Corrupted Mind

       Территория "Тисов" была со всех сторон окружена лесом, что, несмотря на живописность, мешало нам, так как выбраться отсюда оказалось непросто.    Я воспользовался мобильником КанИна, загрузив карту местности и наладив маршрут до моего загородного дома. Путь предстоял неблизкий, и мы уже успели устать, но меня подгонял вперед страх потерять свободу, обретенную с таким трудом.    Я двигался оживленным шагом, не обращая внимания на жалобы своих спутников, которые начинали уже порядком действовать мне на нервы. – Мы не можем сделать привал! – раздраженно бросил я через плечо, сверяясь с экраном гаджета. – Наше отсутствие скоро обнаружится, и тогда нас будут искать! В наших интересах уйти как можно дальше отсюда.    Мои подручные, наконец, заткнулись, и мы пошли дальше в полной тишине, нарушаемой лишь звуками ночного леса.    Мои ноги были мокрыми от росы, раненые ладони саднило, ступни ныли от непривычного напряжения, но останавливаться я и не думал: только вперед!    Мы отмахивали километр за километром, но расстояние до загородного дома уменьшалось трагически медленно. На востоке уже проклёвывались первые лучи восходящего солнца, а мы прошли лишь половину своего пути.     Как хорошо, что мы жили в Корее – в сравнительно маленькой по территории стране! Если, например, дело происходило бы в США, то расстояния были бы несравнимо больше.    Вскоре высокие деревья сменились редкими ростками и кустиками. Я старался отвлечься от негативных мыслей, представляя себе, как мы придем к моему дому, высадим дверь и переждем там пару-тройку дней, но на ум приходили совсем другие картины: как полиция с собаками ловит нас, как санитары скручивают наши руки, как всех троих волокут обратно в "Тисы"...    Я потряс головой, отгоняя от себя эти страшные образы. Ну уж нет, только не теперь, не после всего того, что мы вынесли...    Солнце поднималось всё выше, и усталость становилась всё более непереносимой, но я не давал себе ни минуты отдыха, периодически подгоняя и ХёкДже с ХиЧолем. Мы шли вдоль какой-то узкой трассы, по которой ещё не проехало ни одного автомобиля, и колени уже начинали подгибаться и дрожать. – Всё, больше не могу! – выдохнул ХиЧоль, падая на спину и закрывая глаза. – Идите дальше без меня!    Я сердито обернулся и, подойдя к нему, дернул за руку, заставляя подняться. Допустить этого нельзя было ни в коем случае: я рассказал своим пособникам о загородном доме, и, если кого-то из нас заловят, то этот пойманный выдаст всех, ведь нейролептики отлично развязывают язык.    ХиЧоль с трудом поднялся и, пошатываясь, побрел за мной. – Кажется, у меня обезвоживание, – подал голос ХёкДже.    Я уже собрался ответить ему что-нибудь резкое, но вдруг увидел наше спасение.    У обочины дороги был припаркован грузовик.    Я ринулся вперед и, обойдя большую машину кругом, дотронулся до капота. Металл под рукой был тепловатым, что обозначало, что машина не так давно ехала по этой трассе. В кабине никого не было; скорее всего, водитель отошел в лес. – Что это? – поинтересовался мой приятель-ипохондрик, с опаской подходя ближе. – Забираемся в кузов! – скомандовал я, показав собственный пример.    Те двое без звука последовали за мной: они поняли, что это – единственный вариант убраться отсюда не на своих двоих.    Грузовой автомобиль перевозил мешки с мукой – не самый плохой вариант. Мы выстроили из них что-то наподобие бастиона, чтобы нас не было ниоткуда видно, и принялись ждать.    Водитель появился через четверть часа, как я понял по звукам. Он завел двигатель, и габаритная машина помчалась вперед.    Шофер имел привычку резко тормозить и внезапно стартовать, из-за чего чертовы мешки падали прямо на нас, причиняя немалый дискомфорт. Уже через полчаса мы были все в белой пудре, но грузовик следовал в нужном нам направлении, и одно это заставляло нас смириться со стилем вождения этого человека.    