Падение... Когда наступит ночь и мир начнет разрушаться на наших глазах, Когда я отпущу всякую надежду, Ты спасешь меня... Потому что ты знаешь, что мы можем двигаться дальше, даже когда всё почти кончено... И ты один будешь верить в нас до самого конца... Я чувствую, ты рядом. Aimer "Brave shine" (перевод песни)
- Привет, Рената. Олег стоит у меня за спиной, смотрит на меня, улыбаясь. Руки в карманах куртки прячет, мысли тоже. От неожиданности вскакиваю с бордюра, начинаю зачем-то отряхивать штаны. На асфальтовой площадке сухо, и даже под ногами не остается следов. - Зачем ушла ото всех? – вновь спрашивает он. Без упрека, заботливо. Кривлю линию губ, силясь подобрать нужные слова. Устаю думать, задираю голову и, уставившись в темное небо, начинаю дурашливо вдыхать воздух ртом. - Хорошо здесь, да? Олег подходит ближе, встает рядышком. Тоже начинает обводить взглядом низовья облаков. - Тюлень первую порцию сосисок спалил, придется заново ждать, - вдруг усмехается он. - Чую, сегодня мы голодными останемся, - саркастически хлопаю себя по впалому животу. И так… Завтра днем игра. Встречаемся с теми выродками из тринадцатой. Волнительно, даже страшно. Поэтому думать об этом нельзя, может только хуже на душе стать. А я вот думаю… И если бы не Олег, не знаю, как далеко бы зашли мои волнения. В десяти шагах, вверх по склону, ребята шумят у мангала. Тюленя подначивают пацаны, тот хрюкает на них сердито, пытается одновременно за сосисками уследить. Дашка с Любой пакеты с напитками разбирают, Бина просто на складном стульчике сидит, в мобильник нос уткнула. А мы с Олегом здесь, на спуске, смотрим в небо. А над рекой вдали плывет темнота... - Рык, ты куда? - … - Рыков, стой! Ты куда? - Не слышит что ли? - Марат! - Отлить! Отвянь, чё прикапался?! - Ты смотри там, маньяки ещё утащат! - … да он сам кого хочет утащит. Рыков отмахивается от обрывков слов, летящих ему вдогонку, трусцой сбегает вверх по холму, заходит в кусты. Голоса друзей пропадают в глухоте и темноте. Он, высоко поднимая ноги, пробирается всё дальше в заросли, заходит за дерево. Хватаясь за ствол одной рукой, морщась, бросает взгляд за спину. Один… никого следом. Под ботинками мнутся гниющие листья, на ладони от ствола остается грязная влага. Рык упирается лбом в дерево, закрывает глаза. Земля под ногами ходит из стороны в сторону – он понимает, что это ему лишь мерещиться, но от накатившего страха всё равно начинает перебирать ногами, словно пытаясь устоять на шатких досках. Рык крепче цепляется пальцами за жесткую, острую кору, начинает захлебываться воздухом. Всё хорошо, это не будет длиться долго… терпи, дружок, терпи. Эта дурная боль в голове утихнет рано или поздно… Рука его медленно скользит вниз, виснет вдоль тела. Земля остановила вращение. Надолго ли? И когда в следующий раз она пустится в оборот столь внезапно?... Рык обессилено садится на влажную, холодную землю, откидывается спиной к стволу дерева. Руки кладет на колени, выпрямив в локтях, начинает тупо разглядывать комья грязи на пальцах. Как же тихо здесь в темноте. Как же тихо. Неестественно тихо. - Ты что-то хочешь мне сказать? Олег своим виноватым взглядом, словно признав поражение, показывает, что больше не намерен тянуть время. Он уверенно начинает: - Да. И мне следовало давно с тобой поговорить. Я долго решался, прости. Открыто теряюсь. Изумлено кошусь на Олега, сбитая с толку его серьезным тоном. - Но… тебе не за что извиняться, - не могу сдержать истеричного смешка, поэтому тут же