Я все изведал и все испытал

Удар. Удар. Удар. - Ты похож на девчонку, которая пытается дать пощечину мальчику, который ей на самом деле нравится, Хоро. Хватит со мной заигрывать! - Все, ты достал меня! Хао смеется. Этот заливистый смех без капли зла разливается по всей тренировочной поляне, отскакивая эхом от вековых деревьев. Стена огня в очередной раз плавит весь лед, в воздух поднимаются лишь клочья густого пара. - Так нечестно! – взвыл Юсуи, отпуская контроль над духом. – У тебя фурёку по нолям, духа моего ты не видишь, но все равно отбиваешь мне мои атаки! Асакура усмехнулся. - Ты обижайся, мой ледяной друг, но твои атаки слишком предсказуемы, - Хао прошелся вдоль поляны и поднял с земли тренировочный меч. – Тебе надо внести что-то новое. Ты никогда не пробовал перенаправлять свою стихию в какое-нибудь другое русло? - Это как? – не понял айну. - Ну, например, сменить ледяной дождь на соленую волну. - Не все постигли четыре конца звезды Единства, - обиженно пробурчал Хорокей. - И что? – беззлобно улыбнулся огненный шаман. – Считай, что я тебе в этом помогаю. По сути, ты повелеваешь воздухом и водой. А значит, можешь создать волну и направить ее на противника. Джоко, стоящий поодаль, насмешливо хмыкнул. Черные когти от резкого взмаха руки отставили на дереве глубокие царапины. - Против моей силы тебе не пойти только стихиями, - прорычал он и уже через секунду несся на повелителя огня. Хао не сдвинулся с места и даже головы не повернул. Перед ним прямо из земли выросли невысокие черные скалы. Джоко обошел две и врезался в третью. С горки, не пойми откуда, на него рухнул небольшой водопад. - Нельзя недооценивать противника, - медленно проговорил Хао. – Все, что существуешь на этой планете – это результат работы стихий. Вы все такая же стихия, несомненно, просто надо научиться ею пользоваться, даже подружиться с ней. Я понимаю, что приложи вы все усилия, я бы в первую очередь копал себе могилу, но в данном случае это не сработает. Если бы ваши духи действовали отдельно от вас, то я бы не смог отбивать удары. - И ты должен быть нам благодарен, - засмеялся Хоро. - И я благодарен, - спокойно ответил Хао. Тренировки продолжались уже два часа. Фурёку шаманов почти не истощилось, они не прикладывали особых усилий, так как Хао еще с той встречи с Гостьей был в неважном состоянии. Фауст выставил диагноз – легкое сотрясение мозга. Сказал, что очень хорошо отделался, но периодические головокружения на пользу явно не были. Но, не смотря на то, что обычный человек или даже слабый шаман пал, Хао держался так, словно воздух вокруг его даже не колышет. По нему ни разу не попала ни одна из атак. Рио сдался уже через полчаса, махнул рукой и, сказав, что обед сам собой не приготовится, ушел в дом. Хорокей с Джоко пока держались. - По-моему, пора домой, - услышав свой урчащий живот, решил Юсуи. - И я проголодался, - кивнул Джоко. Повелителю огня осталось только последовать за ними. Друзья шли впереди, о чем-то весело болтая, а Асакура немного отстал. Он безучастно смотрел на дорогу, думая, куда же все-таки делся Йо с Реном? Хоро заверил его, что они в порядке, даже в полном. Хао намек понял, но легче от этого не стало. Какого черта они где-то шляются, когда в любую минуту может случиться непоправимое? «Ты стал последним параноиком, Хао, - думал про себя огненный шаман. – Возьми себя в руки и сам смотри по сторонам, а не за братом следи. Взрослый мальчик уже». Дома у Рио уже все было готово, осталось только палочки взять. Огненный шаман, до того как пришел, был ужасно голоден, но настроение пропало уже когда на входе он увидел обувь Рена и Йо. Хао прошел мимо кухни и гостиной и поднялся наверх, решив, что пока обойдется без обеда – он не мог видеть Йо и не желал видеть Рена. Заперевшись в своей комнате, он облокотился на дверь и сполз вниз. Путаясь пальцами в длинных волосах, Асакура пытался распутать клубок чувств и желаний, который уже до того затянулся внутри, что сердце болело. То, что он как последний мальчишка влюбился в собственного близнеца, уже было понятно и отрицать глупо. Ничто и никогда не вызывало у повелителя огня таких чувств, как собственный брат. Хао встал и подошел к зеркалу. Уперевшись руками и комод, посмотрел на свое отражение. Идеальное лицо, отразившееся в нем, вызвало лишь гримасу отвращения. - Мы совсем не похожи, - тихо сказал шаман, смотря прямо в глаза своему отражению. – Абсолютно. Твои глаза никогда так не почернеют и больше не наполнятся слезами. Ты, братец, будешь сиять душой, а я буду тянуть тебя в пропасть. Слова были прерваны стуком в дверь. Не успел Хао прикинуться мебелью или крикнуть что-то вроде «Пошли вон!», как она отворилась, и в комнату зашел Йо. На кремовой рубашке у плеча след от травы. Неплохо ночь провел? - Привет, - улыбнулся широченной улыбкой младший. – Пойдем есть. - Я не хочу, - холодно ответил старший, рассматривая брата в отражении зеркала. – Где ты был всю ночь? Йо немного удивленно поднял брови. - Мы гуляли. Ты же не будешь меня воспитывать, не так ли? - Нет. Фактически, мы друг другу никто, но сейчас слишком опасно вот так шляться черт знает где. Пожалуйста, пока я в доме, будь добр ночевать здесь же. Как только мы разберемся с ойле, я покину вас, и делай, что хочешь. А теперь закрой дверь с той стороны, - спокойно проговорил Хао. - Ты уйдешь? – у Йо дрогнул голос, он даже не обратил внимания на замечание и резкий тон. - Дверь. Старший Асакура уже отвел взгляд от близнеца, поэтому не смог увидеть в его глазах то, что позволило бы одуматься. Но отото больше нечего было сказать. Он закрыл за собой дверь и провел по ней пальцами. Улыбку получилось только натянуть, а это было необходимо, чтобы спуститься вниз. Хао же, закрыл глаза и склонил голову, до боли в костяшках сжав край комода. Больше всего на свете ему хотелось сейчас догнать Йо и прижать к себе, никогда не отпускать, но он не мог. Эти чувства пришли слишком быстро, нельзя было давать им волю. После ужина Хао уютно расположился в корнях дерева во дворе и тяжело вздохнул. Контролировать себя с каждым днем становилось все труднее. Пару раз он ловил себя на мысли, что брат сидит слишком далеко, чай слишком сладок, он Рена пахнет резким одеколоном, а руки у Йо очень нежные – одного прикосновения при передаче блюд было достаточно, чтобы это осознать окончательно и в полной мере. Рука привычно скользила по страницам дневника, вырисовывая обычным карандашом портрет брата. Рисование часто спасало. На листах этого блокнота можно было найти все: и пламя, и людей, и символы, и животных. Но сейчас рука почти на автомате вырисовывала красивое лицо с большими радостными глазами, широкую обезоруживающую улыбку, длинные волосы и даже вечные наушники. Асакура улыбнулся, рисуя впадинку между ключиц. И вдруг совсем рядом раздался насмешливый голос: - Ты меня извращенцем называл? Хао резко захлопнул дневник и повернулся, сразу встретился с Реном взглядами. Наследник дома Тао уперся руками в колени, видимо, чтобы лучше видеть, что там делал повелитель огня, но сейчас выпрямился и сложил руки на груди. На губах эта ненавистная огненному шаману насмешка. Хао тоже встал. - Забавно, но ты, оказывается, еще больший извращенец, чем я, - продолжал усмехаться Тао. - Я что, не могу нарисовать брата? – спросил Асакура. - Ты кого пытаешься обмануть? – голос Рена стал стальным. – Ты достал меня уже давно. Я терплю твое присутствие только из-за Йо. Тебе позволено здесь оставаться и помогать, но заметь, что ты сам это предложил, но не смей приближаться к Йо вообще. Я уже запрещал тебе смотреть в его сторону, но ты игнорируешь этот запрет. - Ты кто такой, чтобы я тебя слушался? – вскинул бровь Хао. POV Рен Все. Это была крайняя черта, которую этот самоуверенный наглец смог переступить. Глаза застилает ярость. Я еле сдержался за ужином, чтобы все не высказать ему прямо за столом перед всеми. Кого ты обманываешь, Хао? Я тебя насквозь вижу. Я вижу, как дрожат твои руки, стоит Йо хоть на секунду прикоснуться к тебе, как ты не отводишь от него взгляда, стоит ему оказаться в поле твоего зрения, как ты закрываешь глаза, если мы после тренировки все идем в ванну. Не волнуйся, я понимаю тебя, меня тоже заводит, как он снимает рубашку, но я имею на это право, а ты здесь только иждивенец. Хватаю тебя за ворот, кажется, из-за ярости у меня напрочь выключился инстинкт самосохранения. Я уже чувствую твое пламя, но ты сдерживаешься, а я не сдаюсь. - Я парень Йо. А ты лишь тень. Мне надоело постоянно следить, чтобы ты не сделал глупости. Ты должен уйти. Молчишь. Смотришь на меня. В чем дело, Асакура? Знаю, я задел тебя за живое. Ведь это я тогда подбирал твой дневник, когда на тебя напала Гостья в саду. Я не лезу в чужую личную жизнь, это ниже моего достоинства, но очень быстро читаю. Раскрытого дневника было достаточно, чтобы понять, насколько ты на самом деле опасен. - Я уйду, как только мы разберемся с ойле, - слышу твой тихий голос и, еще раз встряхнув, отпускаю ворот. - Я очень рад, что ты понимаешь такую необходимость. - При обычных обстоятельствах я тебя давно порвал бы уже. Киска показала когти? Да ты не умеешь себя долго контролировать, Хао. Твой голос сорвался, по пальцам пляшет огонь, но мне нечего бояться, я выиграл уже заранее, потому что сладкие губы твоего брата скользят по моему телу и шепчут мне слова, которые ты никогда от него не услышишь. Думаешь, я не знаю, что творится у тебя внутри, когда Йо склоняется к тебе, а ты поднимаешь голову вверх и оказываешься всего в десяти сантиметрах от его лица. Твои глаза быстро опускаются на губы и вновь возвращаются на точку переносицы, потому что ты не в силах смотреть в его карие глаза. Но эти губы принадлежат мне, эти руки обнимают меня, эти глаза смотрят только на меня, и тело мое, каждую ночь и навсегда. Тебе в жизни не придется увидеть, как твой брат приоткрывает рот в сладком крике. А ты не потерял способность читать мысли? - Не потерял, - сквозь зубы говоришь ты, хотя я и слова не сказал. – Не смей издеваться надо мной. Я не буду никогда ничего говорить Йо и делать каких либо попыток, только потому, что хочу ему счастья, которое я никогда не принесу. Если бы я знал, что он будет со мной счастлив, ты умер бы быстрее, чем произнес его имя. Ты мне не соперник, Тао, но в твоих руках мой брат, и если Йо перестанет улыбаться, я сотру любое выражение с твоего лица. Если ты будешь дальше показывать мне такие картины, ты будешь сам меня провоцировать. Ты внимательно меня слушал?.. Я смеюсь. Неужели тебя на самом деле заботит то, что чувствует