Все враги Инквизиции слишком поздно понимали, что ей невозможно поставить шах и мат. Можно лишь забрать все ее фигуры, но король все равно останется недосягаем. Основательница и истинная глава Инквизиции — Селла, солнце нашего мира. Мал Хакар, «Мятежи, начатые магами — как мы до такого дожили?», 683 ГВ
Сегодня в штабе Инквизиции находилось множество людей, никогда не бывавших здесь ранее. При этом, несмотря на многолюдность, тишину нарушал лишь ожесточенный скрип перьев. Лучшие специалисты по обнаружению магических аур, каких только удалось найти в Весноте, следили за колебаниями энергии, в реальном времени составляя отчет о ходе сражения, бушевавшего в сотне миль от них. Ни одного инквизитора в штабе не было — все они находились на поле боя вместе с остальными рыцарями Ордена... по крайней мере, там были все действующие инквизиторы. Вскоре после памятного собрания Конклава, на котором было принято решение о заграничном походе, почтенный Овадд из Пирлбея заявил о своей отставке. Это позволило ему остаться в Царцине и завершить создание магического оружия, разрешение на использование которого он тщетно пытался получить. Впрочем, Инквизиция не могла оставить за главного того, кого члены Конклава за глаза называли «безумным ученым с красной кнопкой», и потому командование доверили Алоре, хотя верховный легат до последнего требовала включить ее в списки участников похода. Теперь они с бывшим инквизитором вчитывались в отчеты магов, пытаясь узнать как можно больше о ходе битвы. Делалось это, впрочем, лишь чтобы справиться с волнением — было вполне достаточно просто правильно определить результат сражения и воспользоваться супероружием, если силы Ордена потерпят поражение. — Вот здесь и здесь, обратите внимание, - произнес Овадд, указывая на строчки в отчетах. - Это определенно была аура Высшего Заклинания, совершенного Мал Хакаром. — Да, очень похоже на те отчеты о Тени Смерти, - подтвердила Алора. - Но похоже, что ее разрушили — эти показания пропали. — Если бы они убили Мал Хакара, это заметили бы все, - напомнил бывший инквизитор. «Сейчас снова начнет говорить о супероружии», - подумала легат. Она не хотела разговаривать на эту тему в первую очередь потому, что с большинством аргументов Овадда была согласна — ей было не по себе от мысли, что десятки ее товарищей умирают прямо сейчас и еще сотни погибнут до конца дня. Но против использования супероружия категорически выступили Гроссмейстер и большинство членов Конклава, включая Аврелия Голдшоя. Последний прямо так и сказал им с Оваддом перед отъездом: «Если включите свою адскую машину раньше, чем меня убьют, я вернусь и вас прикончу.» Алоре не хотелось признаваться, но она побаивалась Аврелия, хотя в быту он вызывал лишь желание прочесть ему нотацию и отвесить хорошего пинка, — один раз верховному легату довелось увидеть ленивого рыцаря в деле, и она не сомневалась, что он вполне способен исполнить свою угрозу. Получив доступ к архивам Инквизиции, Алора первым делам ознакомилась с личным делом Аврелия, и узнала, что чутье ее не подвело, — одной из причин медленного продвижения Ленивого Паладина по службе было то, что в юности он дважды убивал товарищей по Ордену, поступки которых не соответствовали его представлениям о морали. В обоих случаях трибунал в конце концов согласился с тем, что деяния погибших были этически неприемлемы, но карьера Аврелия была безнадежно загублена. В более поздние годы он стал сдержаннее и при конфликтах с сослуживцами ограничивался тяжелыми побоями, но Алора начала подозревать, что командор целыми днями скрывался в библиотеке, чтобы не влипнуть в еще большие неприятности. — Я кое-чего не понимаю, почтенный, - сказала Алора, чтобы увести разговор подальше от опасной темы. - Разве пребывание в рядах Инквизиции не продлевает жизнь людей? — Это называется Благословением Света... - отозвался Овадд. - Обычно оно избирает недавно павшего героя или молодого ученого, не закончившего свои исследования. Оно оживляет нас, так что да — это можно считать продлением жизни, но на самом деле это нечто большее — инквизитор получает силы, которых не имел при жизни. — Значит, несмотря на вашу отставку, фактически — вы все еще член Инквизиции? — Нет... - с грустной ухмылкой покачал головой бывший инквизитор. - Когда инквизитор устает от свой службы, как я, он отрекается от Благословения Света и оно переходит к другому человеку вместе со всеми силами. — Но жизнь-то у вас осталась, - напомнила Алора. — Ну мы же не некроманты... Благословение Света — скорее чудо, чем точное заклинание. Оно дает нам время, чтобы подготовится, но ни один инквизитор не прожил после отречения дольше двух лет. Просто в один прекрасный день мы ложимся спать и больше не просыпаемся. — И вы согласились на это ради возможности выстрелить из Ока Селлы? — Иногда инквизитор сам принимает решение об отставке, а иногда высшие силы делают это за него... - произнес Овадд. - Мое время истекло. С самого начала как член инквизиции я хотел лишь завершить исследование, которое не закончил при жизни — создание Ока Селлы. О, вы наверное думаете, что я маньяк, мечтающий создать оружие, которое убьет кучу народа, но у Ока есть и мирные методы применения. Системы мгновенной дальней связи, управление климатом, магические светильники на улицах... — Если такова была ваша цель, то почему вы так настаиваете на использовании Ока в качестве оружия? - уточнила верховный легат. — Потому что это была моя миссия в качестве инквизитора. Мне дали возможность завершить работу с тем, чтобы мое изобретение послужило Инквизиции. В день, когда Око было готово, произошло чудо — рыцарь, смертельно раненый в сражении при Абезе, восстал из мертвых. Я сразу понял, что это знак, и отрекся — и мои силы перешли к тому юноше, так что я, очевидно, угадал верно. Как правильно отметил ваш друг Аврелий, посох Суллы даст энергию лишь на один выстрел, а затем ему потребуются годы на перезарядку. После того, как оружие будет использовано, я встрою Око Селлы в созданную мной систему контроля климата и смогу спокойно умереть — вот как работает Благословение Света. Мы исполняем миссию Инквизиции и достигаем своей собственной цели, а затем умираем. — А если до того? - спросила Алора. - Инквизитор может умереть до того, как сам отречется? — Я о таком не слышал, - покачал головой Овадд. - Не думаю, что это возможно... Благословение Света однажды уже вернуло нас к жизни, исцелило раны и болезни, сделало разлагающиеся тела снова живыми... так что может помешать сделать это снова? До тех пор, пока избранный остается достойным, Благословение будет возвращаться к нему снова и снова... Но допустим, что это почему-то станет невозможным. Сегодня погибли уже десятки достойных паладинов — любой из них может быть избран новым инквизитором в замен павшего. Заметьте, Благословение могло бы давать нам любые силы — хождение по воде, левитацию, телекинез — но вместо этого оно дает те, которые требуют минимум времени для освоения. Состав Инквизиции можно полностью заменить за одни сутки, и новый состав будет могущественнее старого — если у Благословения будут достойные кандидаты для выбора. Сегодня они определенно есть... тот же сэр Аврелий. — А что он? - с оживлением поинтересовалась женщина. — Как вы думаете, почему при всех его объективных недостатках, мы позволили ему стать членом Конклава? Все дело в том, что он сильнее, чем любой из членов Конклава. — Не может быть! Я уверена, что сэр Эллеан сильнее, а сэр Лабрин — он же и вовсе Однорукий Паладин, живая легенда... — Ни они, ни какой-либо еще паладин в истории, - отозвался бывший инквизитор. - Инквизиция ведет учет способностей всех членов Ордена со дня его основания, включая те, что так и остались нераскрытыми. Аврелий Голдшой имел наивысший потенциал среди всех наших рекрутов и, что более важно, он уже достиг пика своих возможностей. Эта сила не так бросается в глаза, потому что он плох в магии и почти не пользуется своим священным клинком — когда дело доходит до борьбы с нечистью, более слабые паладины выигрышно смотрятся на его фоне. Все становится на свои места, если выпустить против него дракона или батальон эльфов. Его лень и ненадежность — серьезные недостатки для живого человека, но смерть, как правило, избавляет от них. Если Благословение Света когда-нибудь изберет сэра Аврелия, то его назначение Великим Инквизитором — вопрос времени. — Если все так хорошо, то почему вы так уверены, что оружие вообще придется использовать? Судя по всему, что мы видели до сих пор, перевес на нашей стороне. — Так и есть, - согласился Овадд. - И все же... я ведь почему-то еще жив. Это не может быть просто так. Что-то должно произойти...***
Белые хлопья выгоревшего пепла осели на землю. Среди пустого белоснежного поля возвышались две фигуры — Вакилла, чей пепельный щит гарантировал непреодолимую защиту от любого пламени, и одинокий паладин. Все пламя ада причинило бы Аврелию не больше вреда, чем огненная атака Караксара — лишь командорские доспехи были теперь угольно-черными. Полыхнуло зеленое пламя и рядом с ведьмой появился Мал Хакар — разрушительная сила магии пепла была настолько велика, что шутить с ней стало опасно даже для Повелителя Тьмы, потому он предпочитал пережидать наиболее мощные атаки своей королевы в другом измерении. — Ого, - произнес лич, озираясь. - Итак, мы в очередной раз не смогли обнаружить предельную область поражения Облака Пепла. Здесь не меньше семи квадратных миль. Это полный успех! — Я бы так не сказала... - отозвалась ведьма, не отрывая глаз от выжившего паладина. — Даже пять-десять выживших были ожидаемым результатом, а тут всего один — значит заклинание успешно справилось с Магическими Щитами, которыми пользуются почти все паладины, - Мал Хакар потрепал по голове недовольную Вакиллу. - Восстанавливай силы — возможно придется повторить. А с этим я разберусь. Он двинулся навстречу к паладину, переходя из телесной формы в костяную. — Здравствуйте, сэр. Судя по тому, что я не вижу у вас Небесного Щита и Копья Справедливости, вы — не гроссмейстер Эллеан... — Простите за разочарование, - отозвался паладин. - Аврелий Голдшой. — Разве это разочарование? - покачал головой лич. - Мы все весьма наслышаны о вас — вы ведь были близки к тому, чтобы поймать лорда Ксана пять или шесть назад. Вы даже сражались с ним и выжили. — У нас тогда вышла ничья — я не позволил ему убить себя, но и сам не преуспел. Этим я позволил ему устроить вторжение в Веснот и обучить вас. Больше такое не повторится — вас я намерен убить даже ценой своей жизни. — Вы дешевите, командор, - усмехнулся Мал Хакар. - Боюсь, если вы убьете меня, моя супруга заберет в уплату не только вашу жизнь, но и жизни девяноста процентов участников этого сражения. Вы уже могли убедиться в ее силе. — Вероятно вы правы, - кивнул Аврелий. - Но скольких бы она не убивала, она — не Темный Властелин. Этот титул принадлежит только вам — и именно поэтому вы должны умереть — ради блага двух с половиной миллионов жителей Веснота. Жизни двух тысяч паладинов... да даже двадцати тысяч — не слишком большая цена. — И скольким из этих двух с половиной миллионов мы угрожаем? В моей армии сорок тысяч воинов... было сегодня утром. Допустим, я позову Са'оре и она согласится мне помочь — будет восемьдесят тысяч. Сколько ваших соотечественников мы сможем перебить при всем желании? И сколько ваших соотечественников смогут перебить сами ваши соотечественники, численность которых, как вы правильно сказали, два с половиной миллиона? Вы не хуже меня знаете, что Веснот стоит на пороге гражданской войны — войны, в которой будет намного больше погибших, чем двадцать тысяч. Только страх перед внешним врагом может заставить лордов сплотится вокруг королевы, а крестьян — видеть в лордах своих защитников, а не врагов. Я — злой волшебник, разрушитель деревень, некромант, лич, да еще и женат на ведьме. Иными словами, я — враг всего рода человеческого, и со мной бесполезно вести переговоры. Как по мне — благо жителей Веснота в том, чтобы я жил как можно дольше. — Вы снова правы, - согласился паладин. - Люди действительно склонны к братоубийственным войнам. Но все это происходит, потому что каждый сражается за то, что считает правильным. А вы хотите, чтобы все молчали в тряпочку и дрожали от страха. Вы не несете людям мир — вы предлагаете им получить мир в обмен на их надежды на лучшее, и порядок — в обмен на справедливость. Только когда люди перестанут надеяться на лучшую жизнь, когда решат, что нет смысла искать правду — тогда они перестанут бороться. Как по мне, это ничем не лучше смерти — просто вместо физического уничтожения, вы убиваете их духовно. — Искать правду... - повторил лич. - В этом мире есть только одна правда и только одна справедливость — «мы все умрем». Тот, кто ищет правду, тот всегда находит... свою смерть! Взмахнув мечом, Повелитель Тьмы направил в Аврелия Волну Тени, но паладин взмахом священного клинка рассек заклинание надвое. Последовавшую атаку Теневым Разрушителем Аврелий блокировал Печатью Света, хотя не было никакой возможности успеть совершить защитное заклятие за неизмеримо малый промежуток времени, необходимый потоку молний, чтобы преодолеть разделявшие паладина и лича десять шагов. Но темное заклинание в очередной раз оправдало свое название — молнии прорвались сквозь преграду и скользнули по плечу командора. Доспехи паладинов изготавливались для сражений с темными магами и могли выдержать непрямое попадание заклинания. Они остановили молнии, но в местах попаданий расцвели три темно-зеленые печати. Аврелий сразу же коснулся печатей гардой меча, стирая их — Печать Света была идеальным контрзаклятием от Печатей Тьмы. Лич воспользовался моментом, чтобы попробовать другую тактику. Цепь, прикрепленная к гарде его меча, внезапно удлинилась и обмотала левую руку Аврелия. — Это лишнее, - покачал головой паладин. - Я не волшебник, а просто человек с волшебным мечом. — Кроме того, что они мешают волшебникам колдовать, Оковы Магии — еще и просто цепь, которую нельзя порвать, - отозвался лич, дергая меч на себя. Цепь начала стремительно укорачиваться, увлекая за собой паладина, однако тот, намотав конец цепи на руку, дернул на себя и вырвал клинок из рук Мал Хакара. — Попался, - произнес лич, щелкая пальцами. Вращающийся в воздухе меч изверг в сторону Аврелия поток молний. Командор поднял священный клинок, защищаясь, и в этот момент появившиеся из земли корни оплели его