Незнакомец

- Кем ты себя возомнил?! Учиха Сарада ворвалась в комнату Боруто ровно в восемь утра. Не лучшее время для походов в гости, но ей было плевать. Когда она со всех ног бежала к дому Узумаки, то совершенно не думала о том, сколько сейчас времени, а когда удивлённая Хината пригласила её в дом, было уже поздно. Боруто вскочил с кровати и протёр слипающиеся от недосыпа глаза. - В чем дело? – сонно процедил он, сдерживая дикое желание выкинуть наглую девку в окно. - В чём дело?! – прокричала Сарада, стремительно приблизившись к нему и хватая его за ворот пижамы. – Как ты мог напроситься в ученики к моему отцу? - Откуда ты… - начал было возмущаться Боруто, но вдруг замолчал. Злость младшего Узумаки на сокомандницу вмиг испарилась. Он взглянул в её пылающие красным глаза и на секунду даже почувствовал себя виноватым. - Я должен поставить моего старика на место, - всё же твердо ответил он. – Дядя Саске единственный, кто может мне помочь. - Дядя Саске, значит?! Сараде казалось, что ещё одно его слово, и она разрыдается, как все те глупые девчонки, чьи слабости она презирала. Но прямо сейчас, смотря в голубые глаза своего лучшего друга, она почувствовала себя преданной. Несмотря ни на что, Узумаки Боруто казался ей человеком со схожими с ней взглядами на жизнь; тем, с кем она пройдёт свой путь от начала и до конца, ведь он – самый верный её товарищ. Кто бы не отмечал явные различия между ними, Сарада была уверена в нём на сто процентов. По крайней мере, до этого дня. Учиха думала, что размажет его наглую рожу по стенке быстрее, чем он сможет моргнуть, но сейчас, стоя перед ним, она осознала, что шаг за шагом, отходит назад к дверям, подальше от Боруто. - Слушай, Сарада, Саске – единственный, кто знает, как одолеть папашу. Я не могу упустить этот шанс. Боруто ненавидел оправдываться, наверное, с того самого момента, когда ему впервые пришлось это делать. Каждый раз, когда он вот так, потупив взгляд, объяснялся перед кем-то, внутри него закипала странная злость, ведь несмотря на всю свою показную простоту, в нём всегда проскальзывали нотки той самой, хьюговской надменности и уверенности в исключительности своей персоны. Возможно, даже сам младший Узумаки этого не понимал, но Сарада, знающая его лучше всех остальных, видела его насквозь. Она молчала, не зная, что ему ответить. Девочка порой не понимала, чего Боруто добивается. С одной стороны он казался отвратительным, вечно создающим проблемы и не ценящим отца, сыном. Конечно, у человека, подобного Узумаки Наруто не может быть достаточно времени для того, чтобы бороться с комплексами своего заносчивого сына. И это – отнюдь не его, седьмого, вина. - Мать впервые за эти чёртовы десять лет чувствует себя счастливой, потому что отец вернулся наконец домой, а ты приходишь в этот самый момент и набиваешься к нему в ученики? – спокойно заговорила Сарада. – Почему ты всегда думаешь только о себе, Узумаки? Боруто возмущённо посмотрел на девочку. Злость, сдерживаемая с самого её прихода, отчаянно рвалась наружу. - А что, милая Учиха, дело в Сакуре-сан? Ты лишь прикрываешься своей матерью, а сама мечтаешь, чтобы дядя Саске посвящал всё своё свободное время только тебе! Сарада фыркнула, сложив руки в замок. - Решил бить в самое больное, Боруто? – она злобно сузила глаза и подошла к нему ближе. – Хорошо, я эгоистка, и, да, меня бесит, что ты отнимаешь у меня возможность узнать своего отца, хотя я имею на это полное право и упрекать меня в этом ты не можешь. Что же до тебя? Седьмой не считает нужным обращать на тебя внимание и ты ищешь отцовской заботы у кого-то другого? Боруто был готов разорвать её на куски прямо сейчас. И как вообще он мог о ней волноваться? - Скоро экзамен на чуунина, а ты, вместо