Шоу должно продолжаться!

Образовавшийся против его воли вагон и маленькую тележку свободного времени, Коллинз убивал на благотворительность и стал постоянным посетителем спортзала. Там он вымещал скопившуюся злобу, поднимая и тягая различные тяжести. Кулаки так и чесались помесить боксёрскую грушу, но в мыслях всегда всплывал нежный образ Его Дженсена, который в интимном полумраке спальни целовал каждый его пальчик, вылизывал фаланги и гладил костяшки, довольно мурлыкая и нашёптывая ему на ухо восторженные слова о том, как он сходит с ума по таким потрясающим, умелым и идеальным Мишиным рукам и пальцам... Коллинз крепко зажмуривал свои потухшие глаза, вспоминая об этом, и стискивал сильнее руки в кулаки. Но всё же откладывал в сторону перчатки для бокса и тащился добавлять очередной "блин" к своей штанге, бережно перематывая при этом свои кисти защитными бинтами - он просто каждый раз молился, всё ещё надеясь, что Дженсен вскоре снова сможет ласкать его слух комплиментами о его "божественных пальчиках", а он, уж точно, не упустит возможности оправдать его слова на практике! Чрезмерные увлечения спортом вскоре привели к тому, что Миша заметно возмужал, а его когда-то острые и изящные плечи теперь ничуть не уступали по рельефности габаритам Эклза. *//*//* Осенью, собираясь на КомикКон в далёкую, необъятную страну, о которой большинство в Соединённых Штатах Америки знали только то, что там живёт много грозных бурых медведей, существуют горы красной икры и нескончаемые запасы водки, и которую "умом", по словам Тютчева, "не понять!", Миша размышлял о своей "несостоявшейся Родине"… О России... За стеклом иллюминатора самолёта господствовала промозглая, мрачная сырость, что никак не способствовало позитивному настрою Коллинза на дальний перелёт. Он тоскливо скосил взгляд на соседнее, одиноко пустующее, кресло рядом с собой в салоне бизнес-класса, и машинально стал прокручивать на безымянном пальце кольцо, подаренное Дженсеном в их первое, волшебное рождество. С недавних пор Коллинз с этим кольцом расставался очень неохотно и редко, уверенно добавив его к простенькому, дешёвому колечку от Викки. Оно было старым и грубоватым, с незамысловатым и почти стёртым рисунком в виде контура домика. Миша никогда предвзято не относился к "простым" вещицам. Он всегда был "своим": и на роскошном приёме, в окружении самых изысканных и обеспеченных слоёв искусства; и в африканских трущобах, где мог спокойно играть с местной детворой, прямо босиком на голом бетоне, среди местных развалин, когда бывал там, принимая активное участие в построении и восстановлении учебных или медицинских центров для малообеспеченных детей или просто нуждающихся. Так что, Коллинз абсолютно не видел ничего зазорного в том, чтобы не расставаться с этим, потемневшим от времени, кольцом, которое он носил не только в дань уважения своей законной супруге и самой верной соратнице, но и как напоминание самому себе, что он не в золотой колыбели родился (хотя это его и так совершенно не смущало), а всего добился сам! Миша крепко сжал подлокотники своего пассажирского кресла и стремительно перевёл взгляд к потолку, когда глаза больно защипало от нахлынувших воспоминаний... В последнее время ему всё чаще приходилось это делать, так как реальных встреч с Дженсеном можно было по пальцам пересчитать. "Я бы хотел поехать в Россию вместе с Мишей, - звучал в его голове весёлый голос Дженсена, - чтобы посмотреть, как он будет с акцентом, на ломанном русском, просить прощения у своей возможной Родины за то, что он её недостоин!" *** Коллинз почему-то не был особо удивлён тому, что на январской конвенции 2015 в Хьюстоне их совместной