ноги. Повелитель Тьмы вытянул руку и сдавил горло паладина заклинанием Удушения. — Заклинание Ро-Арфьяна, серьезно? - прохрипел Аврелий. - Его же придумал лич, который не любил сражаться... Я ожидал чего-то более агрессивного... Он подался вперед. Обычно жертва удушающего заклинания вовсе не могла пошевелиться, но на этот раз Мал Хакар решил подстраховаться и воспользовался Путами, и даже они не помогли — выворотив корни из земли, паладин поднял ногу и сделал шаг вперед. — Повелитель, я помогу! - Вакилла в свою очередь вытянула руку в направлении Аврелия, но прежде, чем ее заклинание успело подействовать, лицо паладина посерело и всего за пару мгновений он полностью окаменел. — Да уж... Теперь он навряд ли задохнется, но в чем смысл? - растерянно произнесла ведьма. — Тебе не следовало вмешиваться, - сказал лич. — Я не вмешивалась, пока вы сражались один на один, но с двумя сразу — это уже лишнее, - безапелляционно сообщила Огненная Королева. — Здесь есть кто-то еще? - переспросил Мал Хакар. - Я не заметил. — Я тоже никого не вижу, но чувствую, как он ступает по пеплу. Должен быть уже довольно близко. Лучше переместитесь в другой мир, а я еще раз подожгу пепел, и тогда посмотрим, что будет. — Постой, - остановил ее лич. - Давай просто подумаем. Навряд ли кто-то еще владеет спригганской невидимостью, значит это какая-то другая магия. Мы видим благодаря тому, что лучи света отражаются от объектов. Должно быть, наш противник использует магию света, чтобы управлять этим процессом. Если бы он просто поглотил весь свет, мы бы видели темное пятно, но этого нет, значит он как-то влияет на отражающиеся от его тела лучи, чтобы мы воспринимали их иначе. А раз мы находимся под воздействием светлого заклинания, значит его можно развеять при помощи магии тьмы... Иди сюда. — Повелитель? - переспросила ведьма. — Встань поближе. Видела, как сэр Аврелий создал на земле большую Печать Света, чтобы блокировать мое заклинание? Спорим, я смогу так же. Он воткнул посох в землю, и на белом пепле проступил темно-зеленый иероглиф. — Вон он! - воскликнула Вакилла. Действительно, в пяти шагах позади Аврелия стоял седой мужчина в белой мантии, одетой поверх кирасы. В руках у него было оружие, про которое нельзя было с уверенностью сказать, являлось оно копьем или магическим посохом. — В мое время было принято приветствовать неприятельского полководца перед сражением, но вас, кажется, не было на месте, - произнес белый маг, поняв, что его обнаружили. — Это гроссмейстер? - шепотом спросила у мужа Вакилла. — Нет... - покачал головой Мал Хакар. - Ваше Высочество... или мне стоит называть вас «Великий Инквизитор»? - обратился он к вновьприбывшему. — Ваше Величество, - в тон ему отозвался Мордруард. - Вы ведь теперь в своем роде король, не так ли? — Полагаю, вы прибыли, чтобы убедиться, что мое правление будет недолгим, - произнес Повелитель Тьмы. - Я только что выслушал очень поучительную проповедь сэра Аврелия о том, какой я нехороший человек, так что давайте я сэкономлю вам время... Я непобедим. Я готов принять вызов на поединок от любого из вас, и если ваш боец окажется сильнее, я сойду со своего трона и отпущу всех некромантов по домам. Даже этого не нужно — пусть один из вас покажет, что он умнее или хотя бы одаренней меня, и я сочту это своим поражением. Но этого не будет — вы отказываете лучшему из людей в праве стать повелителем вселенной лишь на том основании, что он не соответствует вашим представлениям о хорошем человеке... Ваши идеалы ставят под угрозу существование человечества — а значит эти идеалы должны быть уничтожены... вместе с вами, если потребуется. Он направил в Великого Инквизитора сразу два потока молний — из посоха и из свободной руки, но за мгновение до этого каменная корка, покрывавшая тело Аврелия, треснула и освободившийся паладин выстрелил изо рта огненным шаром, диаметр которого превышал человеческий рост. Пылающий снаряд прорвался через молнии и устремился к личу... Но Вакилла выскочила вперед, заслоняя Повелителя собой. Во мгновение ока ведьма вдохнула пламя в себя, а затем выпустила обратно — в виде огненной струи, направленной в паладинов. Аврелий выпустил навстречу такую же струю и несколько мгновений ведьма и рыцарь поливали друг друга пламенем. Затем они остановились, чтобы перевести дыхание, и огонь погас, так никому и не повредив. — Вы так не вовремя... - обратился Аврелий к Великому Инквизитору. - Я надеялся, что они подойдут поближе чтобы разбить каменную шкуру, и мне удастся выстрелить огненным шаром в упор... Ну да неважно уже. Опасайтесь ведьмы — она заставляет мельчайшие частички пепла залететь в легкие и поджигает их там. Для вас это может быть опасно. — Приму к сведению... - отозвался Мордруард. — Повелитель, они не собираются сражаться один на один, - произнесла Вакилла. — Похоже на то, - согласился Мал Хакар, создавая дверь из зеленого пламени. - Можешь поджигать. Но прежде, чем ведьма успела выполнить приказ, а лич — скрыться в другом измерении, как инквизитор положил руку на плечо Аврелию и они оба исчезли. — Снова невидимость? - спросил лич, останавливаясь. — Нет, - ответила Вакилла. - Они просто... пропали. — Решили, что и два на два их тоже не устраивает, - раздосадованно произнес Мал Хакар. - Как-то не по-рыцарски выходит! - повысил он голос, обращаясь к пустоте. Тем временем Мордруард и Аврелий появились на холме в десяти тысячах футов к югу от места, где находились менее мгновения назад. — Почему мы отступили? - спросил младший рыцарь. - Я бы справился. — Твои шансы на победу в поединке с Мал Хакаром были выше пятидесяти процентов, - согласился старший. - Но эти двое — возможно сильнейший дуэт магов последнего столетия. Если мы будем нападать на них группами по двое, все может закончится очень печально... Может мы победим — неясно, с какой попытки, — а может и нет. Пятьдесят процентов, семьдесят пять процентов, даже девяносто девять процентов — все это нас не устраивает. Подожди меня здесь. Я заберу с поля боя всех инквизиторов, и тогда мы сделаем все вместе и наверняка. С этими словами Великий Инквизитор исчез. — Как-то не по-рыцарски выходит... - пробормотал Аврелий.***
— Знаешь, а ведь тебя не должно здесь быть, - произнесла Фрейда, отстегивая плащ, который мешал ей теперь, когда она больше не сидела в седле. — Сказала та, кому прилюдно отрубили голову еще лет восемь назад, - отозвалась Церцея, становясь в боевую стойку стиля Энеглас Нурорн — руки с мечом отведены за голову справа. Обе женщины покривили душой — в конце концов, одна из них была главой разведки Союза Некромантов, а другая занимала схожую должность в Инквизиции, и обеим были отлично известны имена основных неприятельских военачальников. Но еще год назад каждая из них действительно была уверена, что является последним выжившим Силверщилдом. — Кстати о тех, кого нет с нами... Расследование Ордена показало, что твоих родителей убил Никодеон, но с тех пор, как я узнала, что ты жива, меня терзают сомнения... Так как все было? — Это и правда был братец, - ответила Церцея. — А его кто убил? - поинтересовалась Фрейда. — Одна припадочная колдунья... Извини, если не соответствую сложившемуся у тебя образу кровожадной убийцы родственников. Впрочем, я смогу исправиться, ведь у меня все еще остается вполне живая тетушка... — Даже если их убила и не ты, они умерли по твоей вине. Я советовала твоему отцу избавиться от тебя сразу после того, как ты впервые стала змеей — если бы он меня послушал, они были бы сейчас живы — они и еще невесть сколько людей. Ты сама-то хоть помнишь скольких убила? — До лечения у друидов? - переспросила Змея. - Восемьдесят три человека. После я перестала считать. Но все это праздная болтовня, тетушка — «избавиться» от меня нельзя. Кто меня убьет, сам станет таким же и продолжит убивать. — Как ты думаешь, за кражу какой реликвии мне отрубили голову? - спросила леди-инквизитор, левой рукой извлекая из мешочка на поясе кулон в виде небольшого хрустального шарика на цепочке. - Я нашла способ заточить змеиного демона навеки. Не хочешь попробовать? Весьма возможно, что твое человеческое тело переживет это, и ты сможешь снова стать нормальной. — Нужно было предлагать это лет десять назад, - отозвалась Церцея. - И еще кое-что — правильно говорить не «змеиный демон», а «Змеиный Бог». С большой Б. Фрейда выстрелила в племянницу Лучом Света, но та увернулась и бросилась в атаку. Бегала Змея не слишком быстро, зато, добравшись до цели, наносила удары намного быстрее, чем смог бы даже ее покойный брат. Инквизиторша отвела в сторону удар, направленный в сердце, но пропустила еще два — первый лишь скользнул по панцирю, а вот второй пронзил бедро. Фрейда не растерялась, и схватила руку Церцеи левой, правой занося меч, на рукоять которого была намотана цепочка магического кулона... Но в этот миг зеленоватая аура, окружавшая тело Змеи, вспыхнула холодным зеленым пламенем, принявшим очертания огромной змеиной головы. Пламенные челюсти сомкнулись и меч инквизиторши сломался от удара. Ее доспехи тоже треснули на запястье и на бедре — в местах соприкосновения с клыками — но сквозь плоть зеленое пламя прошло, не причинив физического вреда — лишь боль. Фрейда разжала руку и Церцея отпрянула, оставляя свой меч торчащим в ноге у тетушки. — Фокус с пойманной рукой не прокатит — уже было, - произнесла Змея, вытаскивая из ножен второй клинок. Леди-инквизитор совершила еще одну попытку подстрелить Церцею Лучом Света, но на этот раз девушке даже не пришлось уклоняться — пламенная аура полностью поглотила заклинание. — Это то, что ты назвала бы силой змеиного демона, тетушка, - усмехнулась Церцея. - Останавливает неживое, а живое наполняет ядом. Идеальный прием для оборотней, ведь мы носим одежду из шкур животных, да и яд нам не страшен. Змея вновь бросилась в атаку. Пламенные челюсти разомкнулись ровно настолько, чтобы позволить ей нанести стремительный удар. На этот раз Церцея решила ограничиться неглубокими порезами — чтобы не дать противнице забрать и второй клинок — полагаясь больше на яд. Фрейда вытащила из ноги меч племянницы и отбивалась с его помощью, избегая наносить удары по пылающей змеиной морде. Сражаться не атакуя с более быстрым противником было непросто, и в итоге Змея выбила клинок из рук тетушки... Но прежде, чем она успела сделать что-либо еще, за спиной у Фрейды появился еще один инквизитор — старик со странным магическим посохом. — Уходим, - произнес он, хватая леди Силверщилд за плечо и через мгновение оба исчезли. — Нельзя же так, милорд! - возмутилась Фрейда, как только они с Великим Инквизитором появились рядом с Аврелием — на холме вдали от бушующего сражения. - Вы не имеете права препятствовать мне в исполнении миссии, ради которой я была избрана Инквизитором! Верните меня назад — я еще не закончила с Церцеей! — Вот именно, - подтвердила Змея, появляясь в ослепительной зеленой вспышке — она отстала от инквизиторов всего на пару секунд. - Хозяин бы скорее всего отпустил вас на моем месте, но не в моих правилах выпускать добычу, уже побывавшую у меня в зубах... — Полагаю, я могу оставить этот вопрос на вас и леди Фрейду? - обратился Мордруард к Аврелию. — Разумеется, - кивнул рыцарь. Стоило Великому Инквизитору исчезнуть, как Фрейда вырвала из рук у командора меч. — Дайте сюда! И не лезьте — я сама разберусь. — Каждый раз, когда сталкиваюсь с Силверщилдами, диву даюсь — что у вас за семейка? Сначала один зарезал родителей, теперь племянница и тетушка готовы друг друга поубивать... Меня вот моя тетушка медовухой поит, например... - проворчал Аврелий, которого, впрочем, уже никто не слушал. — Какая же ты дурочка, - сказала Фрейда племяннице. - Тебе дали такой шанс выжить, а ты от него отказалась. — По-моему это я пока выигрываю... - напомнила Церцея. — Разве? - усмехнулась леди-инквизитор. - А ты не замечаешь отсутствия чего-то, чего следовало бы ожидать? У меня дырка в ноге и в крови уже столько твоего яда, что впору быка травить. Так почему я все еще стою на ногах? Смотри — фокус! Она отбросила меч в сторону и сделала три решительных шага вперед, пройдя прямо сквозь пламенную защиту Змеи. Доспехи разлетелись на куски, но Фрейду это, похоже, не слишком сильно волновало. Церцея отреагировала скорее машинально, вонзив меч в сердце тетушки. — А дальше? - поинтересовалась леди Силверщилд. - Сила инквизитора не подвластна человеческому воображению. Это Божественная Мощь. Она схватила племянницу за плечо и, перекинув через себя, вышвырнула за пределы огненной змеи. Стоило Церцее покинуть область действия магической защиты, как зеленое пламя погасло. Фрейда двинулась к лежащему на земле мечу, намереваясь подобрать его, но вокруг Змеи уже начала образовываться новая аура, и леди-инквизитор изменила свое решение. — Поиграли и хватит, - сказала она, хлопая в ладоши. В ее руке возник боевой молот, состоящий будто из застывшего света. Один удар — и не успевшая толком образоваться пламенная голова бесследно исчезла. - Надо же, похоже ты не слишком хороший человек, племянница. Молот Правосудия признал тебя виновной. Поостерегись — он и тебя саму может точно так же обратить в пыль. — Правосудие значит... - прошипела Церцея. Ее меч так и остался в сердце у Фрейды, поэтому она сделала последнее, что ей оставалось — исчезла в ослепительной зеленой вспышке и появилась точно за спиной у тетушки, вцепившись ей зубами в шею. Однако инквизиторша освободилась из захвата и, повалив племянницу на землю, ударила ее молотом... и ничего не произошло. — Разве не очевидно? - усмехнулась Змея. Ее ноги обернулись змеиным хвостом, который обвился вокруг ног и туловища Фрейды. - Это ведь не Молот Избиения Нехороших Людей, а Молот Правосудия. А для правосудия необходимо, чтобы судья обладал властью над тем, кого он судит. Не скажу, что я самое значительное божество, но даже самый зачуханный гоблинский божок — даже это ничтожество Вод-ха-бодун — несравненно выше любого из людей. Есть положительные стороны в том, чтобы быть змеиным демоном, тетушка — в чем бы я ни была повинна, человек не вправе меня судить! Она вырвала из рук у тетушки Молот Правосудия и ударила ее им. — А вот теперь ситуация обратная, - произнесла Церцея, превращая хвост обратно в ноги и разжимая их, позволяя обессиленной инквизиторше упасть на землю. - Хоть судья стократ грешнее подсудимого, он все же судья... - Она поднялась на ноги и нанесла пытавшейся подняться Фрейде еще один удар, от которого та отлетела шагов на двадцать. - В пыль тебя, конечно, обращать не за что, но, похоже, даже инквизиторы не безгрешны... Подбежав к распростертой не земле инквизиторше, Змея подобрала с земли меч Аврелия и отсекла ей голову. Молот Правосудия в руке у девушки ослепительно вспыхнул и погас. — Ой, прости, это твое... - сказала Церцея, бросая командору его окровавленный меч и извлекая из груди Фрейды свой. - У меня сегодня отличное настроение — так и хочется убивать. Будешь следующим?***
