Незнакомец

Сарада всегда приходила в парк недалеко от полигона Учиха, чтобы расслабиться после тренировок. И конечно же Боруто об этом знал. Девочка устроилась на одной из многочисленных скамеек, напротив детской игровой площадки и, устало закинув ногу на ногу, попивала какой-то прохладительный напиток в банке. Подойдя ближе к сокоманднице, Узумаки взглянул на неё, нерешительно кашлянув. Сколько Боруто себя помнил, ему всегда особенно тяжело давались извинения. Во-первых, ему приходилось делать это нечасто. И скорее всего только перед матерью или сестрой. Они единственные в этом мире, рядом с которыми он хоть немного, но сбавлял обороты и не демонстрировал свой отвратительный характер так явно. Другим же повезло намного меньше: например, Сараде. Или Узумаки Наруто. Во-вторых, он едва ли был участником конфликтов, которые можно было решить одним простым (чертовски сложным, черт подери) «извини». Если Боруто и ссорился с кем-то, то это всегда было масштабно. Об этом обязательно узнавала вся академия, резиденция хокаге и ближайшие друзья его семьи. Не то чтобы он делал это нарочно, но таким уж он был человеком. Сарада всегда отчитывала его в таких случаях. - Тяжелый день, да? - Потяжелее, чем у тебя. Не встретив никакой враждебности, он присел на скамейку рядом с ней. Им часто доводилось ссориться, но их злость друг на друга не проживала больше одного дня. Каждый раз кто-то из них делал первый шаг к примирению, предлагая встретиться на нейтральной территории и поесть мороженого. В этот раз была очередь Боруто, однако придя к ней домой, он узнал, что она на тренировках с отцом. Не то чтобы он так сильно боялся что в этот раз всё может пойти не так, но весь день он не находил себе места, отчаянно мечась из одного конца Конохи в другой, лишь бы скоротать время до вечера. Обнаружив Сараду на привычном для неё месте, он впервые за мучительные полтора дня вздохнул с облегчением. Конохомару-сенсей, являясь свидетелем их постоянных стычек, твердил, что соперничество между Учиха и Узумаки передаётся по наследству, и Боруто не был уверен, стоит ли это отрицать. Но сейчас, спокойно сидя с Сарадой в парке и наблюдая за искрящимся алым закатом, он хотел, чтобы всё это было неправдой. К чёрту этих стариков с их треклятым соперничеством. Тягаться с Сарадой ему не хочется, а значит делить им ничего не остаётся. Если эта девчонка и станет сильней, ему будет даже намного спокойнее. Там, за пределами благополучной и чистой Конохи, она по-другому не выживет. Глубоко вздохнув, Боруто снова решил подать голос: - Ты всегда твердила мне, что я идиот. Вынужден с тобой согласиться. Сарада, оторвав взгляд от резвящихся на площадке детей, заинтересованно посмотрела на мальчика: - Склонен сегодня к самокритике? - Как никогда раньше, - честно признался ей Боруто. – Я наговорил лишнего и отрицать это было бы глупо. Младшая Учиха еле заметно улыбнулась. Их с Узумаки ссоры всегда вспыхивали с невероятной силой, но с такой же невероятной скоростью оба они остывали. Наверное, только поэтому хвалённая команда семь всё ещё держится на плаву и не развалилась к чертям в первый же день. - Я тоже наговорила лишнего, - наконец, сказала она. – Ты обязательно сдашь этот экзамен. И если ты не дойдёшь до финала, я лично тебя убью. Он, удивлённо моргнув, через мгновенье громко рассмеялся. - Идёт. Сарада тоже не сдержала улыбки. Узумаки Боруто вызывал в ней противоречивые чувства. С первых дней учёбы в академии она наблюдала за ним исподтишка, не демонстрируя свой интерес открыто. Девочка видела, как тяжело ему было находить общий язык с одноклассниками, как злило его повсеместное сравнение с Седьмым и как часто ему приходилось доказывать, что он тоже чего-то стоит. Возможно, именно из-за этого они и подружились. В глазах остальных один – лишь «сын Узумаки Наруто», а другая – лишь «девочка из клана Учиха». Она понимала его так, как не понимал его в этой деревне больше никто. Сарада знает, как сильно он отличается от отца, а Боруто знает, как много она может сделать, не опираясь на своё имя. Через ещё какое-то время девочка произнесла: - Я