отворачиваюсь. – Не пугай меня так! Олег спокойно продолжает: - В тот вечер… на турбазе. Прости, что поцеловал тебя без спросу. Резко поворачиваюсь, собираюсь что-то возразить, что-то нелепо вставить… но понимаю, что сказать мне, выходит, что нечего. Испуганно ловлю его взгляд, снова отворачиваюсь. - В тот момент мне казалось, что ты можешь ответить мне… взаимностью. Но сейчас я вижу, что своим поступком… мог навредить тебе. Наверное, из-за меня ты чувствовала неловкость рядом… с Маратом. Извини, мне не стоило лезть в ваши отношения. - Олег, я… - Постой. Дай договорю. Я просто хочу… сказать уже это, здесь, сейчас. Понимаешь? Зябко обняв себя за плечи, вожу взглядом по земле. Наверное, понимаю… - Я ведь с самого начала догадался… - Олег с большим трудом подбирает нужные слова, хотя и пытается скрыть, насколько он взволнован в этот момент на самом деле, - я с самого начала видел, как он смотрит на тебя, как ты улыбаешься рядом с ним. Я должен был закрыть глаза. Но мне не было совестно. И сейчас почему-то нет. А должно быть. Ведь Марат мне близкий друг. А я так с ним поступил… - Ты не должен извиняться, - отзываюсь я. – В твоих чувствах всё было… правильно. Ведь поначалу ты мне тоже… - Я знаю. - Знаешь? – от страха и неожиданности вздрагиваю, нелепо начинаю глядеть на него. - Наверное, я что-то неправильно делал, поэтому всё… переменилось. - Нет же... - Но знаешь, будь на месте Марата другой, я бы не стал себя так жалко вести. Не стал бы скрывать свои чувства. Но этот придурок… Я не могу пойти против него. Хотя, знаешь, я по-прежнему хочу тебя поцеловать. Он говорит это настолько спокойно, настолько ровно и уверенно, что мне свято в это верится. И от его слов мне вдруг становится невыносимо стыдно и просто невыносимо, настолько, что хочется повернуться и испуганно удрать прочь. Пусть бы в спину смотрел, лишь бы не в лицо, как сейчас… - Но, пожалуйста, - его вновь возникший голос заставляет меня вздрогнуть. – Давай, как и прежде будем … Ты ведь останешься рядом после… всех этих моих слов? Дует холодный ветер. Я молча подхожу к Олегу ближе и, привстав на носочках, осторожно касаюсь губами его щеки. Его дыхание на краткий миг обрывается. - Это мне следовало сказать тебе «прости», а ты, дурак, решил, что это ты что-то не так сделал. Я обязательно останусь, только и ты останься рядом... "Что я только что ляпнула?..." Больше не говоря ни слова, ухожу. Туда, где веселятся, ожидая нас двоих, наши друзья. Олег еще долгое время смотрит мне вслед. И последние его слова обращены уже к облакам. - Возможно, однажды я и не проиграю…***
- Закрой форточку, иначе тебя продует. Рудик без всяких возражений, присущих ему, встает со стула и идет закрывать окно. Залазает на подоконник с ногами, тянется к ручке. Потом поворачивается и остается сидеть, свесив ноги. - Почему ты не скажешь родителям, куда собираешься? Брат смотрит на меня просто и открыто, и в его голосе я не улавливаю ехидства. Это настораживает меня... Вскинув спортивную сумку на плече, подхожу к окну. Рудик продолжает внимательно смотреть на меня, спокойно ожидая ответа. Из-за спины на него падает ясный солнечный свет, и я невольно задерживаю взгляд на его рыжеватых волосах, искрящихся на солнце. - Если скажу, они не пустят. А я сегодня нужна команде. Рудик опускает взгляд, задумчиво смотрит на мою сумку. - Ерунда. Ты должна им сказать. Мы должны все вместе болеть за тебя сегодня… Усмехаюсь, ерошу младшему братейке волосы. - Прости, что не беру тебя с собой. Но… - … сегодня