Сражение возле оврага почти завершилось. Паладины-новобранцы не смогли устоять перед натиском костяных воинов и, хотя позже им удалось восстановить строй и оказать достойное сопротивление, уничтожив двести скелетов, преломить ход боя так и не удалось. Теперь на каждого из паладинов приходилось уже по пять-шесть скелетов, а чернокнижники делали соотношение сил еще более неравным. Настоящих магов из Академии в отрядах Белой Вишни и Плачущего Солнца было всего четверо и с ними Полиандр разобрался еще в самом начале сражения. Разношерстая компания чародеев, прикомандированных к его отряду — в основном новые ученики Мал Кешара и мелкие колдуны северных земель, которым не к кому было прибиться — была неспособна действовать слаженно, зато каждый из них мог взять на себя двоих-троих неопытных паладинов и одержать уверенную победу. Сам Полиандр — которому, впрочем, помогала Рия, — расправился уже с восьмым противником и тут обратил внимание на Аришу. Ведьма сражалась с двумя паладинами — сражалась уже минут двадцать, что было немного необычно для огненной колдуньи, пусть даже ее способности были заточены на защиту. Молодые рыцари, как не старались, не могли нанести ведьме ни одного опасного удара, но и ее огненные снаряды почему-то летели мимо цели. Полминуты понаблюдав за этим странным боем, Полиандр понял, в чем было дело. Водяным хлыстом он вырвал меч из рук у одного из противостоящих Арише паладинов, а водяным шаром сбил с ног с другого. — Ты в порядке? - спросил чернокнижник, подходя к ведьме. — А? - переспросила та, приподнимая плачущую клоунскую маску, которую частенько носила во время сражений. - Да, в полном, спасибо. — Мне так не кажется. Ты всегда была в отряде Амелии, но сегодня попросилась в резерв. И эта маска — она изображает грусть или неудачника. На цирковых представлениях грустного клоуна всегда избивают, но он все время снова поднимается... Пока ты носишь эту маску, удары врагов не вредят тебе, но и твои собственные атаки всегда неудачны, верно? Я помню, как ты вышла сражаться против саламандры, способной испепелять врагов едва ли не взглядом, а сегодня так бережешь себя. Ты случаем не беременна? — Нет, конечно нет... - фыркнула ведьма. - Этого-то мне на всю жизнь хватило. У меня есть два сына, которых в младенчестве забрали в Орден Паладинов. Одному сейчас должно быть двадцать, другому — двадцать один. Я попросилась в резерв, чтобы случайно не наткнутся на них... Кто же знал, что так выйдет. — И ты, разумеется, не знаешь, кто именно? — Я их даже не видела никогда... — Тебе лучше остаться здесь, - произнес чернокнижник, взмахом руки приказывая своему Ужасному Воителю добить обоих противников Ариши. - Третья фаза началась. Мы отправляемся на помощь Мелипсихоне. — Я не могу... - покачала головой ведьма. - Пусть я не убиваю, но я хотя бы отвлекаю их внимание на себя... — Тот, кто пришел на поле боя не чтобы убивать, будет убит, - отрезал Полиандр, и в его словах прозвучали явные отголоски первоначального автора этого высказывания — Мал Кешара. - Отправляйся в штаб госпожи Золвотер — там для тебя найдется работа. А здесь мы с Рией и сами справимся...***
Войско нежити лавиной надвигалась на строй паладинов. Даже у лучших рыцарей Ордена не было шансов на победу в пешей схватке при соотношении скелетов и паладинов семь к одному — но лишь, если каждый паладин действительно будет сражаться с семью противниками одновременно. Но покуда рыцари держали строй, не позволяя разделить себя, преимущество было на их стороне. За столетия войн с дисциплинированными армиями людей и гномов, полководцы нежити заучили простую истину — успех мертвой армии на поле боя напрямую зависит от того, сможет ли она разрушить неприятельское построение и реализовать свое численное превосходство. В темное время суток, это обычно было нетрудно — орды скелетов со светящимися глазами, рычащих где-то под ногами упырей и совсем уж инфернально выглядящих призраков заставляли любых врагов забыть о дисциплине. Но днем войско нежити устрашало разве что своей огромной численностью — и хотя бы из этого фактора Ку'ман'дан Бернс собирался выжать все возможное. Он построил войска полумесяцем, намереваясь взять врага в полукольцо — хотя не сомневался, что паладины воспользуются нечувствительным к фланговым и тыловым ударам круговым построением. Чтобы еще больше подчеркнуть огромное количество скелетов, каждой из семидесяти трех сотен было выдано знамя с древком из человеческого скелета. Каждую сотню сопровождали музыканты — два года назад это было еще не до конца прижившимся нововведением, но в ВССН звуковые заклинания и артефакты получили широкое распространение — баньши, скелетов-флейтистов, скелетов-барабанщиков и скелетов-трубачей становилось все больше. Создаваемая ими мелодия оказывала на живых удручающее воздействие, вплоть до обмороков и приступов эпилепсии — а главное, действовало все это независимо от времени суток. Изначально каждый скелет просто стремился извлечь из своего инструмента какую-нибудь леденящую кровь мелодию по одному ему известному замыслу, но в войске Старика музыкантов набралось аж полторы сотни и, стремясь скоординировать действия, они заранее сговорились, что будут играть — и Бернс понял, что узнает мелодию. — Песню! - скомандовал он. - Вечный сон не для нас, встанем к свету спиной... — Из могилы восстав, мы выходим на бой... - понеслось над рядами. Под звуки мрачного марша белоснежная лавина скелетов двинулась на не менее белоснежную фалангу паладинов.Сначала Тьма, Потом уж Свет. Без смерти, братцы, Жизни нет. Ради блага людей Мы должны воевать. Ну и кто там сказал Что двум смертям не бывать?*
Любая другая армия давно пустилась бы наутек, но только не паладины. Все меры устрашения, предпринятые Стариком, пропали даром — кто-то из рыцарей затянул «Священную войну» и войско Ордена стойко встретило атаку нежити. Произошедшее далее можно было бы назвать мясорубкой, если бы у восьмидесяти пяти процентов ее участников не отсутствовало бы мясо. Произойди эта битва в какой-нибудь другой день, историки наверняка придумали бы ей какое нибудь запоминающееся название — в конце концов, она была куда масштабней Резни при Абезе и даже Великого Царцинского Сражения — но на фоне общей трагедии этого и следующего дня, эпическое сражение между полком Бернса и паладинами осталось почти незамеченным, войдя во все хроники лишь как один из «эпизодов» Битвы Воющих Призраков. Но сейчас никто из участников сражения не подозревал об этом, и каждый делал все от него зависящее — передние ряды сражались, а задние пели. Через некоторое время мертвецам все же удалось немного потеснить рыцарей в центре — там, где собралось наибольшее количество искусных Клинков Смерти. Многие из этих воинов были по десять футов ростом, потому удары пеших воинов не могли достичь их уязвимых точек, а когда паладины метили в руку или в ногу, скелеты отбрасывали ее прочь прежде, чем пламя священных клинков охватывало другие части тел, а вместо потерянной конечности создавали новую — такая тактика позволяла Клинкам Смерти сражаться с паладинами почти на равных а при некотором численном превосходстве — даже побеждать. О превосходстве, впрочем, речи не шло — даже в самом отборном полку ВССН Клинков набралось лишь немногим больше сотни. Старик уже приготовился дать команду ввести в бой упырей, — своим бешенным натиском неживые хищники должны были окончательно разделить давший трещину строй рыцарей надвое — но в этот момент с юго-запада донеслось пение рогов. Резерв Ордена во главе с командором Аддри наконец вступил в сражение. Он воздержался от поспешных действий и его пятьсот рыцарей ехали шагом — зато пехота шла сразу следом за ними. Им нужно было лишь пробить брешь в чрезмерно растянутом построении скелетов кавалерийской атакой, а затем объединиться с окруженными силами гроссмейстера Эллеана. Бернс разразился потоком ругательств — шестикратное численное превосходство его войск над противником только что испарилось. Тем не менее, сражение еще рано было считать оконченным — с севера неумолимо приближались двенадцать тысяч воинов под началом Зении. Старик должен был сдерживать паладинов до их прибытия и причинить максимальный ущерб — и начал он с того, что сменил приоритет целей, решив сначала расправится с вновь прибывшим орденским резервом — настоящих паладинов в нем было всего пятьсот, а наемная пехота качеством значительно уступала не только рыцарям Ордена, но и многим частям ВССН. Когда эскадрон командора Аддри устремился в атаку, Бернс выпустил им навстречу пятьсот упырей — тот самый отряд, который он берег для последнего рывка. Закованным в броню конникам упыри вряд ли могли сильно навредить, зато для лошадей были очень опасны. Сэр Аддри, в задачу которого входило не столько прорваться на помощь окруженным товарищам, сколько привести им свежих лошадей на замену уставшим, — ведь только с ними войско Ордена могло совершить последний рывок и добраться до Мал Хакара — решил не рисковать и отменил атаку. Конники развернулись, выпуская вперед гномов-копейщиков. Для тех не составило труда расправиться с упырями, но Старик выиграл достаточно времени, чтобы отвести ту часть войска, что разделяла отряды командора Аддри и гроссмейстера, избежав тех потерь, что неизбежно понесли бы воины нежити при прорыве паладинов. Теперь воинам Ордена ничего не препятствовало воссоединиться, а войско нежити уже готовилось взять в полукольцо объединенный отряд паладинов... и не только. Оказавшись перед перспективой кавалерийской атаки, Старик решил не пытаться разделить эксадрон командора Аддри с основными силами Ордена и позволил конным рыцарям и идущим перед ними наемникам-гномам присоединиться к армии Гроссмейстера, зато нанес удар по идущему следом отряду Псов Войны, чтобы отделить от неприятельской армии и окружить блеквотерскую и эльфийскую пехоту. Псы Войны были самыми дорогими наемниками в стране и, хотя и не привыкли сражаться с нежитью, вполне могли устоять, но в этот момент прибывшие на поле боя войско Полиандра ударило в левый фланг отряда и наемники не выдержали. По дороге к месту сражения ученик Мал Кешара собрал уцелевшие остатки первого полка, рассеянного кавалерийской атакой паладинов в самом начале сражения, и теперь привел на помощь полку Бернса две тысячи двести воинов. Таким образом, мертвецам удалось сохранить двукратное численное превосходство, а войско Ордена, хоть и получившее подкрепление, оказалось разделено надвое. Этим приемом Старик надеялся вынудить противников стремиться вновь объединить силы вместо того, чтобы пытаться вырваться из окружения, но рыцари Ордена поступили разумно, хотя и не очень благородно — вместо того чтобы прорываться к союзникам, они кавалерийской атакой пробили в правом фланге армии мертвых брешь, в которую сразу же устремились пешие паладины. Когда прорыв был завершен, пехотинцы развернулись, перекрывая нежити путь к преследованию всадников, которые во главе с Гроссмейстером помчались на восток — туда, где был обнаружен Мал Хакар. Ку'ман'дан Бернс не сомневался в том, что его воины в конечном счете победят четыре тысячи брошенных паладинами наемников, будь те хоть десять раз элитными, но это победа была ему совершенно не нужна — потому Старик поручил трем тысячам воинов сдерживать наемников, а остальные силы обрушил на пеший полк паладинов, все еще надеясь успеть на помощь Хозяину. Тогда-то, сражаясь в первых рядах вместе с Клинками Смерти, он и увидел того, кого убил еще полтора года назад — тоже сражающегося в первых рядах и вполне живого Глицина Нортваллея. Рыцарь как раз рассек огромного дрога сверху донизу, как будто тот был сделан из бумаги. — Как... - прорычал Ку'ман'дан. - Откуда он здесь? — Не подходи к нему! - предостерегли скелета и тот с удивлением обнаружил у себя на левой верхней руке Рию. Костяной посох самовольно и незаметно для воина прицепился к его запястью. — А ты разве не должна быть с Полиандром? - поинтересовался Старик. — Он ушел... - уклончиво ответила чернокнижница. - Я решила разыскать тебя и, похоже, не напрасно... Не лезь к этому рыцарю! Он — один из инквизиторов, личности которых нашей разведке удалось установить. Испепелит и не заметит. — Мне наплевать кто он — я лично всадил в него стрелу с неизлечимым ядом. И он умирал, я видел это! - в глазах скелета вспыхнули зловещие красные огоньки. — Да, это странно, но говорит лишь об огромной живучести инквизиторов. Их главный живет уже сто пятьдесят лет, Однорукий Паладин отрастил обратно отрубленную полвека назад руку, а Фрейда Силверщилд — голову... и мы еще не знаем про остальных! — Неважно кто там чего сто лет назад! - рявкнул Старик. - Этого инквизитора я отправлю в ад! Собственноручно! — Стой! - когда Рия сердилась, ее голос был не менее страшен, чем у рыцарей смерти. Ку'ман'дан почувствовал, что его ноги приросли к земле. - Возможность победить есть, но для этого выслушай, что я скажу! — У тебя одна минута, - отозвался Бернс. — При нашей прошлой встрече у тебя было две руки, а не четыре. Способности Клинка Смерти — они от Храшка? — Возможно. — У тебя на поясе громовой посох — никто кроме гномов не умеет ими пользоваться. Значит ли это, что ты получил знания Кротыша, когда поглотил его кости? — Давай уже к делу! - потребовал Ку'ман'дан. — Это и есть дело! Ты не просто дрог, находящийся на пороге превращения в рыцаря смерти, а обладаешь уникальной способностью поглощать других скелетов, забирая не только их кости, но и навыки. Забери мои. — Что? - переспросил Старик. Красные глаза погасли, а начавшая проявляться алая аура исчезла. — Если поглотишь меня станешь первым рыцарем смерти-чародеем. С магией Тьмы ты сможешь подавить силу священных клинков и любого другого паладинского оружия. — Рия, это так не работает. Это не Легион — если я поглощаю тебя, ты исчезаешь. Навыки и знания Храшка и Кротыша у меня, но не они сами. Я не слышу у себя в голове их голоса или что-то вроде того. Их нет. — Ну и что я