Незнакомец

- Можешь называть меня так, как тебе удобно, Сарада, - произнёс мужчина, делая шаг к ней навстречу. Он всё это время смотрел на неё, не отводя взгляд ни на секунду, даже не моргая. Будто таким образом он старается не упускать её из виду, будто она могла раствориться в воздухе в любой момент. Рензо наблюдал за всем, смотря то на шиноби, который чуть его не убил, то на Сараду – причину всех его стремлений за последние двенадцать лет. Именно в эти секунды он чётко ощущал, что перед ним настоящие представители легендарного клана. Холодные, сдержанные, сильные, гордые, не способные на уступки. Именно в эти секунды их белая кожа резко выделялась на фоне тёмных цветов одежды, которая всегда была особым предпочтением всех Учиха, чёрные непослушные волосы играли синевой при падающем на них свете свечей, а глаза, передающие мощную ауру, впивались друг в друга так, будто они вот-вот сойдутся в смертельном бою. Сила клана Учиха чувствовалась настолько, что холодные пальцы невольно задрожали. И как вообще можно не желать завладеть хотя бы какой-то частью этой силы? Казалось, даже воздух накалился до предела, и дышать становилось всё тяжелее. - Гендзюцу? – вновь подала голос Сарада. – Я не видела твой риненган всё это время. Саске не отвечал долго, будто каждое выговоренное им слово давалось ему с огромным трудом. Он всё также сжимал рукоять катаны, и всё также неотрывно смотрел в глаза своей дочери. - В тот день, на острове Дзиро, - кивнул, наконец, он. – Ты была под гендзюцу с того дня на рынке. Девочка спокойно кивнула, сложив руки в замок: таким способом она хоть как-то сдерживала свои порывы напасть на него. - Что насчёт этого похищения? – её взгляд на секунду переместился на Рензо, молчавшего всё это время. Он так и сидел в своём кресле, оставаясь сторонним наблюдателем всего, что сейчас здесь происходило. Однако на данный момент, это волновало Сараду меньше всего. - Я попросил Наруто отправить тебя на одиночную миссию, чтобы ты стала приманкой для него, - Саске небрежно махнул рукой в сторону ничего не понимающего Рензо. – Таким образом, я заставил его вылезти из своей норы. Сарада усмехнулась. Она сама не понимала, как ей удаётся так себя контролировать, но ровный голос, прямая осанка и холодный взгляд – самое то в сложившейся ситуации. Саске ожидал от неё чего-то другого? Слёз, истерики, криков? Девочка давно решила, что этого никогда и ни за что не будет. Мужчина замолчал, смотря на неё с явным непониманием и удивлением одновременно. - А ты? – подала она голос. – Зачем ты вылез из своей норы? Саске отвёл взгляд. Сарада знала, что ему нечего на это ответить. Ей просто хотелось ударить его как можно больнее, чтобы он хотя бы на минуту понял её чувства. Всё это время она жила с мыслями, что не нужна родному отцу, так почему бы и ему не побыть в её шкуре хоть немного? Хотя, девочка была более чем уверенна, что всё это его не волнует. Он не Учиха Саске, если бы было по-другому. - Где я? – задала следующий вопрос Сарада, окинув взглядом огромный зал, по которому гулял ночной сквозняк из-за незакрытого ранее входа на балкон. - В Учиха но Аджито, - сразу ответил ей Саске. - Ты думаешь, я знаю, что это такое? – глаза Сарады сузились, а её пальцы сильнее впились в рукава кофты. – Всё, что связано с твоим кланом, я так и не узнала. Не припомнишь, почему? Саске никак не отреагировал на то, что его дочь не стала причислять себя к числу Учиха. Возможно, его не волнует ничего, что с ней связано. По крайней мере, так думала Сарада. - Штаб-квартира клана, - заговорил мужчина, окинув долгим взглядом зал. – Не используется уже очень давно. Раньше здесь собирались для обсуждения дел и вынесения вердикта провинившимся членам клана. Наверху есть главный зал, там начерчены символы Учиха. Будь мы там, ты бы во всём разобралась. «Как же мне сейчас на всё это плевать, черт подери», - вдруг подумала Сарада, смотря на своего отца. Она ожидала от себя гораздо более бурной реакции. Где же повышенный голос, злые глаза, бешено стучащее сердце? Возможно, все её эмоции, связанные с отцом, давно выгорели. Девочка столько раз представляла у себя в голове эту встречу, продумывала каждое слово, которое выплюнет отцу в лицо, с остервенением насквозь пронзала чидори манекены на тренировках. Сарада впервые за долгое время поняла, что её старания этого не стоили. В чем смысл, ведь так? - Давай договоримся, - медленно произнесла она. – Я ухожу сейчас безо всяких вопросов, и не буду доставать тебя своим присутствием, а ты, в свою очередь, и на пушечный выстрел не приблизишься к нашему с матерью дому. Сарада чувствовала, как внутри что-то держит её за горло, не даёт говорить всё то, что она хотела бы сказать, но с большим трудом, пересилив себя, она продолжила: - Можешь вообще не возвращаться в Коноху, ведь двенадцать лет до этого дня я прожила прекрасно и без тебя. Саске молчал всё это время. Она не понимала, задевают ли его эти слова хоть как-то. Взгляд оставался таким же твёрдым и безразличным, как и всегда, будто всё, что сейчас происходило, не касалось его вовсе. - Что насчёт него, - Сарада медленно оглядела Рензо с ног до головы. Мужчина напрягся. – Можешь его убить. Я не хотела тебе мешать, отец. - Как пожелаешь, – наконец, произнёс Саске. Его голос эхом разнёсся по залу. Всё-таки, это место и правда пугало Сараду. Теперь она поняла, почему всё вокруг казалось ей знакомым. Это не из-за того, что она могла бывать здесь раньше. Это зов крови. Если все Учиха были такими же, как её отец, то к чёрту этот клан. В этот момент она снова посмотрела на Рензо. В полутёмной комнате вдруг ярко заискрились молнии, режущие её слух, будто тысячи птиц одновременно щебетали у неё в голове. Сарада вскрикнула, понимая, что вот-вот произойдёт, и отступила на несколько шагов назад. Учиха Саске, обнажив свою катану и пропуская через неё разряд молний, насквозь пронзил грудь её похитителя, вырывая из его лёгких последний хриплый вздох. Рензо большими глазами смотрел на шиноби и будто всё ещё пытался дотянуться дрожащими пальцами до пылавшего красным мангёке шарингана некогда единственного выжившего из клана Учиха. Сарада почувствовала, что у неё резко подкосились ноги, и постаралась ухватиться пальцами об гладкую поверхность высоких мраморных колонн. Она тяжело задышала, понимая, что вот-вот потеряет сознание. Она всё ещё слышала, как пронзительно скрипит чидори отца. Она слышала, как болезненно кашляет Рензо, доживая свои последние секунды. Она впервые видела смерть.