тебе будет не до меня, - договаривает за меня брат. Смущенно отвожу руку. Хочется завершить наш короткий разговор на хорошей ноте, поэтому я спешу добавить: - Тюлень обещал видео с игрой, я обязательно тебе принесу. Даже если проиграем, всё равно принесу. Договорились? Рудик, сразу же хитро прищурившись, ни с того ни с сего показывает мне язык. - А ты не проигрывай. Мне не нужна сестра лузер! - Мелкий гаденыш, - с улыбкой шлепаю его, когда он вскакивает с подоконника и шустро выбегает из комнаты. Вижу, что брат расстроен, но ничего не могу поделать. Я ведь тоже расстроена... и напугана. А насчет родителей… верно, если я скажу им, чем занималась всё это время, вместо подготовки к учебе, как они отреагируют на это? Скорей всего устроят скандал, запретят. Скажут – не наигралась ещё? А я что им отвечу? – Нет, не наигралась… Подскакиваю, услышав звон домофона. Выбегаю из комнаты. Слышу знакомый голос в трубке, киваю самой себе. Пора выходить. Пока обуваюсь в прихожей, Рудик снова появляется передо мной. Рядом с ним виляет хвостом Тангенс. - Что ещё? – с насмешкой спрашиваю, зашнуровывая ботинок. - Будь осторожна сегодня, - взволнованно произносит Рудик. Удивленно поднимаю голову. Лезущие на глаза распущенные волосы мешают видеть брата. - Баскетбол не для девочек. А ты девочка. К тому же моя сестра. Толкаю плечом подъезд. Меня встречают лучи ясного солнца, приходится довольно жмуриться. Не сразу вижу Рыкова, стоящего в десяти шагах от подъезда. - Ты постригся? – от неожиданности чуть не роняю сумку на землю. Рыков корчит нос, молчит. Подбегаю к нему, с открытым ртом начинаю разглядывать его голову. - На что уставилась? – пыхтит озлобленно Рыков, явно смущенный моей нездоровой реакцией. - Ты такой прикольный теперь. Даже лицо как будто изменилось. Холодно теперь, поди, без лохм? А? – продолжаю подначивать я. Рыков бормочет себе под нос что-то невнятное, натягивает на обстриженную голову капюшон куртки. - Гопник… - тут же прыскаю со смеху я, поспешно прикрывая рот рукавицей. - Ой, всё! – фыркает Рык. Устало вздыхаю. А ведь верно... Рык теперь не косматый, как обросший дворовый пес, и черные волосы уже не стоят торчком, как у домовенка Кузи. Теперь он, как никогда прежде, похож на выносливого добермана с короткой жесткой шерстью. Бокс-стрижка ему чем-то подходит, с ней он больше похож на спортсмена, но с непривычки глядеть на него как-то неловко. Словно другой человек. Куда исчезла вся его жуткость... он стал выглядеть куда более серьезней. Уже нет желания взъерошить ему волосы, засмеяться при этом. Теперь смотришь, как на едва знакомого … Тут Рык поворачивается ко мне и, обращаясь ко мне лицом, завернутым в капюшон, широко улыбается. - Ну что? Погнали? Запустение в сердце исчезает. Над нами, как и прежде, раскинуто светлое небо. Утерев нос, радостно киваю. - МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, КОГДА ВЫ УЖЕ СОИЗВОЛИТЕ ПЕРЕСТАТЬ ТАМ СРАТЬ ТРИ ЧАСА?! Подскакиваю, с перепугу роняю вещи на пол. Тут же наклоняюсь, сгребаю тряпки в охапку. - П-простите, я с-сейчас, - мямлю не своим голосом. Быстрей запихиваю свою одежду в сумку, последний раз поправляю повязку на груди, лохмы чужие на голове. В этот цирк никто не поверит… Мне хана. Пинаю ногой дверь, руками удерживая набитую сумку. - Мальчик, чё как долго? – пыхтит жирный мужик с бородавкой на щеке. – Я щаз обосрусь… - А другие кабинки? – заикаюсь от волнения. - Какие другие? Тут одна кабинка для сранья, дурень. В ужасе бегу прочь. Каким местом я думала, когда