Проклятые навечно

       Как только часы показали половину шестого утра, лидер влетел в спальню с громким криком: «Подъём! Скорее!». – Что произошло? – КёнСу, щурясь, поднял голову от подушки и с изумлением посмотрел на своего друга, который вел себя крайне нетипично. – Я знаю, что именно случилось! – выпалил ЧунМён, бесцельно бегая по помещению. – Я всё понял; дело раскрыто! – Какое дело? – Крис ловко поймал коллегу, потерявшего равновесие и чуть было не шлепнувшегося на пол. – Успокойся, приятель, и расскажи нам всё по порядку, хорошо?    СуХо кивнул и, распрямившись, промолвил: – Вчера я несколько задержался в гостиной, стараясь понять, что именно случилось здесь шестьдесят шесть лет назад. Внезапно там появилась Жаннетт, указывавшая мне на простенок слева от балкона. Я разломал покрытие, оказавшееся внутри полым, и обнаружил там человеческий скелет. – Что?! – ахнул Тао, подпрыгнув на своей постели. – Ч-человеческий?.. – Да, – кивнул кореец. – Так вот, я долго думал над... – Нужно вызвать полицию, – прервал его ЧонДэ, потирая бледный лоб слегка трясущейся рукой. – Дай ему договорить, а потом мы примем меры, – строго приказал Крис, глядя на подопечного исподлобья.    Чен склонил голову и затих. – Я долго думал над этим, – продолжил ЧунМён, как ни в чем не бывало. – Я перебрал уйму гипотез, но ни одна не удовлетворила меня полностью, пока я не додумался до одной вещи. – До какой? – нетерпеливый БэкХён сел, свесив ноги с кровати, и уставился на товарища, изнемогая от любопытства. – Становясь намного старше, мы походим друг на друга, – объявил лидер.    Ненадолго в спальне воцарилась тишина. – И что? – выпалил Лу Хань, откладывая подушку в сторону. – Что это значит?    Лидер повернулся к окну и вздохнул. – Помните, как наша соседка описывала сцену отъезда семьи Кан? – спросил он. – А чудесное исцеление матери ДжиХён? Самоубийство девочки? Розмари? Как же я мог быть так слеп! Всё же совершенно очевидно! – ЧунМён, – Крис сдвинул у переносицы свои густые брови. – Если ты немедленно не выложишь нам всё, до чего додумался, я сам тебя укокошу.    СуХо кивнул и начал свой рассказ: – Всё началось с отъезда семьи зубного врача. Когда я пересказывал вам то, что мне говорила та дама, я отметил, что первой из дома вышла мать. Но как именно наша соседка определила, что это она? Только по платью, да шляпке, которую женщина всегда носила. Соседка ещё вскользь упомянула, что походка у жены ИльХуна была намного бодрее, чем обычно. Что ж, это было неудивительно: в знаменитом ситцевом одеянии и под широкими полями шляпы скрывалась вовсе не та особа. – А кто же это был? – выпучил глаза ЧанЁль. – Ведь всех остальных видели: и ДжиХён, и ИльХуна, и Адель... – Не совсем, – улыбнулся лидер группы. – Как вы помните, француженка подошла позже, держа сумку в руке, будто её куда-то посылали. Скорее всего, гувернантка, надев платье хозяйки и её шляпу, вышла из дома и, убедившись, что её видели, села в такси. В нём она проехала пару кварталов до какой-нибудь общественной купальни. Там Адель переоделась, а ситцевое платье и шляпу спрятала в сумку. – А что же с женой врача? – осторожно вставил ЧонИн, поправляя лямку белой майки на смуглом плече. – К сожалению, к тому времени она уже была мертва, – грустно вздохнул ЧунМён. – И скорее всего, она пала от руки француженки, которая метила на её место. – Что? – приподнял брови СеХун. – Ты хочешь сказать, что Адель убила хозяйку? Но как? – Я не знаю, – признался СуХо. – Боюсь, это выяснится только тогда, когда скелет полностью извлекут из стены, и антропологи проанализируют его. Но не в этом суть. Скорее всего, у Адели и зубного врача была любовная связь, начавшаяся ещё во Франции, куда ИльХун ездил в командировку. Может быть, жена узнала про это, а может, и нет; теперь уже мы этого никогда не узнаем, но, боюсь, то, что иностранка порешила несчастную женщину, является непреложным фактом. Доктор помог любовнице скрыть следы преступления и организовал спешный отъезд в тот самый день. Вряд ли ДжиХён обо всём знала, но, несомненно, догадывалась, именно потому она и оставила здесь Жаннетт – своё самое дорогое сокровище. Помните, как соседка рассказывала про ночь после отъезда семьи зубного врача? Она упоминала, что «что-то выло и грохотало». Дело в том, что её комната находилась аккурат под гостиной, и тут-то начинается самое страшное. Видимо, француженка не до конца совершила своё черное