того, чтобы тренироваться с седьмой командой, клянчишь у моего отца секрет всемогущества? Не пробовал ли ты поднять ношу потяжелее своего причиндала, Узумаки? Сарада не хотела отступать. В последнее время, всё, что хоть как-то касалось её бездарного сокомандника, не вызывало у неё ничего, кроме неконтролируемого бешенства. И, судя по выражению лица Боруто, их чувства были на сто процентов взаимны. - Седьмая команда останется командой только до последнего этапа экзамена, Сарада, - усмехнулся он. – Потом же, когда дело дойдёт до одиночных боёв, каждый будет сам за себя. Вот тогда и посмотрим, сможешь ли ты поставить интересы команды выше своих. Ты же за людскую похвалу готова из кожи вон вылезти, поэтому если мы все дойдём до финала, я знаю, что ты ударишь первая. С одной стороны Сарада была благодарна своему отцу. Его возвращение научило девочку сдерживать рвущиеся наружу рыдания без единой эмоции на лице. Холодно посмотрев на него, Сарада подошла к нему ещё ближе, почти вплотную. - Кто бы говорил о финале, Узумаки Боруто? – тихо прошипела она. – Тебя отсеют ещё на первом этапе. Развернувшись на каблуках, Сарада быстро выбежала из спальни, а затем и из дома Узумаки. Хьюга Хината, стоявшая всё это время в коридоре, поражённо уставилась на громко хлопнувшую после Учиха дверь. Видимо, им с Наруто предстоял долгий и тяжёлый разговор с сыном.

***

В этот день Сарада пришла домой поздно, с опухшими от слёз глазами и с абсолютным нежеланием видеть сегодня кого-либо ещё. Её отец не нашёл времени тренировать её, но нашёл время для какого-то Боруто! Это выводило её из себя, стоило ей только подумать об этом. А думала она об этом часто. После нелепой ссоры с сокомандником, Сарада прорыдала на полигоне Учиха до самого заката. Она не знала, что расстроило её сильней: нежелание Саске тренировать её или собственная вспыльчивость? Какаши научил её многому, но были вещи, которые он не в силах был разъяснить. Она до сих пор чувствовала слабость после использования шарингана, её мучали головные боли и иногда терялось равновесие. Девочка была уверенна, что она не понимает даже сотую долю того, на что способны её глаза. И, раз уж так вышло, что это геном, передавшийся ей от клана Учиха, кто как не Саске должен был ей помочь? Однако он постоянно откладывал тренировки с ней, ссылаясь на то, что занят. Сарада не считала себя эгоисткой, ведь на каждую его причину, она лишь понимающе кивала и терпеливо ждала, когда же её занятой папаша закончит все свои дела. Впрочем, к чему все эти мысли? Учиха Саске изрядно подпортил ей жизнь, так что это лишь одна из многочисленных трудностей, что он ей доставил. Прихожая дома встретила Сараду осуждающим молчанием, освещая в полумраке лишь усталое лицо молодого генина в большом зеркале. Тихо передвигаясь по коридору, чтобы незаметно пробраться по лестнице на второй этаж, в свою комнату, она заметила, что в гостиной горит свет. И только Сараде пришлось осознать, что её поймали с поличным, из гостиной раздался ровный голос её отца: - Вернулась. Девочка закатила глаза и обречённо вздохнула. - В чём дело? – раздражённо спросила она. - Зайди, - безапелляционно произнёс Саске. Сарада отчего-то не смогла заставить себя ослушаться отца. Как бы она на него не злилась, с каждым днём авторитет Учихи Саске в глазах дочери рос в геометрической прогрессии. И ей, Учихе Сараде, это не нравится. Войдя в гостиную, девочка наткнулась на выжидающий взгляд отца. Учиха Саске расслабленно сидел в кресле, держа в руках стакан с водой. Вряд ли он выходил сегодня из дома, видок у него был более, чем потрёпанный: волосы взъерошены больше обычного, результат недосыпа в виде мешков под глазами, мятая домашняя одежда. И этого человека называют