совалась в этот писуарочник?! Какой идиот делает одну кабинку для сранья, скажите мне?! … вот же чёрт меня дернул сунуться в эту кабинку! Решила время перед игрой сэкономить, не дожидаясь, пока парни переоденутся в раздевалке, быстренько наряд свой натянуть в туалете. На-те, пожалуйста, «мальчик, сколько можно срать!?». Довыпендривалась! Если кто из парней прознает, засмеет же! Выбегаю из мужского туалета (мамоньки!). Оглядываясь назад, не вижу, как из-за угла на меня неслышно выходит какой-то человек. Врезаюсь в него, тихо ахаю. Поднимаю голову… Могу поклясться, что мне уже приходилось видеть этого парня. Вот только где… Вижу на нем форму тринадцатой – черно-оранжевую. Судорожно сглатываю. Парень высоченный, как и прочие игроки, но отощалый и какой-то бледный сам по себе. Выпуклые, пустые глаза смотрят с недовольством и с безразличием. Смотрят прямо на меня… Меня прошибает – вспоминаю его. Это тот парень, который в последний раз являлся к нашей школе вместе с Цыганом. Некий старый заклятый друг. Имени мне его так и не удается вспомнить… Но уже от одного только его вида мне становится не по себе. Что же со мной будет, столкнись я с ним на площадке… Парень опускает взгляд ниже моего лица, смотрит мне… на грудь. Вспыхиваю, еле сдерживаюсь, чтобы не обхватить себя руками. Запоздало вспоминаю, что я переодета в парня… Неужели, повязка не смогла скрыть сисяндры?! Парень флегматичным движением заводит руку, указывает мне расслабленным пальцем на цифру у меня на груди. - Играешь? Изумленно таращусь на жуткого парня, еле выдавливаю. - Да. - Зря. - Что, прости? Парень перестает смотреть на меня, словно утратив всякий интерес. Проходит мимо, размеренным шагом уходит прочь по коридору. Стою на месте, не смея оглянуться. И только в спину мне холодом веет эхо его удаляющегося голоса. - Ты слишком слаб для игры. Хватаюсь за цифру у меня на майке, сжимаю до побеления костяшки пальцем. Я разыгрывающий защитник, номер восемь... И сегодня я просто не могу быть слабой. - Хорь, что у тебя с лицом? Аж противно, – хмуро спрашивает Демьян. Хорь боязливо косится на парней. - Давно не играл… уже и забыл, какого это, перед игрой. Мосол с готовностью сжимает кулак, словно тут же рвясь в бой. - Вадь, не ссы, рассчитываем на тебя под кольцом! Хорь горделиво начинает сиять, как натертая до блеска фигурка Иисуса, но Олег строго одергивает его в самый воодушевленный момент. - Это конечно всё здорово, но возьми себя в руки. Сегодня нам опасно расслабляться лишний раз. Учтите, и это я ко всем сейчас обращаюсь. Команда серьезно переглядывается. В этот момент подоспевает Тюлень. Неся перед собой какой-то переносной пластмассовый ящичек, он, запыхавшись, усаживается прямо на пол. - Андрей Петрович, вы хоть в самый последний момент подготовили план нашей игры? – иронично вопрошает Демьян. - К чёрту план, - возмущается тренер, - будем брать нахрапом! Инстинктивно будем выкручиваться! - … да уж, это мы умеем, - бурчит себе под нос Кот. - Котов, не умничай! – грозит ему с пола Тюлень. – Все в сборе? Где наша красавишна? - Рыков здесь… был, секунду назад, - встревожено подает голос Гоша, вертя головой по сторонам. - Да я не про него! Я про Ренату! Постой, а этот-то где потерялся? Он вообще в автобусе по дороге был? – Тюлень, и без того на взводе, с заметной нервозностью начинает поглядывать на лица парней. - О, вон идет, - громко указывает Мосол. Выхожу из коридора, останавливаюсь на выходе. Команда стоит у бокового выхода на площадку, у прикрытых