дело, и хозяйка дома очнулась. Пришла в себя для того, чтобы обнаружить, что она замурована в стене. Бедная женщина начала плакать и пытаться выбраться, но, к сожалению, нет ничего крепче, чем затвердевший цементопластер. У изможденной и подточенной болезнью дамы не было никаких шансов. А Адель, ИльХун и ДжиХён поехали в Канаду. В те времена в паспортах не было фотографий, лишь описания. Гувернантка могла покрасить волосы в чёрный оттенок, а глаза при разговоре постоянно опускать, чтобы их цвет не был заметен. Она заняла место хозяйки дома. На фоне всего этого самоубийство девочки становится понятным. Она до конца осознала, что произошло, и не смогла смириться с этим. Помните, как мы удивлялись, что жена ИльХуна решилась на рождение второго ребенка? Так вот, в этом нет ничего поразительного: Адель была моложе настоящей миссис Кан, да и со здоровьем у неё было не в пример лучше. Француженка старалась держаться в тени и носила шляпку с вуалью, чтобы никто не заподозрил, что она не та, за кого себя выдает. Не знаю, боялись ли они, что встретят на чужбине старых знакомых, или же дело было в том, что по расовой принадлежности бывшая гувернантка была европеоидным типом, что шло вразрез с их легендой, но факт оставался фактом. Показать лицо она смогла только тогда, когда годы изменили её. Знаете, как говорят: «Все пожилые дамы похожи друг на друга». Вот Адель и сыграла на этом. Я заметил, что черты Розмари не подходят под рамки чисто азиатских; это указывало на примесь иной крови. Сначала я отнес это на счет того, что она родилась и прожила всю жизнь в стране с прохладным климатом, но потом понял, что правда намного проще – девушка и в самом деле была полукровкой. Француженка натворила много бесчестных и жестоких дел, но судьба жестоко отомстила ей, отняв и приёмную дочь, и родную, и супруга, а потом - и здоровье.    На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Участники группы, не мигая, во все глаза смотрели на своего лидера.    И тут вдруг произошло что-то необъяснимое. В воздухе чётко послышался глубокий вздох, будто с чьих-то плеч, наконец, упала тяжелая ноша.    Юноши, скорее, почувствовали это, чем услышали; в одну минуту дом стал будто светлее. – Она ушла, – тихо проговорил Тао, глядя в окно. ***    Объяснения с полицией были быстрыми. Естественно, расследованием этого «остывшего» дела никто не стал заниматься, но ЧунМёну дали обещание похоронить несчастную под именем Кан ЁнХи, жены Кан ИльХуна.    Скелет забрали на анализ, и чуть позже антрополог по телефону сообщил им, что покойницу ударили по голове, но смерть наступила не от этого; всё было именно так, как описывал ЧунМён.    Жаннетт отправилась в могилу вместе с несчастной женщиной.    А участники группы начали ремонт в новой квартире. Они были уверены, что больше призрак их не побеспокоит. *** – Счастливого Рождества! – Крис поднял стакан, доверху наполненный «Пепси-Колой», и звонко чокнулся им с сидевшим напротив СуХо.    Празднование одного из самых главных торжеств проводилось в гостиной, которую было не узнать.    Стены украсили новенькие обои цвета кофе с молоком, а балконная дверь и окно скрылись за занавесками в тон. Мебель была дубовой, солидной, с коричневой обивкой.    Посреди помещения стоял высокий стол, который сейчас, во избежание порчи его яствами, что в изобилии украшали всю его поверхность, был покрыт клеёнкой с разноцветными конфетками – приобретением Исина во время съёмок на родине. Стулья из тёмного дерева, расставленные вокруг, придавали гостиной викторианский дух. Пол покрывал плотный коричневый ковер с геометричным узором.    Стеллажи для книг вдоль северной и южной стен, большой комод под висевшим на стене плазменным экраном, гарнитур мягкой мебели, расположенный напротив, довершали шикарный, но уютный облик помещения.    Молодые люди только недавно полностью завершили ремонт в своём новом жилище, и теперь они не могли на него нарадоваться. Не осталось ничего от прошлой атмосферы мрачности и заброшенности; теперь квартира поражала воображение.    Но, что было намного более важным, – певцы чувствовали себя здесь именно так, как и должно, – дома.    Жуткое приключение, которое им пришлось тут пережить, постепенно уходило в небытие, вытесняемое другими событиями в их интересной и захватывающей жизни, и все участники группы могли теперь с уверенностью заявить, что они счастливы.    Счастливы потому, что едины.