с Дженсеном панели не оказалось в программе. Зато был длинный список того, о чём он говорить не должен. "С кем легче работать: с Джаредом или Дженсеном?" - прозвучал, казалось бы, совершенно невинный вопрос из зала. Но то ли Эклз сегодня за кулисами слегка переусердствовал, дразня Мишино изголодавшееся тело, то ли он просто не смог изменить своей обычной манере - быть немного сумасбродным... Как бы там ни было, Миша явно не ожидал такого эффекта на публику и двоякого смысла от собственно ответной фразы! - Это тоже самое, что Вас бы спросили: на ком бы Вам больше понравилось ездить? Верхом на Тасманском дьяволе или на лошади? - выпалил он на одном дыхании. - То есть... Дженсен - лошадь?! - Да. Дженсен - лошадь! - слова слетели с губ легко и непринуждённо, но, чёрт возьми, он не-должен-был-этого-говорить!!! Именно потому, что во всех смыслах, это было правдой... И только глухонемой мог этого теперь не заметить. У Эклза за кулисами отвалилась челюсть, вместе с доброй половиной каста. И, попытавшись замять эту неловкую ситуацию, Миша только всё усугубил: - Так, сделаем вид, что Вы вообще ни о чём не спрашивали. Так что, Вы просто уйдёте отсюда! "Да пошло оно всё! Хуже уже всё равно не будет..." - на том Миша и успокоился, продолжив очаровывать публику. Уходя за кулисы, Коллинз пытался распознать настроение Дженсена, заглядывая в его потемневшие глаза. Эклз же незаметно скользнул ладонью под пиджак Миши, притягивая к себе за талию и делая несколько уверенных шагов назад в тень декораций, а другую положил на его пах, несильно, но настойчиво сжимая и поглаживая возбуждающийся член пальцами через тонкие брюки. - Значит, я - "лошадь"? - тихо и незлобно прошипел он куда-то в скулу Коллинза, который извивался в сильных и умелых руках партнёра, толкался бёдрами навстречу и еле слышно, но жутко развратно, постанывал на ухо Эклзу, покусывая его мочку. - Ответь, Миш! Но, когда прошло несколько жарких минут, а Миша так и не ответил, Дженсен совсем отвлёкся на предательские реакции собственного тела, забывая зачем вообще хотел поговорить. Заметив это, Коллинз неожиданно схватил Дженсена за руки и резко развернул лицом к стене, придавливая его своим весом. - Ещё какой... Жеребец! - плотоядно зашептал он прямо в ухо офигевшему Эклзу. И в следующую секунду по телу Дженсена прошла сильная дрожь удовольствия, сопровождаемая табунами восхитительных мурашек, когда Коллинз оставил широкий мокрый след от своего языка, жадно проводя им от вОрота рубашки по затылку и выше, теряясь где-то в мягкости волос. Колени Дженсена предательски задрожали, но он тут же подпрыгнул на месте, потому что тёплое тело сзади неожиданно исчезло и вместо него он ощутил увесистый шлепок по ягодице. - Аллоха, ковбой! *** К сожалению, Миша вновь ошибся, думая, что хуже уже быть не может... Это он понял, когда Эклза, на пару с Падалеки, отправили в совместную поездку по заданию руководства. Без него. Дженсен, конечно же, не забывал изредка звонить Мише, когда его никто не мог подслушать. А в свободное время слал фото с комментариями и односложные СМС: "скучаю", потому что никакие сообщения не могли описать всей его тоски. Благо, Миша понимал его "без слов" и, нежно поглаживая его фото, отвечал: "я тоже". Они даже приловчились "чувствовать" друг друга, устраивая длительные прелюдии в Skype перед сном. И пусть такие "сеансы" всегда бурно заканчивались, пачкая их животы или постели, но... Но ВСЁ это было не то. Совсем не то! Общепринятая версия их взаимоотношений требовала долгосрочного нахождения в общих с жёнами домах. Эта вынужденная необходимость: быть "запертыми" в кругу семьи, сводила понемногу Коллинза с ума.