створчатых дверей. За ней уже трибуны, зрители, репортеры с местного канала и… Завидев меня, парни заметно приободряются. - Ренат, ты где была всё это время? – обеспокоено спрашивает Олег, спеша мне навстречу. – Рык с тобой? Он видит моё подавленное состояние, крепко берет под плечо. - Ты в порядке? Что-то стряслось? Качаю головой. - Нет, просто волнуюсь… А Рык где? - Самим бы знать, - фыркает Мосол. Тюлень вскакивает на ноги, кидается ко мне. Вырывает у Олега, хватает за плечи, трясет. - Парик вроде не сваливается… - задумчиво подытоживает тренер. - Андрей Петрович, вы же ей голову оторвете! – вопит Гоша, больше меня испугавшийся за мою голову. - Не «ей», а «ему»! Попробуй только проболтаться, дурья твоя башка! – Тюлень замахивается на Гошу. - Кто-нибудь, отыщите Рыка! Сейчас уже начало объявят… - подскакивает на месте Гоша. - Некогда! – задав тон, Тюлень подводит меня за плечи к остальным, ставя по центру. – И так, ребятки, вот мы и приехали… Буквально через минуту вы выйдете на площадку. Готовы надавать по щам этим гадам?! Команда собирается вокруг тренера. - Хех, вы ещё спрашиваете! - … да мы им таких пиздячек ща надаем! Тюлень улыбается, но взгляд его полон жесткой решимости. - Отлично! А теперь – один за всех! И… Он умолкает, ожидая, что парни подхватят его настрой, но те лишь тупо глядят на тренера. Гоша усмехается. - Андрей Петрович, так уже никто не говорит… Тюлень краснеет от злости, тычет в бок рядом стоящего Чижа. - Ах вы паршивцы! А ну дружно за мной повторяем! - Не, - отмахивается Мосол, - так не интересно… Тюлень встряхивает меня за плечи, стоя у меня за спиной. - А ну, Малашенко, живо сказала что-нибудь веселенькое! Веселенького им подавай… Растеряно обвожу взглядом команду, роняю, первое пришедшее на ум: - Ви ар пауар рейнджерс!* Все в немом изумлении таращатся на меня, как на умалишенную. Первым не выдерживает Олег, за ним и все остальные. Тюлень недовольно косит на меня, единственный не принявший шутки. - Ничего не понял, что ты сейчас сказала, ну да ладно… Всё! Погнали! Первый пошел! Парни, дружно хохоча и, подбадривая друг дружку, наваливаются на дверь. … не двигаясь с места, вижу, как раскрывается передо мной давно утерянный мною мир из прошлого. Яркий свет бьет в глаза, уши глохнут от гула десятков голосов. И ребята из моей команды, один за другим, входят в этот свет. Врываются, готовые принять вызов. Смело, оставляя свой страх позади… Тюлень радостно семенит за ними, крича им что-то вдогонку, и таща под мышкой свой ящичек… И только я не могу заставить себя сделать шаг. Я хочу погнаться вслед за ними, хочу, но мысли о том, что я могу оказаться слишком слабой для них, удерживают меня на месте. От чувства бессилия, от собственной неуверенности, яростно сжимаю кулаки. Как я могу доверять себе, когда я уже совершила столько ошибок… Как я могу ринуться в бой вместе с новыми друзьями, если я не смогла уберечь старых? Вот сейчас… самое подходящее время, чтобы появиться тебе, Мария. Где же ты? Чего же ты ждешь? Кто-то кладет мне на плечо руку. В ужасе я вздрагиваю, оборачиваюсь. … чувствую тепло его прикосновения. Его твердую, решительную хватку. - Погнали? – тихо спрашивает Рык. - Погнали, - с готовностью отвечаю я. Он берет меня за руку, и вслед за собой вводит в этот ослепительный, живой мир. - Все сюда! Живей-живей! У нас не так уж много времени… - командует во всю глотку тренер, силясь перекричать гвалт в зале. Парни, успевшие разбежаться в разные стороны, начинают стягиваться к угловой