1841 год. Англия, Ньюкасл.
Рыжеволосая девушка стояла в белом платье перед зеркалом.
Ещё несколько месяцев назад для всех она была простой няней, никто не знал (и сейчас не знает), что эта девушка знатного рода, но сейчас она, простушка для всех вокруг, выходит замуж за графа-вдовца Энтони Купера — красивого и здорового мужчину, имеющего большое состояние и маленькую дочку. Она его не любит, её сердце принадлежит тому, кто умер ещё в 1838 году, когда на них (на неё, её жениха и её компаньонку Сару) напали разбойники, перерезавшие всю семью Биберов.
Сердце Шарлин де Флоу принадлежит Джастину Биберу — прекрасному человеку, который умер из-за жадности и алчности безжалостных и ужасных тварей, скрывающихся не только во тьме и тёмных закоулках, но и при свете солнца, —
людей.
Шарлин и надеяться не могла, что её,
"грязную", когда-то возьмут в жёны, а уж тем более зная о ней только то, что она — простолюдинка. Слишком редкими были случаи, когда мужчины из статных семей брали себе в жёны бедных девушек, и были настолько редкими, что такое случалось максимум три раза в десять-двадцать лет. А ей повезло. Именно ей.
Но разве это везение?
Разве это везение, когда умирает тот, ради кого ты сама готова была умереть, а спустя несколько лет выходишь замуж за другого и изменяешь тому, который, хоть и умер, навсегда остался в твоём сердце?
Нет, явно не везение.
Шарлин стояла перед зеркалом и смотрела на своё отражение. Пышное платье подчёркивало идеальные формы её тела, а белоснежный цвет придавал девушке мягкий и утончённый вид. Она выглядит так, как выглядела прежде, когда примеряла свадебное платье, в котором должна была выйти замуж за Джастина. Тогда она также стояла перед зеркалом и разглядывала себя, только вот в то время ей было радостно даже от одной мысли, что у неё будет свадьба, а сейчас как на лице, так и в душе лишь спокойствие, или даже некое уныние и сожаление. Или, быть может, всё вместе, ведь она действительно жалела о том, что всё именно так, как есть.
Всё не должно было быть так.
Только не так...
— Ты прекрасна, милая. — До ушей де Флоу доносится тихий, спокойный, равномерный, но чуть-чуть дрожащий голос женщины, которая тут же заботливо гладит девушку по спине.
— Сара...— шепчет, улыбнувшись, рыжеволосая красавица и обнимает в ответ старушку. — Спасибо тебе, — вытерев слезинку, скатившуюся вниз по дряблой и морщинистой коже, девушка подарила знакомой ей женщине благодарящий взгляд.
— Не за что, дорогая, ты ведь знаешь, что ты для меня самая прекрасная леди во всём мире, — улыбается Сара, показывая свои оставшиеся шесть штук зубов. Хоть была она не так уж и стара, выглядела явно не на свои года.
Ну а что поделать, если жизнь так любит потрепать людей?
— Я не на счет этого, — отрицательно махает головой Шарлин. — Спасибо за то, что всегда была рядом. Ты стала мне второй матерью. Спасибо тебе просто за то, что ты есть. Только не оставляй меня, Сара, ты нужна мне. Всегда была и будешь нужной, — та припала с объятиями к женщине, заплакав.
Стук в дверь прервал прекрасное мгновение.
— Да, слушаю вас, — отойдя на шаг от компаньонки, рыжеволосая девушка своими тонкими пальцами аккуратно вытерла влажность с лица.
— Шарлин, это я, Виктория. Могу ли я войти? — донесся тоненький голосок девочки.
Тёплая улыбка появилась на белоснежном лице красавицы, и та тут же рванула к двери, распахивая её и впуская маленькое создание в свою комнату.
— Вики, дорогая, ты не должна спрашивать разрешения, ты можешь заходить, когда захочешь! — де Флоу припала к милой девочке с объятиями. Прижимая ту к себе, она поняла, что невероятно любит эту жизнь и что благодарна Богу за это счастье.
Она будет жить. Она ещё будет счастлива. Ради себя, ради Джастина.
— Папа сказал, что уже пора, — с восхищением лепетала Виктория, смотря своими горящими от нетерпения и ожидания глазками на будущую мачеху, которая кинула взгляд на Сару, как бы говоря той, что настало начало чего-то нового. — Шарли-ин, — восторженно протянула кроха со светлыми вьющимися волосами на голове, рассматривая рыжеволосую девушку, — папа, конечно, говорил — я слышала, — что ты будешь красива в свадебном платье, но ты… ты… — на глазах маленькой Вики выступили слезинки. — Ты очень красивая, мам, — ангельское создание, расплакавшись, снова накинулось на де Флоу с объятиями, только на этот раз объятия были крепче, сильнее, теплее, чувственнее, роднее.
