Магия Времени бесполезна в сражении. Она годится лишь на то, чтобы защититься от другого мага Времени или на то, чтобы воспользоваться слабостью врага. Нет смысла использовать ее против сильного противника. Мал Хакар, «О силе мага», 673 ГВ
Вакилла шаг за шагом отступала. Ей повезло, что скелеты-лучники не были особенно меткими стрелками — до тех пор, пока она пятилась назад, стрелы в основном либо вонзались в землю у ее ног, либо пролетали мимо. Тем не менее, у девушки не было сомнений, что если она остановится или рискнет подобраться к скелетам поближе, ее точно подстрелят. Все было именно так, как она и предполагала — ей оставалось только отступать, отстреливаясь потоками пламени. А скелетам не оставалось ничего другого, кроме как преследовать ее, стреляя из луков. Это должно было рано или поздно закончится — либо скелеты наконец получат достаточно попаданий потока пламени, либо в нее наконец попадут, либо она устанет... скелеты устать не могли, так что у ведьмы начало складываться впечатление, что расклад не в ее пользу. Оставалась еще надежда на то, что Сар'ар разберется со своей долей скелетов и придет на помощь, но одна лишь мысль об этом заставляла руки Вакиллы дрожать от ярости. «Так. Пока еще достаточно сил, нужно накрыть обоих огненной могилой. Придется, конечно, сунуться под стрелы, но за двадцать секунд авось насмерть не застрелят... А что, если я устрою ловушку?» При очередном шаге назад она споткнулась и упала на землю. Как она и ожидала, скелеты, вместо того, чтобы сразу стрелять по ней, решили воспользоваться полученной форой чтобы подбежать поближе и выстрелить наверняка. Ведьма вскочила и побежала им навстречу. Футах в тридцати от них она ударила посохом о землю и появившийся прямо из воздуха огненный купол накрыл обоих скелетов. Только когда заклинание было закончено, Вакилла поняла, что что-то не так. «Почему они не стреляли по мне и не пытались убежать? Вместо этого они делали что-то странное... А это что?» Дым развеялся и ведьма увидела что на выжженной траве вместо двух скелетов стоит один... скелет? Нет, вряд ли это создание можно было охарактеризовать таким блеклым словом, как скелет, хотя оно и состояло из костей. От середины позвоночника у него росло что-то вроде хвоста в четыре фута длиной на конце которого находилась вторая грудная клетка, к которой был прикреплен второй череп и вторая пара рук... которая, как и первая, целилась в Вакиллу из лука. «Они что, превратились вот в эту штуковину? Нет, потоками пламени ее точно не доконать...» - ведьма покрыла себя огненным покровом и бросилась вперед. Стрела вонзилась в ногу, но она все-таки преодолела оставшиеся десять футов и набросилась на монстра-скелета с посохом. Разумеется, удары посоха были этому существу нипочем — они были призваны отвлекать его до того момента, когда огненный щит превратит скелетов в пепел. Заклинание огненного щита было кошмаром и для орочьих воинов и для веснотских тяжелых пехотинцев. Всего за полминуты, проведенных поблизости от огненного щита, можно было получить больше ожогов, чем от воздействия огненной могилы или любого другого невысшего заклинания. Тем не менее, костяное чудовище не выглядело растерянным или напуганным — одна из его пар рук спрятала лук и вытащила два огромных топора, в то время как другая продолжала выцеливать Вакиллу с безопасного расстояния. Топоры рассекли воздух и ведьма успела уже попрощаться с жизнью, но в этот момент какая-то сила с огромной скоростью потащила ее прочь от чудовища. — Ты завела вредную привычку обжигать мне руки своим щитом, ведьма, - произнес Сар'ар, ставя ее на землю в полусотне шагов от скелета, который, увидев, что его добыча ускользнула, вновь вытащил второй лук и теперь неспешно приближался. — Что ты делаешь? - возмутилась ведьма, тем не менее, отключая огненный щит. - Издали мне его не одолеть. — Вблизи тебе его тоже не одолеть. Это называется Легион, я уже давненько таких не видел. У него четыре руки и он с ними управляется лучше, чем некоторые со своими двумя. Он разорвет тебя на куски намного раньше, чем твой щит его испепелит. Единственное его слабое место — это ноги. Его масса слишком большая для одной пары ног, поэтому передвигается он медленно. Но если ты не можешь одолеть его издали, вблизи не стоит надеяться — даже мне не сладить с ним в рукопашную. — Понятно... - кивнула ведьма, несколько успокоенная этим признанием. - А вообще, почему ты тут? Если ты уже победил своих скелетов, то должен был забрать змеиную бабу и уйти. — Она сама убежала. Барьер, который ее сдерживал вдруг пропал и она ушла. — Так значит мы зря ее спасали? — Не совсем. Она сказала, что во главе мятежа стоит Зазингел и, судя по всему, отправилась его убивать. — Ну так иди за ней. — Ты тоже идешь. — Нет. С раненой ногой я тебя только замедлю. Найди Повелителя и помоги ему, а я разберусь с этой штуковиной. От нас будет не особенно много пользы, если мы придем на помощь Повелителю и приведем на хвосте этого монстра. — Ты говоришь правильно, - кивнул призрак. - Но ты ведь не справишься с ним, верно? — Ну тогда я буду задерживать его, а вы разберитесь с Зазингелом. Может быть, тогда эта штука угомонится. Давай уже иди! — Попробуй использовать свою боль, чтобы усилить заклинания, - посоветовал Сар'ар, перед тем, как исчезнуть.***
