Мафия.

Яркое утро только начало заниматься, окрашивая хиленькую деревню лучами солнца, а на неопрятной площади, местами покрытой деревянной брусчаткой уже собралось две двадцать жителей деревни. Давно знакомый квартет Голубка-Львиносвет-Воробей-Остролистая тихо переговариваются, обсуждая написанное и прикрепленное на стене дома, который, кажется, когда-то назывался мэрией и являлся сердцем деревни. Лист бумаги, прицепленный к деревянной стене булавкой, рассказывал о чем-то, что ну никак не могло объясняться, если учитывать спокойную жизнь небольшой деревеньки. Ромашка, крепко обнимающая своего сына по имени Ягодник немного испуганно глядела на запись, раз за разом перечитывая ее. Белка, Ежевика и Дым скептически обсуждали событие, явно не поверив написанному. Терновник вообще спрятался в тени, с ногами забравшись на скамейку и читая какую-то книгу, а Уголек, также оказавшийся там, хмуро оглядывался, скрестив руки на груди. Тихая Ивушка крепко сжимала ладонь своей близкой подруги - Искры, которая тихо пыталась подбодрить ее. Белохвост, как обычно щеголявший яркими, ослепительно-белыми волосами сидел на одной скамейке со своей парой - Яроликой, на удивление красивой девушкой с рыжими волосами, в корнях которых проглядывала седина, несмотря на ее молодой возраст. Листвичка, держа в руках тетрадь в твердом переплете сосредоточенно что-то записывала, а Ветерок в паре шагов от нее явно скосил глаза на Искру, словно не обращая внимания на объявление. Тростинка тихой тенью держалась с краю, робко делая уже вторую попытку подойти поближе, но все таки одергивая себя, неподалеку от нее прислонилась к стене Пеплогривка, и стоял в отдалении от всех Коршун, зыкая на жителей ярко-рыжими глазами. На самом же листе у всех на обозрении красовалась надпись, выведенная аккуратным, но очень жирным почерком: "Итак! Вы, всего двадцать человек, и каждый из вас найдет в своем доме вашу роль в этой игре. На карточке написано все, что надо. Остальное пока неважно. Будте осторожны вечером и, хм, старайтесь не гулять ночью. Да начнется Мафия!" Именно около этой записи собралась такая толпа, и никто не понимал, что же творится. Внезапно руку подняла Остролистая, призывая остальных к тишине. Люди на площади, словно по наитию быстро замолкли, уставившись на нее. Темноволосая, обладающая абсолютно черной копной волос девушка задумчиво сверкнула и наконец начала: - Я где-то слышала, что мафия - это такая карточная игра, в которой есть несколько игроков, выбранных случайно. Они должны убить всех, и самим не спалиться. - рассказала девушка. Ее выслушали, и некоторое время на площади все еще царила тишина. Но после этого говор продолжился - ее слова приняли к сведению, но, даже увидев связь, не посчитали это важным. Остролистая вздохнула, но, кажется, не слишком огорчилась, и почти сразу же продолжила что-то доказывать Голубке, часто жестикулируя. *** Выйдя с улицы, Остролистая нырнула в тихую темноту дома, на несколько секунд задержавшись в прихожей, и просто постояв с мгновение там, окунувшись в тьму, в которой себя чувствовала рыбой в воде. Открыв глаза, интуитивно зажмуренные при входе девушка включила свет, неприятно ударившим в глаза светлым, ярким, почти желтым потоком. и прошла вглубь дома, на кухню - сильно хотелось есть, а думать на пустой желудок негоже. Холодильник, тихо и назойливо гудевший легко поддался, открывая полки с овощами и мясом... Но стало как-то не до этого. Среди всего этого, среди каких-то темно-зеленых и коричневых солений явно выделялась сложенная несколько раз бумажка, явно появившаяся тут недавно - в прошлый раз, когда она заглядывала в холодильник, ее не было. С тревожным чувством где-то в груди Остролистая цепко схватила ее и, забыл закрыть дверцу, села на стул, явно опасаясь, что упадет от удивления. Медленно, словно боясь того, чего там можно прочитать, девушка тихо, с едва слышным шелестом, сильно режущим уши развернула несчастную бумажку, внимательно читая написанное там. "Поздравляю, игрок! Твоя роль - одна из самых интересных в нашей мафии. Ты у нас Черный доктор - по желанию раз в ночь можешь вылечить одного из ребят, живущих с тобой в одном городе... Но учти, что если лечить будешь живого-здорового, он из-за этого помрет. Давай, доктор, поосторожнее!" Написавший это словно насмехался над ней, которая крепко сжала несчастный листок, едва сдерживаясь, чтобы его не порвать - уже эта часть послания волновала, а страх за друзей закрадывался в ее подсознание, утверждая, что она может как погубить, так и оживить, и ошибка может быть роковой. Пальцы, как и кисти рук била мелкая дрожь, явно показывая, насколько тонкий удерживает она баланс между истерикой и яростью. Ее плечи содрогались то ли от беззвучного плача, то ли от истерического смеха, который наконец разобьет это стекло молчания, отгородившее девушку от иных звуков. Пальцы