Ахнули обе: и Шарлин, и Сара. Для обеих это было неожиданным — малютка Виктория хоть и не помнила своей родной матери, но хранила в сердце любовь и уважение к женщине, подарившей ей жизнь, а сейчас она назвала чужую для неё особу мамой.
— Обещай, что не оставишь нас с папой, как это сделала мама. Обещай! — эмоциональный ребёнок ещё крепче прижал к себе рыжеволосую.
— Я обещаю, что никогда не оставлю вас, — всего на долю секунды замешкавшись, Шарлин всё же пришла в себя и ответила девочке, ожидающей её ответа, но она дала ложное обещание.
Никто из людей не знает своего будущего.
* * *
Делая шаг за шагом и рассматривая людей, находящихся в маленькой деревянной церкви, Шарлин де Флоу тяжело и глубоко дышала. Ей было страшно. Страшно от неизвестности того, что будет дальше. Страшно из-за того, что, совершив затеянное, она изменит любимому Биберу, предаст не только его, но и их любовь.
Но нет, ей не должно быть страшно. Она должна жить дальше — жить ради него, жить для него, жить вместо него.
Подойдя к алтарю и взяв за руку Энтони Купера, Шарлин тем самым согласилась на всё это.
Теперь пути назад нет. Теперь она станет женой другого.
* * *
Девять месяцев спустя. 1842 год. Англия, Ньюкасл.
В комнате, где светила всего одна свечка, царил мрак, который разрезали стоны и крики задыхающейся от боли женщины, рожающей младенца. На стене виднелись тени будущей матери и повитухи. В стекло окошка глухо барабанил дождь и ударялся сырой воздух, который словно пытался ворваться внутрь помещения, дабы девушка смогла заглотнуть побольше кислорода. Но окно было плотно закрыто, и в душную комнату не попадал свежий воздух, такой нужный сейчас умирающему человеку.
Рыжие локоны прилипли к бледному лицу, на щеках которого ещё хоть и чуть-чуть, но всё же виднелась пунцовая краска. Силы молодой женщины были на исходе. Её губы пересохли, глаза ничего не видели, руки сжимали простыни, а тело вновь и вновь содрогалось от боли.
— Милая, ну же, ещё один разок, только один, — умоляла старая женщина, руки которой были полностью в крови.
— Я не могу, — шептала из последних сил Шарлин. — Не могу. Нет сил, — она облизала свои губы.
— Ну же, постарайся, соберись и сделай это. Ну же, не убивай эту кроху, она заслуживает жизни! — выкрикнула старуха, и в это же мгновение в голове рыжеволосой появились тысячи мыслей.
У её Джастина тоже должен был быть шанс, но ему его никто не дал. Он заслуживал жизни, но ему не позволили воспользоваться этой возможностью. И она не смеет отнимать то, что не принадлежит ей. Этот ребёнок должен жить — даже ценой её собственной жизни.
В груди её защемило, из глаз покатились горячие слёзы, и девушка зарычала, натужившись:
— А-а-а!!! — только и успела выкрикнуть она, как её прервал детский плач. Счастливая улыбка разлеглась на уставшем лице, и слёзы счастья, последние слёзы в жизни Шарлин, скатились по её личику. — Кто? — приглушенно спросила она.
— Мальчик, Шарлин. Мальчик. Ты молодчина! — радовалась повитуха.
— Марго, послушай, — начала рыжеволосая, но закашлялась и запнулась, осознав, что это последние минуты её жизни, а затем, когда поняла, что женщина её слышит, продолжила: — Я хочу только одно — его должны назвать Джастином. Дай мне его, пожалуйста, скорее, — попросила девушка. Старуха, поняв всё и кивнув, повиновалась и положила плачущего ребенка возле матери. Мальчик тут же утих, а Шарлин, вдыхая запах малыша, прошептала: — Мой маленький Джастин, ты будешь счастлив, я знаю, используй нашу с Ним так и не прожитую жизнь, — она издала последний выдох, и руки её ослабли.
На этом жизнь Шарлин Купер-де-Флоу закончилась.
* * *
После смерти душа Шарлин ушла на поиски души Джастина Бибера туда, где он умер. И это было ошибкой — он искал её в том доме, где умерла она, и таким образом две души, которые должны были воссоединиться, разминулись. Это значило, что они больше не смогут увидеть друг друга.
Они разминулись навека.
Собственно, де Флоу тоже, как и Джастин, встретила ангела. Только вот её ангел был тёмным — крылья его были черны, словно смола. Этот ангел запутал заблудшую душу, наговорив много неправды.
И её заданием, испытанием, которое нужно пройти, чтобы получить шанс снова стать человеком, является дело не из лёгких — убить того, кто сможет видеть Джастина Бибера, — Гею Длоуринг.
