Цепи

Пользуясь моментом, я отползла подальше, к самой стене и сжалась там, с опаской поглядывая на Фридриха. – Подожди до свадьбы хотя бы, – тоненьким голоском принялась уговаривать я, – у меня тетя храпит по ночам, может тебе не понравится и ты передумаешь на мне жениться, хотя кого я обманываю... – Если добровольно под меня не ляжешь, силой возьму, – равнодушно отозвался Фридрих, задергивая шторы на окнах. – Похоже на изнаси-илование, – обиженно протянула я, прекрасно осознавая, что изменить уже ничего не удастся. Я глубоко вздохнула и зажмурила глаза, уже принявшись думать, как бы разжалобить герцога, чтобы он хоть немного смягчился. Но затуманенный разум и вовсе отказался соображать. Я так и сидела, вжавшись в стенку и зажмурившись, дрожа всем телом. Оставалось только на чудо надеяться, в любой момент ожидая, как он грубо притянут за волосы... Но за волосы не притянули... Кровать подо мной прогнулась, слегка скрипнув, и шею опалило теплое размеренное дыхание. Одновременно с этим внутри все как-то взволнованно сжалось. И что дальше за этим последует? Фридрих легко коснулся пальцами моей щеки, ненавязчиво и осторожно поглаживая след от вчерашнего удара, который почти уже перестал болеть. Я осторожно приоткрыла один глаз. – Бить не будешь? – Веди себя хорошо – и не буду, – герцог усмехнулся. А ладони его уже бесцеремонно скользнули под свободное платье, и я тут же залилась краской, потому что в гардеробной принцессы, увы, было далеко не все, что нужно, и именно то, что было нужно под платье, там не обнаружилось. Горячие пальцы бесцеремонно скользили по животу и бедрам, а подол бесстыдно задирался все выше. – Фридрих... – рвано выдохнула я, откидывая голову назад, пока его мягкие губы медленно спускались по шее. Внутри все замирало от этих странных, совсем непривычных мне ощущений. Словно в холодную речку жарким летом... Послышался треск ткани, видимо Фридриху ждать надоело, и он решил избавиться от моего платья своим любимым способом. Я смущенно прикрыла грудь под внимательным взглядом заметно потеплевших теперь карих глаз, чуть отвернувшись, чтобы не смотреть на него. Герцог настойчиво сжал мои запястья и опустил вниз, из-за чего щеки только сильнее краской залились. – На моем ложе тебе положено быть без одежды, привыкай, – хрипло и как-то отрывисто прошептал герцог, склонившись ко мне. Черт возьми, какой же он все-таки огромный, даже страшно... Я вцепилась в его плечи, упорно заставляя смотреть в глаза, чтобы отвлечь от созерцания остального, потом неожиданно для себя осторожно коснулась его губ, злясь на полное неумение целоваться, впрочем, довольно скоро Фридрих перехватил инициативу на себя, повалив меня на кровать и прижав запястья к простыни, тем самым начисто лишая свободы. И мне это нравилось... Нравилось чувствовать этот жгучий стыд, нравилось слушать его прерывистое дыхание и хриплый от желания шепот на ухо, нравилось когда от нежных прикосновений к соскам и пальцев, медленно скользивших вниз по животу внутри что-то сжималось сладко, и внизу живота тянуло странно так... Я уже не то что говорить, и думать-то связно не могла, поэтому давно прекратила свои слабые попытки остановить герцога, целиком отдавшись поглощавшим меня сейчас незнакомым ощущениям. А воздух уже до предела раскалился, и каждый судорожный вдох давался с трудом. Я немного неохотно вывернулась из невозможно теплых и до одури томительных объятий, осторожно касаясь шрамов на груди Фридриха. Их даже больше оказалось, чем я ожидала, и он позволил каждый рассмотреть. И даже коснуться губами позволил, что я и сделала, сначала несмело, потом уже более уверенно и нежно, будто пытаясь залечить. Конечно от этого никакого результата не было. Хотя нет, результат очень даже был, и я прекрасно его ощутила. Такой ощутишь, когда он тебе буквально в живот упирается. Мне казалось, Фридрих совсем с ума сошел, покрывая тонкую кожу шеи и ключиц беспорядочными рваными поцелуями, теребя пальцами мои соски и глухо порыкивая от нетерпения. Ждать дольше он был явно не намерен, да и чего уж там... Я тихо вздохнула, сжимая в кулачках простынь. Сердце вновь странно сжалось в груди, но герцог, заметив, видимо, испуг в моих глазах, тут