твой брат? Я знал еще во время Турнира, что у тебя не совсем нормальная любовь к нем, но тогда ты готов был убить всех. Что сейчас случилось? Ты больше не всемогущий шаман, Хао Асакура. Теперь ты просто мальчишка с гранулированной памятью и извращенной любовью даже больше, чем у меня. Любить, и что немало важно, желать брата – это что-то новенькое. В моей голове непроизвольно проносятся картины прошедшей ночи, когда твой близняшка стонал подо мной, его слова и мои ответы. Да, сейчас я бы мог гореть в огне, но у меня иммунитет, почти бессмертие перед тобой. Глубоко дышишь, не в силах произнести и слова. - Поменьше лезь в мою голову. Там бывают и не такие картины. Я на твоем месте убрался бы сейчас, мы справимся без тебя. - Ты думаешь, я доверю его тебе? – впервые слышу в твоем голосе такую боль. «Я всегда хочу быть с тобой. Я дарю тебе свою душу», - моментально вспоминаю я слова. На твоем лице отражается такая ненависть и боль, словно я не думаю, а прокручиваю нож у тебя в груди. Мне больше нечего сказать тебе, я разворачиваюсь и ухожу в дом, думая на всякий случай погромче, что Йо уже лежит в постели и ждет меня, чтобы согреть горячим дыханием и парой поцелуев. Я буду обнимать его крепко, путаться пальцами в волосах и говорить слова, которые ты не рискнешь сказать никогда. За мной по траве ползет огонь. Ты не можешь больше сдерживать себя, но все еще пытаешься, поэтому он до сих пор не дотянулся до меня. Закрывая дверь, слышу твой крик и удар. Кажется, деревом во дворе меньше. Йо проснулся на удивление рано. Рядом лежащий Рен пошевелился, но не проснулся. Черная челка, закрывающая глаза, была немного влажной: кажется, Ренни было жарко во сне. Асакура провел по его волосам ладонью и тихо вышел из комнаты, думая, что если он сейчас не выпьет воды, то днем проснется обезвоженный. Из соседней комнаты, где остановился Юсуи, раздавался храп, а следом за ним милое бормотание Короро, которая, скорее всего, спала на подушке рядом со своим шаманом, положив под голову кувшинку. Рио дежурил внизу. Йо тихо спустился по лестнице, завязывая пояс на халате, и прошел на кухню, потирая глаза. Он долго стоял у крана, набивая в стакан воду. Вода уже переливалась за край, стекала по руке, но Асакуре нравилось это ощущение прохлады. Когда же он сделал глоток и пошел к окну, то увидел во дворе бодрого Хао, который возвращался домой со стороны тренировочной поляны с сумкой за плечами. Прохладный утренний ветер трепал безумно длинные волосы, пробирался под куртку, вздувая рукава, но аники этого и не замечал. В его ушах Йо заметил сережки-звезды, которые он не одевал с тех самых пор, как пришел в этот дом. Младший из близнецов постучал в окно, привлекая к себе внимание брата, и поманил его рукой, когда повелитель огня поднял от земли задумчивый взгляд. Хао на миг затормозил, но, сообразив, что все равно надо идти в дом, снял сумку с плеча и уже через минуту стоял на кухне. - Ты чего не спишь? – тихо спросил он, перекидывая волосы на левое плечо. Йо невольно залюбовался. Ну почему они такие разные? Хао был похож на молодого бога, и его отото чувствовал себя рядом с ним простым мальчишкой, которому просто посчастливилось увидеть божественное. Старший Асакура только пришел с улицы, где выл сильны ветер – близилась осень – но темные волосы, наполненные силой, ровно лежали на плече, взгляд горел первобытным пламенем, ровная осанка напоминала спины титанов, что держат небосвод. Йо немного улыбнулся своим мыслям. Ему никогда не стать таким совершенным, но оно и не нужно было. Предмет его восхищения еще со времен Турнира стоит перед ним, более того он его брат. - Пить захотелось, - ответил Йо. – А ты где был? - Ходил в город, искал книжный, потом решил пройтись вокруг. Младший Асакура удивленно посмотрел на близнеца. Хао выглядел таким спокойным, будто в ладоши полопал и сказал «Тадам», а не гулял ночью один по городу, который практически не знает. - А как насчет того, что по одному нам ходить нельзя? Повелитель огня перевел свой взгляд на Йо и достал из сумки книгу. Беглым взглядом Йо отметил, что это очередной блокнот, видимо, прошлый кончился. - Это касается только тебя, - без выражения проговорил огненный шаман. – Ойле направленна на тебя. - Но напала в последний раз на тебя, - резонно заметил младший, приближаясь к брату. Хао сделал едва уловимый шаг обратно к двери. По его спокойному, словно высеченному из белого камня, лицу, нельзя было прочитать ни единую его эмоцию. За последние несколько дней он словно избегал брата, Йо это чувствовал, поэтому сейчас радовался, что Хао попался и не собирался его отпускать. - О себе заботься, - холодно бросил аники. – Я здесь только для этого, а не потому, что за свою драгоценную шкурку боюсь. Думаю, что когда она появится в следующий раз, мы разберемся с ней, и я смогу уйти. - Ты уйдешь? – переспросил кареглазый шаман, останавливаясь в начале стола. – Почему? Хао горько рассмеялся. Сережки в его ушах покачнулись. - Давай без глупых вопросов. У тебя своя жизнь, у меня свои цели. - Ты возьмешься за старое? - Старое? – удивленно приподнял одну бровь Хао. Этот жест был столь изящен, что Йо захотелось его повторить. – За старое нет, но я не собираюсь дать людям погрузить мир в катастрофу. В одном ты прав, если понадобится, я буду для этого убивать. Других целей у меня в жизни нет. - А я? – Йо схватил брата за руку, поняв, что тот собирается уйти. – Ты так ничего и не понял? Хао, от людей спасать мир не надо. Планета сама способна позаботиться о себе. Этому миру миллиарды лет, люди задействуют тяжелые технологии чуть больше ста пятидесяти лет, и ты думаешь, что они угроза этому миру? Спроси у тех, кто застыл под лавой в Помпеях, чувствуют ли они себя угрозой миру на этой неделе. Земля обновляется сама, защищает себя. Она переживала в миллионы раз худшее, чем приносят ей пластиковые бутылки. Бесконечные метеориты, цунами, движения плит. И ты думаешь, что кучка людей уничтожит все то, что дорого тебе? Хао резко выдернул свою руку. В глазах пляшет опасный огонь. Йо задержал дыхание, не в силах противостоять этому взгляду. Когда старший Асакура приблизился к нему, шаман невольно немного отстранился, выгнувшись в спине. - Ты мало что понимаешь, брат мой, - послышался переливчатый голос. – Тебе хочется верить в то, что люди – это хорошо, что они друзья, но я вижу все совсем иначе. Если Турнир возобновится, я буду участвовать на честных условиях, потому что ты, вообщем-то, прав, главная опасность – это Звезды Разрушения, но если хоть один человек посягнёт на то, что мне дорого, мое пламя унесет этого глупца в преисподнюю, ясно тебе? Не стоит вторгаться в мое личное пространство. POV Хао Ты так прекрасен в своей глупости, Йо. Этот свет в твоих глазах, подернутый сейчас нотой страха, заводит меня до того, что зубы сводит. На щеке красный след подушки, и твои волосы пропахли этим отвратительным одеколоном Тао, но я чувствую от кожи сладкий цитрусовый запах. Ты что-то отвечаешь мне, но я вижу только как шевелятся твои губы, и совсем не слышу слов. Мне надо уходить, иначе Тао утром станет пеплом. Ты сошел с ума, чертенок. Ты даже не представляешь, чем то, что ты делаешь, может обернуться для тебя. Ты обнимаешь меня за шею, путаясь пальцами в волосах, и прижимаешься к моей шее носом, а мое сердце летит в пропасть. Если бы здесь был Фауст, он бы только развел руками, не в силах объяснить, как с медицинской точки зрения это возможно. - Я не хочу терять брата снова, - слышу твои слова. Еле заставил себя не рассмеяться. Поверь, Йо, ты захочешь этого, если узнаешь, что я к тебе испытываю. Это что-то далеко не братская любовь. Но сейчас ты так близко, что я не могу устоять. Обнимаю тебя в ответ и молчу, я не хочу ничего говорить. Твое дыхание оседает на моей коже, пальцы медленно перебирают пряди, тело немного дрожит – тебе холодно стоять босыми ногами на полу. Но как только мои руки смыкаются на твоем поясе, ты замираешь. Не бойся, Йо, я смогу тебя согреть. Ничто в этом мире никогда не причинит тебе вреда, я буду следить за этим. - Мы ведь останемся братьями, - выдавливаю из тебя слова, а ощущение такое, что от запястья до локтя режу себе вены. - Да, - тихо отвечаешь ты и прижимаешь еще крепче. Духи, за что ты так со мной? Пытаюсь немного отстраниться, чтобы не натворить глупостей, но ты не отпускаешь. Я успокаивающе глажу тебя по спине. Видимо, тебе действительно больно от мысли, что ты можешь меня потерять. Это очень лестно, брат мой. Надеюсь, что когда я уйду и ты твое сердце будет болеть, это будет самая последняя боль в твоей жизни. Я пережил куда большее, но точно могу сказать, что переживу еще раз с радостью, лишь быть рядом. Твой свет так манит меня, так хочется чувствовать тебя рядом, расслабиться, наконец, но не могу. Не могу, и все ради тебя. С каких пор я стал таким заботливым? Точно, с тех самых пор, как почувствовал на своем лице твои пальцы. Ты отстраняешься, а я так задумался, что тянусь за твоими руками. Я умею быстро надевать маски, поэтому твой немного удивленный взгляд натыкается на сталь, тебя это успокаивает. Еле останавливаю руку, чтобы не провести по твоим волосам ладонью и не притянуть к своим губам, надавив на затылок. Отворачиваюсь, сгребаю со стола вещи и иду в выходу. Если я сейчас обернусь, я больше не смогу себя контролировать. - Ты нужен мне, братишка. Я люблю тебя, - слышу твой голос. Горько, знал бы ты как горько это слышать, особенно после того, как я слышал эти слова из твоих уст Рену. Мне они адресованы с добротой и родной нежностью, а ему со страстью и бесконечной любовью, на которую способен в этом мире только ты. Резко замираю, смотря в спасительный дверной проем. Нужно же было сделать еще пару шагов и все. Когда ты успел это понять? Ах да, мы же живем вместе уже полгода. Раньше я с радостью сбегал с тобой из дома, встречал после школы, и мы много разговаривали. Я обожаю твой смех – это лучшая музыка, даже треск костра отодвинулся из-за него на второй план. Ты шутливо пихал меня локтем, когда я выдавал какую-то глупость, а я смеялся вместе с тобой. Так искренне, просто потому, что хотелось. - А я тебя люблю, - тихо отвечаю я и, переборов себя, иду к выходу. – Братишка. Я могу залезть в твою голову, но не хочу. Боюсь, что то, что я там увижу, сожжет меня моим же пламенем. Если я не посплю до того, как увижу лицо твоего ненаглядного Рена Тао, я за себя не отвечаю. Эта дикая ревность сводит меня с ума. Почему-то я вбил себе в голову, что если бы его не было, ты непременно был бы моим. Но, смотря на тебя, я точно