Простушка, или Красота не толще кожи

      Сначала в библиотеке почти никого не было. Я набрала необходимые мне книги, уселась за стол возле окна и с головой погрузилась в работу. После обеда в читальный зал, где я расположилась, стало прибывать всё больше народу. Свободных мест оставалось немного, когда поблизости от меня разместились две девушки. Они разложили свои книги и стали оживлённо болтать. Им сделали замечание. Они ненадолго замолчали, но как только библиотекарь отошла подальше, возобновили разговор.       Меня совершенно не интересовала их болтовня, но девушки разговаривали всё громче и всё более эмоционально, так что игнорировать их стало практически невозможно. Речь шла о каком-то сногсшибательном парне, поразившим их воображение. Они подвергали подробнейшему анализу его лицо, голос, улыбку, фигуру, то, как он двигался и говорил.       Сначала они меня просто раздражали, но вскоре довели до состояния тихого бешенства. Ну какого чёрта эти девицы пришли сюда! Шли бы себе в парк, кафе или ещё куда-нибудь и не мешали людям работать. Я огляделась в поисках библиотекаря, но её нигде не было видно. Вывод напрашивался сам собой: если я хочу ещё немного поработать, то мне нужно срочно искать новое место, пока ещё есть свободные.       Повертев головой по сторонам, обнаружила, что, к сожалению, выбор не богат и к тому же большинство свободных мест было рядом с парочками. Даже пересев, я могла нарваться на очередных любителей поболтать. Наконец, я заметила подходящее местечко. Быстренько сгребла свои книги, прихватила сумку и буквально перелетела за новый стол.       Он стоял чуть в стороне от других и был почти на половину скрыт стеллажом. Я вовремя успела, на полкорпуса обогнав направлявшегося туда парня в очках. Когда я плюхнулась на стул и подняла глаза, то увидела разочарование на лице парня, упустившего своё излюбленное местечко. Пожав плечами и подарив ему ослепительную улыбку в виде извинения, я снова погрузилась в работу.       Не знаю, сколько прошло времени, когда я поняла, что в библиотеке воцарилась звенящая тишина. У меня возникло ощущение, что весь народ разом испарился. Я подняла голову и с изумлением уставилась на парня, который сидел напротив меня и улыбался. Решив, что у меня галлюцинация, я крепко зажмурилась, а потом ущипнула себя так сильно, что невольно скривилась от боли. Когда я открыла глаза, моя галлюцинация никуда не исчезла, по-прежнему сидела напротив и с любопытством за мной наблюдала.       ― Сгинь, ― буркнула я.       ― Так меня ещё никто не приветствовал, ― усмехнулся Эрик.       ― Всегда приятно хоть в чём-то быть первой.       ― Ты маленькая злючка.       ― А ты искал ласковую кошечку? Тогда извини, но ты ошибся адресом.       Я огляделась. Народ никуда не делся. Все, открыв рот, пялились на нас. В животе противно заурчало. Терпеть не могу становиться объектом всеобщего внимания. У меня ярко выраженный «синдром серой мышки», который заставляет меня в таких случаях искать первую попавшуюся норку, чтобы спрятаться там. Уэсли, зная о моей проблеме, всегда старался прикрыть меня от назойливого внимания. Но этот тип… Я рассвирепела.       ― Эрик, ― я произнесла его имя почти по буквам, пытаясь совладать с собой и рвущимися наружу ругательствами, ― что ты здесь делаешь? Ты сейчас должен быть на поле, у вас же важный матч.       ― Не волнуйся, малышка, меня удалили с поля на две игры. Судья обвинил меня в неспортивном поведении по отношению к игрокам другой команды.       ― Ты откусил им головы?       ― Что-то типа того. Мне не хотелось сидеть на скамейке запасных, я решил махнуть сюда и посмотреть, как у тебя дела.       ― Пока ты не появился, всё шло прекрасно.       Вы думаете, этот наглец хотя бы смутился? Ни капельки! Он рассмеялся мне в лицо. Я клацнула зубами. Эрик пробуждал во мне все темные стороны. Боже, как же мне хотелось врезать ему так, чтобы с его лица пропала эта улыбочка.       ― Малышка, бросай ты эти свои книжки. Пошли где-нибудь посидим. Я приглашаю, выбирай, куда тебе хочется пойти?       ― С тобой? Никуда!       ― Дорогая, не будь такой жестокой. Я жутко хочу есть. Если бы ты знала, как долго я тебя здесь искал. Твоя соседка сказала, что ты ушла несколько часов назад. Значит, уже должна была проголодаться. Ну, давай, не трусь, мышонок. Я не ем маленьких симпатичных малышек.       ― А как на счет крыс, или ты не ешь себе подобных?       ― Хм, сначала ты обозвала меня викингом, потом индюком. Кое-кто недавно шепнул мне, что ты высказалась обо мне, как о петухе в перьях павлина. А теперь я понижен до крысы. Детка, ты уж определись.       ― Я тебе не детка! ― рявкнула я. ― А как ещё называть человека, который зарится на чужое? Пока Уэсли и вся команда там сражается, ты приехал сюда, чтобы без помех поволочиться за его девушкой.        Окончательно выйдя из себя, от души пнула викинга по ноге. Эрик даже не поморщился. Я зашипела, как разъяренная кошка.       ― Ты не представляешь, как тебе идёт, когда ты злишься, ― усмехнулся он.       ― С меня хватит! Эрик, оставь меня в покое.       ― Послушай, малыш…, то есть Бьянка, не понимаю, что я сделал такого, что ты невзлюбила меня?       ― Родился! Разговор окончен. Спасибо за внимание, концерт закончен, клоуны разъехались, ― заявила я всем, кто находился в читальном зале и, открыв рот, наблюдал за нами.       Вскочив из-за стола, я поклонилась, и торопливо собрав книги, направилась к выходу, надеясь, что Торстен, наконец, отстанет. Но от этого человека, как оказалось, совершено невозможно отделаться, если он сам этого не хочет. Когда я обернулась, то обнаружила его, спокойно топающим следом за мной.       ― Эрик, ты исчерпал весь лимит моего терпения. Не думай, пожалуйста, что я не смогу подать на тебя жалобу в полицию.       ― За что?! ― изумился он совершенно искренне.       ― Преследование, домогательства, физическое насилие….       ― Стоп, стоп! Какое ещё физическое насилие?       ― Забыл синяки на моих руках? У меня есть куча свидетелей.       ― Никто не поверит, что мне пришлось прибегать к насилию, чтобы добиться девчонки. У нас все…       ― Вот именно, у вас! Алло, проснитесь. Мистер Торстен, вы в Америке. У нас за меньшее попадают за решётку.       ― Хорошо, хорошо. Сдаюсь. Ты победила. Малышка, прошу, не прогоняй меня. Я сделаю всё, что ты мне скажешь. Заранее согласен на все твои условия.       ― Зачем тебе это надо? ― невольно заинтересовалась я. — Вокруг полно девчонок согласных ради тебя на всё, а ты ко мне пристал.       ― Я не знаю, а врать тебе не хочу, ― пожал плечами Эрик. ― Мы с этим позже разберёмся.       ― Когда это позже? ― недоверчиво прищурилась я.       ― После того, как ты изложишь мне весь свой список «Нельзя». Когда мы с ним определимся, и я его переварю, тогда подумаю и об этом.       ― Слушай, а может, поступим проще…       ― Это как?       ― Ты вернёшься туда, откуда приехал, и всё станет на свои места. Тебе не придётся ломать голову над причиной своего неадекватного поведения…       ― Эээ, стоп, стоп! Что значит неадекватного?!       ― Ну, посуди сам… Ты невероятно красив, ― Эрик одобрительно кивнул, ― умён, ― самодовольно улыбнулся, ― талантлив (Эрик играл на скрипке, гитаре и саксофоне и великолепно пел, не падайте в обморок, я случайно об этом узнала). Кто-то из парней намекал, что ты богат, как Рокфеллер, ― датчанин закрыл глаза от наслаждения, ― отличный спортсмен, и… как последний болван, бегаешь за обычной девчонкой. Девчонкой, у которой есть парень и которая тебя терпеть не может. ― Эрик вытаращил глаза и хотел возразить, но только беззвучно шевелил губами. ― Вывод: твоё поведение неадекватно. Хельга со мной согласна.       Я развернулась и направилась к своему кампусу.