Сон

Уже, как-то банально и глупо говорить, что произошло – невероятное. Ибо все здесь до того невероятное, что казалось бы, куда уж невероятней. Однако эта ночь удивила, даже совсем уставшую удивляться, мою больную голову. Ночь была вовсе сырая и холодная, вороны и те повсюду исчезли, кутаясь где-то высоко на ветвях а, дождик капал редко-редко. Лебедь как надутый мячик, мохнатый и от того - огромный, лениво выглядывал из тумана, покрывшего уже все озерцо.

Все напоминало, какую-то сценку из ужастика, было как-то трагически тихо, не уютно. Как оказалось, не один я испытывал тревогу. Только приметив меня, она скользнула с лавки, подбежала, крепко-крепко обняла, а выдохнув устало, рассмеялась. Последнее время мы часто ходили на ту полянку за цирком. Вот и теперь не сговариваясь, повернулись и побрели протоптанной тропой. Под каштаном над землей стелился туман, до того густой, что собственные ноги трудно было разглядеть. Скамья совсем в нем утопала, потому усевшись на нее, мы словно зависли над землей. Обнявшись, слушали дождь, все тот же неуловимый мотив. Вскоре все пространство вокруг исчезло в серой пелене. И кажется, в этот момент мы оба отключились.

Открыв глаза, мы обнаружили себя сидящими в незнакомом кафе, за столиком друг напротив друга. За огромным витринным стеклом, хлопьями шел густой белый снег, рядом теснились зеленые пальмы в горшках, грустно о чем-то пела Шакира, а стоящая рядом официантка удивленно и заинтересованно нас разглядывала. Если у меня на лице застыло такое же выражение, что и у моей спутницы - недоумение, граничащее с полным непониманием всего вокруг происходящего, а скорей всего так и было, то девушку можно понять. Немного придя в себя, я поспешил усесться поудобней. Одетая в тот прежний городской наряд, теперь она стянула шапку, распустила волосы, лениво тряхнув головой, уставилась на меня невероятно круглыми глазами и неожиданно спросила, впрочем тихо, и как-то, даже виновато: --У-у… Тебя… деньги есть?--- я не нашелся, что ответить, молча, таращился, чем окончательно ее смутил, еле выдавил из себя подобие каких-то слов. --Н-не… знаю.— я пребывал в совершеннейшем ступоре, от того, что впервые услышал ее голос. И потом такой вопрос, и от всего вокруг происходящего, и от того, что я вообще, чрезвычайно не контактный человек. Я автоматически обшарил карманы и кажется, покраснел, ведь контакта глаз мы по-прежнему не разрывали. А потом с удивлением спросил, тоже как-то натужно, будто шепотом: ----А-а… Надо?--- Она казалось, смутилась еще сильней, слегка покосилась на официантку, и прошептала: ----Ну…Я... Не знаю. --- покопавшись в карманах, я обнаружил невероятно – деньги…Целый рулон сжатый резинкой, как в кино. Положим, не зеленых-наших, но все равно. Я как-то вдруг, глупо-глупо заулыбался и обоими глазами подмигнул ей.