не против, чтобы отец учил тебя. Завтра первая тренировка. Боруто, не веря своим ушам, поражённо уставился на неё. Его желание стать учеником Учихи Саске с одной стороны было похоже на фанатизм, но с другой стороны, он наконец-то понял Сараду в её стремлении быть похожей на Хатаке Какаши. Не удостоив мальчика ни словом, её отец вдруг стал тем, кем Узумаки Боруто восхищается больше, чем всеми остальными ниндзя в Конохе вместе взятыми. Однако судя по выражению лица Сарады, факт того, что её тренирует настолько крутой шиноби, никак её не удивлял. - Ты попросила его об этом? – поинтересовался Боруто. – Он говорил, что не может начать тренировки прямо сейчас. Безразлично пожав плечами, Сарада снова отвела от сокомандника взгляд и отпила из банки немного газировки. - А что я должна была сделать? Дать тебе оставаться слабаком? Боруто усмехнулся. - Да уж, этого ты мне бы не простила. Он даже не заметил, как легко и радостно стало ему на душе. Вглядываясь в лицо Сарады он всё больше и больше осознавал, насколько ему повезло иметь в жизни подобного человека. И Боруто был готов поклясться в том, что она была бы его другом, даже если их родители не были так близки. Дело здесь не в том, что они носят фамилии Узумаки и Учиха. Глубоко вздохнув, он снова почувствовал, что находится в своей тарелке. Это чувство приходило к нему нечасто. - Отец очень суров на тренировках, - снова произнесла Сарада. – Я тебя предупредила, так что не ной потом как девчонка. - Да-а? – протянул Боруто в свойственной только ему манере. – А ты у нас кто? Разве не девчонка? Девочка от души рассмеялась. Видимо, она очень устала. И дело здесь вовсе не в том, что её тренировки стали интенсивнее, скорее, морально она была не способна на ссоры, подколы или дружеские перепалки. Впервые за столько лет он отчётливо заметил, насколько она повзрослела. И возвращение её блудного отца играло здесь не последнюю роль. Сарада всегда являлась для Боруто стимулом развиваться и идти дальше по пути шиноби, она же являлась движущей силой его решительности и кнопкой «стопа» в его постоянном стремлении нарваться на конфликт. Боруто до конца не осознавал, нравится ли ему столь сильное влияние занудной девчонки на него, но именно в этот момент он вдруг понял, что сейчас её мысли явно масштабнее и взрослее того, о чём он когда-либо смел размышлять. Он долго рассматривал её, явно смущая этим. - Что? – наконец не выдержала Сарада. - Какой он, твой отец? – спросил Боруто, пытаясь сфокусировать мысли на чём-то другом, не менее актуальном. – Помимо того, что он крутой и сильный. Девочка фыркнула. – Ничего крутого в нём нет. - Есть, - отрезал Боруто. Сарада не стала спорить. Немного подумав, она ответила: - Он не будет жалеть или нахваливать тебя. От него трудно дождаться одобрения и иногда он ведёт себя так, будто ему плевать на всё. Очень бесит этим. Она говорила об отце без привычной Боруто злости, а значит, что-то всё-таки поменялось в её отношениях с Учихой Саске. Возможно, они никогда не будут близки настолько, как, например, Сарада близка с Сакурой, но видимо девочку это уже не волновало. Она явно ждёт признания от отца в первую очередь как шиноби, а потом уже как дочь. В этом и заключалось всё существо его сокомандницы. И скорее всего это устраивало и Саске. Боруто хмыкнул. - Значит, ты наконец-то увидела себя со стороны. Учиха усмехнулась, но не взялась ничего отрицать. То, что её сравнивают с отцом, уже не так сильно задевало. - Чего скалишься, Узумаки? Помнишь наши с тобой тренировки? Будет в миллион раз хуже. - Ну, судя по твоему дохлому виду, это ждёт не только меня. *** Узумаки Наруто любил свою работу лишь отчасти. Ему было жутко стыдно признавать это даже перед самим собой, но иногда должность хокаге настолько сильно его угнетала, что он сам приходил в ужас от своих же мыслей, стараясь гнать их прочь как можно дальше. Он шёл к этому столько лет, но в итоге ожидания его оправдались едва ли на половину. В нём поселилась странная, холодная пустота, и с каждым годом, проведённым на посту хокаге, он осознавал, что был гораздо счастливее, оставаясь