знаю, никогда больше я не заставлю тебя мучиться и тем более выбирать между братом и всем тем, что ты так любишь. В моей комнате мне становится легче. Из соседней слышится гулкий храп айну, но это лучше, чем твои стоны. Открываю окно нараспашку, глотаю ртом холодный воздух, пытаясь успокоиться. На шее все еще чувствую твое дыхание, а в волосах тонкие пальцы. Пару месяцев назад ты, наконец, сел за гитару и уроки не проходят даром. Надо лечь и заставить себя заснуть. Сон стал для меня спасательным кругом, который не дает утонуть в следующем дне. Хорокей сидел в горячей ванне, раскинув руки в обе стороны и блаженно откинув назад голову. Густой пар согревал, давая ощущение ласкового солнечного ветра, которого в наступившем ноябре было так мало. Дверь в помещение отъехала, и Юсуи повернулся. В ванну вошел Хао, находу собирая длинные волосы в высокий хвост. - Не против? – он кивнул на бассейн. - Нет, конечно, залезай, - покачал головой Хоро и даже подвинулся, хотя места было больше чем достаточно. Огненный шаман снял с пояса полотенце, сложил его несколько раз и, опустившись в воду, положил себе по голову. Рассматривающий его Хорохоро заметил на груди глубокие царапины, которые уже начинали затягиваться. - Откуда они у тебя? – спросил айну. - М? – Хао открыл глаза и проследил за взглядом друга. – А, это Рен. Вчерашняя тренировка. - Не жалеет он тебя, - присвистнул Хорокей. Хао повел плечами, разминая мышцы, и снова с наслаждением закрыл глаза. - И не надо. Ему достается не меньше, поверь. Здесь он врал. Тао практически не страдал от его ударов, потому что на тренировках всегда присутствовал Йо, и старший Асакура просто не мог при нем выместить всю свою злость. Не мог сделать Рену больно, боясь увидеть боль в глазах брата. - Никогда бы не подумал о том, что буду с тобой вот так сидеть в ванной и просто болтать, - отвлек его веселый голос северянина. Хао по-доброму усмехнулся и склонил голову. Да, ему такого тоже в голову никогда не могло прийти, но жизнь иногда закладывает невероятные виражи. - Хочешь фокус? – вдруг спросил Асакура, устраиваясь еще удобнее. - Фокус? – Хоро на секунду насторожился, но потом улыбнулся. – Давай. Повелитель огня немного сместил руку с каменного борта, чтобы пальцы коснулись воды, и начал медленно делать круговые движение запястьем. Даже Юсуи невольно залюбовался этим плавным движением. Тонкие длинные пальцы Хао рассекали воду, поднимая небольшие волны. Уже через минуту в бассейне сложилось ощущение моря. На шаманов накатывали небольшие волны и отступали от тел назад. Вода начинала пениться. - А джакузи можешь? – засмеялся Хорокей. Хао снова усмехнулся. Он даже не открывал глаз. По поверхности воды ходили волны, а со дна поднимались небольшие пузырьки, будто поток воздуха вырвался из горячего ключа. - Боже, почему мы не дружили раньше? – пробормотал Хоро, блаженно опускаясь в воду еще глубже. Огненный шаман засмеялся. С Хорокеем было просто. Пожалуй, из всех, кто был в этом доме, именно в его компании предпочитал оставаться повелитель огня, поэтому он очень обрадовался, найдя в ванной лишь его. Стоило как-то выразить свою симпатию и, думалось ему, Хоро оценил. - Ты классный парень, - сказал Юсуи, поворачивая голову к Хао. – Не напрягайся только, ты что-то ходишь все время как струна натянутый. Хао с удивлением посмотрел на айну. Как он заметил? Неужели настолько видно? Но шаман продолжил, рассеивая эти мысли. - Меня тоже Тао бесит иногда, но он неплохой, на самом деле, просто злопамятный и гордый, все никак не может простить тебе свою смерть и смерть Йо. Губы Хао дрогнули в насмешке. Ах, если бы это он не мог простить. - Спасибо, мне с тобой легко, - решил сказать он, промолчав про остальное. Они еще около десяти минут нежились в ванной, болтая то о Рио, который уехал на пару дней с Загнанными в угол, то о Рене, как последние сплетницы перемывая кости китайцу, то о том, что Хао неплохо было бы ходить вместе с Йо в школу. Друзья смеялись, а Хоро про себя отмечал, насколько все-таки в этом юном теле Хао силы и мудрости. Сила светилась в каждом его движении, каждый ответ был сдержан, разве что смех стал куда свободнее за эти полгода. Ни разу за все время, что они живут в этом доме все вместе, он не слышал от Хао плохих слов, не видел взгляда исподлобья, огненный шаман был очень вежлив и всеми силами старался принять такое гостеприимство. Вдруг Хао вскочил из воды. Вода стекала по стройному жилистому телу мелкими ручейками, волосы прилипли к влажным плечам тонкими плетями, а в глазах, Хоро готов был поклясться, горел настоящий огонь, которого не было в ванной точно. - Йо, - выдохнул Асакура и, схватив полотенце, побежал из ванны в дом. Хорокей последовал за ним, заматывая пояс полотенцем. В гостиной и на кухне друзья никого не обнаружили. Повелитель огня молнией летел на второй этаж, поочередно открывая каждую комнату, но везде было пусто. Последняя комната как раз была его. Залетев в нее и никого не обнаружив, Асакура скинул с себя полотенце и быстро одел первые попавшиеся под руку джинсы. Он был так напряжен, что воздух вокруг трещал как от молний, резинка лопнула, освобождая копну волос, каждая мышца ясно выделялась в сумраке под белой кожей. Хао был похож на стрелу, его цель – брат – где-то рядом, он чувствовал его внутри себя. Хорокей, не спрашивая, натянул на себя что-то из вещей огненного шамана. Сноуборд уже был в руках. Оставалось только следовать за Асакурой. Вокруг дома никого не было. Хао бежал так быстро в сторону тренировочной площадки, что даже не замечал холода ноябрьской ночи. Хорокей плюнул на это дело, бросил сноуборд на землю, вскочил на него и, подхватив Асакуру под руки, поставил рядом с собой. Под сноубордом появлялся лед, они неслись очень быстро, Хао, сообразив, помогал Юсуи. Уже через пару секунд они были на поляне. Йо лежал на земле. Треснувшие наушники валялись рядом. По лицу шамана еще текла теплая кровь изо рта и носа, заливая ворот болотного цвета куртки и шоколадные волосы. Рен стоял рядом. Он с ужасом смотрел на тело любимого и не мог заставить себя пошевелиться. Тонкие губы только шептали его имя. Хао подбежал к брату и опустился на колени рядом. Приложил пальцы к артерии на шее, но пульса не было. Губы синели, по безвольной руке медленно стекала капля воды, упавшая с влажных волос огненного шамана. Этого не может быть. Он не мог умереть. - Ты же был с ним, - очень спокойно проговорил Хао, поднимая взгляд на Рена. В его черных глазах сквозила такая пустота, что любой блик терялся в нем, как в черной дыре. Тао очень медленно покачал головой, отказываясь верить в происходящее. Это все. Больше себя сдерживать смысла не было. Ветер вокруг Хао поднялся, шаман больше не мог контролировать стихии. Теперь они поменялись местами. Поднявшись, Асакура посмотрел прямо в красные от слез глаза китайца. Таким Хао не видели даже во время Турнира. Сейчас он напоминал настоящего демона, охваченного пламенем. Ониксовые зрачки потеряли всякий блеск, ветер трепал тяжелые пряди, Хао будто похудел на секунды – острый позвоночник выступал сквозь кожу дугой. Если бы сейчас шаман резко выпрямился, вокруг пламенем снесло бы все, не оставляя живого. От одного удара в лицо Рен отлетел на пару метров в сторону. Хорокею показалось, что шея у друга сломалась, но Рен поднялся. Хао медленно двинулся к нему. По пальцам повелителя огня струилось полымя. - Хао, не надо! – закричал Юсуи, бросаясь к шаманам, но разве он мог успеть? Удары следовали один за другим. Огненный шаман явно наслаждался своими действиями, Ренни не сопротивлялся, поэтому убить его не составило бы совсем никакого труда, но Хао нужно было выместить все то, что в нем накопилось, изуродовать тело этого ублюдка так, чтобы родная мать не узнала. Он был с Йо, он все это чертово время был с ним, скорее всего сам его из дома и утащил, где ему мог бы помочь брат, а теперь Йо нет, лишь безвольное тело лежит среди мокрой травы на холодной земле. - Я тебя по всем кругам Ада пущу, - медленно проговорил Хао, наблюдая, как Рен пытается подняться. – От твоего духа не останется даже чертовой частицы. Хоро опешил и замер. Возле старшего Асакуры стоял великий Дух Огня. Сам же Хао явно его не видел, но дух всегда был со своим шаманом. Рен тоже заметил его и удивленно дернул бровями, на лице испариной проступил страх. Но Дух Огня гортанно взвыл в небо и, развернувшись, склонился. Его огромные лапища очень бережно подобрали тело Йо. Наверное, увидев это в глазах Ренни, Хао обернулся и замер. Он видел только зависшее в воздухе тело брата, но кто это мог быть, кроме его духа? - Друг мой… - прошептал огненный шаман и бросился к своему духу, моментально забывая о Тао. К китайцу подбежал Хорокей и, подхватив друга на руки, попытался унести его подальше – на Рене почти не было живых мест. POV Хао В невидимых лапах моего духа твое тело теплое, словно ты жив. Стараюсь унять дрожь в руках и начать трезво думать, но пелена боли застелила глаза, мне сложно дышать, я чувствую, что теряю тебя окончательно. Нить между нами рвется. - Я умру без тебя, - быстро шепчу я, расстегивая на тебе куртку. – Не смей, не покидай меня. Братишка, слышишь?.. Ты молчишь. Конечно, молчишь. Вспоминаю о Тао, ярость поглощает вновь все мое существование. Как сквозь подушку слышу гулкий рык моего духа – это отрезвляет, я возращаюсь к тебе. Подхватываю тебя на руки, опускаюсь на колени, кладу на них твою голову, ладонями вытираю с щек кровь. - Найди ее, - в бреду говорю Духу Огня, зная точно, он меня слышит. Нас словно поместили под банку, все звуки ушли, я забыл об их существовании. Сейчас для меня был важен только ты, только твое слабое тело, лишенное дыхания. Ты не посмеешь так поступить со мной, уйти из этого мира раньше меня, без меня, вообще. Я обещал всегда оберегать тебя, но не смог. Прижимаю губы к твоей щеке, не целуя, просто пытаясь унять дрожь. Я так много не успел тебе рассказать. Чего я боялся? Что ты меня отвергнешь? Я был к этому готов, но ты должен был знать, как сильно ты изменил меня, Йо. Ты великий дар этому миру, рядом с тобой всегда просыпается жизнь, неужели ты можешь быть смертным, ангел мой? Тишину пронзает исступленный вопль. Я не вижу ни Гостью, ни своего духа, но знаю, что она здесь. Зову Хорокея так громко, что срываю голос. Мой Огонь нетерпелив, он сожжет ее раньше, чем я смогу приблизиться. Юсуи оказывается рядом через пару секунд, его руки тоже в крови, но сейчас это не волнует ни его, ни меня. - Тащи ее сюда, - собственные слова кажутся мне звериным рыком. Я – Хао Асакура, великий