---Есть. Да…----голос предательски дрожал. ---Классно…- прошептала она. Под ярким светом светильника над головой, теперь отчетливо виднелись едва приметные веснушки на ее носу. Заметил так же, что брови у нее немного темнее волос. Что, волнуясь, она забавно покусывает уголок нижней губы. А покраснев, у красавицы теперь еще и заалели ушки. --Угу…— протянул я, по-прежнему ничего не понимая, истерически пытаясь занять чем- то беспокойные руки. Потом мы что-то заказывали, отпустили девушку, и наконец-то остались одни. Ее голос был таким знакомым, таким близким. Я почему-то представлял, что именно так он и должен звучать. Воспоминанием прежде забытой мелодии он, наконец сорвался с губ. И сама она была чудо, как хороша. Опустила глаза, и тихо спросила: ---Что?—я наверное казался ей ужасным тормозом, все смотрел-смотрел: ---Здравствуй...— она, светло улыбнулась, потом долго-долго смотрела на меня и тихонько проговорила, почти прошептала. - Приветик! Официантка принесла заказ. Я уж не буду рассказывать, что там было, чтобы не злить себя. Потому, что мы проснулись! Чертовски неожиданно очнулись на лавке в тумане, под нашим, чтоб его дождем и в придачу я еще сразу получил в бок. Больно, и не понятно за что. Потом она подвинулась, прижалась, глубоко вздохнула, положила голову на плечо и притихла. А в голове моей так и крутился и звенел тот милый голосок и это тихое, чуть хриплое - Приветик! На этот раз я не чувствовал себя подавленным и безразличным, как это обычно бывает. Больше того с самого утра я пребывал в каком- то развеселом настроении. Сам над собой шутил и веселился, подкалывал себя. Мои ночные приключения меняли меня. В какую сторону, тут я не мог положительно разобраться. Возможно, я, конечно, одержим - нельзя не допускать такого. Ну так и что с того? Вокруг я видел толпы бескрылых обывателей, помешенных, на чем попало. Ни кто их за это не корил, не призирал и дураками не считал. От того ли, что они свое счастье руками могут потрогать, пыль с него сдувать, стекла ему протереть - может оно и так, мне было плевать. С утра отпросился с работы, а к вечеру уже еле волочил ноги. где я только не был. Тарзаном, прыгая с ветки на ветку, не пропуская ни одной станции, выискивая тот проспект, похожее кафе, знакомый вход в метро. Затем до поздней ночи гуглил карты, рекламу всевозможных общепитов, рассматривая их со всех сторон. Так и заснул, устроившись на клаве. А потом она, опять рассмешила. Перебравшись через перила, спустилась к самой воде с надеждой: не то - погладить лебедя, не то - дать ему что-то. Тот взял - да цапнул ее за палец. Как обиженное дитя, показывая мне больной пальчик, сквозь слезы улыбалась, она подбиралась ко мне. Конечно же, помог: и перебраться, и целовал потом пальчик, не пропустив не миллиметра. Смеялся ,за что и получил опять в плечо. Позднее, мы забрались на наше место под каштаном. По дороге обнаружив комнатушку, как будто прежде бывшую гримерку, полную сажи и пыли. Там на стене висели старые мокрые афиши. Я засмотрелся на одну - на фоне сидящего, на тумбе черного морского котика, красавица в желтом бикини, жонглировала красными шарами. Признаться, высматривал надписи, может печати, с надеждою найти какие-то зацепки.И не заметил как моя злодейка, бесшумно подобравшись, при этом одарив меня не двусмысленным взглядом, сорвала ее, скомкала и очень ловко запустила в урну. После чего с довольным видом, мол - вот-так, удалилась, разве что, подзатыльник не дала. Ну и ну! Вот как скажите, ее такую взять, да не обнять?! Как ее такую не забрать с собой, не вырвать из этого проклятого места, из этой чертовой реальности? Но как? Как это сделать? Эти совместные видения, вдыхали новую жизнь в наше существование. Не особо представляя, что это вообще такое: неведомое прошлое, будущее или какая-то параллельная жизнь. Но это происходило, открывая новые возможности в попытке разгадки этих тайн. Мгновения хоть и мимолетны, все же дарили нам счастья общения. сближали нас, выкладывая в мозаику дорогого мне образа, новые пазлы ее души, открывая что- то, ранее не приметное. Нет, даже не так, не открывая, а словно снова вспоминая, некогда