обычным генином деревни Скрытого Листа. Когда седьмой начинал об этом думать, на него накатывала абсолютная, угнетающая и болезненная апатия. Хотя, не то чтобы у Наруто было столько времени на подобные размышления. И не то чтобы он так уж недоволен своей участью. Просто на какое-то время он переставал понимать, ради чего ему пришлось пройти столько трудностей. Устало откинувшись на кресле, мужчина отвёл взгляд от многочисленных бумаг, которые ему предстояло просмотреть. Потирая покрасневшие глаза, он вздохнул. - А, Саске, доброй ночи. Конечно-конечно, можешь войти. Учиха Саске даже не думал о том, что бесцеремонно врываться в кабинет хокаге как минимум невежливо, но Наруто только саркастично посмеивался от присущей лучшему другу врождённой нагловатости. И был даже рад его приходу. Впрочем, как всегда. - Есть разговор, - сразу начал Саске, не отвечая на приветствие. Немного погодя, он твёрдо добавил. – По работе. Узумаки хмыкнул. В последнее время отношения Учихи Саске с семьёй настолько усложнились, что он приходил поговорить с Наруто только об этом, явно не беря в расчёт тот факт, что, возможно, у его друга не так много свободного времени. И нет, это седьмого не напрягало. Скорее, немного беспокоило и веселило одновременно. - Я-то думал ты превратился в примерного семьянина и забыл обо всём другом, - улыбаясь, заметил Узумаки, в ответ встретив мрачный взгляд Саске. – Да ладно тебе, с кем не бывает. Учиха выдержал паузу, давая другу додуматься до ещё какой-нибудь несусветной глупости. Наруто своего шанса не упустил. - Как Сарада-чан? Уже подружились? - Нормально, - процедил Саске, напрочь проигнорировав второй вопрос. – Я нашел информацию, что клан Ооцуцуки… - Боруто в последнее время каждый день твердит только о тебе. Знаешь, как достаёт? Ещё и с Сарадой разругался в пух и прах. Хотя, тебе конечно это известно. Саске, стиснув зубы, глубоко вздохнул. - Ты собираешься слушать чёртов отчёт? - Вау, ты передо мной отчитываться пришёл? Будь Учиха Саске в худшем расположении духа, то Узумаки бы уже подбирал свои зубы на развалинах резиденции хокаге, в этом можно было не сомневаться. - Да ладно тебе, Саске, я же шучу. - Клан. Ооцуцуки. - Выпьешь со мной? Саске не показывал своего удивления, лишь хмуро сверля взглядом лучшего друга. Видимо, клану Ооцуцуки и вправду придётся подождать. За столько лет у него и Наруто было не так много времени на разговоры, и видимо Узумаки решил это дело исправить. Однако, Саске не знал, можно ли гарантировать то, что их друг с другом откровения не закончатся плохо. Восприняв его молчание как согласие, Наруто расплылся в широкой улыбке. Он бодро вскочил с кресла и прошёл до высокого деревянного шкафчика для бумаг в углу кабинета. - Цунаде подарила мне какое-то пойло, а шанса распробовать его у меня не было. Не с кем, знаешь ли. Саске был готов поклясться, что Шикамару, часто наведывающийся в Коноху Гаара или другие ребята из их выпуска в академии были бы не против пропустить с хокаге рюмку другую. Узумаки Наруто смог подружиться со многими людьми, но сейчас он пользуется одним из редких моментов, когда рядом с ним есть человек, с которым он может быть откровенным. Как бы Наруто не преподносил себя людям, Учиха Саске знал, насколько ему тяжело раскрыться перед кем-то чужим. А для него почти все были чужими. - Ты серьёзно? – подал голос Саске. – Предлагаешь снова напиться? Седьмой уже успел достать заветную бутылку саке и рюмки. Он всерьёз задумался над тем, чтобы завтра же поставить в кабинете второе кресло, ведь разговоры с Учихой иногда проходили слишком уж официально, а распивать саке стоя было почти преступлением. Подумав немного, Наруто сгрёб в охапку бумаги со стола и перетащил их в дальнюю часть кабинета. - Ты идиот, - подытожил Саске, смотря на то, как его друг невозмутимо сел на один край стола и взглядом указывал ему сесть на другой. – Почему мы не пошли в бар? - Жители Конохи не часто меня там видят, - пожал плечами Наруто, наливая крепкий напиток в свою рюмку. Учиха закатил глаза. Возможно, ему из них двоих выпала не самая худшая доля: Саске в своих действиях