одним из сильнейших шиноби мира? И этот человек настолько занят, что у него не хватает времени на собственную дочь? Сарада фыркнула. - Мать отсутствует дома два дня, а ты не можешь даже причесаться? Саске пожал плечами. - Твой вид тоже оставляет желать лучшего. Девочка лишь закатила глаза. Не могла же она признаться ему в том, что прорыдала несколько часов из-за него? - Боруто приходил, - снова сказал Саске, в упор смотря на дочь. – Вы поругались. - И что? – с вызовом спросила девочка. – Он тут же пришёл жаловаться своему новому любимому сенсею? Мужчина кивнул. Тяжело поднявшись с кресла, он подошёл к ней ближе, вглядываясь в её лицо. Не то чтобы риннеган отца так уж сильно её пугал, но отчего-то Сарада отступила на шаг назад. - У тебя с этим какие-то проблемы? – прямо спросил старший Учиха. «Черт возьми, да!» - хотелось ответить девочке, но в последний момент она вдруг передумала. Отведя глаза от отца, Сарада в который раз проиграла ему негласную битву взглядов. - Я согласился тренировать Боруто потому что он нуждается в этом, - снова произнёс Саске, внимательно следя за дочерью. – Что именно тебя не устраивает? - Да всё! – вдруг резко выдала Сарада. Здравый смысл где-то на задворках сознания просил её замолчать, но девочка уже не могла терпеть этого давления. Всё-таки прямолинейность – конёк Учихи Сарады, и никто, включая её собственного отца, не мог этому помешать. Саске ждал. - Ты вернулся совсем недавно, но вместо того, чтобы учить меня развивать шаринган, берёшься тренировать Боруто! Уж извини, но у него всё это время был отец, в отличие от меня! Он видел его поступление в академию, он наблюдал за его успехами, он, чёрт побери, присутствовал в его жизни хоть как-то, а сейчас ты уставился на меня и требуешь рассказать, в чём моя проблема? А сам как думаешь?! Сарада сама не заметила, что сорвалась на крик. Она ненавидела тот факт, что любое событие, в котором замешан Учиха Саске, делает её до жути ранимой. Непрошенные слезы вновь рвались наружу, отчего девочка резко повернулась к отцу спиной и закрыла лицо руками. - Сарада, посмотри на меня, - послышался из-за спины требовательный голос Саске. Всхлипнув, девочка повернулась и вновь посмотрела на отца. - Что? Есть что ответить? - Есть, - спокойно сказал Саске. – Я знаю, что ты – лучшая среди своих сверстников и горжусь тобой. Я знаю, что ты была лучшей в академии, я знаю, что твой шаринган очень сильный и я уверен, что в предстоящем экзамене на чунина ты покажешь себя с лучшей стороны. Но я не могу сказать того же о Боруто. В отличие от тебя, его потенциал скрыт глубоко внутри него, и этот потенциал нужно развивать. И это не значит, что мне плевать на собственную дочь. - Да о чём ты говоришь? – голос девочки вновь сорвался на крик. – У Боруто есть те, кто может помочь ему. Весь клан Хьюга, Конохомару-сенсей, господин седьмой. Все они могут дать ему направление, объяснить, что делать дальше и как развивать свои способности. А кто есть у меня? Неужели ты в детстве всему и всегда учился сам, черт бы тебя побрал! Саске напрягся. Он неотрывно смотрел на Сараду, боясь даже пошевелиться. Ему с трудом удалось сдержать порыв сорваться с места и обнять плачущую дочь, но отчего-то он этого не делал. - Я понял, - только и смог произнести Саске. Сарада всхлипнула и устало покачала головой, тыльной стороной ладони стирая стекающие по раскрасневшимся щекам слёзы. - Я рада, что ты такой понятливый, - хрипло произнесла она. – Я могу идти? Саске вздохнул. Меньше всего на свете он желал дочери того, что с ней сейчас происходит. Он бы отдал всё, лишь бы Сарада никогда не имела дело с миром шиноби, однако его девочка никак не хочет это принимать. С первого момента её рождения, смотря в яркие, изучающие