скамье. Мы с Рыком не спешим. Он скашивает на меня любопытный взгляд, спрашивает: - Ну, как? Не хило? Обводя восторженным взглядом площадку, согласно киваю. - Будет обидно здесь продуть, согласна. Главное спорт-здание в городе на то оно и главное. Высокие, капитальные трибуны, строго располосованные в бело-синие цвета, сплошь усеяны людьми. И, возможно, не находись мы сейчас с краю пустующей площадки, могли бы полечь меж этих мест брани… Что же касается самой площадки – на той, как я и сказала ранее, грех будет продуть. Новенькая, чистенькая, широченная. Вдоль границ поля глазеют репортеры с камерами на ножках, топчутся какие-то люди в строгих костюмах. Вот что самое ужасное – есть вероятность засветиться на телевиденье… Остается понадеяться на малый рейтинг нашего городского канала. Начинаю выискивать команду-соперницу, но той пока ещё не видно… Жуть. От глубокой задумчивости меня отрывает пронзительный голос Даши, звучащий ярко поверх всего прочего шума. - Ребятня!!! Одновременно с Рыком поворачиваем голову и в немом ужасе видим, как Дашка с Нюрсиком прорываются через ограждения. Какой-то пожилой «секьюрити» пытается остановить двух «ошалелых» фанаток. Но те рьяно продолжают перекидывать ноги через ограждение. - Что вы делаете! Это возмутительно! – кряхтит седой старичок, удерживая Дашку за пояс. - Дяденька, вы не понимаете! Такой момент, такой момент! Нам надо… - Ох, моя спина… - ноет старичок. - Дяденька, пустите, и вашей спине полегчает! Уверяю вас! На помощь девкам уже спешат Олег с Хорем. Они чем-то успокаивают (и без того сдавшегося) охранника пропустить обоих. Нюрсик с Дашкой моментально перескакивают ограждение, чуть не снеся всё к чертовой бабушке… - А Люба?... – испуганно спрашивает Олег, боясь, что сейчас ему придется отлавливать следом на границе и сестру. Дашка успокаивает ему надменным жестом руки. - Спокуха, Любка у нас на местах сидит, караулит, чтобы никто не занял, - она хватает Олег в охапку и поворачивает лицом к трибунам. – Помаши ей, вон, ручкой! Олег кривится в улыбке и без особого энтузиазма машет трибунам. - Пошли, - Рык хочет коснуться моей руки, но вовремя останавливает себя. Когда все, наконец, собираемся у нашей скамьи, Тюлень решается торжественно открыть ящичек. - Та-да-ам! – он восторженно разводит руками. Первым в ящичек заглядывает Мосол. - Вода? Полотенца? Тюлень, вновь оскорбленный столь позорной реакцией, снова начинает кипятиться. - Естественно, дурень! Через первый же тайм взвоешь, скотиняка ты этакая! Ты ж не верблюд! - Спасибо, Андрей Петрович, за столь удачное сравнение, - фыркает Мосол. Тюлень, сосредоточенно закусив губу, лезет на дно ящичка, и тут же извлекает из него бело-черный напульсник (в точности под нашу форму). - Разобрали по-быстренькому, раз-два! - Это якобы подарок от вас? – усмехается Дашка, раздавая парням презенты. Тюлень горделиво причесывает свою шевелюру назад легким движением руки. - Не благодарите, это от чистого тренерского сер… Он не успевает договорить, как слышится равнодушный голос Рыка: - Мне это не надо. Тюленя как обухом по голове. - Чё вякнул, сопляк переросток?! А ну живо натянул себе!!! Парни начинают гоготать. Принимаю у Дашки из рук свой напульсник, благодарно киваю. Рык ковыряет мизинцем в ухе, безразлично поглядывая на потолок. - У меня свой удобный, нафиг надо… - Ты как не поймешь, тупой опоссум, что это для команды! – машет руками над головой Тюлень. Олег спокойно встает между ними, протягивает Рыкову напульсник. - Надень. Рык