располагал куда большей свободой. - Слышал про экзамен на чуунина? – начал Наруто, отпивая немного саке. Он знал, что быстро напьётся, поэтому предпочёл не спешить с этим. Саске пожал плечами, показывая, что ему совершенно плевать. В этом и заключалась вся сущность друга седьмого: он всегда делает вид, будто ему всё равно на то, что происходит вокруг него, и страшная истина заключалась в том, что в большинстве случаев, так и было. Цокнув языком, Наруто недовольно покосился на него. - Команда Сарады тоже участвует, если ты не знал. И я боюсь за Боруто. Он часто творит лютую херню, а мне приходится всё это разгребать. - Интересно, в кого это он? – усмехнулся Саске. – Явно не в твою жену. Наруто не мог не заметить, что Учиха ни разу за всё время не назвал Хинату по имени. Ему даже на какое-то время показалось, что Саске и не знает, как её зовут. Нахмурившись, он произнёс: - С ним очень сложно. Наверное, так же сложно, как тебе с Сарадой. Саске был готов поспорить на что угодно, что это не так. Опустив глаза, он отрицательно покачал головой. Было тяжело признавать, но Сарада умела давить на него так, как не умел давить никто. Это свойство выдавало в ней представителя клана Учиха с потрохами, ведь один её тяжёлый взгляд мог прибить его молотком к полу. Он всегда чувствовал сухое напряжение, витавшее между Фугаку и Итачи, и с ужасом осознавал, что такая участь ждёт и его, не предприми он хоть что-то. Его девочка не любила раскрываться перед кем-то, но так уж вышло, что она сделала это прошлой ночью. И Саске знал, что это он заставил её. Этого она не забудет, он был уверен. Ему предстояло долго, по кирпичику выстраивать отношения с дочерью, а Узумаки Наруто просто мог уделить сыну хоть каплю своего времени. Найти с ним общий язык гораздо легче, чем с Учиха Сарадой. - Как думаешь, они смогут сдать этот экзамен? – спросил Наруто. - Сарада – моя дочь. У меня нет права в ней сомневаться, - устало ответил Саске. – Советую тебе поступить так же. - Учишь меня быть хорошим отцом? – усмехнулся Наруто. Саске посчитал правильным не отвечать на его вопрос. Взяв в руки бутылку с выпивкой, он наполнил свою рюмку и тотчас же залпом её осушил. Его друг последовал его примеру. - Если мне придётся тащить тебя домой, я убью тебя, - спокойно заметил Учиха. – Помнишь же, что не умеешь пить? - Как Сакура-чан? – не обратив внимание на слова Саске, снова спросил Наруто. - В больнице, - коротко ответил тот. – У неё ночная смена. Слишком много работы. Седьмой внимательно посмотрел на него. - Злишься? Вы не проводите друг с другом достаточно времени. Саске одарил его пренебрежительным взглядом. Темы для разговора Узумаки подбирал скверные. Харуно Сакура была предана работе, наверное, с того самого злополучного дня, когда напросилась к Цунаде в ученицы. В её жизни наконец-то появилось что-то помимо вечных проблем команды Семь, и Саске был бесконечно рад, что в этот запутанный, сложный для всех период, она всё-таки нашла себя. В отличие от того же Наруто или его самого. Когда Сакура впервые сопровождала Учиху в его бесконечных путешествиях, им часто доводилось останавливаться в маленьких деревушках, попавшихся на пути, где она сполна могла воспользоваться возможностью помочь всем, кто в её помощи хоть как-то нуждался. В такие моменты, смотря на то, как девушка самоотверженно отдаётся работе, Саске казалось, что они скитаются из одного конца света на другой не только потому, что это было нужно конкретно ему. Таким образом, чувство того, что он не один, уступало место пустому одиночеству, к которому он так привык в свои тогдашние двадцать лет. - Это важно для неё, - наконец ответил Саске. Наруто кивнул. Разговорить друга у него получалось плохо, это факт. Учиха явно был трезв как стеклышко, в отличие от него, вскоре ощутившего лёгкое головокружение. Несмотря ни на что, саке, подаренное бабулей Цунаде, было что надо. - Я никогда не спрашивал тебя об одной вещи, Саске, - начал седьмой. – Хочу спросить. - Валяй, - безразлично ответил Учиха, наливая себе ещё одну порцию алкоголя. Видимо, он был очень увлечён этим делом. - Ты