Скелеты Зазингела сделали шаг вперед и Мал Хакар убрал руку с плеч Амелии. — Я должна? - вопросительно посмотрела на лича девочка. — Ты и так неплохо поработала сегодня, - покачал головой Мал Хакар. - Кроме того, у нас и без тебя численное превосходство. Словно в ответ на его слова из леса донесся выстрел и у одного из скелетов отвалилась кисть правой руки. Лич ударил Теневым Разрушителем, а с тем, что осталось быстро расправилась появившаяся невесть откуда Ар'ак'ша. — Простите, господин, я упустила Зазингела, - сказала она, когда со скелетами было покончено. — Извини что так поздно, начальник, - поклонился Кротыш, выходя из-за дерева. - Я немного заплутал. — Прекратите, - остановил их лич. - Тем, кто упустил его, был я. Впрочем, я все равно навряд ли смог бы как-то ему помешать — он использовал то же заклинание Времени, что и я. Это можно было предвидеть, но нельзя было остановить. Однако, как он и сказал, первый раунд за нами. Он теперь, должно быть, судорожно ищет жертву для своего заклинания. Амелия здесь, Полиндр здесь, Никодим в безопасном месте, Вакилла и ведьмы в лагере — их много, они ему не дадутся. Остались Мелипсихона, Церцея и Семасцион, так кого же он выберет? Ар'ак'ша, найди их всех и ты найдешь Зазингела. — Слушаюсь, - призрачная девушка с поклоном исчезла. — А что с Полиандром? - осторожно спросила Амелия. — Понятия не имею. — Ч-что значит вы понятия не имеете, повелитель? - девочка сама не заметила, что почти кричит на лича. - Вы что, наложили на него заклинание, которое не знаете как работает? — Я собирался стрелять по вам Теневым Разрушителем, пока не умрешь либо ты, либо он, либо вы оба, - честно ответил Мал Хакар. - Но, прежде чем я успел что-то сделать, он упал. — Как и ожидалось, вы самый бессердечный, подлый и жестокий из всех Темных Властелинов, - сообщила Амелия, постаравшись вложить в свои слова как можно больше отвращения. - Полиандр, ты слышишь? Полиандр! - она нагнулась и начала трясти чернокнижника за плечо. — Он тебя не слышит, - произнесла Церцея, появляясь из леса. - Где Зазингел, Хозяин? Я его убью. — Пока не знаю, скоро найдем. В любом случае... - отозвался лич. — Что с Полиандром? - встряла Амелия. — Я зацепила его лоб отравленным мечом. Он умрет, - молодая Арз'ман'дан даже не скрывала своей радости по этому поводу. — Вы можете его вылечить? — Зачем? Он обманул меня, посмел попробовать увернуться от моего удара, предлагал Зазингелу принести меня в жертву вместо тебя и, что самое главное, из-за него я отвлеклась и подставилась под удар Зазингела. Смерть ему! Амелия поняла, что с Церцеей разговаривать бесполезно и повернулась к личу. — Повелитель, скажите ей, чтобы вылечила! Всмысле... - поспешно добавила она под строгим взглядом Мал Хакара. - Я имею ввиду, вы же сами сказали, что я сегодня хорошо поработала. Разве меня не полагается наградить или что-то вроде того? — Почему? - спросил лич. - Он собирался принести тебя в жертву. — У него не было выбора, как и у меня. Мы оба — жертвы борьбы наших коварных начальников. — Понятно. Церцея, вылечи его. — Не буду! - возмутилась девушка. - В мои обязанности не входит лечение врагов моего Хозяина. — Это твое наказание, - ответил Мал Хакар. - Тебе было поручено охранять вагон со скелетами и ты его не сберегла, значит тебя нужно наказать. А Амелия выполнила свою работу, значит ее нужно наградить. — Церцея недовольно пробурчала что-то на змеином языке, но все же наклонилась и приложила руку ко лбу Полиандра. — На этот раз он не умрет, - сообщила она, - но если он еще раз подойдет ко мне на расстояние удара, я просто откушу ему голову. — Кротыш, теперь веди эти двоих в лагерь к ведьмам, - приказал лич, показывая на Амелию и Полиандра. - Во что бы то ни стало, они не должны быть захвачены живыми. Церцея, мы с тобой идем искать Зазингела. — Наконец-то приказы, которые мне нравятся! Я порублю его на мелкие кусочки и съем их! — Кстати о порубании на кусочки, похоже, у тебя новый меч. Ножны те же, но рукоять прямая, а была изогнутая. — Неважно, - пробурчала Церцея, отворачиваясь. — Это ведь Никодеона, верно? — Хозяин, - прошипела девушка. - Я поняла, что налажала, я больше так не буду. Только не нужно надо мной издеваться. — Ладно-ладно. Просто ты ведь могла бы и так забрать себе все его вещи — незачем было сначала отказываться, а потом пользоваться служебным положением и красть его меч из арсенала. — Хозяяяин!***
Зазингел ворвался в первый вагон... лишь для того, чтобы обнаружить там трупы троих гномов-машинистов. «Гоблин горбатый! Мальчишка и правда понял правила игры! - мысленно выругался старый некромант. - Он заранее избавился от всех, кого можно было бы принести в жертву, а к тем, кого оставил, приставил охрану. Или нет... Я ведь был у Арз'ман'дан, и там не было никакой охраны... Он хочет заставить меня выбрать ее, чтобы избавиться сразу от нас обоих? Или он просто не верит, что я смогу убить вдову своего повелителя? А мне ведь и правда будет непросто... Похоже, та женщина была права — нельзя спасти мир, не совершая ужасных злодеяний. А ведь всего-то нужно было заранее украсть одного гнома и держать про запас... - он замер, пораженный внезапной догадкой. - Мальчишка учел не все! Есть еще кое-кто, кого я могу принести в жертву. Конечно, Арз'ман'дан все равно в итоге возненавидит меня, но пусть уж лучше она ненавидит меня живая, чем мертвая.» Некромант вышел из вагона и двинулся к лагерю. Где-то в другом конце поезда полыхало пламя — это Вакилла сражалась с Легионом. Зазингел испытал искушение повернуть туда и попытаться с помощью Легиона захватить ведьму, но сдержал себя. «Я не могу сейчас рисковать, сражаясь с огненной ведьмой. Даже если я выиграю, она скорее всего взорвет себя или превратится в пепел. Как бы жестоко это ни было, мне нужно пожертвовать кем-то, кто не способен на подобный героизм. Кто-то должен погибнуть, чтобы не погибли все...»***
Мал Хакар и Церцея бежали по лагерю, пересекая его с севера на юг, как и Зазингел за десять минут до них. Навстречу им спешил Семасцион с группой упырей. — Он побежал туда! - сообщил некромант, показывая в сторону юго-западной границы лагеря, - Мы вывели упырей изо рва, чтобы разбить скелетов и ему удалось... — Я все понял, Семасцион, - прервал его лич. - Ты со мной? Некромант кивнул. Мал Хакар знал, что Семасцион был знаком с Зазингелом дольше, чем кто-либо из окружения Мал Ксана. Тем не менее, было не похоже, что они действовали заодно. — Раз так, то пойдем, - кивнул лич. — Есть еще кое-что, - произнес Семасцион, все еще не привыкший присоединять к фразе обращение «повелитель», когда разговаривал с личем. - Среди этих скелетов... я узнал некоторых, которых воскресил сам. Я не понимаю... — Должно быть какой-то трюк с магией Времени, - не особо уверенно отозвался Мал Хакар. - Разберемся с этим позже. Они нашли Зазингела за рвом, на опушке леса. Точнее, как раз Зазингела там не было — было что-то вроде