шаман, постигший все концы Звезды Единства. Для меня нет ничего невозможного! Этот мир наполняет меня, как вода наполняет стакан. Я сам стакан для этой энергии, которую могу тянуть откуда угодно. Мой брат научил меня самому главному. Я вижу только Хоро. Он смотрит куда-то вверх, наверное, Кори держит эту суку. Сквозь завесу мира подлунного и мира духов, я слышу ее вопль. Закрываю глаза, подожди еще немного Йо, держись, я не отпущу тебя. В темноте вижу слабые огни, разгорающиеся с каждой секундой, стоит мне только кинуть на ни взгляд. Они освещают то, что я не могу увидеть глазами – силуэт ойли и духа айну. Короро держит ее за волосы, чем вызывает еще больший крик, но мне все равно. Я делаю пару шагов к ней, не открывая глаз. Минутианка склоняется, ставит ее напротив меня. Я чувствую тепло моего духа позади, он напряжен и готов. - Я найду тебя, мерзость, и вытрясу из тебя весь дух, - тихо говорю Гостье, подходя еще ближе. Фантом замолчала. Хозяин его слышит мои слова. – Боль и страх, отразившиеся на твоем лице, покажутся тебе мелочью по сравнению с тем, что я сделаю с тобой. Протягиваю руку и чувствую, что воздух уплотняется. С закрытыми глазами вижу, как моя рука рассекает ойле грудную клетку. Палец словно иглой укололо, по спине побежали холодные мурашки. В вены входит то, что она забрала – моя сила. Я замираю, впитывая ее до конца, до самой последней капли, заодно впитывая и силу Йо. Ее крик срывается на хрип, я начинаю двигать рукой в уплотненном воздухе ее существа. Попался. Осторожно вытягиваю дух брата. Я это уже проделывал с ним, но теперь задача куда сложнее – вернуть ему его. Но я отдам ради этого свою жизнь. Ты в моих руках. Я бережно держу твою душу в руках, осторожно подхватываю почти невесомый фантом. Отворачиваюсь от мерзкой твари, посмевшей посягнуть на тебя, и возвращаюсь к телу. С каждой секундой тьма перед глазами рассеивается, не смотря на то, что я не открываю их. Ах да, совсем забыл. - Уничтожь ее, - бросаю свою духу и открываю глаза. Да, теперь я его вижу. Мой огненный друг делает тяжелый шаг к Короро и берет ойле за ноги. Хорохоро что-то кричит минутанке, но то, что происходит сзади для меня уже не важно. Я опускаюсь возле тела брата и очень бережно вкладываю в холодную оболочку душу. Знаю, этого мало. - Прости меня, Йо, - шепчу я, приподняв от земли твое тело. Я уже возвращал людям жизнь, но с тобой всегда все иначе. Убираю с твоего лица прядь шоколадных волос, мягко касаюсь твоих губ своими, вливаю в тебя силу с потоками собственной любви, которая в этот миг, казалось, разорвет меня изнутри. Твое тело тяжелеет, теплеет. Я физически ощущаю, как ты наполняешься, потому что ты – мой близнец, я узнаю, даже если ты просто чихнешь. Мое фурёку сейчас заменяет тебе кровь, бежит в сердце и мозг, восстанавливая, снова запуская все процессы. Через пару минут твои губы приоткрываются для вдоха, но, прости меня, я не сдержан, я еще никогда не был так не сдержан. Углубляю поцелуй , жадно касаюсь твоего языка своим, прижимая к себе так крепко, что ты снова можешь потерять дыхание, но я верну его тебе. Твои пальцы хватаются за мои волосы, ты слабо отвечаешь. Воздух, наполнивший твои легкие, сперва причиняет боль. Ты тихо стонешь от нее, путаешься, но отвечаешь все яростней. Я все еще вливаю в тебя свою силу. Отрываюсь от тебя только когда чувствую, что тебе стало жарко от моего тепла. В твоих глазах непонимание, но я догадываюсь, что когда ты очнешься позже, ты врятли детально вспомнишь то, что произошло. Провожу по твоей щеке ладонь, смотря прямо в твои карие глаза, снова сверкающие светом миллионов галактик, и встаю. Хорокей смотрит на меня с глубоким пониманием. Я всегда знал, что он, каким дураком бы не казался, все всегда понимает лучше всех. - Хао, - произносит он, и его голос срывается. Я знаю чего он хочет, но никогда не сделаю этого. И он это понимает. Я оглядываюсь и перевожу взгляд на Духа Огня. Мой друг, как всегда, молчалив, его взгляд устремлен в небо, но я знаю, что он прекрасно справился со своей задачей. Маленькая Коро уже парила над плечом своего шамана. Юсуи поднял руку, будто пытаясь на уроке обратить на себя внимание учителя, а я хлопнул по ней и сжал пальцы, следом он. Хорокей что-то хочет сказать, я б тоже рад, но нет ни слов, ни сил. Однако его дыхание, обжигающее наши руки, говорит мне куда лучше все, что он хотел бы произнести. Помни, не теряй, живи. Я обернулся и посмотрел на брата. Йо повернулся на бок и смотрел на нас со слезами на глазах. Сейчас все его тело болит, но это ненадолго, все пройдет. Я слабо улыбаюсь. Ты такой прекрасный, надеюсь, теперь этот урод, которому ты отдал сердце, будет лучше беречь твою жизнь. В твоих глазах так много звезд, мне приходится прикладывать усилия, чтобы отвести свой взгляд. Прости, что не смог вернуть тебе твою силу полностью. Понимаю только, что ты теперь видишь то, что было скрыто от тебя в последние полгода завесой. Амидамару появляется рядом. И когда ты переводишь на него взгляд, я исчезаю в огне. Береги себя, брат мой. Тихий голос наполнял ночную тишину. Слушаю гром, что стекла окон пробивает. В бокале с вином отражается молнии нить. За тучами-клочьями свет гаснет и исчезает. И вроде не ночь... Просто под тучами жить. Всегда бы сидеть у окошка, пледом укрывшись. Всегда бы без страха есть землянику могильную. Всегда бы хотелось взлетать, о землю разбившись. Всегда бы не видеть эту улицу темную, мыльную. Нам просто нечего больше терять. Мы потеряны сами собою. Легко только руки от бессилья ронять. Нелегко быть готовыми к бою. Есть законы, что не рухнут вовеки. Солнце не будет светить по ночам. И не повернут никогда назад реки. Не выдержать горя потери плечам. Струны в умелых руках такие податливые. Йо любит быструю и динамичную музыку, но сейчас хотелось чего-то такого, отчего сердце могло, наконец, плакать. Уже было очень поздно, пора спать, все спето и сыгранно, ночь становится все холоднее. Зайдя в дом, Асакура поставил гитару к стене и тихо пошел на второй этаж. Дом был пуст, только Рен спал на футоне, засунув руку под подушку. Кареглазый шаман немного улыбнулся. Как много прошло с тех пор, как Хао ушел. Родители Рена узнали об отношениях своего сына с другим парнем. Сказать, что они пришли в ярость – не сказать ничего. Первое время Тао очень мучился, но потом смирился, остался жить здесь окончательно. Джун, разумеется, общалась с ними, даже как-то молвила, что родители уже поговаривают о странной ориентации сына вполне нормально, но все оставалось как есть. Сам Йо вплотную занялся музыкой. Он все еще часто тренировался с Амидамару, но уже давно не тренировался с Ренни. Близились вступительные экзамены в университет. И все вроде хорошо, но что-то терзало юного шамана, не давало вдохнуть полной грудью, и сколько он не искал причины, не мог ее найти. Асакура полностью разделся и нырнул под одеяло к любимому. В последнее время Рен постоянно был занят, у Йо тоже куча дел, они виделись лишь вечерами, но Тао, как обычно, был неразговорчив. Кареглазый шаман обнял китайца и подумал, что вот уже месяц он холоднее, чем обычно. Поцелуи Рена потеряли жар, тело подвижность, он словно замер и не хотел шевелиться. Что ж, придется взять инициативу в свои руки. Йо потянулся к губам любимого. Ренни, проснувшись, ответил, но даже не потянулся обнять. Почему-то от этого Асакуре стало больно, но он лишь скользнул ладонью по ноге парня, пальцами второй руки царапая его спину. Когда же теплые руки начали расстегивать пояс, Рен отстранился. - Не надо, - немного сонно проговорил он. – Я хочу, чтобы это было по любви. Сердце Йо пролетело бесконечную пропасть прежде, чем разбиться. Он вскочил, схватил халат и выбежал из комнаты. Ренни попытался задержать его, но не успел. Шаман забежал в ванну, включил воду в кране и начал быстро умываться, стараясь не дать волю слезам. Но это было невозможно. Опустившись на пол, Йо закрыл глаза ладонями и, наконец, дал себе заплакать. Что случилось за последний год? С тех пор, как ойле была уничтожена, а аники ушел, случилось так много. Первое время Рен вообще не отходил от Йо, был так заботлив и нежен. Но раны затянулись, память замолчала, снова наступила осень. Где Хао отото не знал, как не пытался выяснить первое время, не мог, а потом просто забил, поняв, что если брат не хочет, чтобы его нашли – это заранее невозможно. Разумеется, у него и в мыслях не было тогда сердиться на Ренни. Все забылось очень быстро. Недавно в доме Асакуры был очередной праздник, на котором собрались все друзья. Только Фауст и Элизой не смогли приехать. Пирика, сперва радостная и на удивление общительная, вдруг вернулась с улицы, села и замерла. Йо подошел к ней – она всегда ему нравилась, он искренне считал ее своим другом. На все вопросы девушка отвечала односложно, явно терзаясь. - В парне дело, да? – понимающе спросил шаман. Айну кивнула. – Ну так чего ты расстраиваешься? За свое сердце и чувства надо бороться. И никогда не надо ничего бояться. Еще немного послушав искренние слова, она встала и, сказав «Я скоро вернусь», ушла. Ее не было около двух часов, сам Йо в это время разговаривал с Оямадой на кухне, пока все веселились в гостиной. Пирика вернулась в еще больше расстроенных чувствах, но на все вопросы только качала головой. А спустя месяц Асакура узнал, куда она ходила и что сделала. Разумеется, узнал он это не от Рена – Тао решил промолчать. В то вечер Пирика нашла его, утянула на улицу. - Я люблю тебя, - говорила она, крепко держа его за руку. – Давай будем вместе, я же нравилась тебе когда-то, я все сделаю. У нас будет дом, семья, дети. Мы сможем все объяснить Йо, он поймет. Ренни ей отказал, конечно, но почему-то для Йо это стало ударом. Он здоровался с ней после этого, но старался не видеть. Рен все реже шел на встречу, избегая контактов. Вечера, которые так любил Асакура, когда они оставались вдвоем, закончились, словно их и не было. Взяв себя в руки, Йо встал и посмотрел на себя в зеркало. В отражении он увидел Хао – таким, как он помнил его в последний раз. С красными глазами, полными боли, но снисходительной улыбкой. Не в силах вынести и этого, Йо собрал в хвост свои длинные волосы, достал ножницы из полки и парой движений отрезал все, что было зажато в ладони. Хвост шоколадных волос полетел в мусорную корзину, а на голове остались неровные пряди, щекочущие плечи. Асакура вздохнул и, стерев оставшиеся слезы, вернулся в комнату. Когда он лег, руки Тао обвили его за спины и притянули к холодному телу. Йо не дрогнул, а Рен ничего не сказал. Разве может