когда-нибудь говорил Сакуре о своих чувствах или предпочёл принять все как должное? Саске не удивился. Пусть даже они никогда не затрагивали эту тему, он всегда знал, как остро его друг реагирует на его отношения с женой. Так было с самого начала. Каждый раз, когда Учиха умудрялся ей нагрубить, Наруто был готов разбить ему морду, и спустя столько лет такие вопросы показались донельзя очевидными. Дружелюбие в голосе Узумаки всегда уступало место сдерживаемому упрёку, стоило им заговорить о Харуно Сакуре. Они говорили о ней нечасто именно по этой причине: Наруто легко мог сорваться. - Я не говорю о чувствах, - наконец ответил Саске. – Никогда не говорил. Седьмой тоже не удивился. Он мог закрыть глаза на поведение друга буквально в каждой ситуации, но то, как Сакура выносит этого козла, понять не мог. Мужем Учиха Саске был отвратительным, но другом оставался незаменимым. - Говоришь ли ты о чувствах своей жене? – не остался в долгу Саске. – Что ты делаешь, приходя домой только под утро? - Говорю, что люблю её. Любовь к Сакуре была для Наруто тёплым воспоминанием из детства, и именно поэтому он до сих пор не может её забыть. Однако он предпочёл идти дальше, понимая, что его любовь безнадёжна. Его семья – самое дорогое, что у него есть, и закопанные глубоко внутри него чувства по сравнению с этим, не имеют значения. Саске внимательно посмотрел на него. - Ты думаешь, Сакура несчастна? Узумаки усмехнулся. Сакуре было достаточно просто находиться с Учихой рядом, он прекрасно это знал. Но почему же Саске не догадался, что она достойна большего? - Она не объективна по отношению к себе, - сказал Наруто. – Её всю жизнь беспокоило лишь то, счастлив ли ты. Саске знал это слишком хорошо, чтобы слышать такое от кого-то ещё. Он шумно вдохнул носом воздух и отвёл взгляд. - Но во всей этой ситуации я вижу ещё кое-что, - Узумаки вдруг улыбнулся. – Каждый раз, когда у Сакуры ночная смена, ты не спишь целые сутки, чтобы не проспать её возвращение домой. Ты носишь в походной сумке её фотографию и отправляешь ей ястреба с цветами на каждый её день рождения. Ты предпочёл не видеться с дочерью двенадцать лет, но не мог поступить так по отношению к Сакуре и именно поэтому она уходит из деревни раз в полгода, чтобы встретиться с тобой. Я вижу, что ты любишь её, Учиха, и именно поэтому я ещё не бросился на тебя с расенганом. Видимо, она знает обо всём и без твоих слов, потому что давно поняла, насколько ты тупой. Саске не стал отрицать ничего. Он снова налил себе полную рюмку саке и отпил сразу всё её содержимое. Опьянение приходило к нему постепенно, и он был готов послать друга куда подальше и пойти домой хоть в эту самую секунду. - Слишком длинный монолог, Наруто. Я не уловил даже половины. Узумаки в свою очередь рассмеялся. - Всё у вас, голубки, сложно. Однако бесит всё это меня не меньше. Впрочем, не моё дело. Мы не говорили нормально столько лет, вот и терпи меня. Обстановка, накалившаяся до предела, дала слабину. Саске вопросительно посмотрел на Наруто и кивнул на его пустую рюмку, а после утвердительного кивка, наполнил её до краёв. - Трепло, - беззлобно сказал Учиха. - Ты здорово смутился. - Заткнись. Узумаки понемногу осознавал, что напился: ситуация едва ли была поправимая – Саске снова придётся тащить его на себе домой, но озвучивать это он пока что не осмелился. Тут его мысли прервал Учиха, своим внезапным мрачным выводом: - Мне её не хватает. Если бы Наруто в этот момент решил отпить саке из рюмки, то точно бы поперхнулся. Видимо, разговорить Саске у него хоть немного, но получилось. - Она любит свою работу, - проговорил седьмой. – Смею предположить, так же, как тебя. - А ты любишь свою? – усмехнулся в ответ Саске. - Так же как тебя? - Пошёл ты. Отношения бывшей команды семь сложно назвать определёнными. Спустя столько лет они были нужны друг другу почти так же, как в детстве. Каждый по своему пытался залатать свои давние раны и Саске был уверен, что они все трое повязаны друг с другом до конца своих дней. И сидя на столе хокаге, попивая саке и говоря о Сакуре, он пришёл к выводу, что всё не так уж и плохо.