двери из зеленой магической энергии. Вокруг нее стояли на страже последние шесть скелетов. — Хозяин, я сама, - сказала Церцея раньше, чем лич успел что-то приказать. - Ничего не понимаю в этой вашей времемагии, но что-то подсказывает мне, что Зазингел снова удрал. Если я срочно хоть кого-нибудь не убью, у меня будет нервный срыв. Мал Хакар кивнул и жестом предложил девушке делать со скелетами все, что ей будет угодно. Он не пожалел об этом — зрелище стоило того, чтобы на него посмотреть. Первый скелет был порублен на кусочки раньше, чем кто-либо из зрителей осознал, что Церцея уже вытащила меч из ножен. Почти сразу же за ним последовал следующий и только тогда уцелевшие поняли, что они были атакованы и пора бы уже начинать обороняться. Третий скелет занес топор, но девушка одним движением меча и отразила его удар и отсекла ему обе руки. Двое из оставшихся скелетов решили, что с Церцеей им все равно не справиться и бросились на Мал Хакара, однако Старик и Ар'ак'ша синхронно сделали шаг им навстречу, так что личу оставалось лишь наслаждаться зрелищем. — Что это за зеленая дверь, Хозяин? - спросила Церцея, когда с последним скелетом было покончено. — Путь Веков... в общем, это заклинание, которое отправляет тебя в прошлое. Ар'ак'ша вам потом все объяснит, а мне нужно следовать за ним. — Без нас? - возмущенно уточнила Арз'ман'дан. — А вы не сможете. В эту дверь даже я не смогу войти — она здесь для того, чтобы через нее вернулся Зазингел, когда закончит свои дела. Все остальные ничего с этой дверью сделать не смогут. Я создам свое собственное заклинание, чтобы последовать за ним. Так, слушайте меня все. Сейчас я сяду на землю и мое тело останется здесь, а сам я отправлюсь в прошлое. Вы все должны любой ценой проследить, чтобы к моему телу никто не прикасался и даже не подходил. Это ясно, Сар'ар? - обратился лич к только что прибывшему призраку. — Вполне, - кивнул эльф. — Меня может не быть от пяти до десяти часов, так что занимайте круговую оборону. Остальные вопросы разрешим, когда я вернусь. — Стой! - раздался крик со стороны лагеря. К ним бежала Мелипсихона. Последний раз Мал Хакар видел ее такой активной, когда она приказывала Питеру остановить его превращение в лича. - Где Зазингел? Лич кивнул в сторону зеленой двери и вопросительно посмотрел на некромантку. — Он забрал Питера, - в голосе Мелипсихоны было столько ярости, что лич заподозрил, что сейчас она ненавидит Зазингела даже больше, чем его самого. — Уже поздно, - произнес Мал Хакар, заставив себя сдержать вздох облегчения. С того момента, как он увидел портал Пути Веков, он опасался, что недооценил Зазингела, и тот все-таки добрался до Вакиллы. — Отвечай, - потребовала Мелипсихона от лича. - Если Зазингел убьет тебя в прошлом, мой господин оживет или нет? — Ты и сама все знаешь, иначе не отказалась бы ему помогать. Магия Времени помогает избавляться от живых, но она не может спасать мертвых. Твой господин теперь в Чертоге Личей и останется там до конца времен. — Возьми, - сказала женщина, протягивая личу короткий клинок с изогнутой рукоятью, заточенный с одной стороны. - Этот меч смазан ядом. Первый, кого ты ранишь им, умрет. Возьми и убей Зазингела. — Ты уверена, что хочешь мне помочь? — Я уже пыталась остаться в стороне и вот что из этого вышло, - Мал Хакар понял что вспышка ярости Мелипсихоны прошла и сейчас начнется истерика, так что он поспешил взять меч и отвернуться. Ему одному было известно, сколь велика была его доля вины в том, что Зазингелу пришлось принести в жертву именно Питера, хотя лич и не предвидел такого исхода. Оставалось надеяться, что Мелипсихона в поисках виноватых не пойдет слишком далеко... кто знает, нет ли у нее в коробке другого меча — с ядом для личей? — Хозяин, а кого ты собираешься принести в жертву для своего заклинания? - поинтересовалась Церцея. — Мое заклинание послабее, для него жертва не нужна, - ответил лич и все вздохнули с облегчением. Мал Хакар подошел к зеленой двери Зазингела, сел на землю и сложил руки на груди, держа в одной посох, а в другой — меч Мелипсихоны. — Тропа теней, - отчетливо произнес он и его путешествие в прошлое началось.***
Зазингел шел через тьму. Он не знал, где именно находилась Точка Отсчета у Мал Хакара, поэтому собирался начать с момента поступления Нортваллея в Академию, благо заклинание Пути Веков отлично подходило для поиска чего-либо в больших промежутках времени — чародей мог за минуту своей жизни пересечь почти семьдесят часов прошлого. Обратной стороной была необходимость потратить пять лет жизни, живя в прошлом. Зазингелу уже сейчас было семьдесят пять, так что он подозревал, что после возвращения в настоящее жить ему останется не слишком долго. Впрочем, учитывая, что в настоящем его поджидают Мелипсихона, Вакилла и Церцея, его шансы выжить в любом случае стремятся к нулю. Зазингел шел через тьму. Он двигался намного медленнее, чем мог бы, вспоминая прошлый раз, когда ему пришлось воспользоваться Путем Веков. Спешить ему в любом случае было незачем — заклинания магии Времени не пересекались между собой, и Нортваллей, каким бы заклинанием он ни воспользовался, не смог бы перехватить его на Пути Веков до того, как он прибудет в прошлое. С другой стороны, был кое-кто другой, кого можно было повстречать здесь и Зазингел двигался медленнее, чем мог бы, потому что ожидал нападения. Наконец, вдалеке показался свет и некромант уже вздохнул с облегчением, но в этот момент откуда-то из темноты донеслись звуки пения и чародей остановился, озираясь.Ты не смог помешать созданию Темного Мира, И вот ты вернулся назад — туда, откуда пришел. А я говорила тебе, что магией мир не спасти, что мир спасается жертвой и кровопролитьем. А ты не послушал меня, ты был юн и благороден, ты сказал, что исправишь все сам и все сделаешь верно. А твой враг был мудр — он принес все нужные жертвы, он решил сесть на трон и сделать себя врагом мира, он умыл руки в крови врагов и прошел по трупам друзей, и за двадцать лет сделал больше, чем ты за полвека. А ты сам не хотел убивать и мою помощь не принял, И как теперь собираешься ты победить?