забытое и утерянное, нечто важное и ценное. Что-то, что проникло в душу, заняв там свое должное место, только ему принадлежащее. Утвердилась там, заставляя глядеть совершенно другими глазами на все вокруг происходящее. На всю свою прежнюю и настоящую жизнь, такую пустую без этой части, без этого долгожданного кусочка. Мой прежде серенький и мизерный мирок, вдруг разорвался вспышкою сверхновой. Открывая взору огромное светлое небо, непознанный мир. В который и я теперь могу устремиться. Где я возможно и не буду лишним. Ведь я теперь, как будто не один. В эту ночь мы сидели под одним зонтом, ветер был холодней обычного, кололся студеными иглами на щеках, он даже вырвал зонт из рук в момент, когда мы перенеслись куда-то. Мороз ударил по щекам, забрался в нос холодною струей в свистящем вдохе, а пред слезливыми глазами предстала красная звезда, венчавшая верхушку огромной изумрудной елки, безвкусно украшенной сине-желтыми шарами, запутанной в паутину дешевых гирлянд. Дерево крепилось в пластиковом постаменте, очищенном от снега, которого вокруг лежало, чуть разве что, не по колено. Себя обнаружил упакованным в аляску под капюшоном и в теплых зимних сапогах. Чуть дальше у высокой красной кирпичной стены, курили какие-то тетки, верно выгуливая собак. За оградой зигзагами носился рыжий сеттер, парочка обнималась у скамейки. Старик в армейской зимней шапке из шланга заливал каток горячею водой, пар уносило ветром куда-то вдаль. Откуда доносился веселый детский смех, виднелись ледяные горки на фоне разноцветных, уже засыпающих городских высоток. Небо было ясное, темное, но звездное. В спину ударом прилетел снежок. Она веселая с привычной уже озорной улыбкой лепила следующий снаряд. Волосы у нее были прибраны в тугую косу, на манер русской, переброшенной через плечо; щеки красные, глаза слезятся от мороза. Короткая светлая шубка едва прикрывала стройные, очень красивые ножки, облаченные в узкие голубые джинсы и меховые фиолетовые сапожки. Такая довольная не успевшая запустить очередной снежок, она трепетала теперь как канарейка, в моих объятьях, смеялась сквозь слезы, подставляя горячие губы поцелуям. -Привет! Ты такая…..- я не нашелся что сказать, оглядывая эту косу-этот совсем какой-то новый, незнакомый образ. Наверное, ужасно глупо выглядел, но пялиться, не переставал. Она чуть слышно рассмеялась. А я поцеловал ее в холодный носик. -Такая … ну прямо барышня,- я рассмеялся, разглядывая ее справа и слева, но так по-доброму всем видом восхищаясь. -Да разницы…То нет…- прошептала она. -Думаешь?- говорю. -Да ну тебя… Не нравлюсь?- Я согревал ее ладони, касаясь губами красивых тонких пальцев. Потом сказал серьезно, заглянув в ее глаза, при этом надевая на нее свои перчатки: -Ты сума сошла,- прижал ее к себе крепко-крепко, последовательно расцеловал: замерзшие щечки, теплые виски, горячую, словно прозрачную шейку. Она стояла, улыбаясь, такая нежная, такая ласковая, заглядывая в самую душу, синими-синими на этом морозе глазами. -Да… наверное…сошла…- прошептала она, неохотно освободившись от объятий, потом слегка толкнула меня в грудь и отбежала на три шага. Огненно-рыжий сеттер, теперь крутился вокруг моей красавицы. Припоминая ее встречу с лебедем в парке, это как-то немного меня напрягало. Но кусать, он ее не кусал, однако закрутил так, что она поскользнулась и шлепнулась на пятую точку. -Твою мать!- проворчала она совсем не грубо, от неожиданности со смехом хватаясь за мою руку обеими руками. В надежде не подняться, а скорее завалить меня, что собственно и произошло. Теперь мы оба валялись на снегу. Указывая пальцем на собаку, она с обиженным видом, но со смеющимися глазами, заявила: -Он варежку…украл,- у нее даже слезинка побежала по щеке, а вид имела, ну самый разнесчастный. А я, напустив на себя, наигранной суровости, заявил: - А что ты хотела, тебя к зверью вообще подпускать нельзя, ни к какому. -Ну да, а тебя значит можно. -А я и не лезу,- по-прежнему нейтрально без всякого смеха, продолжал я издеваться. -А я блин, значит, лезу,- она не на шутку завелась, глазищи так широко раскрылись ,от куда таращились знакомые чертята. На что без смеха смотреть было уже нельзя. -Он сам…этот рыжий…Не видел?!