что-то быть прекраснее ветра? Что-то жарче пламени? Что-то мягче воды и надежнее земли? Что-то слаще долгожданной мести? - Как думаешь, друг мой? – Хао повернул голову к морде Духа Огня, сидя у него на плече. Он подтянул одну ногу к груди и положил на колено руку. Великий дух, разумеется, промолчал. Он был согласен, ведь они с Асакурой были одни целым. Стихия никогда не сомневалась, для кого была создана. Хао долго смотрел вниз на темный дом, где никто не спал в столь поздний час. Белую расстегнутую рубашку трепал ветер, волосы, такие длинные, что опускались шаману до колен, связаны в свободную косу, а две непослушные пряди поток воздуха отвел назад, чтобы не лезли в лицо. Единственное, что в повелителе огня не изменилось за год поисков, это любовь к многочисленным ремням на штанах и пламенный взгляд. Хао встал, а Дух Огня протянул к нему свою лапу. Ступив на нее, шаман заставил своего духа склониться и тихо ступил на землю прямо перед порогом дома. Огонь, загоревшийся в ладони Асакуры, потрескивал от нетерпения. Юноша выбил ногой дверь и огонь, сорвавшийся с руки, охватил сразу весь коридор. - Любимая, я дома! – громко засмеялся шаман, проходя сквозь пламя. Как же он любит страх в глазах. Любимое зрелище после тех немногих вещей, что заставляли сердце замирать. Но сейчас душа пела. Год поисков окончен, оставалось только сетовать на свою глупость – все было очевидно и раньше. В одной из комнат раздался тихий вскрик. - Здравствуй, Анна, - Хао зашел в комнату, пламя перед ним расступалось и ползло по стенам. – Давно не виделись. Девушка сидела посреди комнаты, безумными глазами ища выход, какую-нибудь лазейку к спасению. Выглядела она не важно – помятое лицо, худая как щепка, красные глаза и трясущиеся руки. Вот, что становится с человеком, который вкладывает свои эмоции в создание твари, а потом скрывается от мести в мире духов. Именно поэтому Асакура долгое время не мог ее найти. - Ты уже вернулась? – участливо спросил огненный шаман, садясь напротив Анны. – Надеюсь, со всеми попрощалась в загробном мире? Ты туда не вернешься. Я и частицы от тебя не оставлю. - Не надо, - дрожащими губами прошептала Киояма. Хао склонил голову на бок, оценивающе разглядывая принцессу медиумов. Он не сомневался, такое не редкость, когда все держишь в себе, глушишь каждую эмоцию, даже не улыбаешься, а только плачешь в подушку и мечтаешь в ванной, рано или поздно все вырвется бушующим потоком, снесет все. Собственные духи сожрут всю душу, каждый день невидимыми когтями будут терзать сердце, выклевывая по куску. Вот что произошло с Анной. Не стоило столько на себя брать. - Надо, - снова выпрямился шаман. – За каждую ошибку надо платить. - Разве я еще недостаточно заплатила? – закричала Анна, снова заходясь в плаче. - Ненавижу женские слезы. Прекрати, иначе я даже слушать тебя не буду. Анна сообразительная, ей два раза повторять не нужно. Она быстро одела на себя маску, только слезы продолжали бежать по щекам немыми ручьями. Но взгляда Асакуры она больше не могла выдержать, поэтому отвела глаза. - Ты вернул себе свои силы. Что тебе еще нужно? – тихо спросила она, наблюдая, как по полу к ней ползет огонь. - Ты посягнула на моего брата. Ты убила то, что я так люблю, - холодно ответил шаман. Киояма зашлась безумным смехом, поднимаясь на ноги и вытирая слезы. Она сделала резкий шаг и оказалась прямо перед Хао, но тот даже не дрогнул. Девушка обвила тонкими руками шею Асакуры, улыбнулась, обдавая лицо парня дыханием, в котором кофе смешалось с зубной пастой, и прижалась животом и бедрами к торсу и паху повелителя огня. - Когда-то ты хотел сделать меня своей королевой, а теперь убьешь из-за того, кого сам жаждал истребить? – спросила Анна, приблизившись настолько, что их губы соприкоснулись, и сразу за вопросом последовал рваный поцелуй. Хао улыбнулся, отвечая на дерзкое движение губ. - Да. Анну это уже не заботило. Она потянула рубашку с сильных плеч вниз, думая, что это ее последний шанс спастись. Безумное счастье наполнило ее полностью, когда она поняла, что огненный шаман отвечает на ее ласки, опускает руки, помогая снять рубашку, медленно ведет по плечу, опуская лямку черного платья. За это надо было хвататься. Медиум резко и очень сильно потянула Хао за волосы, а тот, выдохнув от сладкой боли, сохраняя соблазнительную улыбку на губах, послушно опустился на колени, увлекая за собой Анну. Она быстро села на его пояс, впиваясь жадным поцелуем в тонкие губы. Асакура только поднял вверх руки, позволяя Анне скользить по своему телу горячими пальцами. - Почему я сразу не выбрала тебя? – прошептала девушка, неумело двигаясь на поясе шамана. Повелитель огня чувствовал сквозь одежду жар ее тела, но лишь улыбался, глядя в сумасшедшие глаза. - Ты как была дурой, так и ею осталась. Хаотичные ласки превратились в настоящую борьбу. Анна царапалась и кусалась как дикая кошка, извивалась под Асакурой, когда тот оказывался сверху, тянула волосы, и рвала ремни на его штанах, бешено целуя сладкие губы. В очередной раз оказавшись сверху, медиум поднялась и стянула через голову платье. Хао тихо засмеялся, скользнув взглядом по худому телу, потерявшему всякую форму, и сжал длинными пальцами бедра. - Сейчас я согласна, мой Король, - горячо прошептала медиум, прижимаясь телом к груди шамана и снова впиваясь в губы. Огонь живо охватил всю комнату. Казалось, пламя струится и по жилистым рукам Хао, скользящим по выпирающим позвоночнику и ребрам девушки. Анна закричала, но Асакура сильно закусил ее нижнюю губу и прижал к себе, не давая отстраниться. Она то продолжала целовать, но пыталась вырваться, охваченная пламенем. Горькая кожа с ее губ оставалась черными ошметками на теле повелителя пламени. Когда начали гореть волосы, Хао поморщился и скинул с себя обугливающееся тело. Кричать у медиума не осталось сил. Поднявшись, шаман стер с губ черную гарь со слюной и сплюнул в сторону. - Закончи, - тихо проговорил Асакура, направляясь к выходу. – Ее дух поглоти. Небольшой дом на окраине тихого Киото сгорел очень быстро. С рассветом пошел дождь. Мелкие капли шипели на пепелище, размывая гарь. Хао стоял на краю обрыва, наблюдая, как поднимается дым. Одна сторона неба уже светлела, а другая оставалась черной. С оглушительным грохотом по небу пролетела голубая звезда и замерла на темной стороне горизонта. Повелитель огня проводил ее глазами и громко рассмеялся. Звезда Судьбы, а следом за ней Звезда Разрушения, рассекли небо, а заодно и прошлое, разделяя все на было и стало. Все шаманы мира замерли, смотря на путеводную для них звезду. Рен выбежал из дома, следом Йо. Она горела так ярко, словно полная луна, озаряя своим светом все города. Наконец-то. Три года ожидания. Но мобильный оракул пока молчал, однако, никто не сомневался, скоро битва за корону Короля Шаманов продолжится. - Давай сходим куда-нибудь? Йо поднял удивленный взгляд на Рена. Поздним вечером они сидели в гостиной. Ренни читал, лежа на диване, а Асакура на полу пытался разобраться с накопившимися за все время партитурами. - Когда? - Прямо сейчас, - Рен захлопнул книгу. – Вставай и пошли. Йо хотел было возразить, сминая в руках бесконечные листы, но просящий поцелуй Тао отмел все сомнения. Конечно же, он только зря переживал. Рен улыбнулся и протянул руку парню. - Пойдем, - счастливо выдохнул кареглазый шаман, хватаясь за ладонь любимого. И он будет помнить этот вечер. Помнить, как Рен обнимал его и, смеясь, шептал «Люблю», целуя волосы, как холодный ветер не мог заставить замерзнуть молодые тела, как крепко Ренни сжимал руку, не желая выпускать Йо, даже когда надо было найти в сумке ключи и мелочь. Впервые за несколько месяцев Асакура почувствовал себя счастливым. Такая мысль пронзила все его существование, когда спиной чувствуется холодная стена, царапающая лопатки, но это все так неважно, потому что от пояса поднимается жар, а руки цепляются за сильную спину и шею, стараясь удержаться на весу – Тао не стал ждать до спальни. Такие родные губы снова жадные, жестокие. Когда Йо собирал с пола одежду, вслушиваясь в плеск воды, доносившийся из ванны, хотелось открыть грудную клетку, достать сердце и вручить его Рену, но такой дар достаточно сомнителен. Асакура задумчиво прокрутил широкое кольцо на пальце, счастливо улыбаясь. Все мысли, душа и жизнь уже были посвящены китайцу. Через два дня у Йо были уроки допоздна. Он не спеша шел домой, разглядывая темные улицы и хмурых прохожих. Весь этот мир был таким нереальным, будто парень попал в отлично нарисованную компьютерную игру. Но лучше бы так и было. Дома никого не было. Асакура удивленно прошелся по всем комнатам, зашел в спальню. Сумки Ренни не было, не было и меча Грома, стоящего обычно возле меча Света Амидамару. С остановившимся сердцем, Йо нашел телефон, медленно набрал номер любимого и приложил трубку к уху. Раздались тяжелые и долгие гудки. - Да? – послышался хриплый голос. Шаман облегченно выдохнул. - Рен! Где ты? Я пришел домой, а тебя… - Я в Китае. - В Китае? – Йо поднял взгляд и уперся им в постель, в которой еще утром проснулся рядом с любимым. – Что случилось? Почему ты мне не сказал? - Мне нужно было, - последовал ответ без пояснений. Асакура закусил губу, пытаясь понять, что происходит. Казалось, Тьма вокруг сгустилась и замерла. - Я нужен тебе? – задал он вопрос, который так боялся задать уже много времени. - Да, - после паузы проговорил Ренни. – Но как друг. Я не уверен, что все еще люблю тебя. - Понятно… - шаман посмотрел на трубку. Две минуты и восемь секунд разговора понадобилось, чтобы захотеть умереть. – Хорошо. А когда мы увидимся? - Мне надо о многом подумать. Возможно, потом мы сможем дружить, но надо время, понимаешь? - Конечно, - он сам не понял, как его голос не дрогнул. - Спасибо. И короткие гудки. Йо выпустил телефон из рук и опустился на футон. Когда сквозь стук сердца стал слышен ветер за окном, парень огляделся. Рен почти не забрал вещей. Значит, думает вернуться? Отчаянный крик заполнил комнату. Асакура прижал ладони к груди около сердца и боялся их отнять, ему казалось, что под ними открытая рана. Оямада, заглянувший на следующий день, обнаружил друга в постели спящим. Что-то было не так. Во-первых, рядом не было Рена, во-вторых, Асакура выглядел заболевшим. Морти приложил ладошку ко лбу шамана, но только разбудил его. Йо открыл глаза, из которых сразу полились слезы. Он еще не понял где он, кто он, что происходит, но сердце болело так сильно, что сдержать себя было невозможно. - Что с тобой, Йо? – испуганно проговорил коротышка и уже в следующую