раз за разом дергались, но каждый раз неко усилиями мысли, взывая к здравому смыслу, остановились, так и не порвав несчастную бумажку. Остролистая, несмотря на волну мыслей и чувств, противоречащих друг другу, и из-за чего затуманивающие ее разум она какой-то своей частичкой понимала, что потом, пребывая в более адекватном состоянии, ей стоит еще раз прочитать ее, чтобы начать логическую цепочку, чтобы найти будущего врага... Сглотнув, Остри продолжила чтение записки: "Всего в игре один доктор, один черный доктор(да, ты), три мафии, два комиссара и один маньяк. Остальные - мирные жители. Удачной игры! Чтобы вылечить(или убить - хи-хи) кого-либо, ты должна взять аптечку(она под стулом) и перевязать жертву черными бинтами, либо вылечить другой известной тебе методикой. Но помни о грани жизни и смерти, над которой балансирует твой пациент." Остри выругалась, чуть не уронив записку. Крепко сжав в руке чуть не спланировавшую вниз бумажку Остри немного смяла ее, стараясь сдерживать чувства и эмоции. Ее била мелкая дрожь, и в тишине полутемного дома словно удары по стали послышались нервные и истерические, рваные, быстро обрывающиеся смешки, несмотря на это быстро смолкшие, и вновь образовалась тишина. Ей надо сосредоточиться. Надо думать трезво и здраво, не совершать опрометчивых решений... Да. Спокойно, Остролистая... *** Наступает следующий день, а маньяк очухался только тогда, когда уже понял, что он корчится в своей же постели, даже не раздумывая, почему это случилось - и так все понятно. Правая рука, плечо и ниже испещрена не слишком глубокими ранами, но выглядят они ужасающе - развороченная кожа топорщится веером, а чтобы остановить кровь ему надо хотя-бы дойти до аптечки, которую предусмотрительный бывший житель дома, в который он заселился не слишком давно, как и остальные в одном из ящиков была аптечка, а сил для этого уже не хватало - проснулся маньяк уже с этим безобразием на руке, не почувствовав боли сначала, наверное, из-за шока. Из-за всех сих зажимая рану рукой маньяк заматывает руку на манер бинта простыней, с грустной усмешкой на губах радуясь, что он все равно не потерял трезвость ума. Белоснежное покрывало начало быстро промокать, но пока еще держалось, и кровь на время остановилась. С нотками паники в глазах маньяк быстро добегает до ящика, вытаскивает аптечку, открывает ее, и, оперативно размотав свой самодельный жгут перемотала раненный участок руки, перед этим тыкнув туда ваткой с перекисью водорода на всякий случай. Какая-то обреченная ухмылка ну никак не хотела сходить с его лица, горько напоминая ему о невольной повинности. Ему даже не требовалось объяснений, что произошло - этой ночью он отказался убивать одного из жителей этого города, и за это получил. Маньяк вздохнул - кажется, от этого ему не уйти, он уже чуть руки не лишился. Видимо, выбора нет, кроме как подчиниться неведомым силам, давшим ему роль маньяка... *** Утро. Уже начался столь прекрасный рассвет, а солнце уже начало совсем немного, совсем капельку освещать землю. Естественно, вся маленькая, хиленькая деревушка начала просыпаться. Если уж игра началась, надо следовать игре. Все уже прекрасно знали свои роли, но, к сожалению не верили написанному. Действительно, кто же нападет на беззащитных людей? Темноволосая, конечно, утверждала, обращаясь к Воробью, что это надо воспринять серьезно, а парегь который, неизвестно каким образом оказавшись у ее дома и на свою больную голову решил все обсудить с сестрой, старался как можно быстрее абстрагироваться от мира, чтобы не слышать назойливого жужжания сестры. И вот, нежданно-негаданно по деревне пронесся отчаянно громкий крик. По сути-то, это был крик Ягодника - сына Ромашки. Крик был полон печали, боли. Что можно заметить, выйдя на улицу? - Кровавый след, ведущий к главной площади. И, если конечно выйти на площадь, можно заметить... Ромашку. Окровавленная неко повесив хвост, словно ненужную бечевку висела в петле виселицы. Изуродованное тело, полностью в ссадинах, кровавых порезах, не оставивших на ней живого места. Веревка пропиталась кровью, и казалась ярко-кремовой с примесью розового, а не бежевой. Ее глаза просто застыли в глупом, немом шоке, навсегда остекленев. А сама... А сама она выглядела словно кукла. Как бездушная марионетка. Все жители вздрогнули, смотря какой ужас пережила неко. Первой же очнулась Остролистая. Та глубоко вздохнула, и словно взяв себя в руки подошла к телу Ромашки. Рядом была записка, полностью испачканная кровью. Конечно же, было вполне возможно разглядеть слова. Это никого не радовало. Абсолютно никого. " Она вышла из дома, а там ее ждала смерть. Мафии постараются выжить любой ценой." И тонким, совсем на первый взгляд шрифтом ярко-красной краской было написано три слова, от каких появляется таившийся до того в закоулках сознания ужас: "Всех ожидает смерть".