с молчаливым недовольством смотрит в глаза Олега, но вещь всё-таки принимает. Грубо надевает на руку, и, как ни в чем не бывало, продолжает строгий осмотр площадки с места. - Вот же, повонять надо, как же без этого! – ворчит Нюрсик и хватает братца за ухо. Рык с отчаяньем гнется к сестре, чтобы ухо уцелело. Все мы уже готовы к тому, что за хваткой последует жестокий удар, но Нюрсик вдруг берет, и обнимает нагнувшегося к ней брата. - Ты только во время игры себя так не веди. Понял? – оттаявшим голосом тихо произносит она. Рык, удивленный больше всех нас, даже не пробует вырываться. - Х-хорошо… - лишь роняет. Нюрсик грубо отпихивает от себя брата, и делает шаг назад, утирая непрошенные слезы. - Ну вот, скотиняка, довел до слез! – Дашка подскакивает к Рыку и запиндюривает ему по затылку оплеухой. Так что наказание за свое выпендрежничество Рык все-таки получает. Тюлень громко кашляет, привлекая всеобщее внимание. - Так, всё. Оставляем сантименты на потом. Рык растеряно чешет затылок, не решаясь взглянуть на сестру. - Действуем по плану, - начинает тренер. - Разве, у нас был план? – пугается Гоша. Тюлень смущается: - Ну, вообще-то, я подразумевал это с самого начала… И так. Первый тайм самый решающий. Если не зададим темп с самого начала игры, можем серьезно отстать. Но. - Но? – вопрошающе смотрим на тренера, единодушно испытывая тревогу. - … но пускать с первой же минуты игры все козыри с рук мы не будем. - Это вы к чему это клоните?! – возмущается Мосол. – Разве не наоборот лучше? Тюлень, как умудренный опытом старец, качает головой. - Нет, слишком рискованно. Где гарантия, что соперники не привыкнут ко всем нашим трюкам? - Какие ещё трюки, - хмурит брови Рык, к которому в миг вернулась вся жуткая решительность перед игрой. – Мы просто протараним, я протараню, их защиту, набью данков и… - Чему я тебя учил, бестолочь! - С ними так просто-напросто не выйдет, - мрачно подает голос Олег. – Вы правы, Андрей Петрович. Так что же вы предлагаете? Тюлень указывает на меня пальцем. - Малашенко выпустим в середине. Ну, или как пойдет. - В середине игры? Вы в своем уме? – восклицаю. - Но… – пытается вставить Гоша. - Я согласен, - вдруг мягко соглашается с тренером Хорь, вырастая у меня за спиной. – Очень даже здраво. Смотрю на Олега с просьбой во взгляде, но он лишь сухо обламывает: - Хорошо. Так и сделаем. Кто тогда выйдет за неё? - Демьян, - Тюлень строго подзывает с места парня. – Выйдешь ты. Я тебе это дело доверю. У тебя характер спокойный, глупостей в начале игры самой не наделаешь, да и другим не дашь. Как раз то, что нужно. - Есть. - В остальном по старой схеме. Олег, Рыков, Хорь. Демьян, ты. Остальные пока на скамейке. Чиж, ты тоже пока ждешь. - Слушаемся, товарищ тренер! – салютует Гоша, но вдруг осекается. – Что? Чижова на скамью? Чижов молча присаживается на скамейку, будто долго этого ожидая, без каких-либо возражений. - Но, Андрей Петрович… - начинает Кот, но тренер одним взглядом дает понять, что спорить с ним бесполезно. - Вместо Чижова выходишь ты, Котов. - Я? - А чего это ты так удивляешься? Думал, всегда будешь штаны на скамейке просиживать? Пора бы уже жопу размять! - Но я… Хорь вдавливает другу ручищей голову в плечи, пытаясь приободрить. От тяжести у Кота даже глаза вылезают. - Не дрейфь, старина, мы на тебя рассчитываем! - Я р-рад… Вдруг, наши ожесточенные думы прерывают голоса вокруг. Шум устремляется на другой конец площадки, откуда выходит… команда соперников. - А вот и эти уроды… - цедит сквозь