секунду бежал за стаканом воды. Асакура успокоился только к вечеру, и то только после бутылки горячительного. В таком состоянии Мортимер никогда не видел друга. Из Йо за одну ночь ушла вся жизнь. - Он одумается, - осторожно предположил Оямада, стараясь заглянуть в глаза шаману. В карих зрачках мелькнула надежда и сразу угасла. С Реном пытался поговорить Хорокей, хотя бы узнать, что случилось, но это было почти бесполезно. Ренни говорил только, что с Йо чувствует себя как в золотой клетке, что они совершенно разные. Юсуи пожимал плечами и всеми силами пытался поддержать друга. За два месяца, к маю, Йо успокоился, но никто больше не видел у него улыбки и блеска в глазах. Чтобы не думать и хоть как-то забыться, он быстро сдал все экзамены, постоянно куда-то уезжал и ударился в музыку. За все это время китаец не объявился ни разу. Асакура отказался участвовать в Турнире. Друзьям очень не хотелось его бросать, но тогда шаман впервые за долго время улыбнулся и заверил, что будет обязательно следить за развитием событий, но это точно не его мечта. Может позже, но не сейчас, сейчас надо наверстать все то, что он упустил. Йо поступил в музыкальный колледж, летом ездил с Рио, по-прежнему поддерживал связь с друзьями и улыбался им натянутой улыбкой. Самому Асакуре казалось, что губы натянули и закрепили степлером. Но вечно так продолжаться не может. Потихоньку, постепенно, он вливался в жизнь, начинал сам заводить разговоры, научился улыбаться глазами, и только в такие моменты их наполняла жизнь. Не смотря на то, что вот уже как несколько месяцев в небе пролетела Звезды Судьбы, Турнир все не начинался. Судьи тянули. Кончилось лето, началась осень, а за ней зима. В одиночестве есть один минус – ты привыкаешь к нему, начинаешь получать удовольствие и сам отстраняешься от всех. Встречи с друзьями стали редкостью, наконец-то начались первые бои. Чаще всех заезжал Юсуи, но Асакура уверял его, что Турнир куда важнее. Мортимер заходил все реже, потому что почти все время Йо сидел за гитарой, а сам Морти поступил в престижный колледж языков. Только Амидамару постоянно был рядом. С ним было легко. Он не задавал глупых вопросов, не напоминал о прошлом и поддерживал любую дурацкую идею – от текста про грязное стекло машины, до поездки на другой конец света. - Спасибо, ребята! – Йо помахал рукой одногрупникам, с которыми в последний месяц хорошо сыгрался. Дело шло к собственной группе. Те помахали ему на прощание, крикнув пару прощальных слов, и пошли в другую сторону. А шаман направился домой, заскочив по дороге в закусочную. - Амидамару, будешь колу? – спросил Йо, роясь в пакете. Ответа не последовало. – Амидамару? Дух появился рядом. По лицу самурая скользила тень. - В чем дело? – поинтересовался Асакура. Амидамару кивнул на лавочку, где лежал телефон Йо. Экран светился, но из-за отключенного звука не было слышно как пришла смс. Разумеется от помнил этот номер. Сердце пропустило пару ударов. Где ты? Дома, - быстро напечатал парень, соврав. А потом решил добавить. - Кто это? Это Рен, пришел ответ через минуту. Йо все это время не отрывал взгляда от экрана. - Ты обманщик. Дома тебя нет. Приходи, я жду тебя. - Может, не стоит? – самурай встал перед шаманом, когда тот поднялся с лавки. - Нельзя бегать постоянно, - улыбнулся кареглазый. Улыбка вышла неожиданно искренняя. – Со мной уже все в порядке. Но я хочу его увидеть. Амидамару молча склонил голову и исчез. Йо шел домой нарочито медленно, жуя гамбургер и подпевая исполнителям, игравшим в красных наушниках. Да-да, все меняется. Он увидел Тао еще издалека. Сердце пустилось в пляс, вытанцовывая то лезгинку, то вальс, но, на удивление самого Асакуры, моментально успокоилось, когда шаман встал напротив бывшего любовника. - Привет, - поздоровался Йо и удивленно дернул бровью, получая в ответ приветственный поцелуй в щеку. – Что-то случилось? - Просто чаю попить. Полуторачасовой чай и нарушит твои планы? – спросил Ренни, засовывая руки в карманы. - Нет, - пожал плечами юноша, открывая дверь. – Заходи. Через полчаса был готов чай. Рен не отвечал на вопросы, только расспрашивал Йо. А Асакура удивлялся – сколько, оказывается, он может рассказать. За этот год он успел побывать в нескольких странах и городах, собрать группу, поступить в колледж, обустроить дом, подружиться с некоторыми людьми, заняться тем, чем давно хотел – рисовать и петь, на следующей неделе собирался поехать стопом в Накацу. Он смотрел на Рена, и в его сердце зарождалась жалость. Хорокей рассказывал, что Тао бил себя в грудь пяткой и заявлял, что теперь ему свободнее и лучше. Но плечи его поникли, янтарные глаза смотрели как-то безучастно, губы все чаще затрагивала горькая усмешка. А Йо же напротив, рассказывая ему о том, что было с ним, начал искренне улыбаться и смеяться. - Снова отрастил волосы? – Ренни коснулся шоколадных прядей. - Ага. Их так легче убирать. Пользуюсь наушниками как ободком, - улыбнулся Асакура. - Ясно. - Хм… Спать пора. Останешься? - Нет… - Рен помедлил, вставая. – Спасибо. Чай был вкусный. Он снова коснулся губами щеки Йо и ушел, закрыв за собой дверь. Кареглазый шаман перевел взгляд на кружку, к которой Тао даже не прикоснулся. - И что это было? – рядом появился Амидамару. - Не знаю, - засмеялся парень. Самурай улыбнулся. Эта встреча, которую раньше Йо ждал как манны небесной, наконец, состоялась. Признаться, дух не думал, что все выйдет так, но Асакура словно воспрянул. - Я думал, ты расстроишься, увидев его, - сказал дух. - Я тоже так думал, - кивнул Йо, потягиваясь. – Но знаешь что? Меня отпустило. Он прав, мы действительно очень разные. У него все будет хорошо, я верю в это. - Ты не заметил? Ты нужен ему. Он понял, что тебя не хватает. Асакура пожал плечами, выливая не выпитый чай в раковину. На его лице светилась улыбка. Та самая, которую никто не видел уже давно. - У него все будет хорошо, - повторил шаман. – Но у меня такое чувство, что дверь закрылась. Закрытая дверь открывает следующую. Я сделал шаг. У меня появилось прекрасное чувство. Я влюблен, Амидамару. - Опять? – кося глазами в дверь, спросил самурай. По его голосу было видно, что идею он не одобряет. - Нет. Я не знаю в кого. Но вернув Рену все, что он отдал мне, забрав все свое, я вдруг почувствовал очень многое. Сзади меня кто-то стоит, стоит только руку отвести, и я наткнусь на его ладонь. Так обязательно будет. Ты понимаешь меня? - Не очень, - признался дух. - Я безумно любил его. Эти чувства заглушали все. Я отдал ему всего себя. А сейчас он своим визитом все мне вернул. Я столько упустил. Эта любовь была похожа на черную дыру. Меня засосало в нее и я смог вырваться только сейчас. - Морти! Оямада повернул голову, оторвав взгляд от ноутбука. По парковой дорожке к нему на встречу бежал Йо. Шаман кутался в черный плащ, отмахиваясь от длинных волос – не смотря на солнечный день, весенний ветер еще был холодным. - Привет! – поздоровался коротышка, когда друг сел рядом, бросив сумку на лавку. – Чего такой счастливый? - Сегодня прекрасный день! – широко улыбался Асакура. – У Хорокея через три дня, кстати, первый бой, ты поедешь смотреть? - Только если ты поедешь, - улыбнулся в ответ Мортимер. Как же он был рад видеть Йо таким. Шаман постоянно находился в движении, тонкие пальцы отбивали по колену ритм, в наушниках, спущенных на плечи, играла музыка, в глазах горел интерес к окружающему, а с лица не сходила задумчивая улыбка. Да, он преобразился всего за несколько дней, шагнув из тьмы. Морти еще не знал причин, но они, наконец, встретились. И так приятно сидеть с прежним Йо весенним днем в парке. - Как, кстати, Накацу? – спросил Оямада, доставая из пакета купленные бутерброды и газировку. - Мне дорога больше понравилась, - сказал Асакура, помогая вскрывать бутылки. – Рио был прав – дальнобойщики, прекрасные люди! По сути, я побывал в семи городах вдоль побережья. Накацу очень маленький город, но… И Йо рассказывал. Мортимер слушал про дорогу, про людей, с которыми шаману удалось познакомиться, про виды из окна и на привалы, про щенка, накормленного на последние монеты. Все это звучало так невообразимо здорово, что хотелось смеяться вместе с Асакурой. Вот так человек сам может изменить свою жизнь. Определиться в своих желаниях и следовать им, а все остальное доверить Судьбе. Йо нашел себя в музыке, путешествиях и в обычных разговорах с духами без боя. Свет непрерывно бил из него, освещая все вокруг. Морти подумалось, что теперь рядом с ним еще больше хочется жить и радоваться. Что-то изменилось в юном шамане, но что именно было пока не ясно. - Классно! – воскликнул Мортимер, когда Асакура закончил рассказ. – Я рад видеть тебя таким, ты весь светишься, как начищенный пятак. Йо засмеялся. Его смех рассыпался в солнечных лучах прекрасным звоном. - Ты не представляешь, что я испытываю… POV Йо Я пытаюсь сам себе описать эти чувства. Они настолько сильны и потрясающи, что сложно перевести их в предложения. Хочется приложить твою руку к своему сердцу и дать почувствовать, но ты не сможешь ощутить ничего, кроме гулкого и быстрого биения сердца. Я бесконечно влюблен. Влюблен в жизнь, в солнце, в свою улыбку, в это прекрасное ощущение целостности. Это чувство можно сравнить с полетом, хотя я никогда не летал, но уверен – птицы счастливы. И теперь я одна из этих птиц, а им глубоко плевать на все, что творится на земле. Я вновь научился не смотреть, а видеть. И я многое вижу. А еще я чувствую, что обрету кого-то. Не знаю, как объяснить. Он стоит сзади, понимаешь, Морти? Стоит, надо только руку назад отвести. Я тенью чувствую чье-то присутствие, и когда найду его – узнаю сразу. Мне стоит только увидеть, почувствовать, сердце больше не обманет. Возможно, это и не человек. Но какая разница? Жизнь дана для того, чтобы жить. Я часть этого мира. Я дитя природы. Я шаман, а значит я почти что Бог. Бог своего мира. Я верю в Судьбу, и верю, что она не подведет, но мы друзья и направляем друг друга, а не обрекаем. Звезда горит в небе и в моей душе, но мне вовсе не нужна корона, чтобы менять этот мир. Через три дня Морти остался у друга, потому что рано утром надо было вставать в дорогу, и друзья решили встать вместе, а не искать друг друга на трассе. Мортимер крепко спал в гостиной, положив ладони под пухлую щечку. А Йо, в кои-то веки, не спалось. Он посидел в ванной, почитал книгу, поиграл на гитаре, закончил два текста, перекусил горячими бутербродами и даже с порога подмел, но все не то. Чего-то не хватало, а спросить не у кого. Расчесал волосы, связал их в косу, перепроверил сумку, долгое