потеряю? - усмехнулась обезображенная чернокнижница. - Возможность оставаться в вечном рабстве у жестокого лича, который вспоминает обо мне только тогда, когда его очередная игрушка сломается? По крайней мере я буду знать, что мои способности достались не ему, а хорошему человеку. — С Храшком и Кротышом все было ради выживания, к тому же они уже были почти мертвы... - попытался объяснить Старик. - Сейчас ты просишь меня убить тебя, хотя ни один из нас не обязан здесь умирать. — Ты что — паладин? - ехидно поинтересовалась Рия. - Если так, то тебе никогда его не победить — ведь он самый настоящий инквизитор, да и боевого опыта у него побольше. Прекращай думать о том, что хорошо и что плохо, и просто бери все, что нужно, как будто оно твое — честного пути к победе для тебя нет. — Тогда попробуем бесчестный, - произнес скелет, и красное пламя вновь вспыхнуло в его глазах. Костяной посох треснул и разлетелся на куски, которые, объединившись иначе, образовали ну руке Ку'ман'дана костяную перчатку. А затем начали разрушаться все скелеты в радиусе пятидесяти футов от Старика. Облекшись в костяной доспех, дрог выбросил щит и оба своих топора, и, подобрав четыре обороненных поглощенными скелетами меча, взмахнул одним из них. Слетевшая с клинка бордовая Волна Тени разметала в стороны сражающихся и расчистила Бернсу дорогу к сэру Глицину. — А ты действительно была сильной, Рия... Начинаю понимать, почему старый мешок с костями оторвал тебе руки... — Бернс, стоять! - крикнула Мелипсихона, продиравшаяся к Старику через ряды скелетов, но окончательно превратившийся в рыцаря смерти скелет проигнорировал приказ и с ревом бросился в атаку. Разумеется, Глицин не узнал его — никто не узнал бы в десятифутовом четырехруком костяном гиганте скелета-воина в проржавевших доспехах, которым он был в сражении при Абезе. Увидев, что громадный противник во весь опор несется к нему, размахивая четырьмя мечами, молодой инквизитор добил скелета, с которым сражался, и замер, позволяя Старику подбежать поближе. Когда между ними оставалось три фута, рыцарь ударил от плеча наискось двуручным мечом. Однако магического взрыва, который обычно следовал за прикосновением священного клинка к нежити, не произошло. Вместо этого светлая аура, окутывавшая меч Нортваллея, перед самым ударом вдруг сорвалась с клинка и умчалась куда-то вдаль. Однако сила инквизитора была столь велика, что даже обычным мечом он рассек костяной доспех дрога и разрубил противника напополам, перебив позвоночник чуть ниже ребер. Верхняя половина рыцаря смерти начала падать на землю, разлетаясь на куски... Но вдруг появившиеся прямо из воздуха сегменты позвоночника, созданные заклинанием Дара Тьмы, соединили разрубленные части и костяной доспех начал срастаться... и в то же мгновение четыре меча подобно когтям вонзились в тело сэра Глицина, разрывая его на части. — Так просто? - поразился Старик. - Да я бы, наверное, и сам справился... И тут же в него ударило больше десятка заклинаний Луча Света — паладины мчались к нему со всех сторон, стремясь отомстить за гибель своего командира. Однако рыцарь смерти, взмахнув мечами, загасил лучи Волнами Тени и, вырастив чуть пониже затылка дополнительный череп, приготовился к бою. — Теперь я понимаю, как чувствует себя Мал Хакар, который в одиночку сильнее, чем все его враги вместе взятые... Ваши потуги смехотворны! - пророкотал он, стоя в середине вихря из рассекающих воздух клинков, отрубленных рук и голов.***
Пятьсот паладинов во главе с Гроссмейстером приближались к тому месту, где ранее был замечен Мал Хакар. Но если они ожидали, что смогут наконец сразиться с ненавистным Повелителем Тьмы, то ошибались — сначала им предстояло столкнутся с последней преградой, отделявших их от лича — то были вышедший из ущелья отряд Караксара во главе с ним самим и уцелевшие остатки пятого полка. Вместе — чуть менее двух тысяч воинов. Скелеты выстроились у подножья крутого утеса, отделявшего Пустошь от Линтанирского леса. Фланг нежити был прикрыт лесистым холмом — нельзя было ни обойти войско мертвых, ни отделить от него часть — оставалось лишь атаковать в лоб. Где-то дальше, за спинами костяных воинов, неподалеку от места, где утром паладины прорвались через ряды пятого полка, находился Мал Хакар — и там же уже собирались инквизиторы. Можно было бы доверить все дело им, но Гроссмейстер намеревался разбить войско нежити — благо за сегодня паладины уже уничтожили в десять раз больше скелетов, чем было в отряде Караксара — прорваться к личу и самолично убедиться, что Повелитель Тьмы побежден. Только когда рыцари Ордена увидят побежденного Мал Хакара, война сможет считаться законченной, а все сегодняшние жертвы — оправданными. Итак, рыцари устремились к скелетам, готовые смести их с пути — и тут на них посыпались на стрелы. Проблема была не в трехсот лучниках Караксара — их эскадрон должен был смести с лица земли буквально через минуту. Куда хуже был другой отряд — они засели на самом гребне утеса и стреляли вниз, с поразительной эффективностью поражая рыцарей и коней. То были экстерминаторы, которых называли лучшими лучниками в мире. Впрочем, эльфийские мастера лука были готовы оспорить это звание — но если не обращать внимания на то, что экстерминаторы не умели сбивать неприятельские стрелы в полете и стрелять не глядя по цели, скрытой за препятствием, они ни в чем не уступали эльфам — просто потому что обладали всеми возможными навыками, какие только могли понадобиться лучнику. Эти древние скелеты знали «смертельные точки» трех сотен видов существ и уязвимости двадцати пяти видов доспехов и отлично просчитывали траектории движения цели и полета стрелы, а их асимметричные луки позволяли уверенно стрелять на расстояние до трети мили. Работа экстерминаторов не предполагала ни заградительного огня, ни стрельбы навесом, ни использования отравленных стрел — после непродолжительного прицеливания производился выстрел, за которым в девяти случаях из десяти следовала смерть жертвы. К сожалению для некромантов и к счастью для всех из врагов, искусство создания экстерминаторов было забыто задолго до основания Веснота. Но в последний год чародеи Союза, получившие от Са'оре свитки с секретами этого заклинания, активно наверстывали упущенное. Экипировку древних лучников удалось воссоздать по инструкциям из исторических свитков, а вот с самими скелетами все было намного сложнее — к настоящему моменту создать удалось лишь одну сотню экстерминаторов, и, по словам Са'оре, им нужно было еще «дозреть» на протяжении пары столетий, набравшись опыта и совместив полученные магическим путем теоретические знания с практикой, чтобы сравниться в мастерстве с «настоящими» экстерминаторами. Потому Мал Хакар и не решился использовать экстерминаторов в открытую — даже самые лучшие лучники в мире неизбежно погибли бы, когда эскадрон паладинов доскакал бы до них, — и спрятал всю сотню на утесе, поручив командование Амелии. Они не стали высовываться, когда в начале сражения эскадрон Аврелия проезжал мимо утеса в первый раз. Они были козырем для конца игры и теперь, благодаря тому, что Зения смогла почти в точности предвидеть ход сражения, этот козырь мог подарить нежити победу. Гроссмейстер нахмурился. Утес был очень крутым, имел плоскую верхушку и тянулся вдоль пути, по которому предстояло проехать паладинам, почти на две мили. Скелеты, вероятно, взобрались на него с другой стороны еще ночью, а теперь у паладинов не было возможности ни быстро добраться до лучников, ни покинуть область обстрела. Если скелетам, или, что более вероятно, Мал Хакару, удалось бы замедлить продвижение эксадрона паладинов, рыцарей могли просто перестрелять. — Рассвет! - воскликнул Эллеан, поднимая меч над головой. Слепящий свет мешал сражаться всем, включая и самих паладинов, но им, в конце концов нужно было просто скакать вперед — а лошадей в Ордене специально тренировали терпеть резкие перепады освещения — а скелетов можно было просто затоптать... Вот только против экстерминаторов свет ни капельки не помог. Каждый из них уже помнил местоположение и скорость движения своей цели и продолжал стрелять по памяти. — Сэр Лабрин, леди Юсулла, поднимайтесь! - скомандовал Гроссмейстер, отменяя заклинание. Ему было не по себе от идеи отправить двоих инквизиторов разбираться с целой сотней скелетов, но других бойцов, способных быстро попасть на отвесный утес, в его распоряжении не было... хотя у этих двоих методы были довольно пугающими. — Сэр Робрин! - крикнул Однорукий Паладин, останавливая коня и спрыгивая на землю. - Давай! — Уверены, сэр? - уточнил младший инквизитор, тоже спешиваясь. - Мне не по себе каждый раз, когда я это делаю... — Вот ты еще поспрашивай на поле боя, уверен я или нет! - прикрикнул на него Лабрин. Время действительно было не лучшим — мимо проносились всадники, и, что гораздо более важно, стрелы. Робрин, кивнув, взял старшего товарища за руку... и швырнул его в воздух. Преодолев полторы сотни футов, сэр Лабрин приземлился на гребне утеса. Божественная Сила считалась сравнительно легким в использовании благословением — по сравнению с той же Божественной Скоростью — но и у нее был ньюанс — она была совершенно непропорциональна возможностям человеческого тела. Сэр Робрин мог ударом руки по крепостной стене запросто сломать... и стену, и руку. Если бы вместо того, чтобы забросить на утес сэра Лабрина, он бы попробовал прыгнуть сам, то достиг бы цели — и, весьма вероятно, разбился бы насмерть. Даже среди инквизиторов единственными, для кого подобный полет был совершенно безопасен, были Однорукий Паладин и леди Фрейда, потому что их благословение — Божественная Мощь — гарантировало, что они останутся в целости и сохранности после любых мыслимых и немыслимых повреждений. Так что сэру Робрину оставалось лишь сесть обратно в седло и поскакать догонять эскадрон — а вот для Юсуллы была другая возможность. Едва очутившись на вершине утеса, сэр Лабрин выстрелил вниз Лучом Света и, быстрее чем могли бы заметить глаза человека, леди-инквизитор взбежала вверх по лучу и оказалась рядом с рыцарем. Амелия заметила пришельцев даже раньше, чем экстерминаторы, при всех их сверхчеловеческих рефлексах. Снежное покрывало юной ведьмы было, фактически, адаптированной под ее способности версией заклинания Полиандра, которое тот упорно отказывался называть Туманным покрывалом. Впрочем, увидеть — это одно дело, а вот сделать хоть что-то летающим и бегающим по лучам света инквизиторам Амелия навряд ли была способна. Но она вполне могла позаботиться о собственной безопасности... и не только. — Пира, встань поближе ко мне, - обратилась девушка к единственному члену отряда кто, как и она, не был скелетом. Девочка испуганно прижалась к юбке Амелии, которая, вероятно, казалась ей оплотом магической мощи. Брать восьмилетнего ребенка на поле боя вообще было не лучшей идеей, но Ариша и Вакилла обе настаивали, что Пира станет хорошей ведьмой только если повсюду будет сопровождать свою наставницу. Девочка была не по годам талантлива, и Ариша считала, что зарождающиеся способности ведьмы должны находиться под постоянным наблюдением, а Огненная Королева и вовсе постоянно напоминала о том, что она сама к десяти годам уже была полноценной ведьмой, а в четырнадцать возглавила Хэгмаунт. Позиция отряда Амелии была самой безопасной — почти все сражение экстерминаторы должны были провести в засаде, а в ближний бой вступать вовсе не планировали — и ведьма решилась взять Пиру с собой, надеясь, что в своем первом сражении девочка просто понаблюдает за всем издалека и тем самым избежит судьбы самой Амелии, которая была совершенно не подготовленной, когда ей впервые пришлось убить человека... Но похоже, что теперь для Пиры все могло обернуться гораздо хуже. Амелия прижала девочку к себе и наложила защитные заклинания — подморозила землю вокруг себя Белым Озером — к сожалению, использованное не на водоеме, это заклинание имело ограниченную полезность — а затем окружила себя и Пиру коконом из стремительно кружащихся снежинок. Экстерминаторы, между тем, переключили внимание на инквизиторов, осыпав их стрелами. Им выстрелы не стали менее меткими от того, что противники обладали сверхчеловеческими возможностями, однако одной меткости было уже не достаточно, чтобы победить этих двоих — Юсулла ускорилась и, успешно разминувшись с каждой из стрел, достигла скелетов раньше, чем их стрелы вонзились в землю в том месте, где она только что стояла. Лабрин лениво прикрывался от стрел щитом, но даже когда экстерминаторам удалось несколько раз попасть в места сочленения лат — на плече, на локте и даже на шее — паладин продолжил наступать, как ни в чем не бывало, еще и отвечая на выстрелы скелетов лучами света. — Прекратить! - крикнула Амелия, видя, что ряды экстерминаторов стремительно редеют, а инквизиторам от их попыток сопротивления ни холодно и не жарко. - Продолжать обстрел эксадрона! Скелеты послушно прекратили обращать на Юсуллу и Лабрина внимание и вернулись к выцеливанию скачущих у подножья утеса всадников. Ведьма сжала зубы. Было понятно, что минут через пять всех экстерминаторов перебьют — хорошо еще, что отряд рассредоточился по гребню утеса вместо того, чтобы стоять плотным строем, иначе паладинам хватило бы и одной минуты — но за эти пять минут скелеты вполне могут сократить численность рыцарей на сотню-другую. Амелия понимала, что за потерю всех существующих на данный момент экстерминаторов ее не похвалят, но если работу не сделать, то хвалить или ругать ее может быть вовсе некому. Юная ведьма с некоторым удивлением обнаружила, что достаточно спокойно относится к мысли отдать жизнь ради победы Мал Хакара и жалеет в основном о том, что подставила Пиру... Должно быть, наблюдая за постоянным самопожертвованием госпожи Вакиллы и безудержной удалью самого Повелителя, девушка заразилась от них психическим заболеванием под названием «героизм». Вот только их этот героизм сделал знаменитостями, а Амелии, похоже, предстояло погибнуть намного раньше, чем ее станут называть «Снежной Королевой». Худшие опасения девушки начали сбываться. Осознав, что скелетами командует именно она, инквизиторы добросовестно последовали «правилу три» — убивать колдунов первыми. Разумеется, шансы того, что именно Амелия была некромантом, создавшим сотню экстерминаторов и все они обратятся в прах через тринадцать минут после ее смерти, были ничтожно малы, но в Ордене знали, как часто внешность не соответствует