же накрыл губы теплым неторопливым поцелуем, словно пытаясь успокоить. Как-то отстраненно подумалось, что если каждая ночь у нас будет такой, то я, может, и не против за него замуж выйти... Кончики пальцев медленно скользнули по внутренней стороне бедра и чуть выше, между ног. Бедра сами собой раскрылись шире, и Фридрих медленно ввел в меня два пальца. Тихий вздох. Ощущения были не слишком-то приятными, и я отвела взгляд, стараясь не слишком-то обращать на это внимание. – Малыш, доверься мне, – тихо шепнул Фридрх, – расслабься, все хорошо будет... Стыдно, страшно и горячо... Сразу ненужные, уже почти совсем стертые воспоминаний всплывают, когда его пальцы меня изнутри ощупывают. Неожиданно я выгнулась, резко выдохнув и закусив губу, по телу от низа живота прошлась волна сладкой обжигающей дрожи, и я сама нетерпеливо качнула бедрами, насаживаясь на пальцы и сгорая от стыда. Чертовы животные инстинкты... Фридрих отстранился. Послышался лязг пряжки его ремня, и вся сжалась, наблюдая за ним сквозь стоявший перед глазами туман. Герцог враз избавился от последнего предмета одежды, и я стыдливо опустила взгляд, стараясь не думать ни о чем, пока не ощутила приятную тяжесть на бедрах. Фридрих, склонившись ко мне, что-то шептал на ухо, одновременно поглаживая чувствительную кожу меж бедер. Впрочем, я довольно скоро удостоверилась, что зря его не слушала, потому что в следующее мгновение, герцог надавил ладонями на мои колени, разводя их в стороны, и я почти сразу же почувствовала, как меня заполняет его твердый горячий член. То ли с непривычки, или по какой другой причине, было немного больно, поэтому пришлось, прижмурившись, закусить губу, подавляя болезненный стон. Фридрих лишь несколько секунд медлил, давая немного привыкнуть, потом принялся вжимать меня в простыни грубыми глубокими толчками, от которых сперва было даже больно немного, но отстранится герцог не позволил, сжимая бедра. Я тихо заскулила, но лишь когда окончательного расслабилась, приложив к этому все усилия, сквозь болезненную дымку начало пробиваться острое наслаждение, захватывающее целиком и перекрывая все остальные чувства. Я тихо застонала, беспомощно сжимая в руках простынь и выгибаясь под Фридрихом. С губ срывалось его имя, вперемешку с судорожными рваными вздохами. А толчки все глубже и сильнее становились... И все же я как знала, что герцог предпочитает грубо... Похоже на изнасилование? Только где это видано, чтобы жертва насильнику так сладко на ухо стонала, да еще и спину царапая. Мне ведь тоже нравится, черт возьми. Я и не знала, что это так приятно, чувствовать в себе мужчину... Что так вообще бывает... И как я утром ему в глаза посмотрю? Хотя впрочем, неважно... Это уже невыносимым становилось, Фридрих хрипло порыкивал в такт движениям, а я только судорожно воздух ртом ловила, совершенно обо всем забывая, напрочь и безвозвратно... Черт, как же это все-таки грязно и в тоже время... Я выгнулась всем телом, хрипло вскрикнув от накрывшего меня с головой наслаждения, перед глазами все смазалось, да и окружающий мир целиком растворился, потому что как-то неловко неважен был сейчас. Я без сил упала на простынь, еще не в состоянии прийти в себя после настолько ослепительной вспышки. Фридрих толкнулся в меня еще два раза, потом, содрогнувшись, повалился сверху. – Фриц... Милый... Слезь с меня, пожалуйста... – я попыталась его растормошить, после того, как окончательно пришла в себя и отдышалась. Герцог что-то неразборчиво промычал в ответ и откатился в сторону, тут же притянув меня к себе. – Ты мне сказать ничего не хочешь? – тихо поинтересовалась я, наслаждаясь теплом объятий, в которых маленькой себя чувствовала, словно кукла. – Женюсь, малыш, обязательно женюсь, – промурлыкал он мне на ухо. – Ну хорошо хоть не на потрахульки развел, – мрачно заметила я в ответ. – Чего-то еще хотела услышать? Уж не знаю веришь ли ты в любовь с первого взгляда... – Когда влюбляются с первого взгляда, коленом по лицу не бьют, – хмыкнула я и тут же приложила ладошку к его губам. – Ладно уж, у алтаря объясняться будешь. Герцог утвердительно кивнул, зарываясь лицом в мои волосы, а я сопротивляться не стала, устало отдаваясь царству Морфея.