время смотрел на икупаси Амидамару, не желая будить друга. Не то. Выпил две кружки чая, пытаясь выучить что-то из учебников, даже Морти нарисовать, ровно ходить по бордюру, долго чистил зубы, снова переплел волосы в косу, удалил все не нужные смс по одной. Да что ж такое! Асакура сидел на кухне и смотрел на дымящуюся кружку. За окном завывал ветер. Часы показывали три ночи, но сна не было ни в одном глазу, хотя вставать нужно уже через час. Йо огляделся. Чистая кухня, все уже убрано, делать нечего. Вдруг взгляд попал на спички, лежащие у плиты. Словно в озарении, шаман подскочил, встал ногами на стул и стал рыться в верхних полках, куда в коробку были убраны свечи, оставшиеся еще с тех времен, когда из-за Рена район лишился электричества. Взяв пару горелых свечей, Йо, как вор, прокрался мимо гостиной и вышел во двор. Сев у одной из колоннад, закрытой высоким бордюром, зажег свечи и плотнее укутался в черный плащ. Он долго смотрел на скачущее пламя, прежде чем начал говорить. - Привет, Хао, - голос был хриплым. Шаман пару раз кашлянул и повторил уже громче и отчетливее. – Привет, Хао. Я скучаю по тебе. Уже больше двух лет прошло с нашей последней встречи. Ты ушел, и где ты, что с тобой, никто не знает. Я надеюсь, что ты счастлив, но мне не хватает тебя, поэтому я решил зажечь огонь, чтобы поговорить с тобой. Асакура вздохнул, утыкаясь носом в сгиб локтя, чтобы случайно не потушить яркое пламя свечки. - Так много прошло с тех пор. Я никогда не забуду твоего лица, но уже не помню всего остального. За то время, что ты жил в моем доме, ты стал мне родным. Мне говорили, что ты редкая скотина, а я верил, но потом понял, что это не так. С тобой мне было уютно, но мы ведь понимаем, когда теряем, не так ли? Мне бы хотелось, чтобы я значил для тебя так же много, как ты для меня, но ты ушел, и не надо ничего объяснять. Когда ты был рядом, мне казалось, что я дорог тебе. Это было прекрасное время, не смотря на то, что всякая чертовщина творилась вокруг. Я вспоминаю вечера, когда мы все сидели, и ты рассказывал что-то из прошлого. Даже объятия Рена тогда я вспоминаю с улыбкой, а не болью, но в своих воспоминаниях вслушиваюсь в твой голос. И не помню его. В голове я слышу только свой. Даже не знаю, кто выкинул кого из своей жизни – ты меня или я тебя. Я хочу, чтобы ты знал, как я жалею об этом. Помнишь, как ты был заботлив, когда сам же меня и избил у озера? Я часто приходил туда и вспоминал тот день. Вспоминал твое тепло и глаза, а потом тьма затянула меня так глубоко, что я забыл о твоем огоньке. А теперь вот вспомнил и надеюсь, что ты слышишь меня. Пламень дрогнул и снова равно загорелся. Асакура немного улыбнулся и протянул руку, провел пальцем по огоньку, словно погладив по рыжей головке. - Может, наши дороги еще пересекутся когда-нибудь, я буду на это надеяться. Если ты меня слышишь, но не хочешь слушать, сделаешь так, чтобы пламя погасло. Договорились? Огонек будто согласно дрогнул, и Йо снова осторожно выдохнул. Он говорил. Говорил, вытирая слезы, когда рассказывал, что произошло с ним за последний год, улыбался, смеялся, постоянно повторяя «Представляешь?». Рассказывал о своих занятиях, о поездках, о новых группах, что открыл для себя, о Морти и Хоро, о том, как уехал на свое день рождение на четыре дня в другой город, имея в кармане всего пять монет. Амидамару стал сильнее, их связь еще крепче, какой он замечательный друг – самый лучший среди духов. Про Турнир, про семью, про Ренни. И когда небо начало светлеть, раздался голос из дома. - Йо? – Мортимер, не обнаружив друга в постели, заволновался. Асакура перевел взгляд опять на пламя, дрогнув, и склонился к свече так, что жар осел на губах. - Я теперь часто буду так делать, хорошо? Ты будто рядом, - быстро шепнул он и погасил огонь. - Я здесь, Морти! – крикнул он, пряча свечу в карман. И было совсем не важно, что горячий воск залил все ладони. - Мы едем по дороге, я и мой друг Морти, сзади едет Йо, качая в такт рукой. Дорога на закат, я очень-очень рад, а впереди нас встретят приключения-яяяяяяя, - не унимался Рио. Йо, смеясь, действительно покачивал рукой, создавая атмосферу, а Морти пытался подпевать, но не успевал за мыслью. На скорости в пятьдесят километров в час друзья неслись по пустой дороге на север, где будут проходить новые испытания для шаманов. Йо не взял с собой ни меча, ни реликвии. Мобильный оракул блестел только на руке Рио. - И если дождь пойдет, мы не свернем с пути, но будет жалко мот, ведь я его помыл. - Раз, два, три, четыре, пять, с рифмой с детства я дружу, - пробурчал Морти, сдаваясь в попытках поддержать песню. На пересечении двух дорог Рио затормозил. Друзья слезли с транспорта. Пока Рио справлял свои дела, Йо с Мортимером зашли в придорожное кафе, надеясь раздобыть еды. Внутри было на удивление пусто, хотя припаркованных машин было не меньше десяти. Скупив все меню три раза, друзья вышли, нагруженные пакетами. Рио все еще не было. - Сколько он выпил перед дорогой? – поинтересовался Оямада, садясь на бордюр. Йо только пожал плечами. Он успел съесть всю картошку, когда его ретро-приятель покачался из-за поворота. Но шел он не один. Рядом двигалась фигура ниже его ростом в черном плаще с капюшоном. - Ну, наконец-то! – воскликнул Морти, вскакивая на ноги. – Мы уже думали, что… Рен?! Фигура скинула капюшон. Перед ними действительно стоял Рен Тао. Часть длинных волос была сколота на затылке зелеными заколками в подобие тонгари, а челка все так же закрывала глаза. - Привет, - холодно, как и всегда, поздоровался китаец. Йо улыбнулся ему, а Морти помахал рукой. - Мы встретились за поворотом, Ренни тоже едет. Теперь все как раньше, - воодушевленно заметил Рио, усаживаясь на тротуар. - Это прекрасно, - вдруг спокойно и с улыбкой сказал Асакура. – Ты есть будешь? - Нет, спасибо, - негромко ответил Рен и сложил руки на груди, блеснул желтый оракул. – Я уже перекусил. Кареглазый шаман пожал плечами и продолжил уминать дорожную еду, спрашивая у Морти об успехах на учебе. К ним подключился Рио, но Тао молча стоял рядом и смотрел на хромированные трубы мотоцикла. - Я могу взять кого-то из вас в машину, - неожиданно сказал китаец, смотря только на Йо. - Может позже, если к ночи не успеем добраться, я с удовольствием посплю на заднем сиденье, - засмеялся шаман, забираясь позади Рио. - Как скажите. Мотоцикл завелся. Следом машина. Оба транспорта тронулись в путь вновь, и лишь спустя километр машина Ренни обогнала друзей. И тут Тао не мог быть вторым, но на это уже никто не обратил внимания. - Мы скоро снова вместе все дружно примем бой, и не оставим шансов, прогоним страх долой, - снова начал петь Рио. Мортимер пожалел, что не попросился в машину к китайцу. Тао ехал впереди и смотрел на зеркало заднего вида. Кажется, Рио что-то постоянно болтал, Морти считал столбы, а Йо, откинувшись назад и оперевшись руками в бак, слушал музыку с закрытыми глазами. Даже на таком расстоянии Ренни видел счастливую улыбку и каждую прядь, что трепал ветер. Сжав руль, он постарался переключиться на дорогу, но это оказалось сложнее, чем не убить инструктора во время сдачи на права. - Я знала, я, конечно же, знала! – скакала Пирика, чуть ли не плача. Она держала мертвой хваткой в объятиях брата, на оракуле которого мелькало «Победитель». Лицо Хорокея стало уже почти таким же синим как волосы. - Ты задушишь меня, - прошептал он, а глаза съезжались в кучку. Да, знатный был праздник. ХороХоро неплохо себя показал, это отметил даже самовлюбленный Рен. Мортимер сидел у костра с шаманами и думал, как же все-таки все изменилось. Как все выросли. Сколько всего пережито. Взгляд Рио, как обычно, был мечтательный, Хорокей хвастался новыми навыками, Пирика плакала от радости, Рен с потаенной болью смотрел в сторону, улыбаясь губами, а Йо, откинувшись на сумки и положив руки под голову, смотрел в небо. Да, все неизменное обязательно меняется. На следующий день друзья все вместе добрались до следующего населенного пункта, где решили остаться на пару дней, ожидая решения мобильного оракула. Городок был полон других шаманов. Многие кивали Йо, а многие присматривались, не Хао ли это. Поэтому Асакура постоянно улыбался – так точно не спутают. Темная слава его близнеца все еще жила в людях, но страха не было. Когда наступил вечер, улицы стали пустеть. Кареглазый шаман поднялся из-за стола и вышел в коридор. Надо было идти. Куда идти, зачем идти – это все не важно. Просто надо вдохнуть воздух полной грудью. - Ты куда? – следом вышел Рен, заставив неволей вздрогнуть Асакуру. - Пойду, пройдусь. На улице так тепло и хорошо, что не могу устоять, - отвечал Йо, смотря прямо в глаза бывшему любовнику. - Мы собирались купаться. - Купайтесь. Я ненадолго, пройдусь по улице и вернусь, не беспокойся, - улыбнулся шаман и, махнув рукой, вышел из дома. Ему было все равно, какое выражение лица пребывало у Тао. Все равно, что происходит в доме. Оглядевшись в обе стороны, Йо свернул налево и пошел к закатному солнцу. Одной улицей не обошлось. Асакура петлял по городу, погромче включив музыку, и не старался запомнить дорогу. Наконец, он вышел в тихий сквер. Здесь было совсем немного людей и шаманов. Кто-то сидел на лавках, кто-то прямо на траве, подставляя руки заходящему светилу. Скрытый от посторонних звуков наушниками, шаман шел по аллее, пиная ногой мелкие камешки, и смотрел по сторонам. К концу сквера народу не осталось совсем – никто сюда не заходил, места для посиделок было достаточно вначале. А в конце стоял небольшой белый фонтан, в котором птицы мыли перышки и пили воду. Йо обходил клумбу хризантем, рассаженных дугой, думая, что сейчас коснется ладонью фонтана и пойдет обратно, но сердце защемило еще на подходе. Боясь вдохнуть, Асакура сделал еще один шаг, что бы видно было обратную сторону, незаметную со стороны сквера. Он даже не видел, что там, но уже точно знал. Имя повелителя огня вырвалось само собой. Хао, сидящий у колонны, тоже замер, а услышав голос, повернул голову. Брат смотрел на брата, не двигаясь, впитывая в память этот момент. В лучах заходящего солнца Йо показался огненному шаману ангелом, или ожившей мечтой, но точно не реальным человеком. Однако младший Асакура в момент напрягся, снова получая возможность дышать, и кинулся вперед. Хао успел только встать, и сразу был заключен в объятия. На эту встречу уже не надеялся ни один из них, но Судьба часто тасует карты, когда ты начинаешь играть в шахматы. Горячие руки подхватили легкое тело и прижали к себе. Да все равно! Хао вдыхал апельсиновый запах волос, путаясь в них