Нам нужно было двигаться к поселку Соннамчжо, откуда до моего шале было не так далеко, и автомобиль как раз приближался к повороту на этот населенный пункт, но водителю, видимо, нужно было в другую сторону, и потому мы решили, что нам пора сходить. Когда машина затормозила на переезде, мы неловко попрыгали из кузова, держась строго позади грузовика, чтобы шофер не заметил нас из зеркала заднего вида.    Слава богу, на проселочной дороге машин больше не было, и мы преспокойно сиганули в кусты. Как только послуживший нам ковчегом автомобиль скрылся из вида, мы выбрались из своего импровизированного укрытия, отряхиваясь от муки. – Теперь недалеко, – утешил я своих спутников. – Осталось чуть-чуть.    Солнце было уже высоко, и дисплей телефона КанИна сказал нам, что время обеда уже давно прошло, о чем некстати напомнило урчание в наших животах.    Я сверился с картой, просчитал направление и, выключив мобильник, вынул оттуда батарею и сим-карту. – Что ты делаешь?! – вскричал ХиЧоль. – Это же единственное средство связи, которое у нас есть! – Нас могут вычислить по нему, – резонно ответствовал я. – У них уйдет на это больше времени, чем у полиции, но всё же вероятность есть.    Я бросил останки устройства в кусты и развернулся к своей команде со словами: – Последний рывок, ребята.    Те двое переглянулись и склонили головы.    И мы вновь пустились в путь. ***    "Последний рывок" вылился в двухчасовое путешествие по сельской местности. Мы старались не попадаться на глаза никому, держась в тени деревьев, но то было напрасно: труженики полей, по чьим владениям мы путешествовали, были до того заняты своими делами, что не обращали на троих путников в грязных пижамах никакого внимания.    Когда я, наконец, привел своих товарищей к своему загородному домику, ноги у нас подгибались от усталости.    Участок не был обнесен забором, да этого и не требовалось: растительность буйно отвоевала себе этот клочок земли, и издали он казался полностью необитаемым.    Само строение было невысоким, с плоской крышей, и больше напоминало бытовку, чем жилое помещение. Выбеленные стены были покрыты вьюном и зеленоватым налетом от пыльцы, зато оконные стекла блестели на солнце, радуя глаз отсутствием трещин.    Фанерную дверь я высадил с удивившей меня самого легкостью, и мы прошли внутрь.    На нас пахнуло лежалым и сыростью, но никто из команды не обратил на это внимания: все трое были настолько усталыми и истощенными, что нам было всё равно на окружавшие нас ароматы.    ХиЧоль тут же улегся прямо на пол, заявив, что даже во времена своего путешествия через Сахару не был настолько изможденным. ХёкДже застыл на пороге, обняв себя руками: он явно боялся сделать ещё один шаг, что и подтвердил его вопрос: – КюХён, а тут нет плесени?    Я отрицательно помотал головой, и мой подручный, частично успокоенный этим жестом, сделал три шага и огляделся.    Конечно, это жилище мало походило на роскошную виллу: рыжая краска на стенах местами потрескалась и облупилась, дощатые полы, не покрытые ничем, кроме толстого слоя пыли и мышиного помета, сильно скрипели при ходьбе, а меблировка отличалась ещё меньшим разнообразием, чем моя палата в "Тисах": стол, два стула, комод.    Но это было наше убежище, и потому я почувствовал неожиданное спокойствие и умиротворение, нахлынувшие внезапно и заполнившие всё мой сознание.    Мой план сработал: мы сбежали из клиники. Мы на свободе.    И теперь главной задачей для нас стало сохранение этого положения.    Я обернулся и посмотрел на своих товарищей. ХиЧоль так и валялся на полу, презрев все нормы гигиены, а ХёкДже внимательно обозревал пол, и, видимо, вид черных следов мышиного присутствия не вселял в него особого оптимизма.    Что ж, надо пока занять его чем-нибудь.    Я подошел к небольшой дверце, расположенной сбоку от входа, и, отодвинув засов, распахнул её. В помещении площадью метр на метр мирно соседствовали щетка для пола, веник, ведро и лопата.    Вытащив швабру, я подал её своему трусоватому спутнику, отдав приказ: "Подмети пока здесь!".    