***

На самом деле, Узумаки Боруто не был близок с Сарадой настолько, насколько другие считали. Он не часто видел в ней то, что видеть стоило, да и не задумывался об этом никогда. До недавнего времени. Он понимал, что в свои двенадцать, ничего сделать не сможет. За ворота деревни ему ни за что не удастся выйти, а куда ушла Сарада он не знает. Он даже не знает, случилось ли с ней что-то вообще. И Боруто в сотый раз пытался уверить себя в том, что неожиданный уход его отца и Сакуры-сан никак не связан с одиночной миссией, назначенной его сокоманднице. Мальчик вглядывался в потемневшее небо из окна своей комнаты и как никогда раньше чётко ощущал внутри себя пустоту. Как бы то ни было, Сарада и Мицуки – члены его семьи, и сейчас с той заносчивой девчонкой действительно что-то происходит. Узумаки не помнил, когда успел настолько сдружиться и привязаться к Учихе Сараде, ведь причин дружить, помимо того, что их родители были в одной команде десяток лет тому назад, у них не было. Иногда девчонка бесила его настолько, что он не прочь был запустить в неё расенганом, а иногда он ярко и отчётливо видел в ней того самого товарища, за которого он был бы не против отдать жизнь. Боруто знал, что в большинстве случаев Сарада строит из себя невесть что, но также ловил себя на мысли, что и сам не лучше. Они как никто другой стоят друг друга, взять хоть попытки драться чуть ли не насмерть на каждых тренировках, придуманных «укреплять» командный дух. В один момент в глазах Боруто эта красноглазая девчонка казалась самой невыносимой на свете, но, он не мог этого отрицать, другой в своей команде, просто не представлял. Сарада всегда была одиночкой, думая о чём-то своём и нечасто вникая в то, что происходит вокруг неё. Девочку часто можно было застать на заднем дворе её дома, где она просто сидела на мягком кресле, укрывшись пледом, и напряжённо вглядывалась в одну точку. Боруто никогда не понимал, что же так её беспокоит, да и не хотел в это лезть. Она росла без отца, поэтому жаловаться при ней на своего, у мальчика язык не поворачивался, ведь за всё то время, что он её знает, она ни разу не заговорила о некоем Учихе Саске, будто и не знала, кто это. Узумаки видел её привычку держать всё в себе, но разговорить её даже не старался, потому что понимал, что слишком мал для всего этого. Возможно, он спросит у неё в будущем. Не сейчас. Боруто глубоко вздохнул, поняв, что не выходит из своей комнаты с самого утра. Его мать несколько раз звала его на обед, но, при одной лишь мысли о Сараде, у него кусок застревал в горле, и ему казалось, что он вот-вот задохнётся от собственных переживаний. И, да, он в сотый раз желал, чтобы эти переживания оказались надуманными. Химавари спросила его о «самой-лучшей-девочке-на-свете-сараде-чан» (по её словам, конечно) лишь раз, когда Боруто пришёл от седьмого злой и расстроенный. Он не обратил на это никакого внимания, думая лишь о том, почему Наруто выбрал на эту миссию именно её. Какой. Он. Всё-таки. Идиот. - Идиот, - выдал вдруг он, медленно поднимаясь с кровати. – Я это всё так не оставлю. Боруто включил компьютер и быстро написал письмо Мицуки и Конохомару-сенсею. Если они не смогут прийти на выручку своему товарищу, тогда какая они к чёрту команда семь? «Жду вас у ворот деревни. Срочно».