мир с неподдельным интересом глаза, он боялся увидеть в них отблеск того самого «проклятия клана Учиха». Если бы прямо в ту минуту перед ним предстал воскрешённый Тобирама Сенджу и сказал, что каждый Учиха обречён быть несчастным, Саске убил бы его ещё сотни и тысячи раз. Однако если «страшные байки про проклятый клан» - правда, Сарада действительно обречена. Так стоит ли ему рисковать? - Я боюсь, - честно признался он, нарушив гнетущее молчание. Сарада удивлённо взглянула на отца. Наверное, ее скорее повергло в шок то, что у человека, считающегося одним из сильнейших шиноби на Земле, есть страхи. Она, не отрывая глаз от Саске, медленно кивнула, прося его продолжить. Однако Учиха Саске молчал. Он явно и сам не мог поверить в то, что сейчас сказал. Его взгляд был до того растерян, что Сарада на какое-то время даже перестала на него злиться. Она с интересом вглядывалась в его глаза, твёрдо вознамерившись добиться от отца правды. Саске не знал с чего начать. Он боялся этого разговора с того самого момента, как Сакура сообщила ему о том, что у его дочери пробудился шаринган. В тот день его глаза пылали красным, а руки чесались от желания выместить свою безнадёжную досаду на каком-нибудь враге Конохи. И один Учиха Саске знает, как повезло тем, кто не попался тогда на его пути. Сомнения разрывали ему душу уже долгое время. Он отчаянно пытался не думать о том, что «проклятие клана Учиха» могло быть и не бредом второго хокаге-параноика, но прокручивая раз за разом в голове образы Индры, Мадары, Обито и, черт подери, Учихи Саске, его сердце застывало от нарастающего внутри него ужаса. Сарада, его маленькая принцесса, с залитыми кровью глазами, в которых пылает мангеке шаринган – его самый большой ночной кошмар. И он бы слукавил, если бы сказал, что подобные сны не мучают его сознание до сих пор. Он взглянул на дочь, которая ждала от него хоть какого-то ответа, и тяжело вздохнул. – После того, как Какаши решил научить тебя технике огненного шара клана Учиха, я какое-то время наблюдал за тобой. Даже если ты и сказала, что эта техника тебе не нужна, ты в тот же день пошла тренироваться на полигон одна. И знаешь, что меня удивило? Сарада молча покачала головой, со всей своей внимательностью вслушиваясь в слова отца. - У тебя получилось с третьего раза. У меня же ушло на это намного больше времени. Я был младше тебя тогда, но даже в твоём возрасте я не справился бы так быстро. Ты Учиха намного больше, чем я, и твоё стремление к силе и абсолютный талант к техникам клана, меня пугают. Девочка спокойно смотрела на отца. То, что он следил за ней, не сильно её удивило. Однако вопросов к нему у неё становилось всё больше. - Впервые вижу человека, который не рад подобным достижениям своего ребенка, - сказала она, усмехнувшись. – Почему ты так боишься признать, что я тоже Учиха? - Ты, сквозь моё гендзюцу, видела не все, - честно ответил ей Саске. – Когда придёт время, ты непременно обо всём узнаешь, и мои страхи тогда не покажутся тебе такими уж странными. У Клана Учиха неоднозначная история. Многие просто-напросто не могли справиться со своей силой, тонули в своём всемогуществе, и были способны в одиночку развязать полномасштабную войну, затронув границы всех Пяти Великих наций. Я старался верить в то, что это лишь их, конкретных представителей клана, вина, но что если дело не в них, а в том, что «проклятие клана» реально? - Проклятие клана, - повторила Сарада за отцом, будто бы прося его пояснить. - Я не знаю, правда это или нет, но я видел достаточно примеров того, когда Учиха, пережив в своей жизни сильное потрясение, достигал пика своей силы и одновременно с ним, пика своего безумия. Эта сила и это безумие могли разрушить весь мир. Тобирама