- тут уже я расхохотался. - А,.. тебе смешно…- с этим вот воплем, она практически полезла драться, хватая меня за грудки, чуть разве не кусалась, пока я ее целовал всюду, куда мог дотянуться. Мы по-прежнему полулежали на снегу. Она успокоилась, обмякла на моих руках, и смотрела теперь так ласково, и нежно. Что, я не вытерпел-заговорил, вернее губы сами без моего ведома… зашептали: -Знаешь, мне кажется, что я тебя… Все снова завертелось - пространство будто свернулось, возвращая нас на нашу привычную лавку. Она уже не могла слышать, недосказанное признание, сорвавшееся с дрожащих губ, захлебнувшееся в сыром мраке, под холодным этим дождем. Может оно и к лучшему. Она, все поняла. Смотрела мне в самую душу. Придвинулась и застыла в миллиметре от моего лица, беззвучно что-то прошептала, а потом впилась горячим поцелуем в губы. Уже который месяц все это продолжается, а я не продвинулся ни на миллиметр к какой либо разгадке. Последнее время особенно сильно чувствовал. Понимая, что былое безразличие до всего по сути никуда не делось, а только ждет удобного момента, чтоб утащить вновь в свою обитель. Эти совместные видения так мимолетны, больше того в них я, как будто бы не я. Другой какой- то я, не обремененный не таской, не сожаленьем, не бесконечным поиском своего нереального счастья. Такой будто уже нашедший все это. И только попадая в парк или очнувшись в своей постели, тут и проявляется весь мой цинизм. Всем пониманием того, что нужно - то задать пару вопросов, если уж тебе так надо, место того, чтобы болтать о чепухе. Если не там- то где, когда? Последний раз я ведь чуть было не признался. То есть я готов и не в едином слове не сомневаюсь. Но вот с чего я взял, что ей все это нужно? Да, невербальные признаки, внутренние чувства, вера- все это, опять же в моей голове. Из которой как песок в старинных часах, утекала последняя надежда. Оставляя пустое пространство, в которое теперь, отовсюду собирались сомнения, разбавленные горечью, тоской, отчаяньем и прочей прежней дрянью. Но, в выборе между психиатром со своими таблетками и странным сном, по-прежнему побеждал последний. Сколько все это будет еще продолжаться - месяцы, годы? Может действительно стоит прекратить. Порвать пока еще не поздно, эти - так называемые отношения. Сон это или не сон, да вот чувства, накрывающие меня, вполне реальны, чудовищно сильны, это уж как пить дать. И, как известно, чем дальше в лес…. Настроение было ни к черту, голова болела, как будто бы во сне болела. В последующую ночь я так и не подошел к ней, и она не подошла. Сидели, как чужие, размышляя каждый о своем. Но что бы там ни было, как бы я себя не заводил, ничего с собой решительно поделать не мог. Страшно скучал, всем сердцем, всей душой, меня тянуло к ней. Отсчитывая каждую секунду до предстоящей встречи, чуть ли не в кровь кусал губы. Ворвавшись в сон, мне хотелось бежать, схватить ее, и сжать в своих объятьях. Вместо этого, я нерешительно подошел, присел на угол скамейки, стыдливо укрывая взгляд. Она улыбнулась, придвинулась поближе, положила на мою руку свою ладонь, заглянула прямо мне в глаза. Пальцем поймал слезинку на ее щеке, несмело улыбнулся, поцеловал в краешек губ, завел за ушко непослушный локон, подлез под ее зонт и нежно-нежно обнял. Как хорошо - то все, всему на зло. Наши путешествия представлялись мне схожими с теорией струн. Что на каком-то уровне сознания, мы проваливаемся в альтернативную реальность. Где на бесконечных квантовых просторах, они реальности пересекаются, и таскают нас по этим мирам. Почему тогда мы вместе путешествуем, нас не бросает врознь? Может потому что мы все-таки единое целое? Где-то я слышал, что квантовая физика предполагает, что один объект может мгновенно влиять на другой, даже если между ними миллионы километров. Квантовое состояние частицы абсолютно зависимо, от квантового состояния ее частицы партнера. Такие дела. То есть, конечно, глупо проецировать такие вещи на наше бытие. Но все же, кажется, я уже свыкся с мыслью, что мы и есть одно целое. Хотелось не просто так бродить во сне, а просыпаться