истинной сущности и «правило три» соблюдали безукоснительно. Сэр Лабрин направил в ведьму луч света — но вихрем кружащиеся вокруг девушки снежинки, каждая из которых на самом деле была миниатюрным зеркальным куском льда, отразили заклинание и оно ударило инквизитора в грудь. — Воот, я давно ждал, когда появится такое заклинание! - восхитился рыцарь, не выглядевший сильно пострадавшим. — Я разберусь! - вызвалась Юсулла, устремляясь к Амелии... но оказавшись на заледенелой земле, леди-инквизитор поскользнулась. Когда юная ведьма использовала Белое Озеро, то надеялась, что инквизиторша не сумеет затормозить и, сорвавшись с обрыва, разобьется насмерть. Но Юсулла была достаточно опытной в использовании своего благословения, чтобы не совершать фатальных ошибок — в итоге она всего лишь растянулась на спине. — Получай! - воскликнула Амелия, распахивая снежный кокон и обрушивая на распростертую противницу удар ледяного молота... но сэр Лабрин предотвратил атаку ведьмы лучом света. Несмотря на то, что девушка предвидела такую возможность и раскрыла защитный кокон лишь со одной стороны, прикрывая спину от атак рыцаря, тот все равно преуспел, выстрелив в край ледяной защиты. Отраженный льдинками луч попал точно в магический молот и выбил его из рук Амелии. Ведьма выругалась и сомкнула снежную защиту — оборонительные заклинания были достаточно энергоемкими, а остатки энергии ушли на создание молота — девушке следовало отдышаться прежде, чем продолжать бой. — Юсулла, назад! - приказал Лабрин. Леди-инквизитор поспешно ретировалась, избегая пользоваться Божественной Скоростью. - Займись скелетами. Сколько раз говорил — смертельные поединки не для ученых. Оставьте это дело воинам. — Поняла... - смиренно отозвалась пристыженная леди-инквизитор, исчезая. — Эй, девушка, - обратился Однорукий Паладин к Амелии. - Если ребенок не будет сражаться, то убери ее с линии огня. Она еще достаточно маленькая — когда все это закончится, мы отдадим ее на перевоспитание. Пира, еще крепче прижимаясь к наставнице, тем не менее, достаточно громко посоветовала паладину, куда он может затолкать себе свое перевоспитание. — Понятно, - кивнул Лабрин. - Ну тогда держитесь. — Пира, сейчас я, скорее всего, убью всех нас, - прошептала ведьма. - Если выживешь, беги от сюда со всех ног. Прости меня, по другому я не умею... Она разомкнула снежный кокон и совершила круговое движение ладонями, будто бы протирая окно. — Амелия, стой! - крикнул Полиандр. Ведьма и паладин обернулись к чародею. Тот стоял прямо за краем обрыва — впрочем, все же не воздухе, а на сорокафутовом водном столбе. Амелия посмотрела вниз и убедилась, что войско Старика все еще не прорвалось через пеший полк паладинов и не прибыло на помощь — а вот Полиандр примчался, как только понял, что позиция Амелии может оказаться гораздо менее безопасной, чем предполагалось. Смекалистый чернокнижник начал опасаться, как только увидел поединок Старика с инквизитором Глицином. Поняв, что инквизиторы вполне могут и на отвесный утес взобраться, чародей воспользовался сильнейшим из своих заклинаний, чтобы создать огромную волну, на гребне которой он и прорвался через строй паладинов. Теперь эта же волна, приняв форму столба, помогла колдуну достичь вершины утеса. Печать Тьмы, связывавшая Полиандра с Мал Кешаром, буквально разрывалась от ярости последнего. «Не лезь туда, идиот! Тебе еще лет сто у меня учиться, прежде чем ты сможешь сразиться с инквизитором! Твоя девчонка умрет в любом случае, и она не стоит того, чтобы погибать вместе с ней!» - но неблагодарный ученик игнорировал крики лича. — Это заклинание я должен использовать, а не ты - произнес он, сходя со столба на землю — вода тут же исчезла, позволяя Полиандру направить всю энергию на следующее заклинание. Явись, щупальце бездны! - приказал чародей, создавая в правой ладони водный шар диаметром в фут. Из водного шара вырвалось длинное щупальце, немедленно устремившееся к паладину. — Я знал многих, кто так умел, - пожал плечами паладин, отрубая кончик щупальца мечом. - Не впечатляет. Но Полиандр тем временем начал совершать пассы руками вокруг левитировавшего в воздухе водного щара, заставляя портал в бездну разрастаться. Через несколько мгновений к первому шупальцу присоединилось второе, а затем — третье и четвертое. Новые шупальца уже сами стали пытаться растянуть границы портала... — Кажется, вы не так понимаете ситуацию, ребятишки... - вздохнул сэр Лабрин, бросая щит на землю и освобождая левую руку от перчатки. - Такими заклинаниями банды наемников разгоняют, а я пока еще сильнейший инквизитор, как-никак... Указательным пальцем, от которого начало исходить золотистое сияние, рыцарь начертил в воздухе восьмиконечную звезду... которая тут же вспыхнула, как самая настоящая звезда. Амелия, не надеясь на защиту снежного кокона, одной рукой зажала глаза себе, а другой — Пире... но свет проник даже сквозь ладони и сомкнутые веки, окрасив весь мир в ярко-оранжевый цвет. — Зажмуриваться бесполезно, - донесся откуда-то из сияния голос Лабрина. - Рождение Звезды — сильнейшее из ослепляющих заклинаний. Зрение восстановиться через несколько минут... если бы будете еще живы. Ведьма почувствовала, что ее защитный кокон вдруг пропал, как и обледенение почвы. В тот же самый момент Полиандр обнаружил, что портал бездны закрылся. Прошло каких-то десять секунд и сияющая звезда погасла, оставив всех участников боя полностью ослепленными и лишенными любой магической защиты. — Эй, ты! - крикнула Амелия, перед глазами у которой теперь была лишь белесая мгла. Больше всего ведьма боялась, что когда она снова сможет видеть, то увидит, что Полиандр уже мертв. - А ну иди сюда! — Амелия, заткнись! - донесся откуда-то издали голос Полиандра. — Это конечно очень трогательно, но вам не поможет... - произнес Лабрин. Чернокнижник немедленно создал мощный поток воды, целясь на голос. Прицелился он верно, но паладин, как только звезда перестала действовать, окружил себя Магическим Щитом, который успешно защитил его от заклинание. Почувствовав, с какого направления его атакуют, Лабрин выстрелил лучом света... но и Полиандр проявил предусмотрительность, окружив себя водной полусферой. Волшебники продолжили стоять, вслепую поливая друг друга водой и светом... а затем черокнижник остановил свое заклинание и хлопнул в ладоши. — Сила неистощимой бездны морской! Глубина морская черна и подобна аду, и нет спасения от толщи вод... Свет солнца не достигает ее, нет в ней тепла лета и нет в ней холода зимы... Сгинь во мраке вечной ночи! Вода, созданная предыдущим заклинанием и отраженная магической защитой паладина, уже успела образовать под ногами у рыцаря небольшой прудик, и теперь поднялась от земли и образуя сферу Великого Разрушения. Заклинание заточило инквизитора в водную темницу и оторвало от земли, сдавливая. — Амелия, стой спокойно, я уже скоро! - крикнул Полиандр, силясь удержать Великое Разрушение одной рукой, а второй совершая пассы, которые должны были призвать внутрь водной сферы Щупальца Бездны, которые разорвали бы инквизитора на части. — Давай, Винидиктам! - приказал рыцарь, пуская пузыри. Его меч, который он бросил на землю перед тем, как создать длительный луч света, теперь лежал внизу под висящей в воздухе водной сферой. Среди всех мечей с именами у этого было, пожалуй, самое длинное — Divinae Vindictam — Клинок Божественного Возмездия. Повинуясь приказу хозяина, оружие взмыло в воздух и устремилось к тому, кто сейчас угрожал его владельцу. Зрение вернулось к Амелии как раз вовремя, чтобы увидеть, как священный клинок пронзает сердце Полиандра. Время для девушки будто остановилось... а следом оно остановилось и для всех остальных, и мир вдруг побелел. Верхушка утеса, деревья, экстерминаторы, инквизитор, все еще заточенный в водной сфере, сама водная сфера, тело Полиандра вместе с пронзившим его мечом — все, что было на горе, — превратилось в лед... вместе с сердцем Амелии Пирлбей. Саму девушку и прижавшуюся к ней Пиру инстинктивное заклинание ведьмы не восприняло, как цели, и они остались единственными темными точками среди полностью побелевшего мира. — Госпожа Амелия! Госпожа Амелия! - девочка отчаянно тормошила свалившуюся наземь ведьму, но та не подавала признаков жизни. — Как интересно... - произнес голос позади, и Пира испуганно обернулась, но это был всего лишь Мал Кешар — страшный, но достаточно безобидный дяденька-лич, которого она уже пару раз видела раньше. В правой руке он держал простой деревянный посох с человеческим черепом вместо набалдашника, а на левую была намотана цепь, другой конец которой был прикреплен к ошейнику, застегнутому на шее у закованной в цепи рыжеволосой эльфийки, появившейся вместе с личем и теперь испуганно озиравшейся по сторонам в поисках источников ужасного стихийного бедствия, за мгновение заковавшего гору в лед в середине лета. - Похоже, я ошибался. Эта девочка действительно стоила того, чтобы ее спасать. И, раз уж теперь мне понадобится новый ученик, почему бы и нет... Но сначала... - он повернулся к Лабрину. Заклинание Полиандра больше не удерживало водную сферу с инквизитором в воздухе — впрочем, теперь это была уже ледяная сфера, — и та лежала на земле. - Ты ведь еще живой, там, внутри? Никогда бы не подумал, что Полиандр сможет так прижать самого Однорукого Паладина... Такой возможностью нельзя не воспользоваться, - лич приблизился к закованному в лед рыцарю, извлекая из ножен меч. — Остановитесь, - попросила Юсулла, направляя в спину Мал Кешара руку, с которой готово было сорваться заклинание Луча Света. Когда Амелия создала свое интуитивное заклинание, гора обратилась в лед не мгновенно, а просто очень-очень быстро. Благодаря Божественной Скорости леди-инквизитор смогла убежать от обледенения, спустившись с утеса по одной из ведущих в лес пологих тропинок. Обратно она поднималась шагом — магически ускоренным и гораздо более быстрым, чем у идущего по льду смертного, но все таки обычным шагом — чтобы опять не поскользнуться. — Женщина, что бы ты не наколдовала, с одного выстрела меня не убьешь, - сказал лич, не оборачиваясь. — Тогда я убью девочку, - быстро сориентировалась инквизиторша, направляя руку на Пиру. Мал Кешар расхохотался. — Маг Света угрожает мне, Мал Кешару, убийством ребенка... Дожил... - громко смеялся он. - Ты мне нравишься, женщина. Сколько славы я получу от убийства женщины и беспомощного врага, пусть даже и легендарного? - задумчиво произнес он. - Ушастая! Забирай нас всех, мы уходим. — Я могу за раз переместить только себя и еще одного, Повелитель... - тихо, но настойчиво напомнила эльфийка. — Пять лет на хлебе и воде, - бесстрастно объявил лич. Напуганная чародейка с криком боли схватилась за обледеневший куст, и Мал Кешар вместе с тремя девушками исчез в яркой зеленой вспышке. Убедившись, что больше поблизости никого нет, Юсулла подбежала к ледяной сфере и нанесла по ней несколько ударов молотом, но прежде, чем леди-инквизитор смогла освободить рыцаря, это сделал его собственный меч — вырвавшись из груди Полиандра, Divinae Vindictam устремился к ледяной сфере и одним ударом расколол ее. — Ох, - произнес Лабрин, жадно глотая воздух. - Сколько ни сражаюсь с женщинами, никак не могу привыкнуть к тому, насколько они могут быть пугающими под воздействием эмоций. Надо было сначала ведьму убивать... — Вы в порядке, сэр? - поинтересовалась Юсулла, помогая рыцарю встать. — Разумеется, у меня же Божественная Мощь. Впрочем, от Мал Кешара ты меня, пожалуй, все же спасла — гоблин знает, какими проклятиями меня мог бы заразить его меч. — О, вы оба целы, отлично, - произнес Великий Инквизитор, появляясь рядом с ними. Юсулла с завистью отметила, что Мордруард без проблем использует Божественную Скорость на ледяной горе и никуда не падает. - Пойдемте, пора сразиться с Мал Хакаром. Взяв подчиненных под руки он забрал их с замершего утеса. Гора так и осталась белой навсегда, и годы спустя эльфы — великие мастера давать вещам правильные имена — назвали ее Олло Хелкайалье — Утесом Ледяной Скорби.***
— Вы точно уверены, что хотите этого, графиня? - переспросил Аврелий. — Не нужно меня так называть, и готовься уже к бою! - отозвалась Церцея, направляя на командора оружие. — В том-то и дело, что я уже готов, - ответил тот. - Вам нужно было сражаться с нами в обратном порядке. Я уже все видел. Он бросился в атаку, даже не пытаясь увернутся от атаки Кур Долинлуг. Всего тремя движениями руки рыцарь отразил все пять выпадов противницы, затем отпрянул в сторону, уворачиваясь от сомкнувшихся пламенных челюстей, а стоило им вновь раскрыться, выбил оружие из рук девушки... но затем остановил свой клинок в паре дюймов от ее груди. Змея поспешно отскочила, а затем поинтересовалась: — Ты что, со мной в поддавки играешь, что ли? — Я внезапно обнаружил, что если убью вас, то стану новым вместилищем для змеиного божества. О таком надо заранее предупреждать, вообще-то. — Ничего, вы ведь и сами во всем разобрались, - произнесла Фрейда, поднимаясь на ноги и прикрепляя свою отрубленную голову на место. - Ну серьезно, Церцея, что за взгляд? Королевский палач ведь уже делал это до тебя — и поверь, он знал свое дело. Что заставило тебя думать, что у тебя получится лучше? Прежде чем Змея нашлась, что ответить, рядом с Аврелием вновь возник Великий Инквизитор — на этот раз он прибыл вместе с рыцарем, который был столь толст, что не влез в кирасу и потому просто надел кольчугу поверх инквизиторской мантии. — Вы еще не разобрались с этим? - поразился Мордруард. — Леди Фрейда хотела заставить меня превратится в гигантскую змею, - сообщил Аврелий. - Хотя, возможно, это и помогло бы нашим отношениям с Шайрини перейти на новый уровень... — Прекратите валять дурака, - распорядился Великий Инквизитор. - Мал Хакар близко. Я поищу сэра Лабрина. С этими словами он исчез. — Дайте сюда ваш защитный кулон, - попросил Аврелий Фрейду. - Я разберусь. Церцея лишилась обоих своих мечей и ей оставалось лишь пятиться назад, прикрывшись зеленым пламенем, но сдаваться она пока не собиралась. — Что ж, - произнесла девушка, стараясь сдержать дрожь в голосе. - Два инквизитора и сильнейший паладин Ордена — достойный вызов для богини. Посмотрим, на что способно это тело... Паладины отпрянули — зеленый огонь начал стремительно распространяться, и к огромной змеиной голове, внутри которой стояла Церцея, начали прирастать такие же пылающие спина и хвост. А затем из пламени стала появляться