Сенджу называл наш клан проклятым, и я до конца ещё не понял, был ли он настолько уж не прав. Я вижу, что ты чистый и светлый ребёнок, но также я боюсь, что трудности или потери могут тебя сломить. Поэтому я не хотел помогать тебе развивать свой шаринган, ведь какой в нём смысл, если это заставит тебя измениться? Учиха Сарада молча кивнула. Пройдя вдоль комнаты, в сторону окна, она опустилась на мягкое большое кресло с высокой спинкой, и, всё это время не отрывая глаз от Саске, сложила руки в замок, жестом попросив его сесть напротив неё. Она всё ещё шмыгала носом и прерывисто вдыхала ртом воздух, из-за того что позволила себе снова расплакаться при отце, но сейчас это волновало её меньше всего. Немного помедлив, девочка произнесла: - Ты боишься, что я стану такой же, как ты. Саске больно это признавать, но она была права. И как ни крути, этот страх абсолютно оправдан, потому что она, черт подери, его дочь. - Я рада, что ты наконец рассказал мне часть того, что я хотела от тебя узнать. Мне казалось, что ты просто не видишь во мне способностей к использованию шарингана, но после твоих слов мне даже стало немного легче. Значит, я не безнадёжна, и у меня всё ещё остаётся шанс стать хокаге. Дашь мне сказать своё слово? Саске нехотя кивнул. Его очередь говорить уже закончилась. Тем более, мысли Учихи Сарады всегда вызывали в нём неподдельный интерес. Не будь у них всё так сложно, он бы хотел говорить с ней часами. - Я росла не в клане Учиха, и не знаю, каково это. Несмотря на то, что тебя не было рядом, я была окружена лучшими людьми. Я не знала жестокости войны и не была ввязана в межклановые распри. Я хотела стать сильнее лишь потому, что должна была доказать человеку, отказавшемуся участвовать в моей жизни, что я стою того, чтобы на меня обратили внимание. Как бы я не отрицала этого, я хотела, чтобы ты признал меня и мои способности, и пожалел, что тебя не было рядом всё это время. Сейчас я понимаю, что это было глупо, но ничего не могу с этим поделать. Но несмотря на всю мою злость, ярость и ненависть к тебе, я сейчас сижу перед тобой и прошу тебя поверить в меня. Ты должен осознать, что я другая, сколько сходств между нами ты бы не насчитывал. И в этой жизни у меня слишком много вещей, которые я хотела бы защитить. Я понимаю твои сомнения, однако я также хочу, чтобы ты понял меня. Да, так уж вышло, что я пробудила свой шаринган, и да, вполне возможно, что когда-нибудь я не справлюсь с этим грузом, но именно поэтому ты, совершивший в своей жизни столько ошибок, должен направить меня на правильный путь. Мне нужен твой опыт, чтобы я могла идти дальше. И я искренне, без всякого упрямства и наигранности, прошу твоей помощи. На последних словах голос Сарады вновь дрогнул. Она опустила взгляд на свои руки, лишь бы не видеть выражение лица Саске хотя бы какое-то время. Если её отец думает, что это откровение далось ей легко, она размажет его по стенке. Её отец подошёл к ней ближе и опустился на колени, взглянув дочери в глаза. Он долго молчал, будто бы тщательно обдумывая свой ответ. Наконец, он тихо произнёс: - У меня тоже есть те, кого я хочу защитить: ты и твоя мать. Обещаю, что я сделаю всё, чтобы ты не совершила моих ошибок. Я помогу тебе. Сарада в один момент поняла, что пропала. Доселе неизвестное ей чувство абсолютной защищённости рядом с Учихой Саске, захлестнуло её полностью и из её груди вновь вырвались сдавленные всхлипы. Он ведь даже представить себе не мог, как долго она этого ждала! Девочка упала на колени рядом с отцом, прямо в его руки, и неожиданно для себя и для него, разрыдалась. Саске медленно, будто боясь сделать что-то не так, прикоснулся к её волосам, жёстким и непослушным, как у него самого. Его дочь, вызывавшая в нём