ХёкДже улыбнулся во все тридцать два и осторожно принял у меня щетку.    Отлично, хотя бы на четверть часа эти двое больше меня не побеспокоят.    Я прошел через всё помещение и открыл дверь, ведущую в следующую комнату, задуманную как спальня. Действительно, там стояла узкая кровать, невысокая тумбочка и платяной шкаф. Стены были не того ужасающего цвета ржавчины, как в гостиной, а выкрашенные в маркий белый, который местами попортили насекомые, мыши и плесень.    На кровати лежал лишь полосатый матрац: ни постельного белья, ни подушки.    Тумбочка пустовала, лишь в ящике нашлась пара маникюрных ножниц, отвертка, молоток, да несколько тронутых ржавчиной дверных петель.    А вот шкаф представлял собой намного более интересное хранилище.    Я раскрыл его дверцы и начал рыться в одежде, которую свез сюда в надежде когда-нибудь подарить ей новую жизнь.    Я был выше и крупнее своих товарищей по команде, так что мои вещи должны были им подойти, ведь от больничных пижам необходимо избавиться как можно скорее.    Переодевшись в джинсы, белую футболку и нахлобучив на голову черную бейсболку, я с удовлетворением посмотрел на себя в зеркало, прикрепленное к внутренней стороне одной из створок шкафа. На меня смотрел совершенно обычный человек, может, чуть бледноватый, но совершенно не выделявшийся из толпы. Я надвинул козырек чуть пониже на лицо и кивнул: теперь меня и родная мать не узнает.    Хотя... Она бы и так меня не узнала: мы не виделись около пятнадцати лет.    Но не это сейчас главное.    Я огляделся, чтобы убедиться, что никто из спутников не собирается нарушить моего уединения, и быстро отодвинул ряд вешалок в сторону. На задней стенке шкафа висел прикрепленный скотчем конверт из манильской бумаги. Стараясь не шуметь, я сорвал его и раскрыл. Толстая пачка купюр, которую я положил туда во время моего первого и последнего визита сюда, была целой и невредимой.    Мысленно поблагодарив самого себя за предусмотрительность, я взял примерно треть пачки, остальное спрятав за пояс джинсов.    Закрыв шкаф, я вышел к своим товарищам.    ХиЧоль уже сидел на стуле, положив локти на стол, и что-то вещал. ХёкДже с видимым удовольствием осматривал чисто выметенный пол, опираясь на швабру.    Я положил деньги на стол и выразительно посмотрел на своих спутников. – Я предлагаю поделить это, – начал я. – Поровну. – А чьи это деньги? – поинтересовался фантазер, наклоняясь ближе. – Мои, – я ловко разделил банкноты на три части и протянул ему одну. – Я решил перестраховаться и оставить здесь небольшой запас. Как выяснилось, не зря.    ХиЧоль мигом сцапал деньги и, не считая, засунул в карман пижамы. – Спасибо, – проговорил он. – Когда ты успел переодеться?    Я кивнул на дверь в спальню и распорядился: – Подберите там что-нибудь для себя, а больничные вещи мы закопаем.    ХёкДже медленно кивнул и, взяв со столешницы свою долю, подошел ко входу во вторую комнату. Пропустив вперед нашего враля, он с опаской просочился внутрь. За ними в спальню проник и я, но по другой причине: мне были нужны дверные петли и отвертка.    Как бы ни был визуально изолирован мой загородный домик, высаженная дверь вполне могла привлечь внимание, поэтому я решил размонтировать замок и навесить её обратно.    Я не был приучен к физическому труду, да и золотыми мои руки не назовешь, но тут мне повезло: сама дверь была в порядке, лишь петли треснули пополам.    Даже старые болты можно было использовать.    На всё это у меня ушло двадцать минут, и процесс не ускорился даже тогда, когда переодевшиеся "друзья" присоединились ко мне. Результат получился так себе, но мы коллективно решили, что сойдет.    Старые петли ХиЧоль закопал во дворе вместе с больничными пижамами, с огромным трудом ковыряя лопатой твёрдую, как камень, землю.    Когда мы закончили с этими срочными делами, день уже клонился к вечеру, и всех нас синхронно посетила мысль о том, что неплохо было бы и поесть.