Последнее намерение

Чок-чок, цок, стук… Черепа, кости, целые фрагменты скелетов шуршат под ногами, сдвигаясь и пересыпаясь, будто песок на морском берегу. Юми опирается на руку господина Шишио так, словно они и впрямь гуляют у моря, как когда-то. Конечно, тут далеко не так красиво, скорее уж уныло и однообразно. Но в присутствии господина Шишио Юми едва обращает внимание на подобные мелочи. Она знала, куда идёт. И делала свой выбор, не раздумывая. Вот её награда. Какое-то странное утомление… Разве умершие тоже могут уставать? Юми напоминает себе, что времени на отдых у них нет. Поступь господина Шишио тверда. Её задача следовать за ним и поддерживать здесь, внизу, как поддерживала на земле. Поход к славе в самом начале. Вон там их верный единомышленник. - Я говорила любимый, что Ходжи присоединится к нам. Осталось дождаться Усуи. Голос отчего-то подчиняется ей с усилием. Юми хотела бы опустить голову на грудь господина Шишио и забыться в дрёме. Нет, нельзя. Но веки такие тяжёлые. Она всё-таки опустит их на мгновение, продолжая идти. Цок, вж-жих… Должно быть, она действительно заснула. Да настолько крепко, что встреча с Ходжи ей приснилась раньше, чем произошла на самом деле. Ничего, теперь они приближаются к нему. Всё так, как надо. - Я покончил с собой, - долетает его бормотание, - Я уверен. Это может быть только… - Ну, разумеется, Ад, - разносится по пустыне костей голос господина Шишио. - Я говорила, любимый… У Юми не хватает сил даже на улыбку. Так ли это важно? Совсем не важно. То, что она чувствует, больше чем радость – глубокий, объемлющий душу покой. Они уходят, в уверенности, что Ходжи не отстаёт ни на шаг. Смотря только друг на друга. - Я завоюю Ад. Слова господина Шишио прежде всего предназначены ей. - Никто кроме тебя не способен на это. - На земле все боялись Баттосая. Но здесь одни демоны. Я сброшу дьявола с трона и займу его. В непонятном смятении Юми молчит. Она закрывает глаза, пока господин Шишио не заметил чего-то неладного. Потяжелевшая голова склоняется ему на плечо… Стук-стук, плоп… Откуда этот страх? Сквозь усталость, слегка путающую мысли, Юми пытается разобраться в своих чувствах. Она меньше испугалась, когда меч господина Шишио пронзил её насквозь, лишь задев огненноволосого Баттосая (тот был сложением изящен, как отрок, однако сражался точно дьявол). Тогда, после боли и замешательства она испытала благодарность к богам, исполнившим её заветное желание – помочь господину Шишио победить. Чего же страшиться сейчас? Ей уже не грозит смерть, или потеря господина Шишио. Они пришли сюда позвать с собой Ходжи, соратника в будущей борьбе. - Я говорила… Господи, шорох костей мёртвого усыпит. Стараясь не поддаться дремоте, Юми слышит хриплый выкрик господина Шишио: - У этой дороги, что, нет конца?! Сатанинское наваждение!! Нужно напомнить ему, что они преодолели всего несколько сяку пути. Для гнева не существует оснований… Плоп, плопп, клак… Оком парящей над ландшафтом птицы она видит трёх человечков бредущих в никуда. Женщина поднимает вверх белое лицо, с глубокими тенями под глазами, рот её раздирает вопль безумия. Юми почти счастлива, различив вдалеке фигуру Ходжи. Она же сказала господину Шишио, тот скоро появится…

***

- Шишио! Надсаживая глотку, Джинье врезал кулаком по снова воцарившейся в его «камере» штуке, которую в Преисподней называли «телевизор». Конкретно то, куда он молотил именовалось «экран». Чего не думал, не гадал, это, что после смерти расширит границы познаний. - Эй! Макото Шишио! Оглянись, сукин сын! Я к тебе обращаюсь! Но Шишио, мумия перебинтованная, с угрюмой одержимостью двигался вперёд, поднимая ногами костяную бурю. Шедшая рядом красотка, смахивавшая на привидение, вдруг запрокинула голову и заголосила так, что Джинье мороз продрал. У третьего типа видок был не лучше, всех их словно опиумом окурили, наслав чернейший, беспросветный бред. А дальше… дальше бывалый разбойник вовсе перестал что-либо понимать. Изображение на «экране» как-то поплыло, изогнулось волной, и… троица переместилась назад, к началу «фильма». Диалог повторился дословно, и опять, чуть тронувшись, они очутились в исходной точке. Джинье просидел перед чёртовым ящиком неизвестно сколько. Кое-что менялось, то Шишио принимался орать угрозы в бескрайнее пространство, то Ходжи разражался сумасшедшим хохотом, похожим на рыданье. Но кончалось всё одинаково – их будто смывало к сцене встречи в адской пустыне. - Что за хрень? – вопросил Джинье пустоту, когда выслушивать болтовню про завоевание Ада стало свыше его сил. - Это их наказание. Голос принадлежал Кохэи Первому, сам чиновник оккупировал экран собственной персоной, с печатью бесстрастия на лице. - Каким же посмертным желанием они его заработали? – Джинье отвернулся, недавняя картинка и без того плясала перед глазами, грозя въесться в сетчатку навеки. - Юми Комагата, - приступил к перечислению Кохэи Первый, - и Ходжи Садодзима покидая мир, желали навеки соединиться с тем, кто являлся смыслом их существования. Оба обрели то, к чему стремились. - А он? – не отступал упрямый Джинье, - Ну, Макото? - Макото Шишио, - голос чиновника посуровел, - возжелал никогда не терпеть поражения. И он не потерпит его, ведь не сражаясь невозможно проиграть. Бандит в раздумье прикусил жёлтый, ороговевший ноготь. Звук визитёр не отключил, поэтому в спину било: «Ты же мой советник Ходжи. Тебе и разрабатывать новую кампанию». - И долго им так ходить по кругу? – задал последний вопрос. - До тех пор, пока не прозреют, - безучастно повёл плечами Кохэи Первый, - Сейчас они в тюрьме добровольных заблуждений, которую сами создали. И только своими силами могут выбраться оттуда. Ну, так как, господин Джинье, вам ещё нужен этот предмет? Хотите продолжить сеанс? - Забирайте его туда, откуда приволокли, - огрызнулся разбойник, - Благодарю покорно, насмотрелся на всю оставшуюся… на весь оставшийся срок заточения тут. - Будь по-вашему, - чиновник махнул свитком чьей-то судьбы и стена перед бывшим маньяком стала безликой и гладкой. - Макото… - ворчал Джинье, раскачиваясь из стороны в сторону, будто загипнотизированная индийским факиром кобра, - А меня ещё называли чокнутым садистом. Не-ет, брат, это ты больной на голову, не я. В гробу я видал таких противников. Буду тихо-мирно дожидаться новых распоряжений, довольно с меня драк. Седые пряди решительно мотались вправо-влево, влево-вправо.