— Я знаю, что ты здесь, покажись! - крикнул Зазингел. Здесь, вне времени, он еще (или может быть уже?) не был немым. — Ты боишься меня? - голос прозвучал слегка удивленно. Тьма расступилась, и перед Зазингелом появилась та женщина, чьего появления он ожидал с того момента, как попал сюда. — Ты пришла отомстить мне или снова будешь предлагать сделку? - вопросом на вопрос ответил некромант. — Ни то, ни другое. Если бы твой замысел удался, я может быть и попыталась бы расправиться с тобой — хотя бы из зависти. Но у тебя ничего не вышло — как я и говорила. — Но ты обманула меня. Ты сказала, что я не смогу изменить историю ни на толику. Но я изменил все! Лорд Ксан погиб, и король остался жив, и мальчишка... в прошлый раз не было никакого мальчишки, а в этот раз он появился и стал личем! — Это не плод твоих трудов, - покачала головой женщина. - Разве ты не видишь? Кто-то другой воспользовался твоим вмешательством в ход времени, чтобы внести свои коррективы. А ты — ты не изменил ничего. Повелитель воссядет на темном троне, король умрет, и Серебряный век закончится. Дальнейшего я пока вижу, но оно будет зависеть не от тебя, а от нового правителя этого мира. — Так зачем ты пришла? - снова спросил некромант. — Даже не надейся, - рассмеялась она в ответ. - Я не собираюсь помогать тебе в убийстве этого ребенка. В любом случае, ты мертвый человек. Тебе больше нечего мне предложить. — Он только кажется ребенком, а на самом деле он монстр. Его нужно уничтожить во чтобы то ни стало, иначе будет поздно. Станет даже хуже, чем в прошлый раз. — Для меня все вы дети, а судьба твоего мира меня не волнует. Тебя предупреждали, что своим вмешательством ты сделаешь только хуже. Так и вышло. Теперь иди и пожни плоды дел своих, - с этими словами женщина сделала шаг назад и тьма сомкнулась, скрывая ее. Некромант пошел на свет и вышел на берег моря. Он стоял на скалистом утесе, а позади него, в долине, раскинулась Алдуинская Академия. «Теперь, - подумал Зазингел, - остается наблюдать и ждать.»***
Мал Хакар оказался во тьме. Этого не было, когда он использовал Тропу Теней в прошлый раз, но тогда он переместился на несколько часов, а не на два года. Его преимущество перед Зазингелом состояло в том, что он хотя бы примерно представлял, где должна находиться его Точка Отсчета и не должен был перекапывать собственное прошлое в поисках момента превращения себя в мага Времени. «Первый раз я встретил себя-лича два года назад, сразу после отчисления. Это версия номер один. О магии Времени я первый раз узнал в этом году, шестого октября. Это версия номер два. Под маску я заглянул двадцать седьмого октября. Это версия номер три. Для надежности можно будет проверить остальные наши встречи, но скорее всего это будет одна из этих трех.» Он пошел вперед сквозь тьму и вскоре смог различить вдали свет. «Какое-то странное место. Зазингел ничего не писал о таком эффекте в дневнике... И это странное чувство, будто моя аура стала слабее.» Он протянул руку попробовав нащупать вокруг себя стены или еще какие-то преграды. Их не было. Он был просто окружен темнотой, настолько густой, что даже глаза лича не могли различить, что находится в двух шагах от него. Тем не менее, он не мог избавиться от ощущения, что поблизости есть что-то, скрывающееся в этой темноте. Лишь простояв на месте несколько минут он понял, что это было. У темноты была аура — почти незаметная, но при этом достаточно мощная, чтобы заглушить его собственную и заставить ее выглядеть более слабой. — Раз есть аура, где-то поблизости есть и ее обладатель, - задумчиво произнес Мал Хакар. И тогда он услышал голос.Кто ты, строитель нового темного мира, Злобы дитя, тьмы повелитель и страха отец? Я живу здесь, в темноте, навек заперта меж времен, За страшное зло, за убийство и за спасение мира. А ты — разве ты не такой же, как я? Быть может ты будешь достоин вечность во тьме со мной разделить?
