Острова нас не отпустят 2

Чувствую, что приходится выдавливать из себя эмоции. Нехорошо. - Что, прям так и сказала? - Он не услышал. Это я так… прикололась. Анна рассказывает мне про Хойта и ту шутку с приглашением на кофе. Она очень эмоциональна в этот момент. И, хоть она смеётся всю дорогу, держится от меня на расстоянии. Даже, когда мы ехали на квадроцикле, она, сидя сзади, старалась не держаться за меня. Вспомнив, наконец, кто такой Адам, понимаю, что с ней. Становится неловко; мозг прогрызают мысли. Думаю, тот удар – самая малая часть её былых намерений. А может, только разогрев. - Ну-ка, стопэ. Кто это с тобой? А ну, руки! Бар «Здоровый хрен» отличается отсутствием эмпатии к новым посетителям. Особенно, если они одеты, как пираты Вааса. Здесь нет необходимости принять всех: бар отлично наживается и на постояльцах. Поэтому, когда мы с Анной оказались на пороге, пришлось доказывать, почему подругу надо пропустить вместе со мной. Мужик на входе долго смотрит на нас, неприятно сощурившись. Требует пояснить за шмотки. Он стоит под навесом, а мы под проливным дождём. Анна неприятно улыбается и тянется к патронташу. Она сейчас именно в том состоянии, чтобы забить кого-то насмерть: маниакально весёлая, при том, что напряжена всем телом. Трясущаяся от холода, она похожа на чихуахуа. Вот-вот вгрызётся ему в нос или ухо. Я выхожу вперёд, заслоняя её плечом – мне он ничего не скажет. - Меня-то ты знаешь. Охранник и подруга смотрят на меня недовольно, будто я сорвала им что-то важное. - Тебя? – он долго всматривается в моё лицо. – Ну так, навскидку. А её... - Я за неё ручаюсь, - перебиваю его прежде, чем он успеет закончить. Мы проходим внутрь. Мужчина кричит вслед: - За себя сначала заручайся. Внутри полно народа. Все что-то галдят, выясняют, ржут. Музыка играет достаточно громко, чтобы приёмник посвистывал при проигрывании, но грубые голоса всё равно кажутся мощнее. Пахнет чем-то жареным и по-мужицки душным. Хочется развернуться и поискать другое место, но Вершинина уверенно проходит вглубь помещения и занимает нам стол. Прежде, чем подойти к бару, я оглядываю зал, но никого из знакомых не вижу. Покупаю тёмный ром, беру две рюмки, какие оставались на стойке, и иду к дальнему столу. Ставлю бутылку на стол и усаживаюсь напротив Анны. Она с усмешкой смотрит, как я наливаю себе стопку. Хочет что-то сказать, но молчит. Когда пододвигаюсь к её рюмке, она выхватывает бутылку из рук и пьёт из неё. По глазам читаю: «Это насколько ты изменилась?» Она не скрывает заинтересованности во мне: разглядывает одежду, лицо отсутствие причёски. Но это не добрый взгляд. Она будто пытается понять, в кого меня превратили. И есть ли ей смысл передо мной распинаться. Выпиваю и тихо ставлю рюмку на стол. Надо разрядить обстановку. Хочется обсудить с Анной то, что грузит её, думаю, уже давно, но пока не хватает смелости. - Хороший. Да, у меня не хватает смелости. Что тогда, что сейчас. - Ром вместо пива? – она скептически щурится. - Ты точно Шутер? Поднимаюсь с места и возвращаюсь к бару. Анна меня не останавливает, предпочитая наблюдать. Спустя минуту возвращаюсь к ней с бутылкой пива. Она усмехается. - Ну, спасибо… Анна вскрывает крышку о край стола и выпивает. Я опустошаю второй шот и наливаю ещё. Может, это поможет набраться храбрости. - Мне нравится ром. Он крепче и качественнее. Вершинина закидывает ногу на ногу и осуждающе произносит: - Сплошные понты. Этикетка краше и цены дороже, а внутри всё то же говно. Есть вероятность, что Анна говорит не об алкоголе. Смотрю на неё и пытаюсь понять, что она чувствует. Это не похоже на зависть. Возможно, гнев или неоправдавшийся страх. Должно быть, она ожидала, что я буду здесь страдать. Я ожидала от встречи другого. Хотя, в мыслях не было отягчающих обстоятельств. Вроде не так много времени прошло – что это с ней? Мягко улыбаюсь ей, но толку от этого никакого. Анна едва заметно склоняет голову на бок и, сложив руки на груди, выдавливает из себя: - Небось только шрам от тебя и остался. Немного поворочавшись, стягиваю с себя тугой бронежилет и расстёгиваю костюм до груди. Анна внимательно смотрит, как я оттягиваю серую ткань вбок и показываю ей почти заживший рубец. Она громко выдыхает. - Здесь есть хорошие врачи. – застёгиваюсь, пока меня никто не заметил. - У меня, наконец, появились обеззараживающие и обезболы. А ещё собственная комната. – выпиваю. - Ради такого можно сменить этикетку. Особенно, когда в другом месте ты больше не нужен. Стараюсь не вспоминать, на какой ноте мы попрощались с Ваасом. Анна молчит. Может, думает о чём-то, а может, и нет. Не знаю. Не могу понять, это я изменилась, или с ней что-то не так. Передо мной абсолютно другой человек. Мы обе затихаем, и это заставляет меня нервничать. Мы будто исписались, и