такую бурю эмоций, казалась сейчас по-настоящему маленькой беззащитной девочкой, давшей наконец волю своим чувствам, что съедали её изнутри так долго. Она невпопад, в перерывах между всхлипами, шептала о том, чтобы он никогда больше её не бросал, о том, как тяжело ей было без него, о том, как она завидовала остальным детям в академии, у которых были отцы. Она слабо била его рукой в грудь, но жалась к нему всё сильнее, будто замерзший котёнок пытался согреться. Саске гладил её по голове, молча слушая всё, что скопилось в её душе. Он ощутил, что способен отгородить эту девочку от всего мира и одновременно бросить этот мир к её ногам, перевернуть ради неё всё верх дном и послать к чёрту все Пять Великих наций, стоит Сараде только попросить. Он знал, что упустил слишком много того, чего упускать не должен был. Это он должен был увидеть её первые шаги, отвести её в первый раз в академию, повязать на её лоб протектор Конохи, дарить подарки на каждый её день рождения и лично надеть на неё платье с гербом клана Учиха. Саске не был уверен, сможет ли восполнить Сараде годы, проведённые без отца, но в эту самую секунду поклялся себе в том, что будет пытаться это сделать изо всех сил. Они и вправду разные. Учиха Сарада – мамина дочка. Не будь это так, он бы никогда не смог быть с ней столь откровенным. И снова и снова по его телу разливалось приятное тепло, будто бы он скитался в поисках десятки лет, и наконец нашёл место, которое может назвать своим домом. Потому что прямо сейчас, здесь, его девочка, часть его самого, нуждалась в нём так же сильно, как он нуждался в ней все эти годы. Саске на самом деле не знал, что будет дальше. Но всё, что произошло до этого, стоило того. Он настолько глубоко погрузился в свои мысли, что не услышал, как хлопнула входная дверь. Харуно, то есть Учиха Сакура, вернулась после долгого дежурства в больнице абсолютно разбитая и уставшая. Она кинула сумку на высокую тумбу в коридоре, спешно сняла неудобные туфли и прошла в гостиную. Наверное, она никогда не сможет забыть картину, представшую тогда перед её глазами. Учиха Саске, в совершенно непривычной ему манере, сидел на полу, прижимая к своей груди плачущую Учиху Сараду. - Что произошло? – ошарашенно спросила она, опомнившись спустя несколько секунд. Её дорогой муж посмотрел на неё так, как смотрел лишь однажды. В день, когда она родила ему дочь. В его разных глазах читались безграничная благодарность и умиротворение. Сарада, услышав голос матери, поспешно отстранилась от отца, неловко потупив взгляд и вытирая льющиеся без остановки слёзы. - Я… - дрожащим голосом начала она, - мы… - Поговорили, - закончил за неё Саске, поднявшись на ноги. – Всё хорошо. Ситуация глазами Сакуры явно не подходила под «всё хорошо». Она в упор посмотрела на Саске, давая понять, что потребует с него объяснений позже. Её мужу оставалось лишь еле заметно кивнуть. Застань его в таком беззащитном положении кто-то другой, он бы уже давно был мёртв. Сарада никак не могла справиться с всхлипами, рвущимися наружу после долгих рыданий. Она прикрыла глаза, стараясь привести дыхание в норму, после чего уверенно взглянула на мать и произнесла: - Я сейчас выгляжу просто ужасно. И очень хочу спать. Сакура, поколебавшись какое-то время, молча приобняла дочь за плечи. - Можно тебя уложить? – тихо поинтересовалась она. Сарада улыбнулась. - Если только сегодня. Не глядя на отца, она, взяв мать за руку, вышла из гостиной. Они с Сакурой молча поднимались на второй этаж, когда Сарада услышала твёрдый голос Учихи Саске у себя за спиной: - Приведи себя в порядок до рассвета. Не будешь готова к пяти, тренировки не будет. Остановившись, Сарада чуть заметно улыбнулась. - И никакой пощады? - И никакой пощады.