Лич начал озираться, но не смог определить источник голоса. — Кто ты, чья аура пропитана печалью? - спросил он. — Какой интересный ребенок... Почувствовал мою печаль, - на этот раз голос явно раздавался сзади. Мал Хакар обернулся и увидел женщину в длинном белом платье по фасону похожем на женскую форму Королевской Академии в Велдине — с одной стороны, эти платья были достаточно пристойными, чтобы в них можно было появится в обществе, а с другой, благодаря разрезам с боков не стесняли движения ног при занятиях фехтованием. Возраст этой женщины было невозможно определить — по ее идеально гладкой коже лич не дал бы ей больше двадцати пяти, по величественной осанке и строгому выражению лица добавил бы до тридцати, а заглянув в глаза поспешно округлил до трехсот. — Давно ты здесь? - спросил он первое, что пришло в голову. — Давно, - кивнула она и по тому, как она это сказала, Мал Хакар сделал еще одну поправку в оценке ее возраста. «Она здесь не меньше тысячи лет», - решил он, а вслух спросил: — Кто ты? — Невежливо спрашивать имена в месте, где они имеют власть. Пропустим этот вопрос и сразу перейдем к следующему — чего я хочу? А точнее, вопрос в том, чего хочешь ты, Мал Хакар. — Ты знаешь меня? — Да, я наблюдала за тем, что творится в мире. — В таком случае, у тебя передо мной несправедливое преимущество — ты знаешь мое настоящее имя, а я твое — нет. — Хорошо, что ты знаешь правила игры, - незнакомка слабо улыбнулась. - Если хочешь, я могу сказать тебе свое имя, но я думала, что ты предпочтешь узнать настоящее имя Зазингела. — Настоящее имя Зазингела? - переспросил лич. — Да брось, какая мать назовет своего ребенка Зазингелом Немым? Да и вообще, что это за имя такое - «Зазингел»? Это просто его прозвище, которое он использует, чтобы безопасно путешествовать во времени. Мал Хакар кивнул. Ему с самого начала показалось странным, что мага Времени можно принудительно заставить вернуться в его настоящее время, просто назвав его по имени. Значит, Зазингел пришел к тем же выводам и взял себе псевдоним. Видя, что лич молчит, его собеседница продолжила говорить. — Мы с тобой можем заключить сделку, - предложила она. - Я назову тебе то имя, которое Зазингел получил при рождении. — А взамен ты хочешь, чтобы я остался здесь с тобой? - предположил лич. — Нет, я не настолько жестока, - на этот раз она не просто улыбнулась, а почти рассмеялась, так, как смеются девушки из аристократических семейств — прикрыв рот рукой. - Впрочем, я честно предупреждаю тебя, что путь, на который ты встал, скорее всего в итоге приведет тебя в ситуацию, когда ты останешься один в темноте. Тем не менее, это будет твоя вина, а не моя, а мне от тебя нужно кое-что еще. Там, в вашем мире, у меня есть сестра. Моя несчастная младшая сестренка — она постоянно попадает в какие-то переделки, а с тех пор, как я попала сюда, некому о ней позаботиться. Если ты пообещаешь заботится о ней до конца своей жизни, я тебе помогу. — Может быть было более разумно заботится о ней до конца ее жизни, а не моей? - осторожно уточнил Мал Хакар. — Не беспокойся, ты ее не переживешь. — Кто же твоя сестра? - воскликнул лич. — Не скажу. — Как понять «не скажу»? — Много лет назад сюда уже пришел один человек. Ему тоже была нужна моя помощь, но услышав имя моей сестры, он отказался от сделки со мной. Я не повторю ту же ошибку. Сначала обещай заботится о моей сестре, а потом узнаешь, кто она. — А если я откажусь? — Не забывай, что я знаю и твое имя тоже. Когда-нибудь кто-то возможно придет сюда, чтобы убить тебя, как ты сегодня пришел убить Зазингела. — Так значит это Зазингел был тем человеком, который отказался заключать с тобой сделку? - догадался лич. — Тогда его звали иначе, но да, это был он. — И сегодня ты решила ему отомстить... Меня непросто напугать, но ты — страшная женщина. На этот раз она рассмеялась по-настоящему. — Да, я такая, - сказала она и ее глаза светились весельем. - Соглашайся, Мал Хакар. Без имени Зазингела тебе его не одолеть — ведь он твое имя знает. К тому же, моя сестра — хорошая девочка. Ты не пожалеешь, что заключил эту сделку. — Ладно, - вздохнул лич. - Я обещаю найти твою сестру и заботиться о ней до конца моей жизни, если ты поможешь победить Зазингела. — Хорошо, - кивнула женщина и добавила еще два слова — имя и фамилию Зазингела. — Ты шутишь! -воскликнул Мал Хакар. — Конечно же нет. — И что мне делать? — Много лет назад он спросил у меня тоже самое. Он пришел из будущего, чтобы помешать созданию того, что ты называешь двуполярным миром. Думаю, он хотел таким образом избежать большой войны между Тьмой и Светом. Я сказала ему, что самым простым способом будет убить Мал Ксана сразу же по прибытии, пока тот еще не стал личем. Но он не захотел убивать своего друга и наставника. Вместо этого он посоветовал Мал Ксану весь этот план с созданием нового солнца, надеясь таким образом прекратить вражду между светлыми и темными магами. Как видишь, итог не соответствовал его ожиданиям. Ему следовало принять мой совет. Тебе повезло немного больше — ты лич, и у тебя нет другого выбора, кроме правильного. Впрочем, мне кажется, что даже будь ты человеком, ты бы сделал правильный выбор. Используй имя Зазингела, чтобы убить его, и завтра в это время ты будешь править миром. — Ты так думаешь? Мне это говорят перед каждой битвой, но... — Чтобы победить врага, ты должен понять, в чем вы похожи. Найди в себе ту часть, которая похожа на него, и победи ее, иначе тебе придется сражаться на два фронта — с врагом и с самим собой. Побеждая врагов, похожих на тебя, ты побеждаешь свои недостатки и становишься совершеннее. Кто ты, Мал Хакар? Студент Академии, изгой, темный маг, лич, маг Времени. Ты победил студентку Констанцию, изгнанницу Асию, темную волшебницу Зению и лича Мал Ксана. Маг Времени — это последняя преграда на твоем пути. — Или я на его... - пробормотал лич. — Или ты на его. Ну это вы уже сами должны между собой решить. — Все верно, - кивнул Мал Хакар. - Спасибо и прощай, женщина без имени. Он развернулся и решительно пошел на свет. — Что-то подсказывает мне, что мы с тобой, еще встретимся, - она слабо улыбнулась ему вслед.***