пальцами, прижимал к себе нежное тело и жмурился, боясь, что открыв глаза, мираж исчезнет. Но руки брата, скользящие по спине были слишком действительны. Йо замер, уткнувшись лбом в шею Хао, и глубоко дышал. Сердце, готовое вырваться из груди, толкало легкие на судорожные вздохи. То чувство, что он испытывал в последнее время, зашло за последнюю черту барометра эмоций. Да, он влюблен. Дико влюблен в жизнь, в музыку, в дорогу, в брата. Как объяснить то, что он понял внезапно, словно голубое небо рассекла молния? - Йо… - тихо прошептал огненный шаман и коснулся подбородка своего близнеца, заставляя поднять голову и посмотреть в свои черные глаза. А младший Асакура уже ничего не боялся. Он знал, что эта встреча произойдет, встреча с тем, кого он любит и любил всегда всем сердцем, но не мог допустить мысли, что этот кто-то – его близнец. Он отвел руку, второй держась за шею Хао, наткнулся на горячую ладонь и сжал пальцы. Смело, безрассудно, совершенно ничего не страшась, Йо коснулся губ брата своими. На глазах выступила предательская слеза, и парень зажмурился, что бы она поскорее пропала, а повелитель огня не подумал, что это от боли. Только от счастья, безграничного и всеобъемлющего, рвущего душу в поток холодного небесного ветра, когда такие желанные и родные уста ответили с жадностью. По венам потекла чистая фурёку, боль прошлого разбилась об абсолютную любовь молодого шамана. Все встало на свои места мгновенно. В голове мелькали воспоминания, когда так щемило сердце от близости брата. Йо сталкивал это на страх, на заботу, на что угодно, искренне обманывая себя. Что то чувство, которое он испытывал к Рену, по сравнению с тем, что происходит сейчас? Хао не надо было этого объяснять. Единицей времени стал воздух. Йо оторвался от горьковатых губ брата, прижался лбом к его лбу, и сильнее сжал ладонь. Внутри цвели огненные цветы, распускали пламенные бутоны, кидая то в жар, то в холод. А Хао все гладил волосы и тело брата, шепча его имя. Он прекрасно слышал отото, когда тот разговаривал с пламенем, ведь он обещал всегда следить за ним. Но сейчас эти яркие глаза и мягкие губы скажут куда больше, подтверждая слова сердца. - Что ты здесь делаешь? – тихо спросил аники, разглядывая лицо брата. – Ты же не учувствуешь в Турнире, я знаю. Йо улыбнулся. Тень, стоящая за его спиной, обрела плоть. Вот кто следил за ним, кто был рядом, к кому протянуть стоило руку. Он знал это еще до того, как завернул на эту тропу. - Я пришел к тебе, - ответил младший Асакура и снова коснулся горьких губ. Солнце исчезло за горизонтом, и это был первый день за много лет, когда Хао не стал зажигать пламя на ладони, пытаясь продлить этот момент. Сумрак скрывал молодых шаманов, их отчаянные поцелуи и тихие стоны. Хао отбросил самоконтроль к чертовой матери. Длинные пальцы быстро скользили по одежде, расстегивая молнию куртки. Йо помогал, нетерпеливо срывая с себя ненужную ткань, кусал губы близнеца, вздрагивая каждый раз, когда языки встречались хотя бы острым кончиком. Запутавшись в бесконечных пуговицах рубашки, Хао нетерпеливо зарычал, разрывая ткань. Теперь ни что не остановит его на пути к этому желанному телу. Он стянул рубашку с худых плеч, закусил губу брата зубами, немного потянул на себя. Младший Асакура тихо застонал, хватаясь пальцами за ворот обыкновенной сорочки брата, которая сменила пончо. - Что ты творишь? – на выдохе спросил повелитель огня, смотря, как быстрые музыкальные пальцы развязывают шнурок у его горла. – Ты с ума сошел? Йо поднял затуманенный взгляд на близнеца. В зрачках мелькнул страх, но сразу исчез с соблазнительной улыбкой на губах. - Я так долго к тебе шел, а ты задаешь мне глупые вопросы. Я помню этот твой взгляд, прожигающий на мне одежду. Кто из нас сумасшедший? Заткнись и целуй меня, пока я не решил, что это все действительно болезненный бред. Хао вспыхнул. Жар возбуждения смешался с гневом – как он смеет так разговаривать со старшими? Но как только влажный поцелуй стал глубже, тень гнева и боли разлуки отступила перед светом любви и страсти. Старшему Асакуре казалось, что вокруг горят костры, иначе почему так жарко? Но никогда и ни за что, он не отпустит из рук этого чертенка. Шаманы не заботились об укрытии и сохранности клумбы. Когда запах хризантем смешался с запахом костра, на сквер опустилась ночь. Губы, налитые кровью, уже болели, но эта боль была так приятна, что Йо продолжал отчаянно прижиматься к брату, приподнимая тело от земли. Холод влажной травы ничуть не уменьшает эту детскую… эту чертову жажду полного обладания, которая царапает изнутри. И им это даже нравится. Нравится ревновать к любой травинке или камню, попавшему под колено, который заставляет хоть немного отстраниться. А потом с наслаждением растворяться друг в друге, в этих жадных поцелуях и ласках, таких внезапно нежных. На покрасневших губах – паяный вкус уже рожденной и осознанной страсти. Хао скользнул вниз, оставляя влажные следы от поцелуев на шее и ключицах. Руки очень умело и быстро избавлялись от одежды, только брюки успели на прощание махнуть штаниной. На шее старшего из близнецов висел круглый серебряный медальон на тонкой цепочке, да в ушах пара небольших колец и мобильный оракул на запястье. Этого зрелища – тренированного, молодого тела, не скрытого одеждой - вполне хватало для отчаянного стона. Йо приподнялся на локтях, наблюдал, как огненный шаман рисует языком по груди плоскому животу, и пытался дышать. Огонь горячих пальцев скользнул по напряженной плоти, и холод ночного сквера отступил окончательно. Шаман горел огнем более опасным, чем живое пламя, горел изнутри, рискуя распрощаться с разумом окончательно – эти руки не могли не свести с ума. Повелитель огня властно обхватил плоть брата сильными пальцами и, опустив руку немного вниз, что ты отодвинуть тонкую кожу, собрал языком солоноватую прозрачную каплю. Йо упал в хризантемы, извиваясь в спине, и закусил собственное запястье, чтобы не кричать отчаянно и громко. Хао двигал рукой и языком, вслушиваясь в глухие стоны. Нашел пальцы брата, царапающие землю, и сжал их в ладони. Это не просто секс, не просто ночь, которая не оставит после себя ничего, кроме царапин – это новое рождение, полная сила, которая не сравнится даже с Королем Духов. Тело кареглазого шамана было так податливо, так напряжено, что выдержки надолго не хватило. Это не страшно. Аники знал, как разжигать огонь и страсть. Младший Асакура мелко дрожал, когда Хао приподнялся, медленно слизывая с губ белую жидкость, и подался вперед. В черных глазах горело такое дикое желание, которое никак не вязалось с нежными пальцами, идущими по щеке. Длинные волосы упали со спины вперед, а Йо вдруг подумалось, что если бы тогда, когда Хао в бешенстве от потери силы прижимал его к кровати, и волосы точно так же упали, закрывая их от мира, младшему хватило смелости и любви коснуться этих губ, все было бы иначе. Он не мог отдать душу Рену или кому-то еще, потому что душа у близнецов одна, просто тела два, но это ненадолго – повелитель огня сейчас слишком нетерпелив. - Я люблю тебя, - прошептал огненный шаман, склоняясь к самым губам брата. А Йо не смог ответить. Горячая волна, поднявшаяся от пояса, прошла по всему телу и стукнула в мозг. Вспышка. Потоки силы вместо крови, только этот шепот вместо музыки, и даже боль совсем не была заметна, когда два тела стали одним. Младший Асакура удивленно и невольно застонал, чувствуя член брата так глубоко, но кричать от боли ему не дали. Хао накрыл губы близнеца поцелуем и начал медленно двигаться. Когда вскрики превратились в стоны, повелите огня приподнялся над братом, и уперся руками в землю. На его шее ничего не было более. Ну, кроме того серебряного медальона. Он бил Йо в скулу, мелко вертясь на лету, а Хао только смеялся и зажимал свой оберег в губах. Когда же аники наклонился, чтобы скрыть собственных крик в шоколадных волосах брата, холодный кусок металла упал на грудь кареглазого шамана. По телу прокатилась новая волна – уже льда, не пламени, и они вдруг смешались друг с другом, заставляя кричать младшего Асакуру от яркого, словно падающая звезда, и такого же до безумия ослепляющего взрыва наслаждения. Сил не было, но и возможности оторваться друг от друга тоже. Йо целовал пальцы брата, сжав его ладонь в руках, и смотрел на прекрасное лицо. Уже давно взошла луна, в ее свете отлично была видна каждая мышца, каждая тень, каждый соблазнительный изгиб, и тело не хотело успокаиваться. Хао дарил свой жар и принимал брата так же отчаянно. И только когда наступила та непроглядная тьма, за которой следует рассвет, младший Асакура с последним стоном прижался к груди брата. Так они и лежали, окруженные бледными в лунном свете цветами, крепко прижавшись друг к другу. Хао только протянул руку и, найдя на ощупь рубашку, укрыл наготу Йо, точно зная, что рядом с ним холодному не будет. Йо водил пальцем по мобильному оракулу брата и дышал. Какое же это счастье. - Не думал, что наша встреча произойдет так, - вдруг усмехнулся огненный шаман. - Я тоже, - тихо ответил Йо и привстал, чтобы видеть лицо повелителя огня. – Но до недавнего времени я не думал, что люблю тебя так отчаянно. - Не заводи меня, - улыбнулся Хао, а в голосе послышало глухое рычание. Они долгое время лежали молча, пока солнце и не ударило им в спину. Хао сидел у колонны фонтана, подтянув ноги к груди, и гладил сидящего между ними младшего брата по волосам. Йо то проваливался в сон, то снова просыпался, боясь, что аники исчезнет, но каждое пробуждение сразу чувствовал успокаивающие руки. - Что дальше? – наконец в словах и жестах шамана появился страх. - О чем ты? – не понял повелитель огня. Йо поднялся и сел. Его пальцы по-прежнему сжимали ту руку, на которой висел мобильный оракул. - Что будет с нами дальше? Любовь или война? Хао рассмеялся, и его смех, густой и обволакивающий, заставил отото вздрогнуть от новой теплой волны. Столько искренности в глазах у повелителя огня еще никогда не было. На кой черт ему нужен этот мир теперь? Кто бы мог подумать, что еще вчера вечером он засыпал с мыслями о Турнире, и не видел этих карих глаз, а уже сегодня не сможет проснуться без них. Асакура отстегнул свой оракул и, отбросив его в сторону, повалил младшего брата на землю, снова целуя мягкие губы. Больше ничего не надо, уже всем отомщено, все завоевано, все сделано. Все изведано и испытанно. От протяжного нового стона шаманов, никто из них не услышал, как запищал мобильный оракул, а на его экране за секунду до того, как разбиться об асфальт, высветилось имя «Тао Рен».