плоть. Белоснежная змея толщиной в шесть футов и длиной в полторы сотни, каждая из чешуек которой была размером с ладонь — так она выглядела до того, как впервые поселилась в теле другого существа. Слабые существа не могли выдержать трансформации в нечто столь огромное, и со временем Змея даже привыкла к «детской» форме, имевшей лишь десятую часть оригинального размера... но для боя со столь могучими противниками ей нужна была полная мощь — та, которой некогда опасались даже драконы. За два десятилетия, что она была Церцеей, Змея поняла, что это тело — самое выносливое из всех, что у нее были. Она не сомневалась, что ее не разорвет на части при трансформации, но опасалась, что если пробудет в превращенной форме слишком долго, то не сможет потом вновь запихнуть себя в крошечное тело. Лет двести назад ей не было бы до этого никакого дела, но теперь возможность жить среди смертных значила для нее больше, чем она когда-либо согласится признать. Однако паладины все равно не оставили ей выбора, и им еще предстоит пожалеть об этом. — Вот те на... - поразился сэр Менван, разглядывая чудовище. — Похоже, змеиное божество поняло, что мы угрожаем его жизни, а не только телу, и решило защищаться... - произнес Аврелий. - Все-таки стоило заколоть ее... Стал бы гигантским змеем и отшлепал бы одну ленивую ящерицу как следует. Тем временем змея свернулась кольцами и внимательно изучила каждый фут своего тела. — Кажется, я похудела... - прошипела она. - Вы даже не представляете, как это мучительно — шестьсот лет довольствоваться крохотными обедами, которые помещаются в человеческом желудке, так еще и за фигурой следить постоянно... Но теперь-то я не остановлюсь, пока не съем столько, сколько вешу сама! Она подалась вперед, разинув пасть, но оклик остановил ее: — Церцея, стой! Едва услышав этот голос, Змея замерла. — Назад! - приказал Мал Хакар. Чудовище послушно положило голову на землю и исчезло в языках зеленого пламени, вновь обернувшись Церцеей. — Хозяин... - немного обиженно произнесла девушка. - Зачем от еды отрываешь? Теперь ты должен год кормить меня из своих рук и тогда я, может быть, тебя прощу. — С рук ее кормить... - возмутилась Вакилла. - А кушалка не треснет? — Тихо, - распорядился лич. Сделав несколько шагов он обратился к сэру Аврелию. - Чего же вы убегаете, командор? Я ведь честно собирался драться с вами один на один. Но вы исчезли, и я устал ждать, так что пришел сюда сам. Так что насчет поединка? Мои друзья и ваши друзья постоят в сторонке, и мы решим это между собой. — Не вздумайте соглашаться, - сказала Юсулла, прежде, чем Аврелий успел что-то ответить. На этот раз Великий Инквизитор отсутствовал совсем недолго и вернулся, доставив сразу двоих инквизиторов — Юсуллу и Однорукого Паладина, а затем сразу же снова исчез. - Он предлагает это, потому что перевес на нашей стороне. Огненная Королева и графиня Силверщилд слишком устали, чтобы сражаться в полную силу. Мы должны сделать все вместе — даже Мал Хакару не справиться с пятерыми в одиночку. Аврелий со вздохом кивнул, соглашаясь с аргументацией. — В одиночку? - переспросил Повелитель Тьмы. - Как инквизитору, вам неплохо бы знать — лич никогда не бывает один. Сгусток тьмы, образовавшийся в воздухе прямо перед Менваном, развернувшись, обернулся девушкой-призраком с металлическими когтями. Едва появившись, Ар'ак'ша попыталась вонзить когти повару-инквизитору в сердце, и только стремительно переместившаяся Юсулла успела заблокировать удар древком своего молота, но даже обладательнице Божественной Скорости не удалось контратаковать — Илк'ха'йа'лет сразу же вновь растворилась в воздухе и появилась снова — уже за спиной Менвана. — Ночная фурия... - пробормотала леди-инквизитор, перемещаясь следом за призраком и вновь защищая толстого рыцаря от атаки. В общем-то, Юсулла ожидала от Илк'ха'йа'лет самого Мал Хакара чего-то более оригинального — такой вид призраков был грозным противником, но не был редкостью, и инквизитора ночной фурией уж точно нельзя было удивить. Даже неполная скорость Юсуллы была немного выше, чем у Ар'ак'ши, но ночные фурии совмещали скорость движений с невидимостью и неосязаемостью, потому инквизиторше нужно было сначала увидеть, где именно материализовался призрак, и уже затем бежать туда, чтобы остановить ее. Леди-инквизитор знала, что победит рано или поздно — как только противница совершит ошибку, например, позволив подстрелить себя лучом света — но до этих пор придется немало побегать. Тем временем Мал Хакар временно избавился от сэра Лабрина, создав у него под ногами яму, а Вакилла начала забрасывать все вокруг огненными шарами. Они не требовали много магической энергии, но и угрозы не несли никакой — каждый из инквизиторов защитил себя Магическим Щитом, как только возникла перспектива сражения с личем. Но времена, когда ведьма использовала магию исключительно для уничтожения противников, прошли — шары и не были предназначены инквизиторам. Каждый из них нес за собой длинный шлейф едкого густого дыма, и в этом дыму паладины лишились возможности использовать дальнобойные заклинания. Впрочем, не все они были этим расстроены — Аврелий и Фрейда просто пожали плечами и радостно устремились вперед, надеясь, что смогут подобраться к личу поближе и вступить в ближний бой. Сэр Менван, напротив, решил избавиться от дыма и достаточно быстро нашел метод. С помощью Солнечных лучей — версии заклинания Луча света, имеющей дополнительно к световому еще и огненный компонент — он поразил облака дыма и выжег магическую энергию Вакиллы, медленное горение которой и вызывало задымление. Как только энергия догорела под воздействием заклинания инквизитора, дым начал стремительно редеть. — Гоблин подери, сэр Менван, вам что, глаза щипало что ли? - возмутилась Фрейда, которая была уже в каких-то сорока футах от Мал Хакара. - Нельзя было спокойно постоять? Она устремилась к личу, но на пути возникла Вакилла. Леди Силверщилд вовремя удержалась от того, чтобы ударить ведьму мечом — Аврелий уже предупредил ее о Пепельном Щите — но промедлила с тем, чтобы отпрянуть в сторону. Ведьма взмахнула рукой и окружавшие ее частицы пепла, перекинулись на инквизиторшу и вспыхнули, окружив ее пылающей мантией. Это заклинание, названное Погребением в Огне, Вакилла создала, осознав, что больше никогда не сможет использовать свою любимую Огненную Могилу — Погребение в Огне, хотя и имело гораздо меньший радиус действия, зато активировалось одной рукой и оказывало продолжительный эффект. Идея была навеяна одновременно Огненным Щитом и водным заклинанием Великого Разрушения — пока ведьма оставалась рядом с жертвой, Погребение в Огне продолжало действовать, не только поджаривая цель, но и лишая ее возможности пошевелиться. Фрейда не могла умереть из-за живительной силы Божественной Мощи, и ее Магический Щит поглощал большую часть пламени, делая страдания терпимыми, но освободиться она не могла и продолжала гореть. Аврелий хотел было броситься инквизиторше на помощь, но Мал Хакар был уже в десяти шагах от него, и рыцарь не осмелился повернуться к личу спиной. Повелитель Тьмы атаковал паладина Волной Тени — никому из инквизиторов это не повредило бы, но лич уже понял, что Аврелий слишком плохо владеет магией, чтобы сделать себе Магический Щит. Рыцарь защитился от заклинания своим священным клинком, но лич повторял атаки снова и снова — и предназначались они вовсе не Аврелию. — Сэр Аврелий, беги оттуда! - крикнул сэр Менван, наблюдавший за происходящим со стороны. После каждой из Волн Тени по краю области действия из земли вырастали каменные шипы, которые наслаивались друг на друга, образуя вокруг лича и паладина своеобразный частокол. После седьмого заклинания Повелитель Тьмы сжал кулак и каменные пики заискрились молниями проведенного через них Темного Разрушителя. А затем Мал Хакар крикнул: — Менван из Пьюпонда! - и за спиной рыцаря открылась зеленая щель пространственного разлома, затягивающая его в другое измерение. Такая же появилась и рядом с личем. То была улучшенная версия Свидания со Смертью — в сражении с Мелодией Мал Хакар затянул ее в другой мир, скрепив магическую связь прикосновением, но после понял, что это можно делать и с помощью магии Слов, вызывая жертву по имени. Повелитель Тьмы уже убедился ранее, что с Аврелием ему быстро не справиться. Леди Фрейда, похоже, даже в огне не горела, и к тому же из ямы вот-вот должен был выбраться сэр Лабрин — легендарный Однорукий Паладин. Но сэр Менван был другим случаем — он держался в стороне и не нападал сам, но наблюдал за боем и очень быстро ориентировался в способностях противников, а значит мог представлять огромную опасность в долгосрочной перспективе. Мал Хакар решил затащить его в другой мир и быстро разобраться один на один, и потому создал ловушку, чтобы задержать Аврелия на время своего отсутствия... Но его планам неожиданным образом помешал сам намеченный на роль жертвы сэр Менван. — Юсулла! - крикнул тучный рыцарь и, когда леди-инквизитор появилась рядом с ним, создал магическую цепь, приковавшую его запястье к запястью Юсуллы. - Простите, придется постоять на месте немного. Пространственный разлом немедленно захлопнулся. «Он использовал Оковы Магии, чтобы связать себя с этой женщиной. Оковы Магии не могут быть разорваны, и это нарушило магический контракт моего заклинания, согласно которому нас должно было быть на Свидании со Смертью только двое, - покивал Мал Хакар, сам недавно научившийся создавать Оковы Магии. - Всего за несколько секунд он разгадал суть моего заклинания и придумал, как спастись. Вот это уже может быть действительно опасно. Однако... любые контрмеры открывают противнику дополнительные возможности.» Лич мысленно приказал Ар'ак'ше схватить Юсуллу рукой и, когда та выполнила приказ — леди-инквизитор и не пыталась сопротивляться, ожидая, что девушка-призрак вновь атакует Менвана — провел через свою Илк'ха'йа'лет заклинание Поглощения, которое начало вытягивать силы из инквизиторши, а через магическую цепь — и из Менвана тоже. Мал Хакар никогда раньше не использовал такую комбинацию, но все сработало и лич сразу же вспомнил дриаду Лилию и ее духов. Воспоминания об этой женщине — единственной из его противников, которому удалось оставить его в дураках, всегда делали Повелителя Тьмы немного кровожадным, и он высвободил поглощаемую у инквизиторов энергию в виде Теневого Разрушителя направленного на Аврелия — рыцарь, стоило личу отвлечься, попытался атаковать. Затем, вспомнив о ловушке, которая уже не была нужна, Мал Хакар активировал и ее — и молнии, сорвавшиеся с многочисленных каменных шипов, ударили командора со всех сторон. Чтобы защититься, Аврелию пришлось снова — как и когда Вакилла пыталась сжечь его легкие —превратить себя в статую, но лич продолжал атаку, надеясь разрушить каменную шкуру. — Можете что-то сделать? - простонала Юсулла, обращаясь к Менвану. Отток энергии из тела — не только собственной, но и той, что приходила от повара и шла через нее к Ар'ак'ше — почти парализовал женщину, она не могла сбежать при помощи Божественной Скорости, потому что была прикована цепью, и не могла сопротивляться, потому что призрак крепко держала одной рукой саму инквизиторшу, а другой — ее молот. — Сейчас, - отозвался Менван и неимоверным усилием направил в лича Солнечный луч. Прицелился он не слишком хорошо, потому заклинание лишь вырвало Мал Хакару кусок бедра, который тот немедленно восстановил. Однако поглощение прекратилось и оба инквизитора издали вздох облегчения. Ар'ак'ша поспешно скрылась. — Как вы так сделали? - спросила Юсулла. — Магическая энергия движется по определенным законам, предпочитая путь наименьшего сопротивления, - ответил повар. - Создав луч из вашей и моей энергии, я создал более короткий и широкий путь тока энергии от нас к Мал Хакару, и тогда более узкое обходное русло иссякло. — С ума сойти, - восхитилась леди-инквизитор. - Божественная Мудрость поразительна, я вам завидую... Кстати, насчет этого... - она подергала за цепь, соединявшую ее с Менваном. — А, да... - спохватился рыцарь и движением свободной руки развеял оковы. - Будьте осторожны — если Мал Хакар назовет вас по имени и вы услышите, вас затянет в другое измерение, где вы будете драться с ним один на один. — Не проблема, - отозвалась Юсулла. - Я же бегаю быстрее звука — если я услышу, что он начал произносить мое имя, то отбегу и не услышу, как он произнесет его до конца... Сейчас, отдышусь только... Кстати, куда делась эта ночная фурия, почему она больше не нападает? Фурия, тем временем появилась рядом с Мал Хакаром. Лич оглядывал поле боя, оценивая ситуацию. Аврелий все еще был статуей, Юсулла и Менван временно выбыли из боя, но и Церцея сидела на земле в небоеспособном состоянии. Однорукий паладин выбрался из ямы и пришел на помощь Фрейде, потому Вакилла освободила леди Силверщилд из огненной ловушки и отступила. Впрочем, воительница, несмотря на всю свою выносливость, не была готова вернутся в бой прямо сейчас. «Этот сэр Менван смог совершить заклинание, пока на него были одеты Оковы Магии — он явно знает о волшебстве что-то чего не знаю я... Начинать нужно с него, но сначала нужно как-то занять этих двоих...» - Повелитель Тьмы посмотрел на приближающегося сэра Лабрина и Аврелия, который в любой момент мог перестать быть камнем. — Господин, приближаются еще двое, - сообщила Ар'ак'ша. Посмотрев в указанном ею направлении, лич увидел двоих всадников — то были Гроссмейстер Эллеан, которого легко было узнать по его крылатому шлему, и инквизитор Робрин — бывший следователь отдела внутренних расследований Ордена по особо важным делам — один из немногих инквизиторов, о чьей биографии разведка Союза обладала не просто достаточными, а даже избыточными сведениями. Остальные паладины все еще сражались со скелетами, но эти двое смогли прорваться первыми. — Я понял, - кивнул Мал Хакар, заставляя кольцо каменных шипов разомкнутся и выходя навстречу приближающимся рыцарям. - Ар'ак'ша, трансформируйся. — Слушаюсь, - отозвалась призрачная девушка. Ее призрачное тело уплотнилось, и она смогла бы теперь сойти за настоящего живого человека, если бы не мертвенно бледное лицо, глаза без зрачков, совершенно необычные для ее возраста седые волосы и чудовищные когти вместо пальцев рук. Почти все могущественные призраки могли управлять своим внешним видом, но Ар'ак'ша — Илк'ха'йа'лет живого лича — была единственной, у кого была вторая форма, не только отличавшаяся