We're still building and burning down love

Решив, что Эллен заслужила небольшой отдых от своих материнских обязанностей, Джаред остался один дома с Моникой, пока Эли ушла повидаться со своими подругами. Он подумал о том, что прекрасно справится сам. Тем более, всего лишь один день! Джаред торжественно пообещал Эли забыть на денек о работе и посвятить весь день своему ребенку. Все утро Моника была тихая и спокойная, и Джаред даже подумал о том, что было бы не плохо, если бы так было весь день. Правда, у малышки таких планов не было. Казалось, что она просто накапливает энергию для больших и коварных планов, чтобы ее папа раз и навсегда запомнил о том, как тяжело иногда оставаться дома с маленьким ребенком. Когда наступило время обеда, Джаред тихонько вошел в комнату Моники. Девочка играла со своей куклой. Она застегнула ей платье и посмотрела на папу. – Мон, пошли обедать. Сделав небольшую паузу, девочка наклонила голову на бок и произнесла: – А кто сказал, что я хочу? – Идем, юная леди, а то останешься без сладкого. Театрально вздохнув, Моника отложила куклу в сторону и слезла с кроватки. И хоть обедать ей не хотелось, остаться без сладкого было куда страшнее. Забравшись на стул и удобно устроившись за столом, девочка посмотрела на папу, дожидаясь, когда он поставит перед ней тарелку. – Па, а что мы кушать будем? – Мама приготовила нам вкусный суп. – Вкусный для тебя или для меня? – Для нас обоих, – он усмехнулся и поставил перед ней тарелку. – Сейчас узнаем, – Моника хихикнула и взяла в ручку ложку. На радость Джареду, обед прошел без приключений, хотя для него накормить Монику всегда не было такой уж большой проблемой. Просто он не знал, что настоящие трудности начинаются как раз после. Укладывать Монику спать после обеда, когда девочка спать не хочет, – вот что настоящее испытание. Она вертелась, ворочалась, тяжело вздыхала, и Джареду начинало казаться, что он скорее сам уснет от этой сказки, чем Моника. Отложив ненавистную сказку в сторону, Джаред произнес: – Нужно поспать, малышка. Я понимаю, что ты не хочешь, но нужно. – Почему я должна спать, если я не хочу? – Моника обиженно надула губы. – Все детки спят днем. А еще твоя мама меня убьет, если узнает, что ты не спала. – А мы ей не скажем! – Мон, хватит. Ты же знаешь, что я не уйду, пока ты не уснешь. Так что давай, закрывай уже глазки и засыпай. – Сказку сначала дочитай, – девочка обиженно цокнула языком. Усмехнувшись, Джаред продолжил читать. Пару раз сладко зевнув, Моника наконец-то уснула. Отложив книжку в сторону, он поправил ей одеяльце и тихонько вышел, закрыв за собой дверь. Правда, Джаред не знал, что девочка сразу же открыла глаза, стоило ему только выйти из комнаты. Полный уверенности в том, что Моника уснула сладким сном, Джаред сидел в гостиной за своим ноутбуком. Ведь обещание забыть про работу не относится к тому времени, когда малышка спит? Спустя некоторое время он услышал, как на втором этаже кто-то гавкнул. Он даже подумал, что ему показалось, ведь у них нет собаки, но лай раздался второй раз. Нахмурившись, он закрыл ноутбук и поднялся на второй этаж. Дверь в комнату Моники была приоткрыта. Толкнув ее, Джаред судорожно вздохнул. Девочка старательно раскрашивала краской невесть откуда взявшуюся когда-то белую овчарку. Она была в разноцветных отпечатках маленьких детских ручек, с синими ушами, и даже ее черный нос был в желтой краске. Медленно досчитав до десяти, чтобы успокоиться, он подошел к дочке и произнес: – Малыш, откуда в нашем доме собака? – Она в доме рядом живет. Он на секунду прикрыл глаза. Мало того, что Моника разукрасила собаку, так еще и соседскую. – И как она здесь оказалась? – Не знай, – малышка пожала плечами, – пришла. – А зачем ты ее раскрасила? – Потому что она белая, и ей так скучно. Разноцветная собака, терпеливо стоявшая посреди комнаты, повернулась на Джареда и тихонько заскулила. Похоже, быть белой ей было вовсе не скучно. Сфотографировав на телефон увиденную картину маслом, а если быть точнее, гуашью, он посмотрел на Монику. – Я на тебя обиделся, Мон. Вместо того чтобы спать, ты разукрасила соседскую собаку. Хорошие девочки так не делают. Идем, будем смывать твое художество. Моника подняла на папу глаза, полные грусти и сожаления. И только теперь он заметил, что художество смывать придется не только с собаки, но и с самой Моники. Взяв собаку за ошейник, он отвел ее в ванную комнату. Дочку он посадил на стиральную машинку, и теперь она сверху с любопытством наблюдала за всем происходящим. Когда Джаред смыл краску с собаки, он внимательно на нее посмотрел и вздохнул. Белая шерсть успела впитать в себя краску, и теперь собака осталась в пятнах всех цветов радуги. Немного