Baby, did u forget to take your mads?

      Фрэнка всегда привлекал огонь. Еще с детства, пока ему не поставили диагноз, в то время, как все нормальные дети играли с песком, своими игрушками, водой и прочим, Айеро всегда лез к спичкам, зажигалкам, его тянуло к плитам. Мальчик любил сидеть у костра, пожалуй, чересчур близко, по мнению его матери, но какой ребенок будет считать, что стоит слушаться маму, когда пламя такое завораживающее и так манит к себе?       Когда ему было шесть лет, мальчик чуть не сгорел, потому что его куртка загорелась от искры костра. Даже находясь в состоянии активности, а не апатии, Фрэнк все равно лез к огню. Он чаще готовил что-то на плите, чаще гладил, чаще сжигал что-то на заднем дворе. Он делал все, лишь бы быть ближе к этому обжигающему теплу, может и не напрямую, но хотя бы косвенно.       Сейчас Айеро залипал на то, как Джерард прикуривал. Ему даже не столько нравилось наблюдать, как этот парень курит, сколько следить за маленьким огоньком, который рождается из искры в зажигалке или спичках, как постепенно становится больше, грозясь нанести кому-нибудь вред, как дрожит, когда его подносят к сигарете, и как облизывает ее кончик, обжигая и делясь своей искрой и теплом.       Фрэнк любил смотреть, как сигарета в губах Уэя тлеет. Как яркая искра мучительно медленно продвигается по сигарете, неумолимо приближаясь к фильтру, словно хочет спрятаться от чего-то, как сгоревшая часть табака превращается в пепел, а после опадает на пол, на асфальт, на траву или же банально в пепельницу, которая выглядит как старая банка из-под пива. Любил следить, как Джерард тушит ее, убивая своими длинными тонкими пальцами.       Айеро был буквально помешан на огне. ***       Фрэнк и его мама стоят у двери дома Джерарда. Линда нервно перетаптывается с ноги на ногу, а Айеро закатывает глаза.       — Ма, у них всегда открыто, — он смело толкает дверь и заходит в дом, сразу крича с входа, — Джер, Майки!       Линда шикает на сына, потому что это как-то неприлично - так с порога кричать, да и заходить вот так без спроса.       Джерард спускается вниз на крик, весь перемазанный в краске, потому что он был занят и не собирался спускаться в ближайшие пару суток, а видеть Фрэнка тем более. Майки выходит из кухни с бутербродом во рту и кивает миссис Айеро.       — Здравствуйте, — робко здоровается она, и Джерард непонимающе смотрит то на Фрэнка, то на женщину. — Я мама Фрэнка, Майки меня знает.       — Миссис Айеро, что случилось? — младший Уэй более сообразительный в данной ситуации, чем старший брат, который продолжает обдумывать происходящее, и Линда вздыхает.       — Нам больше не к кому идти, и мне очень неловко просить о таком, но, может, вы нам не откажете… Дело в том, что у нас был пожар и… Ничего серьезного, но зал весь обуглился, и нам пару дней придется где-то пережить, потому что из-за запаха гари в доме невозможно находиться, а Фрэнк сказал, что вы хорошие люди и не выгоните нас на улицу… — она говорила сбивчиво и постоянно смотрела то на сына, то на братьев, в то время как Джерард неотрывно смотрел только в глаза Фрэнку, а тот, в свою очередь, смотрел только в глаза Джерарду.       - Мама, мама…       Фрэнк кричал, потому что он не понимал, что происходит, почему он сидел посреди комнаты и все вокруг было в огне.       Линда прилетела с работы, как только смогла. Ей позвонили соседи. Миссис Хампфри увидела огонь из окна и тут же вызвала пожарных.       Фрэнка вынесли, потому что парень был в невменяемом состоянии и выглядел так, словно он обездвиженная игрушка.       — Вы смогли установить причину пожара? — этот вопрос интересует Джерарда, потому что парень выглядит очень странно, и они практически не виделись последнюю неделю, так что Джерард удивлен. Обычно, когда Фрэнк пропадает, он потом не появляется, ни один, ни, тем более, с мамой.       — Ну... — Линда смотрит на сына, закусив губу, а после снова на хозяина дома. — Причину пожара установить не смогли. В доме был только Фрэнк, он… уснул и не почувствовал, как загорелся дом. — Женщина смотрит на сына, а потом снова на Джерарда. — Он сам вызвал пожарных.       Фрэнку нравится играть с огнем. Сначала он просто смотрит на то, как красиво горят спички, как огонь доходит до самых кончиков пальцев, пока он держит спички в руках, а после обнимает их, лаская. Когда спички почти заканчиваются, то парень ищет свечи, он знает, что у матери есть свечи. Он смотрит, как красиво плавится воск, а пламя такое великолепное, ярко-красное, плавно перетекающее в оранжевое, а на кончике и вовсе желтое. Это было красиво. Завораживающе. Великолепно. А после свечи было уже мало. Фрэнк сидел на диване и смотрел, как красиво горят занавески, которые мама так усердно выбирала добрых три часа в магазине. Она их очень любила.       