Мал Хакар очутился в месте, которое было лишь немного светлее обители безымянной женщины. Почти сразу же он понял, что прибыл именно туда, куда намеревался — он находился в каюте корабля, идущего от Алдуина в Залив Жемчуга, а на койке спал Хасан Нортваллей — молодой и еще ничего не знающий, ребенок, чьими единственными проблемами были отчисление из Академии и разлука с Асией. «В дневнике было сказано, что с помощью Тропы Теней я могу скрываться внутри своего тела. Нужно попробовать», - лич подошел к спящему юноше и прикоснулся к его голове. На мгновение стало темно, а потом он очутился в другом месте. Здесь было намного светлее, чем в каюте, хотя никаких источников света не было. — Светлое место, - произнес Мал Хакар. - Должно быть, это моя голова. Осмотревшись, он понял что не один — неподалеку от него находились знакомые врата Мира Теней, а рядом с ними, спиной к личу и лицом к вратам стоял молодой Хасан Нортваллей. «Ну вот, дожили, я сам у себя в голове», - подумал лич и в этот момент Хасан обернулся. — Кто ты? - испуганно спросил он. «Гоблин подери это глючное заклинание! То есть, получается, я могу прятаться в своем теле от всех, кроме самого себя? И что мне ему, то есть мне, отвечать?» - раздосадованно подумал Мал Хакар. — Кто ты? - испуганно спросил он. — Ты сам знаешь, кто я, - сказал он, решив в конце концов ответить неопределенно. — Асия, это ты? «Это мы уже проходили, - вспомнил лич. - Ладно, легче притворится Асией, чем все объяснять.» Он ничего не ответил Хасану. — Почему ты здесь? - не унимался молодой маг. - И кстати, где мы? — Полагаю, мы у тебя в голове, - отозвался лич. — Это что-то вроде галлюцинации? — Можешь думать, как хочешь. — Слушай, если ты злишься, что меня выгнали, то в этом есть и твоя вина, - к удивлению лича, Хасан говорил достаточно рассудительно. — Не стоило тебе водиться с этой болтуньей Констанцией. Хотя, кто же знал, что она примется за нами шпионить. — Констанция не имеет значения, - отмахнулся Мал Хакар. - Она умрет. — Умрет? Почему? — Это не так уж важно. — Погоди, это важно! Если с ней что-то случится прямо сейчас, это будет подозрительно. — Это будет еще нескоро, - ответил лич. - Впрочем, раз уж мы в твоей голове, думаю я смогу это показать. Он взмахнул рукой и воспоминания из его головы потекли в голову Хасана. В сущности, он не был точно уверен, что куда течет, ибо, строго говоря, это была голова одного и того же человека. Так или иначе, прямо перед ними появилась ожившая картинка — Хасан сражается с Констанцией. Огромные когти ударили колдунью по рукам и огненный шар, сорвавшись, ушел в землю. В тот же миг появившиеся из земли корни оплели девушку, а Ар'ак'ша приставила пятерку когтей ей к горлу. Судя по всему, вместе с исчезнувшим огненным шаром иссякла и ярость Констанции — ее глаза приобрели естественный цвет а растрепанные волосы теперь свисали вниз, как и положено. — Хватит, - произнес Хасан. - Возвращайся к Асии и скажи, чтобы она не попадалась мне на глаза. И сама тоже не попадайся. Констанция подняла голову и посмотрела на него столь ненавидящим взглядом, что чародей сразу понял, что сейчас произойдет. «Море Пламени? Собирается сжечь себя вместе со мной?» Рефлексы первого призрака сработали безупречно — в тот самый миг, когда Констанция приняла решение о самоубийственном всесожжении, когти Ар'ак'ши чиркнули волшебнице по горлу. Тело чародейки обмякло, не упав лишь по тому, что его поддерживали древесные путы Хасана. Молодой чародей и сам был близок к тому, чтобы свалиться на землю. — Что? Это я? Убиваю Констанцию? - воскликнул Хасан. - Этого не может быть! — Так и будет, - сообщил лич, и, сраженный внезапной догадкой, поспешно покинул голову Хасана. Оказавшись в каюте, он вновь активировал Тропу Теней и перенесся на два месяца вперед. Это был день встречи Хасана с Мал Ксаном и лич был уверен, что в тот день у него не было времени копаться в своей голове, а значит никто не помешает ему спокойно посидеть у себя в голове и подумать. «Что же это получается? Тот разговор, который был у меня... со мной, я помню его. В тот день я первый раз встретился с собой-личем и не поверил, когда мне показали смерть Констанции. А теперь я сам же это сделал. Получается, быть просто наблюдателем не получится и мне придется рассказать мне-человеку все то, что я когда-то услышал от себя-лича? Нет, это конечно вполне логично, но ведь я сейчас наверное всего и не вспомню... Что будет, если я сделаю что-то не так, как было тогда? Блин, повезло хотя бы, что имя Зазингела узнал, не надо будет хоть об этом думать...» Лич в третий раз использовал Тропу Теней и начал путешествие по своему прошлому. К его удивлению, ему почти не пришлось напрягаться, отвечая на бесконечные вопросы Хасана — ответы приходили сами по себе. — Но я не могу быть здесь. Я сейчас на спине у Ар'ак'ши и она несет меня к Перекрестку. — Это не сейчас. Сейчас ты здесь. Это магия. Магия Времени. — Магия Времени? Разве такая есть? — Разве ты не овладел магией, которую пять лет назад весь мир и ты сам считали несуществующей? Есть много разной магии. Сейчас я владею магией Времени... частично... в достаточной мере, чтобы вызвать твое сознание сюда, когда ты заснешь. — Так значит это — будущее? - спросил Хасан, еще раз внимательно осматривая окрестности. Кроме темных врат, никаких объектов поблизости не было — Время — круг. У круга нет концов. Нет будущего, нет прошлого. Только этот момент и другие моменты. Сейчас и тогда. ... — Ты могла бы сказать Асии, ну, Асии из моего времени, чтобы она сюда не совалась? — Могу. Но она не послушает. — Ты-то ведь уже знаешь, что должно случиться? — И ты знаешь. Если бы не знал, не просил бы ее держаться подальше. — Раз все уже и так предопределено, зачем мне делать выбор? — Все не предопределено. Твой выбор не изменит факта моего существования, потому что я - маг Времени, хоть и весьма посредственный. Мага времени можно уничтожить только в данный конкретный момент и это не прекратит его существования во все остальные моменты, потому что пока есть хоть один момент, когда он существует, он может переместиться из него в другой момент, начав существовать и там. Единственный способ уничтожить его существование — это уничтожить его в тот момент, когда он стал магом Времени. Тогда произойдет цепная реакция и он прекратит существование во всех остальных моментах. Выбор, который тебе предстоит сделать, никак не отразится на мне и других магах Времени. Но весь остальной мир изменится соответственно этому выбору. ... — Как прошла ваша встреча? — Я разрушил мост. — А, да, помню. Стоит ли мне говорить, что этот поступок не изменил естественный ход событий? — Нет, я уже сам понял... — Насколько