внешне, но и имевшая совершенно иную природу и способности. Когти призрачной девушки удлинились, превращаясь в длинные иззубренные ленты из множества сегментов. Взмахнув ими, словно плетьми, Ар'ак'ша заставила наступающего сэра Лабрина остановиться, в то время, как Мал Хакар двинулся навстречу Робрину. — Гошподин, - запищала Пыщь, опускаясь на плечо личу — до этого мышь наблюдала за сражением из поднебесья. - Этот обладает огромной шылой. Мошет брошить бешкрылого в небо на пятдешят футов. Мал Хакар кивнул, приготовившись пронзить лошадь рыцаря Клыками Земли, а затем скинуть его самого в яму, чтобы избежать ближнего боя, но в этот момент Церцея, поднявшись с земли, устремилась вперед. — Этот — мой, хозяин, - прошипела она. У Змеи даже не было меча, но против этого инквизитора он и не был нужен — вновь создав вокруг себя пламенную змеиную голову, девушка атаковала сэра Робрина в лоб. Огромная сила не помогла паладину — клевец, которым тот попытался ударить Церцею, разлетелся на куски, столкнувшись с зеленым пламенем, а мгновением позже та же участь постигла его доспехи и сбрую коня. Сам скакун рухнул на землю, получив от прохождения сквозь змеиную ауру поистине лошадиную дозу яда, да и сам рыцарь, хотя и смог подняться, явно держался на ногах с трудом. Мал Хакар понял, что на этот раз Церцея не ошиблась с выбором противника и повернулся к скакавшему следом за Робрином Гроссмейстеру. Тот казался буквально живым воплощением мощи паладинов — но у этого могущества была и обратная сторона. С незапамятных времен Гроссмейстеры Ордена владели тремя могущественными реликвиями — эти артефакты не мог использовать никто, кто не являлся Гроссмейстером, и, если очередной глава Ордена погибал, реликвии исчезали и появлялись вновь лишь на инаугурации следующего Гроссмейстера. Даже в отдельности каждый из этих артефактов представлял из себя грозное оружие, а вместе они делали обладателя практически непобедимым... и Орден использовал их столь огромное количество раз, что все враги паладинов давно изучили все слабые и сильные стороны этих реликвий — и теперь Мал Хакар знал о возможностях Копья Справедливости, Небесного Щита и Книги Света не меньше, чем сам сэр Эллеан — а может и больше, ведь он готовился к этому поединку весь последний год... Даже не пытаясь атаковать Гроссмейстера, лич сотворил Путы, которые оплели его собственные ноги, а затем еще и Клыки Земли, которые уперлись в его бока и спину, не позволяя сдвинуться с места. Завершив эти странные приготовления, Мал Хакар уставился на несущегося к нему рыцаря, настолько спокойно, что Эллеану даже захотелось свернуть, пока не поздно — но все же заставил себя не поддаваться на столь очевидный блеф... Кавалерийские копья обычно были рассчитаны лишь на один удар — их изготавливали ломкими, чтобы отдача от удара не сломала руку всадника, но Копье Справедливости таким свойством не обладало — напротив, будучи мощнейшим магическим артефактом оно обладало почти абсолютной прочностью и разрушено могло быть, разве что, заклинанием Дезинтеграции... и потому бить им надлеж0ало лишь тех противников, на которых действовала сила Копья. Подобно заклинанию Молота Правосудия, реликвия самостоятельно принимала решение о том, должен ли быть уничтожен враг. Однако в отличие от Молота, который интересовала лишь виновность или невиновность того, кого им ударили, Копье сравнивало своего владельца и его врага, отдавая победу более праведному. Если оно признавало цель удара достойной смерти, то заботиться об отдаче не приходилось — реликвия проходила сквозь плоть и доспехи, как сквозь масло, создавая мощный взрыв священной энергии — подобно тому, как священные клинки паладинов разрушали тела нежити — парой точных ударов можно было доконать даже дракона. Но за много веков практики паладины лишились всяких иллюзий касательно своего морального превосходства над прочими обитателями Великого Континента — Копье Справедливости зачастую отказывалось работать против эльфов, некоторых не принадлежащих Ордену рыцарей, и порой даже разбойников, а на всевозможных дикарей не действовало почти никогда, видимо считая их недостаточно сознательными, чтобы нести ответственность за свои действия. Потому осторожные Гроссмейстеры предпочитали использовать обычный меч, или тот же Молот Правосудия, приберегая Копье для «надежных» целей — таковыми являлись драконы, дрейки и нарушители естественного закона — мертвецы и некроманты. Не было еще случая, чтобы Копье Справедливости сочло лича достойным, и Мал Хакар не мог не знать об этом... но все равно спокойно ожидал удара. В последний момент он посмотрел на Аврелия и кивнул ему. Паладин должен был в этот момент сражаться с Ар'ак'шой, но вместо этого оба стояли на месте — предстоящий поединок Гроссмейстра и Повелителя Тьмы приковал к себе взгляды всех присутствующих и бой остановился. «Если бы он попытался защититься от этого удара, это значило бы, что он сам не верит в свои слова...» - осознал Аврелий, встретившись глазами с личем и вспомнив, как тот назвал себя лучшим из людей. Тогда рыцарю показалось, что Мал Хакар говорил о силе и таланте, но теперь он понял, что Орден и Инквизиицию не победить одним талантом — вернее, он-то и раньше это знал, но теперь понял, что и Мал Хакар знает это. Знает — и делает ставку на то, что он действительно окажется лучшим человеком, чем его противники. Потому-то у армии Союза не было сегодня тысяч эльфов-заложников — которых многие паладины ожидали увидеть — потому-то были эти повторяющиеся вызовы на честный поединок. Лич собирался победить паладинов по их же правилам — и это было безумно. «Ну, он по крайней мере войдет в историю как первый лич, добровольно предавший себя Божественному Суду...» - подумалось командору, а в следующее мгновение Копье Справедливости вонзилось в правое плечо Повелителя Тьмы — вонзилось так, как вонзился бы обычный кусок стали — и, пробив грудную клетку, застряло между каменными шипами, росшими из земли за спиной Мал Хакара. Конь Гроссмейстера промчался мимо лича, и абсолютно прочная реликвия вырвалась на свободу, выломив кусок камня и оторвав от скелета лича руку вместе с плечом... а другой конец Копья в это же время выбил из седла сэра Эллеана. Копье вырвалось у него из рук, завертелось и упало на землю в семи шагах от того места, где растянулся на земле сам паладин. Никто из участников события еще не успел осознать произошедшее, а Ке'мик'ад'жи уже начал создавать Повелителю Тьмы новую правую руку. Эллеан опомнился первым. Он вскочил на ноги и создал в правой руке Молот Правосудия, выставляя вперед щит. Вторая из реликвий Гроссмейстера — Небесный Щит — обладала еще более чудовищной мощью, чем Копье Справедливости. Любой физический ущерб, причиненный его владельцу, Щит возвращал обратно тому, кто его причинил. Впрочем, на падение с коня это не распространялось — в данном случае виновником был не Мал Хакар, а собственное оружие рыцаря. В другом случае лич, возможно, обрушил бы на Гроссмейстера Теневой Разрушитель и посмотрел, бы кто умрет первым — закаленный в боях рыцарь или обладатель Бесконечного Ке'мик'ад'жи, — но сейчас в этом уже не было необходимости — Гроссмейстер и шагу не успел сделать, как Мал Хакар стукнул по земле посохом и активировал заклинание Поглощения, проведенное через Печать Тьмы, которую лич успел поставить на правое запястье Гроссмейстера, когда тот проносился мимо на коне. Энергия начала утекать из тела паладина, и Небесный Щит оставался неактивным — ведь никакого физического ущерба кроме незначительно дискомфорта Поглощение не причиняло. Гроссмейстер понял, что сражаться с действующим Поглощением не сможет — требующий изрядного количества энергии для своего поддержания Молот Правосудия мог в любой момент исчезнуть — и сделал единственное, что оставалось — отпустил щит и левой рукой стер Печать Тьмы, поставив поверх Печать Света... и в тот же миг, Мал Хакар вытянул вперед восстановившуюся правую руку и Молот Правосудия, вырвавшись из десницы Гроссмейстера, лег в костяную ладонь лича. Устремившись к противнику, Мал Хакар нанес удар Молотом... Причиной, по которой Повелитель Тьмы избрал именно такой способа нападения, — разумеется, кроме того, что так он смог сразу и обезоружить противника и вооружить себя — была теория, согласно которой Молот Правосудия был единственным способом преодолеть Небесный Щит без вреда для себя. Даже успей Гроссмейстер подобрать Щит, атака лича вполне могла быть успешной... впрочем, он не успел. Зато появившийся прямо между Мал Хакаром и Эллеаном Великий Инквизитор, остановил удар Молота ладонью, не получив никакого вреда, а затем сжал ладонь чуть сильнее и священное оружие растворилось в воздухе. На этот раз Мордруард отсутствовал дольше обычного, но за это время он убедился в гибели сэра Глицина, и, не имея возможности выяснить, кто получил его Благословение Света, вернулся с двумя последними инквизиторами — Моддри и Тудоком. Впрочем, сейчас новоприбывшие застыли в удивлении, как и остальные присутствовавшие — для того, чтобы пережить удар Копья Справедливости, достаточно было не быть худшим человеком, чем его владелец, но чтобы не пострадать от Молота Правосудия, нужно было быть действительно святым — и Великий Инквизитор не пользовался у своих коллег такой репутацией. — Сейчас! - крикнул Мал Хакар, который, хотя и был раздосадован неудачей своей атаки, имел запасной план, а удивляться перестал уже с тех пор, как сэр Менван избежал Свидания со Смертью. Сжав кулак, лич заставил слишком близко стоявших друг к другу Великого Инквизитора и Гроссмейстера провалится в яму. Один из новоприбывших инквизиторов сразу же хлопнул в ладоши, заставляя яму исчезнуть, и возвращая своих командиров на поверхность, но цель лича уже была достигнута в миг, когда Эллеан и Мордруард коснулись стенок ямы — на каждом из них появилось по Печати Тьмы. В это же мгновение, повинуясь приказу Мал Хакара, Церцея схватила за руку сэра Робрина, и печать, стоявшая на плече у девушки, переползла на рыцаря. Ар'ак'ша проделала то же самое с Аврелием — за что сразу же получила мечом и исчезла в ослепительной вспышке — до того скрывавшийся Сагулка рухнул из поднебесья, приземлившись рядом с Юсуллой и Менваном, успел поставить печати на обоих, прежде, чем леди-инквизитор уничтожила его ударом молота. А вот Ахене удалось застать Фрейду врасплох — женщина все еще не до конца оправилась от пребывания в огненной ловушке Вакиллы — и успешно ретироваться после того, как печать была установлена. Что касается огненной ведьмы, та вовсе не стала рисковать — ее правая рука, на запястье которой стояла Печать Тьмы Мал Хакара стала облачком пепла и устремилась к сэру Лабрину. Едва коснувшись доспехов рыцаря, пепел оставил на них метку и вернулся к Вакилле, вновь ставь ее рукой. Пока приспешники лича устанавливали Печати Тьмы на инквизиторах, сам он сотворил Путы, оплетшие ноги Моддри и Тудока — и поставившие на них печати, разумеется — и активировал десять заклинаний Поглощения, передающих ему высосанные через печати силы восьмерых инквизиторов, Эллеана и Аврелия: — Тела попавших в паутину Тьмы никогда не согреть... Враги мои падут, а я воспряну посереди темноты... Ваша сила — моя! Осознавшие происходящее паладины поспешили избавиться от печатей — каждый в меру своей расторопности и тяжести полученных увечий — но даже за те пятнадцать секунд, которые прошли с активации заклинания до момента, когда леди Фрейда последней из инквизиторов избавилась от печати, лич получил достаточно энергии, чтобы подняться в воздух и повиснуть в пяти футах от земли в ауре из сверкающих молний Теневых Разрушителей. Он не произнес никакого заклинания — лишь приподнял руки и тут же клубы черного дыма, будто бы просочившись из под земли, начали подниматься в воздух. Паладины озирались, не зная чего ожидать, а между тем черное облако полностью оторвалось от земли и взмыло в небо — то было обычное заклинание Мира Теней, которое Мал Хакар постепенно создавал во время сражения, передавая магическую энергию через почву в один из лежавших под Пустошью подземных туннелей, и вызвал на поверхность только когда получил достаточно энергии, чтобы зарядить это заклинание другим. — Прячемся, - скомандовала Вакилла, подбегая к Церцее и увлекая следом за собой Ар'ак'шу. Как только все три девушки оказались рядом, земля разверзлась, поглощая их, а затем вновь сомкнулась. Гроссмейстер, увидев это, задумался, не стоит ли попросить почтенного Моддри воспользоваться таким же заклинанием — однако вряд ли инквизитор сможет создать яму достаточно большую, чтобы спрятать всех присутствующих, да и на то, чтобы собирать их в одном месте, уже не было времени. — Усилить щиты! - приказал Эллеан, видя, что оба обладателя благословения Божественной Мудрости не представляют, что именно задумал лич. — Отставить! - вдруг крикнул Тудок. - Моддри, дикобраз! Чародей, не совсем понимая, зачем именно провидцу потребовалось это специфическое заклинание, тем не менее, зашептал магические слова создавая десятки длинных... вероятно, игл, или, может быть, пик, но больше всего это походило на застывшие лучи света, торчащие под различными углами и огораживающие на земле круг радиусом футов в десять. Это заклинание было создано инквизиторами, чтобы защищать себя от внезапной кавалерийской атаки — в подобные ловушки маги света попадали достаточно редко, но когда это случалось, то всегда заканчивалось печально. Моддри был, вероятно, одним из двух или трех магов нынешнего поколения, кто знал, как создать дикобраза — и в очередной раз оправдал свою славу знатока редких заклинаний, по памяти прочтя магическую формулу с первой попытки и всего за четыре секунды. Мордруард и Юсулла промчались по полю боя, собирая остальных паладинов и перенося их внутрь круга... Всего лишь через мгновение после того, как они закончили, гроза разразилась... впрочем слово «гроза» описывало происходящее так же бледно, как слово «гора» описывало величественный Грифинмаунт. Облако Мира Теней, заряженное силой Теневого Разрушителя обрушило на землю мощь, десятикратно превосходящую силу любого из Высших Заклинаний. Лиловые молнии били в землю, оставляя глубокие воронки. Вероятно, заклятие Перьев Феникса могло бы причинить и большие разрушения, но от него, по крайней мере, существовали магические методы защиты — тот же Огненный Щит вполне справился бы с задачей — а кто-то вроде Великого Инквизитора смог бы и увернуться от каждой из атак. Теневой