В голове парня полнейшая каша, он совершенно не осознает, что делает. Фрэнк никогда не любил свои таблетки. Он внимательно смотрит на то, как пламя перебирается с занавесок на деревянный карниз, а после ползет по стене. Огонь, он такой прекрасный, облизывает стены и медленно захватывает в свой плен все, что только попадается на его пути. А после Фрэнк приходит в себя и начинает кричать. Он чертовски любит огонь, но ожоги он не любил.       Джерард пристально смотрит на Айеро. От них обоих очень сильно пахнет гарью, и сейчас Джерарду хочется наброситься на подростка с криками, почему тот снова пропал и не надеется ли он, что в этот раз Джерард так просто его простит и так быстро сдастся. Он жутко налажал в прошлый раз, но сейчас Фрэнку это так просто с рук не сойдет. Хотя, если честно, слова Линды о том, что подросток спал в горящей комнате, то есть запросто мог погибнуть в диких муках, сгорая живьем, не на шутку заставил сердце Уэя екнуть, но внешне он оставался таким же невозмутимым.       Фрэнк смотрел в глаза Джерарду. Перед входом он попросил мать не говорить им правды. И Линда не стала. Раньше дети недолюбливали Фрэнка, потому что считали его сумасшедшим. Он ничем не отличался, ее маленький солнечный мальчик, а они его все равно не любили. Поэтому, когда Фрэнк сказал, что Уэи примут их, женщина не стала задавать вопросов и просто выполнила просьбы сына. Им не стоит знать всей правды.       — Это просто чудо, что он остался жив, — сухо говорит Джерард, а после переводит (наконец-то) свой взгляд на женщину. — У нас есть дополнительная спальня, раньше там жила... Донна со своими мужьями, вы можете остаться и переночевать столько, сколько вам будет нужно, комната на втором этаже, третья дверь справа, ванная в комнате. Она постаралась, чтобы у нее была своя удобная комнатка, — Джерард хмыкает, потому что мать всегда хотела жить в роскоши, притягивая домой новых ухажеров, но это не помогало.       — Спасибо, — тихо говорит женщина, а Фрэнк просто кивает. Он благодарен, что Джерард не задает сейчас лишних вопросов типа «почему тебя опять так долго не было» или «как тебе удалось не повредить себе ничего». Наверное, поэтому Джерард и притягивал Айеро к себе, нравился ему, манил. Он тоже, в какой-то степени, был огнем. Его огнем, который заставляет смеяться и улыбаться. И не задает лишних вопросов.       Ужином занялась миссис Айеро, потому что Джерард редко готовил, когда был занят работой, и с ранних лет эта обязанность легла на хрупкие плечи Майки. Сейчас женщина просто считала своим долгом накормить бедных парней, которые живут без родителей. Она тоже не задавала лишних вопросов, и так было понятно, что у них никого нет. И тот факт, что Джерард назвал некую женщину Донной (вряд ли это была их сестра), тоже о многом говорил.       Джерард не спустился к ужину. Майки попросил добрую женщину не обижаться на брата, потому что когда тот занят работой, то совершенно не реагирует ни на что, не ест и иногда даже не спит, только очень много курит. Фрэнк с недавних пор тоже это знал. Почему сия информация была ему известна, знать матери не стоит.       Подросток постоянно поглядывал наверх, словно ждал, когда же Уэй старший спустится к ним, хотя прекрасно знал, что этого не произойдет. Линда поблагодарила Майки еще раз за то, что их впустили, и удалилась спать, а Фрэнк, когда Майки тоже ушел в свою комнату, робко постучал в плотно закрытую белую дверь и заглянул внутрь. Дыма было столько, словно Джерард курил кальян, не открывая окон, и парень немного закашлялся. Он попытался найти в этом тумане парня, но все было тщетно, и Айеро пришлось открыть окно, чтобы проветрить. Свежий воздух тут же начал борьбу с табачным дымом, и вскоре последний проиграл в неравном бою. Джерард оказался на своей кровати. Он лежал с закрытыми глазами и практически не двигался, лишь грудная клетка периодически вздымалась. В пепельнице была огромная гора окурков, кругом пустые банки из-под пива и недельной давности коробка от пиццы, которая уже засохла на столе. Фрэнк улыбнулся.       Он осторожно и быстро разделся, готовясь ко сну, и забрался на кровать к Уэю. Тот что-то нечленораздельно промямлил и повернулся во сне на бок. Фрэнк улыбнулся, ложась рядом и укрывая обоих одеялом. Ему плевать, если утром мать заметит их спящих в обнимку, это не волнует его. Он улыбается даже искренне, и таблетки его немного отпускают, но наносить себе вред или же впадать в апатию Фрэнк не хочет. Он прижимается ближе к уже взрослому парню, и тот обнимает его во сне, а Фрэнк проваливается в сон, в котором слишком много огня.