подумав, он достал из кармана телефон и набрал номер Шеннона. – Джей? – Шеннон ответил практически сразу. – Привет Шенн. Слушай, ты не знаешь, чем можно отмыть собаку от краски? – Бро, не хочу тебя расстраивать, но у тебя нет собаки. – Я знаю, – он цокнул языком, – она не моя, а соседская. Моника разукрасила ее гуашью, я краску водой смыл, но собака все равно цветная осталась. У нее шерсть длинная, а у меня нет собачьего шампуня. – Помой по-тихому ее обычным шампунем, думаю, собака не сильно расстроится. Или верни соседям цветную, если считаешь, что так лучше. Ты там что, один с Моникой? – Шеннон усмехнулся. – А что, так заметно? – Джаред вздохнул. – Да. Удачи, папаша. Передавай племяшке привет. – Обязательно. Положив трубку, он посмотрел на Нику. Девочка беззаботно сидела на стиральной машинке, мотая ногами. – Тебе привет от дяди. Она улыбнулась, поморщив носик. Джаред вздохнул. Ну и как на нее вообще можно обижаться? Он вернулся к мытью собаки, которая дотронулась до него своим мокрым носом, напоминая, что она все еще стоит в ванной и ждет дальнейших действий. Отмыв наконец-то собаку от краски, он вернул ее соседям, после чего отмыл от краски руки и лицо Моники и переодел ее в чистый сарафанчик. Пока Моника мирно собирала пазл, устроившись на полу возле дивана в гостиной комнате, Джаред бездумно перещелкивал каналы телевизора. Он решил, что больше не будет оставлять дочку одну сегодня, пока Эли не вернется домой. Собака стала для него хорошим уроком. Моника же просто была рада тому, что папа забыл о том, что она так и не поспала днем. У Джареда зазвонил телефон, и он ответил на звонок, отойдя в другой конец комнаты, подальше от телевизора. Закончив разговор, он сел обратно на диван, и уже хотел взять пульт в руки, как услышал небольшой грохот на кухне. Повернувшись, он заметил, что пазл есть, а Моники нет. Вздохнув, он сразу пошел на кухню, надеясь, что ничего страшного там не произошло. Войдя в кухню, он тихонько взвыл. Моника молча стояла, с ног до головы покрытая мукой, и смотрела себе под ноги. Чихнув, она пошевелила носом, пытаясь избавиться от муки. Упаковка из-под муки валялась рядом. Облизав пересохшие губы, Джаред подошел и сел на корточки рядом с дочкой, которая сейчас была похожа на настоящее приведение. – Мон, посмотри на меня. – Па, я случайно, – она подняла на него глаза и, казалось, что она вот-вот заплачет. Девочка боялась, что папа сейчас будет ругаться. – Как ты умудрилась это сделать? – Я не хотела, па. Я попить хотела. Джаред поднял глаза на кухонный гарнитур и понял, в чем дело. Открытая упаковка с мукой, видимо стояла прямо перед графином с водой, и девочка хотела ее отодвинуть, но случайно перевернула ее на себя. Он снова повернулся к дочке. – Ты не могла меня попросить? – Я не хотела тебя отвлекать, – она всхлипнула. – Ладно, – он вздохнул, – не реви только. Пошли купаться, королева муки, пока ты в булочку не превратилась. Он взял ее на руки, поморщив нос от муки, и понес в ванную комнату, надеясь, что оставит по дороге как можно меньше следов. Искупав Монику и снова переодев ее, он убрал на кухне все следы преступления. Устало вздохнув, Джаред посмотрел на часы. Совсем скоро должна была прийти Эли. Он вернулся в гостиную. Моника, сжимая в своих маленьких ручках пульт, мирно сидела на диване и смотрела рекламу по телевизору. Она решила, что будет вести себя хорошо, чтобы больше не расстраивать папу. Джаред сел рядом с ней и достал телефон, отвечая на пришедшее ему сообщение. Спустя минуту, удивленно округлив глаза, Моника пододвинулась ближе к папе и подергала его за майку, привлекая внимание. – Пап, а зачем взрослые тети носят подгузники? Не понимая, о чем речь, Джаред повернулся к телевизору и увидел рекламу прокладок. Он прикусил губу, еле сдерживая смех. Что ответить на это ребенку он так и не нашел. В прочем, Монику это особо не волновало. Она продолжила: – Я когда маленькая была, тоже в подгузниках ходила. Это что, я вырасту и опять буду их носить? Тогда я не хочу становиться взрослой. Мне и так неплохо. Рассмеявшись и отложив телефон в сторону, Джаред посадил дочку на руки и, крепко прижав ее к себе, поцеловал в щечку. – Малыш, давай лучше выключим телевизор. Может, я лучше на гитаре тебе сыграю, хочешь? Девочка активно закивала. Она любила, когда папа ей играл. Когда Эли вернулась домой, Джаред мирно спал на диване, прижав к себе Монику. Перенасытившаяся за день эмоциями девочка крепко спала рядом. Около дивана стояла гитара. Эли не стала сразу их будить. Она обошла весь дом и убедилась, что за время ее отсутствия ничего особенного не произошло. Пожалуй, теперь, на радость Джареду, она будет чаще оставлять их дома вдвоем.