нам нечего друг другу рассказать. Я стучу ногтями по столу, пытаясь вымучить новую тему. Я должна поговорить с ней о её брате и всё объяснить, но, кажется, что разговор не подвёл к этому. Да и знать бы, как начать. Что она знает? Как интерпретирует? Рассказала ли кому? Что хочет услышать лично от меня? А Анна между тем смотрит на меня и думает, какого чёрта она моя копия в глазах Хойта. Виртуально примеряет форму, препарирует разговор с ним. Мысли о Волкере хорошо заглушают агрессию, с какой она прибыла на юг. Она не отказывается от своей цели, но осознанно сменяет вектор сил на новую мишень. «Давай же, скажи!» - Слушай, а… как ты меня нашла? Провал. Опять провал. Анна выжидающе глазеет на меня. Вижу же, что ждёт. Я и так в её глазах предательница, раз сменила пиратскую форму. Она, конечно, не знает всех подробностей, что это вынужденная мера (причём вынужденная по вине Монтенегро), но ей никто не мешает додумать всё самой. И про брата своего небось всё додумала. Меня же не было рядом. Хотя не знаю, что бы ей помогло лучше: поддержка или живая мишень. Как она всё узнала? Я была так осторожна. Виню себя, что не рассказала раньше: может, её реакция была бы другой, и мы бы сейчас не сидели в тишине, занятые самокопанием и поиском подтекстов. - Ты сама подсказала, - она продолжает изображать пренебрежение, и с русским акцентом это звучит жутковато. - Хорошая из тебя актриса… я поверила. Последние слова она сказала с горечью. Стало неловко от мысли, что я заставила её волноваться. Не она должна была переживать, а… Стоп, а откуда она знает о видео? Ваас показывал ей? Быть не может. Босс же сказал, что он выкинул карточку. - Значит, он всё-таки пересматривал, - тихо бурчу, задумавшись. - Шутишь? Он его наизусть выдрочил. Поднимаю взгляд на Анну и вижу её ухмылку. Она так просто спалила мне тайну Вааса, будто кичилась передо мной, что в отличии от меня, она может рассказать подробности. Это не может не льстить – он всё-таки думает обо мне. План сработал, и я молодец. «Не забывай, что тебе должно быть похер». «И соберись уже!» - Что нового? «Блять…» Анна смотрит на меня, как на дуру. Я это принимаю. Поразительно, как какие-то слова бросают, не думая, а какие-то клещами не вытащить. - Песок, воздух и вода. Что здесь может быть нового? – она отставляет бутылку подальше и делает вид, будто что-то вспоминает. - Хотя, нет. Недавно брата своего откопала, который как бы должен быть в Москве. Что думаешь, отличная новость? Внутри всё неприятно сжимается. Хочется уйти отсюда. Анна смотрит на меня быстро моргая. Прячет эмоции. Самое ублюдское сейчас сидеть, как ни в чём не бывало, и продолжать выслушивать её, пока не прорвёт. Что я и делаю. - Ты просто сука, раз такое умолчала, - она хмурится. Я хочу обнять её, но, знаю, она оттолкнёт. Уже поздно для каких-то оправданий. Даже если в её глазах я – убийца, это не переиграть. Всё, на что меня сейчас хватает – обессиленно протянуть ей бутылку рома. - Прости. Это ахереть, как давит, на самом деле. Я не знала, как тебе сказать. - Ртом, Кать, - холодное разочарование сменяется театральным пофигизмом. – Хотя, я смотрю, ты только пиздеть им умеешь. Не представляешь, как я зла. И это меня ещё успокоили! Она залпом осушает свою бутылку, затем, видимо, решив, что ей мало, тянется к рому. - Я могу что-нибудь сделать для тебя? - Исчезнуть блять. Из моей жизни, - она продолжает, без паузы, в шутливой манере. - Сказала бы я так, если б не Бак. Тебе повезло. – она громко ставит бутылку на стол. - Хотя, да, ты мне нужна. В смысле, должна. Она улыбается мне, сощурив глаза. Я киваю, готовая слушать. - Мне надо купить парня. Для Бака. Организуй мне встречу. Долго обдумываю её слова. Сейчас это едва ли возможно. Я уже смирилась со штрафом, который мне влепят за невыполнение прямого приказа, а вот со смертью подруги смиряться б не хотелось. - Я могу купить за тебя. Ты теперь у босса в чёрном списке. Анна чуть заметно раздумает ноздри, когда я называю Волкера боссом. - Мне нужна встреча с Хойтом, - она уверена в каждом своём слове. - Это условие. Смотрю на часы. До построения осталось шесть часов. Пора возвращаться. Киваю Анне, поднимаясь со своего места. - Хорошо. Если побудешь здесь пару дней, я обговорю с боссом сделку. И ещё раз извини. - Где тебя ждать? - Где хочешь. Уезжаю, оставляя Анну одну. Это была самая неприятная встреча из всех, что я помню. Вряд ли удастся выспаться от всех пережитых эмоций. «Ты переживаешь, что не выспишься? Вот это тебя разбаловали, конечно». Анна ещё долго сидит в баре, уставившись в стену впереди. В глазах приятно плывёт, а слух настроился на музыку, а не чужую болтовню. Она достаёт рацию и связывается с Ваасом. Она не признаётся себе, зачем это делает, но так просто обиду оставить не может.