вместе, чувствовать ее запах. Видеть, как поутру, она варит кофе, как шлепая босыми ногами по паркету, несет его в постель. Ужасно хотелось, места себе не находил. Вообщем решил собраться со всеми силами, и в следующий раз непременно поговорить по существу, и расспросить, и разузнать - во что бы то ни стало. Только об этом и думал, перед тем как мы вновь, провалились в очередное видение. Сразу скажу, ничего не получилось, то есть вышло еще глупее, чем всегда. Было чудовищно жарко и душно - лето в разгаре, а над головой в самом зените полыхало апельсиново-желтое испанское солнце. Мы обнаружили себя держащимися за руки, посреди людского потока - красно-белого моря футбольных болельщиков. Подобно миражу, в мутной ряби растворяясь, проносились перед глазами: пронумерованные спины, покрытые пестрыми шарфами плечи, разукрашенные красками лица, головы с прическами на всякий вкус и цвет. Эмоции и настроения в этом воздухе витая, могли бы зарядить все эти бесконечные смарты и сотки, трещащие на все лады мерцавшие вспышками камер, настоящим электричеством, ощущаемом во всем. Шум стоял невыносимый, то и дело разрывающийся, многоголосием задорных кричалок. После нашего тихого осеннего парка, мы стояли как прибитые к постаменту гвоздями, и недоуменно таращились по сторонам. А после того, как вся эта братия, вдруг затянула протяжную мелодичную песню, сотней голосов повсюду, мы расхохотались в унисон. -Привет красавица,- пришлось чуть ли не кричать ей в самое ухо. Она просто молча, поцеловала меня сухо и жарко в губы. После того как поймал на себе уже наверное сотый недовольный взгляд, со стороны окружающих господ, я пристально оглядел нас. Если на моей девушке была одета красно-белая майка Мадридского Атлетико, и это было уместно, то на себе обнаружил футболку с аббревиатурой Реала, хоть положим тоже мадридского, но как известно непримиримого врага всему этому футбольному люду. Сказать, что после этого я чувствовал себя белой вороной - это ни чего не сказать. Однако смущаться и краснеть, я не стал, староват я для этого. Но вот где мы находимся, понимал уже точно. Прежде никогда тут не бывал, вообще в Испании не приходилось бывать и даже надеяться на такую возможность, не приходилось. Не знаю почему, но я спросил: --Где это, мы?- понятно не ожидая никакого ответа, пришлось снова кричать сквозь этот шум и гам. --Винсенте Кальдерон!- неожиданно не раздумывая выкрикнула она. Чего-чего, но от нее не ожидал таких познаний. Я уже сам пришел к этому выводу, на счет стадиона. Я конечно, человек асоциальный, но и у меня были свои заморочки. Я прежде любил футбол, и, как мне казалось, неплохо разбирался в нем. По крайней мере, Испанскую премьеру старался смотреть регулярно. Но я и представить себе не мог… Впрочем, ладно. Я многое чего, себе не мог представить, до этих вот всех приключений. Надо было немедленно утащить ее отсюда, да поговорить по существу, к чему так долго готовился, о чем так долго размышлял, а вместо того просто удивленно брякнул: --Ты че футбол любишь…? --Ну… в общем и целом, да!- лениво протянула красавица. Она извертелась вся, разглядывая все по сторонам, лучилась каким-то неземным счастьем. --Ну ни фига себе… а за кого болеем?- я тоже признаться был рад всему и осматривался с немалым интересом. Обратив внимание на ее футболку, поморщился. --Только не говори что за матрасников!- я даже стыдливо понизил голос, озираясь.---А, что?— лицо у нее стало серьезным, если не злым, требовательно так на меня взирала. Я даже где-то испугался, попытался словесно отмахнулся, но не тут то было. --Нет, ты уж если начал говори…--не добро так поглядывая, закусив нижнюю губу она подбиралась все ближе и ближе ко мне. Я, конечно, не видел, но кажется, она сжимала кулачки. ---Нет ну просто…Блин. Не представлял…тебя… Ну, чтобы ты…---мямлил я чувствуя себя, просто раздавленным под каблучками. Вернее там теперь были кроссовки и зеленые, с металлическим отливом штаны, со множеством карманов, но не в этом суть. ----А что ты представлял?