История Ёшино Чиаки 2

      Есть хочу... Ёшино проснулся от звука собственного голоса и услышал удивлённый смех Хатори.       — Почему это всегда первое, что ты говоришь, когда просыпаешься? Он оглянулся, задумавшись о том, что сказал Тори, но что-то было не так. Он был в собственной постели, в своём собственном доме. Как же он вернулся сюда, да ещё и оказался в кровати? И почему здесь Тори?       Что произошло? Ёшино порылся в памяти и вспомнил, как потерял сознание в конферц-зале издательства Марукава.       — Я упал, да? И сейчас дома?       — Ну, это определённо твой дом и твоя кровать.       — Как я добрался досюда?       — Я принёс тебя. Что было сложно, учитывая твоё бессознательное состояние. Я донёс тебя до ближайшей больницы, они проверили тебя и сказали, что всё это результат болезни, перенапряжения и недосыпа, поэтому тебе поставили капельницу.       — Ох... Я доставил неприятности, да?.. Он почувствовал себе крайне неудобно, услышав от Хатори о том, что случилось. И с рукописью всё было плохо, а теперь ещё и это!       — Ты проспал почти два дня, только иногда просил воды.       — Т-так долго? Он удивился, что спал два дня, но с другой стороны стало понятно, почему он чувствует себя куда лучше. Температура спала, и ужасная головная боль — тоже.       — Как себя чувствуешь?       — Я абсолютно в порядке. Голова не болит, и я чувствую себя бодрым, — сказал Ёшино, и тут в его желудке заурчало. Услышав это, Тори тихо рассмеялся и встал.       — Подожди. Приготовлю тебе что-нибудь.       http://www.imageup.ru/img298/2211085/image.jpg       Тори ушёл, оставив Ёшино одного. Тот принялся осматривать комнату и то, что он увидел, удивило его. Кроме одеяла и охлаждающей повязки там лежала кипа документов и ноутбук, и всё выглядело так, будто тут только что кто-то работал. Полупустая бутылка спортивного напитка с торчащей из неё соломинкой, из которой Ёшино, вероятно, пил.       Неужели он присматривал за мной всё это время? Потом он заметил, что одет в пижаму, но ведь он потел из-за температуры, и она должна была быть липкой, но она была абсолютно сухой. Видимо, Тори переодевал его и вытирал пот с его тела. Чиаки нервно нырнул под одеяло, дабы проверить цвет своего белья и обнаружил, что он отличается от того, что он помнил.       Ты, должно быть, шутишь... Хотя Тори сделал то, что должен был, Ёшино всё равно жутко смутился, представив, как это выглядело.       Он скорее моя мамочка, чем любовник. Даже его мать так о нём не заботилась. Как ему в лицо Тори смотреть после такого? Хотя они уже год как встречались, и он не должен стесняться того, что тот видел его обнажённым. Но Ёшино чувствовал себя не в своей тарелке, так как переодевание в бессознательном состоянии не вписывалось в концепцию «свиданий».       ...Неужели уже год? Когда ему было 20, время бежало не так быстро как сейчас. Последние несколько лет пролетели в мгновение ока. Обычно люди, становясь любовниками, постоянно проводят дни вместе, регулярно ходят на свидания, а он не стал видеть Тори чаще, чем обычно, не говоря уже о «постоянно». Когда бы он ни видел Тори, всё было по поводу работы. И в этом абсолютно не было ничего сексуального. Если пересчитать все те разы, что они спали вместе, то с лёгкостью хватит пальцев на руках. И ничего не менялось, не считая прикосновений.       Но ведь... Сейчас Тори смотрел на него куда более нежно, чем обычно. Ёшино отметил, что он смотрит на него ласково, и это невольно заставляло его каждый раз отводить взгляд. Когда Чиаки встречался с ним взглядом, в груди становилось как-то тесно. Вероятно, так было потому, что взгляды Тори были красноречивее слов. Но Ёшино не удавалось ответить ему тем же. Ему нравился Хатори. Ему хотелось, чтобы он оставался рядом с ним. Как друг детства, и как лучший друг он был важен для него, но, порой, чувства просто переполняли. Ему не нравился такой расклад, и иногда у него были сомнения насчёт новой формы их отношений. Тем не менее, он не мог жить без Тори и того образа жизни, что тот ему обеспечивал. Со стороны Ёшино это было эгоистично. Хоть он и понимал, что делать так подло, но всё же хотел удержать его привязанность к себе.       — Ёшино, ты спишь?       — А? Нет, не сплю. Просто задумался. Он быстро сел, услышав голос Тори. Чиаки не заметил его присутствия, затерявшись в собственных мыслях. На подносе, лежавшем на столике, стоял горшочек, который используют для приготовления рисовой каши, а также цукудани* и сладкий омлет. Запах мягкого риса возбуждал аппетит.       — Я пытался быть разнообразнее, но можешь не заставлять себя есть всё.       — Я проголодался и съем всё это. Ты мог бы позвать меня, я бы пришёл на кухню. Даже кто-то столь ленивый как Ёшино соизволил бы дойти до стола, если бы его попросили.       — Ты только восстанавливаешься, поэтому не перенапрягайся. Тори подложил подушку под спину Ёшино, чтобы тому было удобнее есть сидя. Чиаки хотел поблагодарить Хатори за заботу о нём, и за то, что он был рядом в этот «кризис», но сейчас он был слишком увлечён удовлетворением собственного аппетита.       — Сбавь обороты. Есть слишком быстро — вредно для пищеварения.       — Я знаю.       — И не говори с набитым ртом. Это плохие манеры, — наставлял его Тори, но Ёшино просто не мог ничего с собой поделать. Он умирал от голода, а еда была слишком вкусной. Столько времени он не ел еду, приготовленную Тори. Во время «кризиса» он питался только едой быстрого приготовления и полуфабрикатами, а сейчас, как говорят в книгах, наконец-то «почувствовал себя человеком».       — Хаа... Это было так вкусно! Спасибо за еду! В мгновение ока он опустошил горшочек, не оставив ни крошки.       — Не за что. Если ты способен столько есть, значит тебе действительно лучше.       — Думаю, я мог бы съесть и больше.       — Тебе станет плохо, если ты переешь. Поешь ещё, когда проголодаешься, - объяснил Тори, заваривая чашку чая из коричневого риса.       — Ладно-ладно. Ёшино почти чувствовал освежающий вкус чая через его аромат.       — Хаа... Как же я доволен такой вкусной едой!       — Я рад. Вот, возьми лекарство. Ты должен принимать его каждый день после завтрака и ужина, так что не забудь выпить это ещё сегодня вечером.       — Ммм, хорошо. Выпив пакетик порошка, растворённого в горячей воде, он отхлебнул горячего чая, чтобы забить его вкус.       — Дааа, есть вкусную еду и валяться в постели — вот что настоящее счастье!       — Насчёт еды согласен, но насчёт «валяния в постели» не уверен. Не будь лентяем.       — Знаешь что? Дай насладиться-то моментом, ладно? Сделав глоток чая, Ёшино случайно бросил взгляд на календарь, и его глаза остановились на сегодняшней дате. Что-то его в ней беспокоило.       Что же это..? Словно я забыл о чём-то... О! Хаконэ! Он говорил с Хатори о поездке в Хаконэ* в следующие выходные после завершения рукописи. Они собирались уехать рано утром в воскресенье и вернуться на утро следующего дня, а потом сразу на работу. Если остаться там на одну ночь, то их план осуществим. Взглянув на часы, Чиаки осознал, что завтра и есть воскресенье.       — Э-эй, Тори.       — М? Хочешь ещё чаю?       — Нет! Ммм, что насчёт завтра? — нервно начал Ёшино, и Тори бросил на него мягкий спокойный взгляд.       — Я помню, что мы собирались в путешествие, но ты всё ещё восстанавливаешься, несмотря на то, что тебе лучше. В эти выходные ты должен отдохнуть дома.       — Но... Ёшино знал, как Хатори ждал этой поездки. Он даже самолично всё спланировал, поэтому Чиаки было неудобно. Он чувствовал себя виноватым за то, что с Янасэ он съездил уже дважды, при этом оставив Тори за бортом. И сейчас ему было стыдно за то, что пришлось нарушить своё обещание. Кроме того, ему и самому очень хотелось поехать. Если подумать, то он никуда не ездил с Тори с самого их выпускного из университета. Хотя они и собирались провести там только одну ночь, Ёшино ждал этого с замиранием сердца, поэтому не мог так просто отказаться.       — Всё в порядке. Я хорошо себя чувствую. Давай поступим так, как планировали.       — Ты не сделал сюжет. Давай просто останемся в этот раз дома. Перед путешествием Ёшино планировал придумать сюжет для следующей рукописи, но поскольку он столько времени проспал, то, разумеется, ничего не сделал. Но было так обидно отменять планы лишь из-за этого!       — Всё время ты так! Только работа, работа, работа! Ёшино был расстроен и зол на Тори из-за его упрямства.       