я понимаю, ты надеешься, что пройдя дальше по пути тьмы, сможешь толкнуть Асию на противоположную дорогу. — Ну, да, примерно так... — Это не сработает. Путь, которым идет Асия, это не путь света или тьмы, а путь Изменения. На нем не повернуть назад и все изменения, произошедшие с идущим у по нему, необратимы, как смерть. — В чем смысл быть магом Изменения, если нельзя изменить себя, как пожелаешь? — В том, чтобы идти вперед, навстречу неизвестному. Это — полная противоположность пути тьмы, конец которого известен и границы определены. — И что это за конец? — Смерть. И жизнь. Таковы концы путей Созидания. ... — А если создать наше, некромантское государство? Как тот халиф, который объединил жителей пустыни, я, например, мог бы объединить некромантов. В этом государстве Асия смогла бы жить, никого не боясь. — И тут встает главный вопрос — хочешь ли ты спасти именно Асию, или же всех? Ты всего лишь человек и для тебя действует закон власти — власть требует жертв. Либо ты должен отказаться от спасения мира и спасти только тех, кто тебе дорог, либо ты должен отказаться от них и спасти мир. — Я не знаю. Как я могу выбрать только Асию и обречь всех остальных чернокнижников и даже невинных людей, вроде этих ведьм, на преследования и гибель? И как я могу отказаться от Асии, ради которой я во все это и ввязался? — Поставим вопрос иначе. Если бы до того момента, когда государство, где все некроманты могли бы жить в мире, было бы создано, оставался один день и тебе оставалось бы сделать лишь один шаг... Если бы в этот последний день перед тобой появилась бы Асия, и сказала бы «Остановись!», ты бы остановился? Ты бы подвел сотни людей, которые в тебя верили, отказался бы от своей мечты и пошел бы за ней? — Нет. Конечно нет. — Раз так, ты обречен, - отозвался скелет. -Обречен преуспеть на этом пути либо погибнуть, пытаясь. Ты не узнаешь покоя, пока не увидишь рождение нового мира. Хасан узнавал все больше о магии Времени, но его аура все еще не становилась аурой мага Времени. Мал Хакар все более и более утверждался в своем предположении, что превращение произойдет в ночь после боя с безумным личем в Серых лесах. Несколько раз личу удавалось почувствовать вдали ауру Зазингела, и он понял, что старый некромант, как и он, ищет Точку Отсчета. Мал Хакар предпочитал не рисковать — Зазингел мог прервать его путешествие, просто назвав его по имени, но пока лич скрывался в теле Хасана, он был неуязвим. А значит, лучшей стратегией было дождаться Точки Отсчета, когда Зазингел сам подойдет к Хасану, чтобы убить его, и тогда ударить, не выходя полностью из тела Хасана. Обратной стороной этого плана было то, что появление Мал Хакара на своей собственной Точке Отсчета неизбежно заменило бы эту точку на другую — ту, где они с Зазингелом начали путешествие в прошлое. Впрочем, в той, другой точке, Мал Хакар находился под охраной многочисленных и более менее преданных союзников, так что он мог считать, что это был один из самых безопасных моментов в его жизни. Наконец, нужный день — двадцать седьмое октября — наступил. — Ты хочешь, чтобы я сражался с лордом Ксаном? Может быть, стоило бы тогда подать мне пример доверия и раскрыть карты? — Я ведь не говорил, что она — это я. — Тем не менее, ты появился в моих снах сразу после того, как я покинул Асию и Академию и не отрицал, когда я принял тебя за Асию. Не говоря уже о том, что ты очень похож на ее костяную форму и вряд ли это случайность. — Ну уж прости... Мне нужно было, чтобы ты мне доверял и, при этом, не боялся. — Прими свою истинную форму! — Мою... истинную форму? Моя истинная форма сейчас здесь. — Чего ты хочешь от меня? — Чтобы ты был готов защищать людей и проливать кровь за свои убеждения. Озаренный внезапной догадкой Хасан набросился на своего собеседника и прикоснулся рукой к поверхности черепа. Стоило его пальцам коснуться костяного лица, то треснуло и разлетелось на куски, открывая другое, живое лицо, которое скрывалось за костяной маской... Лич до сих пор не мог понять, что именно и почему произошло. Когда Хасан дотронулся до него, его собственное поле зрения сместилось — он стал видеть все глазами Хасана. Должно быть, Тропа Теней проникла еще глубже в Хасана, позволив личу оказаться не только внутри его тела, но и внутри его сознания. Что касается того, что что увидел сам Хасан — свое собственное лицо, появившееся из под костяной маски, — это, скорее всего было отражением воспоминания, как и в случае со смертью Констанции. По крайней мере, на тот момент Мал Хакар был неспособен дать лучшего объяснения... да у него и не было на это времени — аура Хасана наконец изменилась, и в тот же миг Зазингел начал действовать. Мал Хакар не мог не восхищаться тем, как быстро и бесшумно старый некромант появился из-за дерева — и это при том, что перед тем, как разбить лагерь, воины Хасана, разумеется, внимательно осмотрели местность и никакого некроманта за деревом не нашли. «Все-таки, этот человек полжизни провел, путешествуя во времени... и ему почти удалось в одиночку изменить ход истории. Разумеется, его навыки поражают», - подумал лич. Зазингел подошел к спящему Хасану и положил руку в латной перчатке ему на голову, собираясь применить заклинание в упор. Рука Мал Хакара появилась из груди Хасана и ударила некроманта отравленным мечом. Он не стал дожидаться, сработает ли яд — убивать столь опытного мага Времени вне его Точки Отсчета было бессмысленно — а сразу же назвал имя, которое узнал от таинственной женщины, живущей вне времени: — Семасцион Истваллей.***