---все никак не успокаивалась она, даже ткнула мне пальцем больно в бочину, при этом хитро-хитро улыбаясь, подступала. Я уже уперся спиной в пузо каково-то дядьки с густыми чапаевскими усами, кивком извинился, не подпуская руками эту садистку к себе. ---Все, все…отстань…Болей за кого хочешь. Ради бога… ----А, ты чего? Ты за Реал болеешь что ли,- она таки расхохоталась, но вскоре успокоилась, наверное подметив, что мне например ни фига не смешно. ----Серьезнооооо…-протянула она, явно издеваясь. Ну, что сказать, была такая склонность. Какое-то время я с друзьями таскался по всяческим клубам, по фанатским барам - считал себя реальным болельщиком Мадридского Реала. Даже подобная той майки, что на мне теперь была надета, валялась и сейчас где-то у меня в шкафу. Правда это было так давно, и вообще не в этой жизни, если уж на то пошло. А теперь мне вот, блин напомнили. --Ну, а если и так, то что с того! - мне по старой привычке, стало не то что обидно, но где-то около того. ---Да нет …Просто Реал Мадрид, как – то… банально, не находишь…? - я не мог понять, насмехается красавица или серьезно говорит. Она уже не злилась, и то ладно. Присела рядышком, коснулась пальцем моей шеи, медленно провела от уха до плеча, потом почти поцеловала, остановилась в миллиметре, щекоча дыханьем кожу, и выдохнув сильно куда-то в ключицу, рассмеялась. —Думай, что хочешь, - не понятно почему, я и правда, расстроился. Она придвинулась, как-то сбоку, обняла меня, прижалась щекой к плечу, и жалостливо прошептала: --Ну не злись…Не будь такой букой. --Да я не злюсь. Просто мне фиолетово, кто там что считает и как на это смотрит. Если я что-то люблю…- я замолчал. - Или кого-то, то мне поверь плевать, кто и что об этом думает. Я посмотрел, не уснула она там случайно. А нет, слушала, даже повернулась, уже не веселилась, с интересом заглядывая мне в самые глаза. —Раньше было плевать… -продолжил я не смело. Ох, эти мне огромные хитрющие глазищи, и этот голосок жарко выдохнувший прямо в ухо.—Вот значит как?- хоть у меня и побежали мурашки по коже от всех этих телодвижений: едва заметных подергиваний губ, прищуриваний глаз, поглаживаний по плечу- я решил не сдаваться. Я все конечно понял, а сказал как всегда невесть что. -- Угу…Ну, за Атлетико по-любому болеть стану. --Какой ты глупый. Ведь я не про футбол сейчас говорю, - сказала она, касаясь сухими губами моего уха. Теперь-то я весь точно покраснел. Как в рот воды набрал, молчал, пошевелиться не мог. Чувствуя себя безвольным, распоследним дураком. Тут- нашу болтовню прервали, наверное, забили гол, либо все как один, вдруг выиграли джек пот на автоматах. Треск вокруг стоял такой, что я не сразу понял, что это: радость или паника в предчувствии беды. Прежде мне не приходилось бывать вживую на таких огромных стадионах. В надежде защитить свою красавицу, во что бы то ни стало, я ухватился за нее, прижал к себе и понял, что не только я видимо, не бывал на таких сборищах. Совершенно испуганная, бедная моя девочка прижалась в панике ко мне. Сквозь дрожь, я чувствовал жар ее тела. Тепло ее горячей щеки, на которой застыли капельки пота, а не холодного дождя. Она пахла ландышем и свежей травой, и была так близко, что стук ее сердечка отражался у меня в груди единым перебором-объятием сердец. Я обнимал ее, ощущая пальцами жаркое тело сквозь влажную майку, чувствуя трепет, мурашками пробегавший от кожи к коже и теперь уже кажется, не от страха дрожал. Момент словно поставленный на паузу, казалось, вечно протекал. На самом деле она уже очень скоро пришла в себя. Теперь прыгала и хлопала в ладоши, не обращая на меня никакого внимания. Я плавно сполз в удобное пластиковое кресло, лениво разглядывал весь этот праздник жизни, ощущая, как под трибунами проносится поток машин. Разукрашенная парочка с соседних рядов, усиленно махала руками, привлекая наше внимание. Парень дудел в какую-то трубу, а девица с акцентом, вдруг закричала:—Елэна !!!- меня как током пронзило, она эта испанка, или кто она там, явно обращалась к нам. Не знаю, может, обозналась? А моя красавица повернулась на окрик и помахала ей рукой, оставив меня, недоуменно таращиться в пустоту. После этого, как всегда, был уже парк, дождь, лицо обиженного ребенка у которого вдруг отняли любимую игрушку и тишина. Лена!?!