Я только что закончил предыдущий манускрипт, должен быть хоть небольшой перерыв! Пока Ёшино дулся, Тори начал его отчитывать.       — Что поделать? Ты — работник, значит твоим главным приоритетом должна быть работа.       — Но в чём смысл? Cейчас ты говоришь, что мы живём, чтобы работать. Cерьёзно, всё, что мы делаем — это говорим о работе! С Юу, по крайней мере, веселее, потому что мы можем поговорить с ним о наших хобби! Ответом ему была тишина. В глазах Тори он мог прочитать его недовольство.       О, нет. Неужели мы снова сcоримся? Он выпалил эти бесчувственные слова, и теперь сердце билось в ожидании реакции. Но Тори не вышел из себя, а лишь вздохнул.       — В любом случае, тебе нужно оставаться в постели. Что если из-за своей беспечности ты снова заболеешь? Убрав со стола, Хатори стал надевать пиджак, который висел на стене.       — Я в офис, а ты отдыхай. Тори взял документы, ноутбук, и направился к выходу.       — Уже уходишь?       — Много работы навалилось... Не вставай. Можешь проводить меня лёжа в кровати.       — Я не умру, если с кровати на несколько секунд встану. Кроме того, я тут два дня провёл, и больше точно не засну. Ёшино прошлёпал босыми ногами следом за Тори.       — Так, я приготовил рис, он в рисоварке. И ещё кое-что по мелочи, тебе должно хватить на выходные. И да, выключи поддержание тепла на рисоварке прямо сейчас. Принимай лекарства после еды. Если что-нибудь понадобится — пиши.       — Понял-понял. Буду есть, если проголодаюсь, выключу рисоварку и буду исправно принимать лекарства. Тори явно был на нервах. Ёшино знал, что ему стоит винить лишь себя за свой неорганизованный образ жизни, а Тори не следует быть таким ворчливым.       — Выбора нет, придётся доверять тебе. Ладно, я пошёл.       — Мм, увидимся. Держи сумку. Он поднял её с пола, где её оставил Тори, когда надевал ботинки. Этот сценарий ему кое-что напомнил, и он посмотрел на Хатори.       — Ах, да. Спасибо... У меня что, что-то на лице?       — Нет, просто подумал о том, что мы ведём себя как молодожёны. Он действительно вёл себя словно жена, вышедшая проводить мужа. Ёшино сказал это в шутку, но Тори тихо сглотнул и уставился на Ёшино. Потом вдруг нахмурился и прикрыл рот рукой.       — Честно, ты...       — Неужели?! Ты смутился? Значит и Тори иногда смущается... Его причитания были прерваны. Тори резко притянул лицо Чиаки к себе и приник к его губам, на секунду коснувшись его языка своим.       — ..! От этого по телу Ёшино побежали мурашки, и он почти издал стон, но быстро прикрыл рот руками. Тори отстранился и облизнулся, тихо пробормотав:       — Омлет был сладкий, да?       — Ты..!       — Позволь поправить тебя. Я больше подхожу на роль жены. Кто, по-твоему, занимается всеми домашними делами?       — Это было просто сравнение! Поцелуй Тори был местью, или это был знак протеста из-за того, что он упомянул о смущении?       — Я пошёл. Будь хорошим мальчиком. Ёшино надулся, и уходя, Тори потрепал его по голове. Чиаки прикоснулся ко рту. Он всё ещё ощущал поцелуй на своих губах и поэтому тихо пробормотал, пытаясь скрыть смущение.       — Боже, какой же он трудоголик. Он заметил в своём голосе нотку разочарования из-за несостоявшийся поездки. Чувствуя себя неловко, он оглядел квартиру, вспомнив, что после «кризиса» собирался прибраться. Но всё уже было чисто. Посуда, из которой он только что ел — была вымыта, а еда — в холодильнике. На середине стола лежали его любимые сладости.       Он и стирку для меня устроил. Бельё было аккуратно сложено на диване.       Он слишком мил со мной... Хорошо, что Тори сделал всё это до того, как Ёшино высмеял его смущение.       http://www.imageup.ru/img298/2211112/image.jpg       Человек не может быть независимым, когда болен, так?       А? Это... Большой конверт размером A4 затерялся рядом с грудой белья. Ёшино поднял его, осмотрел и увидел логотип издательства Кадокава на обороте. Однако он не припоминал, чтобы клал его сюда, следовательно, его забыл Хатори.       