стиснутые зубы Мосол. - Так, базар во время игры фильтруй, не хватало ещё фола… - осаживает его тренер. Черно-оранжевая смесь выползает на площадку. Высоченные, грозные парни, своими повадками больше напоминающие разбойничью шайку, нежели спортсменов… Цыган во главе. Как и в нашу последнюю встречу, держит себя уверенно, но в каждом его движении просачивается ломка. Еле сдерживает себя до начала. Готов уже пуститься в драку... Быстро закидываю взгляд на ту сторону, за спины команды соперников. Сердце надрывно стонет, я уже готовлюсь встретиться взглядом с Кариной… Но мне так и не удается разглядеть её в толпе. Вздрагиваю, крепче вцепившись одной рукой в напульсник… По залу прокатывается конвульсия звука. Слышим звон… сигнал к началу игры. Перевожу взгляд на Рыка, стремясь последний раз перед игрой встретиться с ним, но он уже движется в центр площадки… - Удачи, - напутствует Даша, отпуская Хоря. И вот, пятеро игроков от нашей команды ступают в зону, где их уже ожидают черные фигуры. Стою, забыв, что у меня есть возможность сесть… Не свожу взгляда с парней. Хорь. Как хорошо, что он вернулся в команду. Глядя на него, чувствую спокойствие и уверенность. Он тот, кто поддержит, тот, кто подбодрит своей улыбкой, когда это столь необходимо. Тот, кто не пропустит мяч. Его номер пятый, центровой. Следом перевожу взгляд на Олега, нашего разыгрывающего защитника под первым номером. Наш главный диспетчер и мозг всей команды, на его счет вообще никаких сомнений быть не может. Во время игры он становится неузнаваемым, мне не раз уже доводилось видеть его таким во время тренировок… Он не улыбается, не пытается вести себя вежливо, он просто с первого же своего шага в игру становится считывающим датчиком тактики противника. Взгляд его преображается, и любому становится понятно, что во время игры вставать у него на пути – не лучшая затея… Кот, под цифрой 2, выглядит не столь уверенным в себе, но я доверяю ему больше, чем себе… и я знаю, стоит начаться игре, как он забудет о своих сомнениях. Демьян с цифрой 7. Не спускает взгляда с мяча, хотя игра ещё даже не началась… … и Рык. Стоит напротив Цыгана. Они смотрят друг на друга. Цыган ухмыляется, дразня его своими издевательским прищуренным взглядом. Судья, тенью скользнувший в центр поля, готовит тем временем мяч. Рык. Его номер четвертый. Тяжелый форвард, готовый нещадно нести атаки своей команды… Он полон решимости, как никогда. Я первый раз вижу его таким… отрешенным от внешнего мира. Цыган тянет губы в оскале, продолжает нашептывать что-то… Не слышу. Ничего не слышу на таком расстоянии. Рык внимательно следит за ним… Но в глазах его продолжает гореть всё та же решимость. Цыган облизывает со своих губ последнее ядовитое слово. И только тогда... Рык тихо произносит что-то в ответ… … не слышу что. Я не слышу. Но Цыган перестает улыбаться. Гаснет свет, мешающий игре, и оставляя высвеченным одну площадку. Мне становится страшно. Очень, очень страшно. ... клетка, в которой мы все оказались, вдруг захлопнулась у меня за спиной. Слышу рычание псов... Занавески вздрагивают под прикосновением ветра. Лучи раннего солнца, несущие с собой утреннюю прохладу, ломаются об стекло. Закутанная в белоснежное постельное покрывало, девушка спит. Во сне она видит осень. Ничто не тревожит забытье в палате. … только внезапно возникший звук, рвущий синь света. - Я не проиграю, - произносит Рык. Я закрываю глаза. Счет биения моего сердца. Ты слышишь его?... Так заставь же его биться громче в моей груди.