Не отдамся, сотри я даже руки в кровь

Отсебятина: Извините, что долго глава писалась. Спасибо, что дождались)))). Надеюсь, что не разочаровала. - Саш, прости меня. Мне правда жаль, что я не могу разделить твои чувства, - говорил Митя своему другу, лежа на их общей большой кровати, - Ты ведь все понимаешь? Да, как ты можешь понять, если я сам себя не понимаю. Меня воспитала мама, обычная советская женщина, с простыми взглядами, я вырос совсем обычный. Мой мир взорвался из-за тебя. Все, к чему я стремлюсь, все на что надеюсь, рухнуло в один миг. Ты меня поставил с ног на голову… И это не есть хорошо, понимаешь? Из жопы все дерьмо в голову полилось. Мне сложно справиться с мыслями. Когда я не думаю, а это всегда бывает, когда ты рядом, тогда я делаю странные вещи, что тоже всегда случается, когда ты рядом. Я так не смогу, мне опять нужен стандартный набор среднестатистического парня – учеба, родители и девушка. Ну, а потом уже – работа, семья и дети. Рядом с тобой ничего не будет, понимаешь? Ничего. У меня не будет девушки, ну это понятно, не будет детей, не будет нормальной семьи и … у меня не будет родителей. Я не знаю, как там происходит у Элтона Джона, но я не он. Я не смогу. Саш, мне правда с тобой хорошо, я даже не знаю, что это. Я сейчас должен думать о Натке, а я думаю о тебе. Я, блин, член твой руками своими трогал, ты понимаешь, это ведь как полет на Луну. Ну, в том смысле, что необычно. Мне хорошо с тобой рядом, и мне действительно приятно, когда ты касаешься меня. Еще тогда, давно, когда ты меня поцеловал, я подумал только какие у тебя приятные губы, - Митя провел по губам Александра, - Твою то мать! Да ладно, лыбся, я знал, что ты не спишь, притворюга недоделанная. - Ты не знал, – Саша улыбался, лежа с закрытыми глазами на своей половине кровати, - Иначе не признавался бы мне тут в любви. - Слыш, Александер, уши-то прочисти? Про какую любовь ты мне тут говоришь? Я догадывался, что ты не спишь, я просто не смог бы тебе ничего сказать лично, а ты бы потребовал разговор. - Ты меня плохо знаешь, мне не нужно разговора, который не захотел бы начать ты сам. - Ну, значит, мне самому он был нужен, – Митя говорил тихо, стараясь не смотреть на Сашу, - Слушай, сегодня приедет первый автобус и завтра в 6 утра повезет нас домой, а второй вроде как только послезавтра, я прошу тебя поехать на другом автобусе. Нам не нужно ехать вместе. Думаю, что я популярно объяснил почему. Мне бы хотелось, чтобы все было как раньше. Видимо, это аномальная деревня. - Океюшки. А теперь поцелуй меня. – Саша улыбался и смотрел на Митю, как кот на сметану. - Похоже, что ты все-таки дрых и ничего не слышал. - Я слышал достаточно, поэтому и прошу у тебя то, что ты у меня отнимаешь. - Перед смертью не надышишься. - А я все-таки попробую надышаться тобой. Саша притянул к себе Митю, но особых усилий не требовалось, друг сам наклонился, чтобы поцеловать его. Поцелуй был нежный, у обоих парней заныло в груди от понимания, что он может быть последний. - Мить, как определишься в своей голове тугодумной, приходи ко мне, – Саша улыбался другу, хотя чувствовал боль потери, хотя так же осознавал, что ничего не потерял, потому как ничего не имел. - А если ты уже найдешь своего единственного? - Тогда я тебя отошью, со всей нежностью, на которую только способен, – как-то очень серьезно ответил Александр, - Так что разбирайся-ка ты побыстрее. Саша быстро поднялся и опрокинул Митю, оказавшись у него между ног, не давая ему что-либо возразить, накрыл его рот своим. Целуя друга глубоко, кусая губы, без возможности вздохнуть, без возможности оторваться от него, Саша подумал, что сейчас в такой позе, умереть от нехватки воздуха, целуя любимого человека – очень хороший вариант смерти. Александр целовал губы, спускался к шее, возвращался опять к губам, его бедра совершали поступательные движения, член в полной боевой готовности изнывал от отсутствия прямых ласк. Митя лежал под Сашей, с жадностью впивался в его губы, наслаждался прикосновениями друга, чувствовал, как член Саши трется об его зад, ощущал толчки. Митрий был на пределе возбуждения, он не мог даже представить, что находясь в таком положении можно так завестись. Так, чтобы хотелось большего. Он боялся этих мыслей, боялся того себя, который лежа под парнем, млел от желания, стонал от ласк, только что не подмахивал своим задом в такт движениям друга. - Саш… - Митя собирался с мыслями, собирал здравый смысл в пучок, - Саш, заканчиваем, поза странная. - А мне казалось, что тебе было в ней удобно? – с лукавой улыбкой и затуманенными глазами, ответил друг. - Может и удобная, но я вчера не какал, и эта позиция напомнила мне об этом. - Ты, засранец, убийца романтики, – смеясь и чмокнув Митю в нос, Саша скатился с друга, - Добился своего, даже потереться о себя не дал напоследок, – и улегся на живот, давая себе успокоиться. Митя последовал примеру друга, повернулся на живот и смотрел на Сашу. Они оба молчали, смотря друг другу в глаза, понимая, что слова были бы лишние, этому всему не было объяснения, которые бы удовлетворило их обоих. - Ну, что голубятня, завтра едете или на денек еще останетесь? - без стука к ним вошел старший товарищ, - Епти, мы тут лежали, а нас не брали. Картина маслом. - Я поеду завтра, – ответил Саша, лежа кверху попой и даже не посмотрев на вошедшего. - А я послезавтра, – ответил Митя, лежа в такой же позе. - Че это у нас тут? Милые разругались? Отставить, голубки, я поставил на то, что вы вместе, и не хочу проиграть. - Ты уже проиграл, – ответил Саша. Митя услышал в его голосе боль, в который раз этот вечно улыбающийся парень, любимчик компании, из-за него, из-за обычного, ничем не примечательного человека говорит так горько, смотрит с такой болью и тоской в глазах, что плакать хочется. Митя не выдержал взгляда друга и отвернул от него голову, стараясь не дать чувству вины, жалости, а также своей собственной боли заглушить здравый смысл, который четко говорил, что необходимо порвать сейчас, закончить то, что не успело начаться. День прошел быстро, ужин сменила попойка в честь окончания практики, попойку сменила ночь, а там уж не заставило себя ждать утро раннее, для половины счастливых уезжающих в мир цивилизации и комфорта. - Митька, пока, – Саша стоял с сумкой, одетый и готовый к выходу. - Пока, Саш, – Митя лежал в кровати. Оба парня не знали что еще можно сказать, прощание не было их коньком. Как только дверь за другом закрылась, Митрий повернулся на живот, укрывшись одеялом и водрузив на голову подушку. «Меня нет», - думал он. Он надеялся, что снова уснет, а как проснется все встанет на свои места, но Морфей не спешил забирать его в свои объятья, голова было полна мыслей, которые он так старательно отгонял. «А если он мне нравится, если я чувствую к нему влюбленность, если мог бы попробовать быть с ним так, как он этого хочет, если и я этого хочу».