Если это по работе, то из-за его отсутствия могут быть проблемы, да? Он быстро набрал ему, но наткнулся на голосовую почту. Возможно, он уже в метро? Не имея другого выбора, Чиаки позвонил в отдел редактуры, отыскав номер в телефонной книге. На память он его не помнил, потому что ему не доводилось туда звонить. Поскольку немногие знали настоящую личность Ёшино, то если требовалось решить какие-то вопросы, он обычно звонил на мобильный Тори. Слушая гудки, Чиаки внезапно кое-что вспомнил. Он сказал, что собирается в компанию, но сегодня суббота. К тому же, это была неделя после одобрения рукописи. Вряд ли кто-то сейчас есть в отделе редакторов. Только он хотел положить трубку, как гудки прекратились, и послышался знакомый голос:       — Отдел редактирования Изумруд.       — А! Ммм... это Ёшино. Он был удивлён, что главный редактор Такано ответил, ведь это был нерабочий день. Чиаки невольно подумал о том, что должны же редакторы отдыхать хотя бы в неделю после закрытия номера.       — А, Ёшино-сан. Это Такано. Рад слышать, что вы проснулись. Как себя чувствуете?       — Сейчас всё в порядке. Извините за беспокойство. И да, пожалуйста, передайте Онодере мою благодарность. Он использовал эту возможность поблагодарить Такано. Потеря сознания в стенах издательства, должно быть, причинила много проблем Онодере и главному редактору.       — Нет, это я должен извиниться за то, что мы попросили о такой услуге. Это большое облегчение для меня, что вы чувствуете себя лучше. Кстати, чем могу помочь сегодня? Если вам нужен Хатори, то он пока ещё не приехал.       — А, ну... Хатори только что был у меня, но кое-что забыл, поэтому я решил, что должен об этом ему сообщить. Не смог дозвониться до него, скорее всего, он сейчас в метро, поэтому позвонил сюда... Такано моментально понял, что он имел ввиду, стоило ему лишь обрисовать ситуацию. Он задал ему лёгкий вопрос, зная, что Ёшино не слишком умеет объяснять что-либо, как и отвечать на вопросы.       — Ясно. Что он забыл?       — Выглядит как документы. Они внутри конверта, поэтому не могу точно сказать. Если это нужно вам сегодня, то я могу привезти.       — О чём вы говорите? Вы восстанавливаетесь, Ёшино-сан. А Хатори сказал, что выйдет на работу завтра, так что если вы отправите с доставкой, то всё будет в порядке.       — Что? Он и завтра выходит на работу?! — Чиаки повысил голос, удивлённый тем, что сказал Такано. Хотя Ёшино и провалялся в постели с простудой, до их путешествия всё ещё оставался день. Он раздражённо покачал головой, ведь судя по словам Такано, у Хатори уже давно были планы пойти на работу.       — Он вам не сказал? На позавчерашний и вчерашний день он взял отгулы, поэтому у него накопилось много работы.       — Отгулы?       — Да. Он сказал, что волнуется и поэтому решил оставаться с вами, пока температура не спадёт.       — Правда?       — Аа... Извините, не могли бы вы притвориться, что я вам этого не говорил? Он просил меня держать это в секрете, — мягко попросил Такано Ёшино, который попытался развить эту тему.       — А? В секрете? Хатори попросил об этом?       — В общем, я сообщу ему о конверте, когда он придёт. Отдыхайте, Ёшино-сан. А потом очень постарайтесь. Я правда жду вашей следующей работы.       — Я постараюсь.       — Тогда прошу извинить.       — Д-да. И Такано повесил трубку, не дав ему времени переварить услышанное. Механические гудки эхом отдавались в голове. Ёшино положил трубку обратно, его плечи опустились, и он склонил голову, ненавидя себя.       Это всё моя вина... Причина, по которой Тори был таким усталым и не смог поехать в путешествие — он сам. Потому что Тори заботился о нём, пока он был болен. У него накопилось так много работы, что пришлось идти в офис в свой выходной. И ко всему этому, друг не сказал ему правды, видимо, не желая его расстраивать. Факт того, что Хатори просил Такано ничего об этом не говорить означал, что он планировал хранить это в секрете.       Но я... Заведя разговор о путешествии, он, должно быть, нечаянно обидел его. Тори же, ничего не сказал ему в ответ, лишь попросил хорошо отдохнуть.       Всегда знал это... Какой же я бесполезный. Он был так невнимателен к нему, толком даже не поблагодарил... Для просто друга Хатори всегда был слишком мил с ним. Главная роль Тори заключалась в том, чтобы быть другом и любовником, а не его «мамочкой».       — ......... Совершенно огорошенный сожалением, Ёшино прикусил губу. C этим надо что-то делать.