И вновь Вакилла отступала. Убегать от неторопливого Легиона было легче, чем от парочки скелетов, но именно из-за этой неторопливости ситуация выглядела еще безнадежнее. Ведьма стреляла и стреляла, а Легион все наступал и наступал. Он получил уже полтора десятка попаданий потоками пламени, а ни одна из его стрел пока не достигла цели — за вычетом той, которая ранила ведьму в ногу в самом начале боя — но бой он выигрывал. Вакилла чувствовала, как силы оставляют ее, уходят с каждой секундой, с каждым заклинанием. Каждый более или менее опытный чародей точно знал, сколько именно магических сил ему придется затратить на сотворение того или иного заклятия. Никто, кроме студентов-первогодок, не попадался на попытке совершить заклинание, на которое его сил не хватило бы. Чтобы увеличить выход энергии и получить доступ к более мощным заклятиям, требовалась концентрация, которую давали лишь долгие годы тренировок и еще более долгие часы, проведенные на поле боя. Однако, независимо от опыта и могущества, запас магических сил каждого чародея был бесконечен. Как только маг исчерпывал свой запас, он заполнялся снова, снова опустошался и снова заполнялся. Если чародей в принципе был способен совершить заклинание, он мог творить его снова и снова... в идеале. А в реальном бою постоянное опустошение и пополнение запаса сил влекло за собой физическое и моральное истощение, и никакие тренировки не могли этого изменить. Одни чародеи от рождения обладали высокой способностью к самовосстановлению и для них процесс восполнения сил проходил почти безболезненно, другим повезло меньше. Пожалуй главной несправедливостью в мире магов было то, что природный гений, знающий одно заклинание, почти всегда мог победить ученого библиотекаря, не имеющего таланта, — для этого достаточно было выжить в первые минуты боя и дождаться, пока библиотекарь устанет, а потом методично забрасывать его заклинаниями, не давая передохнуть. Разумеется, ни природных гениев с арсеналом из одного заклинания, ни ученых библиотекарей, падающих без сил после каждого использования магии, в природе не существовало — в суровом мире Веснота ни один из них не смог бы выжить. Это были лишь две условные крайности, между которыми находились все маги. Вакилла Хэгмаунт не была библиотекарем — ее физической выносливости могли бы позавидовать солдаты регулярной армии. Но школа Огня была слишком требовательна к своим адептам — чтобы использовать ее длительное время, нужно было быть именно гением, а гением молодая ведьма не была. Она не свалилась бы с ног после двух-трех заклинаний. Вероятнее всего, пять-десять ее бы тоже не доконали, но это никак не меняло того факта, что длительный бой она вести не могла — ей оставалось либо победить первым ударом, либо медленно проигрывать. И она отлично об этом знала, когда отпускала Сар'ара. Но, сражаясь с Легионом, ведьма поняла еще кое-что — даже если бы она в самом начале боя нанесла самый мощный удар, на который была способна, этого все равно было бы недостаточно. Возможно, она бы подошла к победе ближе, но и битва закончилась бы намного быстрее. «Ну, я хотя бы выиграла достаточно времени для Повелителя. Может, если протяну еще немного, он расправится с Зазингелом и придет меня спасти... - подумала она, но тут же отругала себя. - Дура! Дура! Дура! Зачем Повелителю слуги, которых нужно спасать? У тебя и так нет стратегической ценности — ты не умеешь воскрешать мертвых или летать на разведку. Любая летучая мышь полезней тебя! Так хотя бы на поле боя сделай что-нибудь полезное, а коли не можешь — так помри и избавь Его от необходимости переводить на тебя еду!» Ведьма остановилась и у нее внутри все похолодело — она осознала, что сил осталось ровно на два потока пламени. — Соберись! - девушка не выдержала и начала кричать на себя в полный голос. - Ты еще можешь победить — тебе просто нужно понять, как усилить заклинание с помощью своей боли, как сказал тот гад... Она на миг зажмурилась, вспоминая все страдания, которые ей только доводилось перенести. В десять лет она осиротела, и ее детство закончилось. В четырнадцать она была избрана Королевой Хэгмаунта и приняла ответственность за жизни полусотни людей, из которых в итоге смогла сберечь лишь восемнадцать. В семнадцать она была схвачена паладинами и ожидала казни. Даже когда появился долгожданный Повелитель, она почти ничего не смогла для него сделать. Более того, она позволила Сар'ару втянуть себя в заговор, в результате которого Повелителю пришлось до срока оставить мир живых и превратится в лича. Вакилла открыла глаза и взмахнула посохом. Тот изверг огромный столб дыма и ведьма на миг почувствовала, как магическая сила внутри нее начинает закипать. «Вот оно!» - подумала было девушка, однако поток пламени, появившийся из посоха, мало чем отличался от обычного. Легион на миг замер, когда струя огня врезалась в него, но пламя погасло и костяной монстр вновь двинулся вперед. — Что это? - прошептала ведьма. Сил почти не осталось и ей пришлось обеими руками опереться на посох, чтобы не упасть. - В начале ведь почти получилось... Что это значит? Я что-то сделала не так? Нет... наверное, я просто недостаточно много страдала. В конце концов, меня даже ни разу не пытали. Если не считать боя со Змеей, я ни разу не была серьезно ранена. Я даже сейчас цела... почти. Ну разумеется... что значат все эти мелкие неприятности — я бы согласилась перенести все это еще раз в обмен на пять минут рядом с Повелителем. Призрак-то, должно быть, мучился тысячу лет, а далеко не семнадцать. Ничего не выйдет... Легион остановился и внимательно посмотрел на ведьму двумя парами глаз. Должно быть, он понял, что девушка с трудом стоит на ногах. Кости зашевелились — монстр начал разделятся. «Что такое? Я дрожу от страха? - спросила себя Вакилла. - Неужели я боюсь смерти? Да нет... не может быть. Я должна была сгореть на костре еще месяц назад. Вместо этого я получила в подарок целых тридцать два дня — самые счастливые дни в моей жизни. Я жалею только о том, что больше не смогу служить Повелителю. А смерть — кого она пугает? Да и какой смысл иметь шестьдесят лет жизни, если я все что я умею — испепелять врагов, и даже это у меня как следует не получается? Кому нужны шестьдесят лет полной бесполезности? Почему нельзя иметь жизнь в три раза короче и магию в три раза сильнее? Да гоблин с ними, с этими тремя разами! Мне не нужно ни минуты — я готова умереть прямо сейчас, пусть только сначала он сгорит!» Ведьма отбросила в сторону посох и сделала шаг вперед. Легион, уже почти разделившийся на двоих скелетов, замер, пытаясь понять, действительно ли он недооценил свою противницу. Вакилла почувствовала, как внутри нее снова закипает... но не магическая сила — закипала ее кровь. В следующий миг ее легкие заполнились пламенем. Струи огня хлынули из ее рта и ноздрей, сливаясь в единый поток пламени, который помчался по земле, разгораясь все сильнее и сильнее. Когда он достиг Легиона, его высота уже превышала семь футов. Вакилла рухнула на землю, отброшенная отдачей. Она приподнялась, чтобы убедиться, что костяной монстр превратился в кучу обгорелых костей. — Вот... другое дело, - пробормотала она опускаясь на землю. - Живи и царствуй вечно, мой Пове... Изо рта хлынула кровь и ведьма не смогла закончить фразу.