Разрушитель же был заклинанием специально рассчитанным на преодоление сопротивления и действовал почти мгновенно — если бы инквизиторы защитились Магическими Щитами, как предлагал Гроссмейстер, в живых остались бы только Фрейда и Лабрин. Однако редчайшее благословение Тудока — Божественная Прозорливость, выпадавшая лишь одному инквизитору из сотни — спасло Инквизицию, и уже не впервые. Молнии раз за разом били в светящиеся пики и уходили по ним в землю. Через пару минут магическое облако, разрядившись полностью, начало рассеиваться, а Мал Хакар опустился на землю. Вновь открывшаяся расселина выпустила на волю Вакиллу, Ар'ак'шу и Церцею, которая немедля бросилась к личу. — Хозяин, прости меня... я вспомнила, где видела этого инквизитора! - затараторила девушка. — Ты о котором? - уточнил лич, мысленно продолжая прикидывать варианты продолжения битвы. — О том, что только что появился! Это Моддри из Редхилла — керлатский ученый — я сама его убила года три назад, но тогда он не был инквизитором. Прости, Хозяин... — Не стоит, - покачал головой Мал Хакар. - Если бы даже ты аккуратнее добила его тогда, сейчас на его месте был бы кто-то другой. — Ты не понял, Хозяин — я виновата, но не в этом. Как глава разведки я должна была раньше понять, что объединяет всех этих людей. Мы думали, что Инквизиция фальсифицирует гибель талантливых ученых и рыцарей, чтобы пополнять свои ряды, а затем продлевает жизни своих членов с помощью светлой магии, но на самом деле все не так! Хозяин, все эти люди на самом деле мертвы! Инквизиторами становятся только мертвые! — Да ты что... - произнес лич, еще раз окидывая взглядом инквизиторов. «Великий Инквизитор — сын королевы Ли'сар, Однорукий Паладин погиб в сражении с Мал Раваналом. Разумеется, это не сложно было сфальсифицировать, ведь свидетелей нет... - начал прикидывать Повелитель Тьмы. - Тетя Церцеи была казнена, но это мог быть двойник. Но если и все остальные тоже...». — Да, это меняет дело, - согласился он. — Ноги надо делать, Хозяин... Тут всего восемь инквизиторов — где-то есть девятый, и, даже если мы убьем этих, он воскресит восемь любых паладинов и сделает их инквизиторами. А может, для этого и не нужен никто, и все само происходит... — Сбежать успеем, когда все они будут мертвы, - пожала плечами Вакилла. Пепел, который она распылила в облаке Мира Теней, когда оно только поднималось в небо, теперь начал оседать и ведьма уже готовилась воспользоваться Облаком Пепла. — Ничего не говорите, Тудок, я сам определю! - сказал сэр Менван. - Это будет то же заклинание, которым они уничтожили сотню Черного Копья в начале сражения! — Вы сами все знаете... - пожал плечами провидец. — Падение Звезды! - скомандовал Великий Инквизитор. Это не было заклинанием, а лишь приказом другим инквизиторам — все восьмеро создали Солнечные лучи, и начали чертить ими восьмиконечную звезду в воздухе над головой у Мал Хакара. Каждый провел всего по одной линии и узор соединился. Ослепительный свет заставил всех живых участников сражения зажмурится, а висящий в воздухе пепел — истлеть с тихим шипением. Будь это обычное заклинание Рождения Звезды, как то, которым сэр Лабрин воспользовался против Щупалец Бездны, этим бы все и закончилось, но звезда созданная восемью инквизиторами, была намного мощнее и не собиралась гаснуть — вместо этого пылающая сфера радиусом в десять футов устремилась вниз, обрушивая на голову лича и его помощниц мощь самого разрушительного заклинания во вселенной... — Погасни! - крикнула девочка, направляя в небо свой посох и падающая звезда исчезла. — С грозой ты переборщил, - сообщила Зения Золвотер, опуская посох и поворачиваясь к Мал Хакару, - но звезды ронять — это уже полное безобразие! Нужно уничтожить их прежде, чем они уничтожат весь мир. — Постой, Дюймовочка, их нельзя... - начала было Церцея, но теневая волшебница уже исчезла, переместившись прямо в середину плотного строя паладинов. По крайней мере двое — Великий Инквизитор и Гроссмейстер — заметили ее достаточно быстро, но оба попытались атаковать девочку лучами света, и заклинания не сработали, а Зения уже сотворила двойную Волну Тени, расшвыряв паладинов в стороны. — Церцея, давай нас тоже туда! - скомандовал Мал Хакар, но кто-то схватил его за рукав — Зения уже стояла рядом с ним. — Не нужно, уже все ясно, - сказала девочка. - Двое из них успели покинуть область действия Круга Равновесия еще до того, как я к ним переместилась. Я могу потянуть троих-четвертых из них, но не всю толпу. — Отступим и придумаем новый план, - сказал лич. - Сделаешь прикрытие? — Легко, - кивнула Зения, создавая облако черного тумана. — Они уходят, - произнес Великий Инквизитор. - Юсулла, нам с вами нужно обойти это облако и перенести... — Постойте, - подал голос сэр Менван. - Эта девочка поставила на меня какую-то печать и теперь я не могу колдовать... — Как? - поинтересовался Моддри. — Понятия не имею, как это работает... — Божественная Мудрость не помогает? - уточнила Юсулла. — В том-то и дело — Благословение Света это тоже заклинание. Оно не действует. — Если продолжим погоню, она может всех нас лишить силы... - сделал вывод Мордруард. - Нужно отступить и придумать, как с этим бороться. — Согласен, - кивнул Гроссмейстер. - Мы все еще можем вернуться на поле боя и помочь выиграть сражение. К тому моменту, как созданный Зенией Покров Тьмы развеялся, ни темных волшебников, ни паладинов уже не было на поле сражения. Обе стороны отступили, так и не достигнув своих целей.***
Битва Воющих Призраков закончилась. В общей сложности она продолжалась одиннадцать часов и к пяти часам вечера прекратилась полностью. Хотя до заката оставалось еще несколько часов, стороны не имели желания продолжать бой. Паладинам удалось разбить полки Караксара, Полиандра и Старика, но понесенные потери оказались намного выше, чем предполагалось — и они отступили обратно в лагерь на южной оконечности Пустоши, чтобы отдохнуть и сменить лошадей. Несмотря на ожесточенное сопротивление нежити, невозобновимые потери Ордена и союзников составляли всего тысячу рыцарей и две тысячи наемников — все еще более тысячи паладинов были способны сражаться, как и четыреста пятьдесят почти не понесших потерь Золотых Щитов и около полутора тысяч наемников. Зении Золвотер не удалось сдерживать паладинов на протяжении всего светового дня — до конца жизни она винила в этом длинные июнские дни и утверждала, что осенью у нее бы все получилось. Войско нежити не стало преследовать паладинов и отступило в собственный лагерь на севере Пустоши. Учитывая уничтоженных, отставших и потерянных за время сражения скелетов, войско нежити сохранило двенадцать тысяч воинов — потеряв более двадцати пяти тысяч. Соотношение сил стало даже хуже, чем было утром, но мертвецы все еще имели неплохие шансы победить ночью — однако Мал Хакар сказал, что не одобрит атаку, если не будет плана победы над Инквизицией. Кисть собралась в неполном составе — от Мелипсихоны все еще не было никаких вестей, как и от полка Бернса вообще. — Подведем итоги... - произнесла Зения, кусая губу. — Ты в порядке? - поинтересовалась Церцея. — Оказалось, что Небесный Щит продолжает действовать даже в Круге Равновесия, - тихим, но твердым голосом ответила девочка. - Более того, он проигнорировал мой Магический Щит. — Похоже, ты только что подтвердила теорию равноценного возмещения... - сообщил Мал Хакар. - Чародеи спорят о том, каким именно образом Небесный Щит возвращает ущерб — если Гроссмейстера ударит кулаком тролль, почувствует ли этот тролль то же самое, как если бы его ударил кулаком другой тролль? Или же он пострадает так, как пострадал сам Гроссмейстер от его удара? Сегодня, когда Гроссмейстер упал в яму, я почти ничего не почувствовал, но я не берусь судить — такое падение навряд ли было бы слишком болезненным и для него и для меня. — Ну, судя по всему, от двух Волн Тени он тоже не особо расстроится, - отозвалась Зения. - Когда я попала под одну твою, было больнее. Хватит меня трогать, со мной все будет в порядке! - прикрикнула девочка на Церцею, которая начала осматривать раненую, не особо вслушиваясь в объяснения. — Итак, итоги... - продолжила девочка. - Круг Равновесия не препятствует работе реликвий. Я все еще могу помешать инквизиторам использовать магию Света, но этот ваш сэр Аврелий успел все понять и выскочить из области поражения — и очкастая инквизиторша тоже. — Юсулла Царцинская, - назвал лич имя «очкастой инквизиторши». - А что насчет их инквизиторских способностей — силы и скорости? Круг Равновесия их отменяет? — Из того, что я увидела Оком Теней, - да. — Но они не умерли... - задумчиво произнес Мал Хакар. - Я думал, что заклинание, возвращающее их к жизни, то же самое, что наделяет их сверхспособностями... — Может быть, оживление — не тот эффект, что можно отменить? - предположила Зения. - Никогда не слышала, чтобы так делали. — А я не только слышал, но и испытал однажды на себе... - отозвался лич. - Если бы они просто ожили, я бы с тобой согласился, но что-то ведь еще и продляет их жизни — Великого Инквизитора уже лет сто не должно быть в живых. Так что, полагаю, дело в другом... Я встречал в древних книгах об инквизиторах — из тех времен, когда они еще не ушли в подполье — странную метафору «инквизитор — живая реликвия». Быть может, это и не метафора вовсе... Их ритуал делает человека живой реликвией и наделяет сверхспособностями. Способности — часть эффекта магии Света, и их можно отнять, но на реликвии Круг Равновесия не действует... — Мы вообще уверены в этом? - уточнила теневая волшебница. - Они все — ожившие мертвецы? — Церцея вспомнила имена каждого из них, когда увидела, - ответил Мал Хакар, в то время, как Змея виновато понурилась, все еще виня себя за то, что не разгадала тайну Инквизиции раньше. - В разное время поступали сообщения о смерти каждого из этих людей — и для двух случаев у нас есть надежные свидетели самой гибели. — Это ведь не так важно? - вмешалась Вакилла. - Если мы можем лишить их сил и убить, то нам все равно, появятся ли где-нибудь новые? — Это сложно, - произнес лич. - Один из них разгадывал природу каждого заклинания, которое видел, а другой, похоже, может предвидеть будущее. Радиус Круга Равновесия ограничен... — Они больше не встанут таким плотным строем и я не смогу захватить сразу всех, - согласилась Зения. - Кроме того, они тоже наверняка поняли, что на реликвии мои способности не влияют — и могут вооружится еще чем-то из своего богатого арсенала, чтобы компенсировать потерю магии. — Кроме инквизиторов есть еще Аврелий Голдшой и Гроссмейстер — они и без магии очень опасны, - добавил Мал Хакар. - А среди инквизиторов как минимум Однорукий Паладин был легендой еще до того, как стал инквизитором — и прославился он как непобедимый воин, а не как чародей. — Сколько еще мы будем звать его Одноруким — у него же две руки... - проворчала Церцея. — Нам нужно усилиться, - произнесла Вакилла. - Этот эльфийский командир оказался достаточно неплохим чародеем, верно? Если возьмем его с собой, то сможем застать инквизиторов врасплох. — Этого недостаточно, - покачал головой лич. - Нам лучше вообще не использовать те способности и комбинации, которые они уже видели — я уверен, что они тоже сделают домашнюю работу. Зения, у тебя же еще что-то припрятано, верно? Чтобы победить, нам нужно лишить инквизиторов силы — по крайней мере тех из них, которые способны анализировать природу заклинаний и предсказывать будущее. — Полагаю, это можно устроить... - произнесла девочка. - С помощью теневой магии я могу придать человеку облик кого-то другого. Церцея умеет телепортироваться, как и я — замаскируем ее под меня и устроим обманный маневр. Но не ошибись с выбором — я могу вывести из строя ограниченное число инквизиторов и если мы пропустим кого-то и позволим разгадать наши способности, все это не продлится долго. Что мы вообще знаем насчет того, какой из них какими способностями обладает? — Лично меня даже больше волнуют способности сэра Аврелия... - сказал лич. - Они явно не имеют отношения к магии Света и инквизиторам, но он все равно смог найти противодействие всем моим атакам... — Если говорить о том, что кого волнует, меня волнует наше соотношение сил, - отозвалась Зения. - У паладинов наверняка есть в лагере свежие лошади, значит они снова будут сражаться в конном строю. Наших сил может и не хватить, особенно если не удержим под контролем инквизиторов... И, в любом случае, мы должны закончить все сегодня ночью — завтра двадцать второе июня, и это худший день, чтобы драться с паладинами. Мы должны либо победить за эту ночь, либо отступить туда, где нас завтра не догонят. — Не можем мы отступить... - произнес Мал Хакар. - Некроманты всего мира наблюдают за нами — причем в самом прямом смысле слова. Разведчики сообщили, что за рекой замечено войско Кина Смитсона... Мал Радуса, точнее. Мал Кешар спрятал своих воинов получше, но они тоже где-то неподалеку. Они не будут вмешиваться, но они наблюдают. Мы можем объединить всех некромантов прямо сегодня, и для этого даже не нужно побеждать паладинов — достаточно просто показать, что такая победа возможна. Твоя способность лишать паладинов силы — как раз то, что нужно. Осталось понять, как правильно ею воспользоваться... возможно, и не в инквизиторах дело. Их никто не знает и даже если их убить, появятся новые... Эта твоя печать... Печать Равновесия, верно? Может быть стоит поставить ее на Гроссмейстера... — У меня есть план получше, - сообщила Мелипсихона, появляясь в палатке. Ее вид был страшен — тело полностью почернело, а за спиной появились два черных бесперых крыла, которым позавидовал бы любой из Крыльев Ужаса. - Лишим силы всех сразу. Примечания: * Скелеты поют простонародную версию Гимна Союза Некромантов, написанного Мелипсихоной между 673 и 674 ГВ. Полный официальный вариант текста: Ради блага всех людей Мы едины стали, В Некромантский наш Союз Души мы связали. Свет не был Прежде темноты, Без смерти Жизни нет! Чародеи всех краев, Стоят одной стеной. Мы сеем ужас, а пожнем Мир, счастье и покой. Свет не был Прежде темноты, Без смерти Жизни нет! Отвергает смерти дар И на бой выходит, Тот, в глазах чьих жизни нет, Свету вызов бросив. На веснотском — официальном языке Союза — последний куплет звучит, как «We rejected gift of the death/We stand to fight,/With lifeless eyes/To face the Light.» — что скелеты и перепевают в виде «Вечный сон не для нас,/Встанем к свету спиной...»