True identity

Дела в инженерном обстояли гораздо лучше, чем Кирк мог предположить. Спускаясь сюда несколькими минутами ранее, он внутренне готов был услышать все что угодно – от бравого рапорта Скотти о том, что варп-ядро корабля окончательно издохло, не выдержав издевательств со стороны реанимационной команды, «но мы все равно запустим его, даже если мне придется достать нужные детали из клингонской задницы, капитан», до горестных причитаний Чехова, который, будучи отправлен на подмогу главному инженеру, насколько было известно Джиму, обратно на мостик до сих пор не вернулся. Однако, выйдя из турболифта на техническом уровне и свернув в сторону инженерного отсека, капитан с удивлением отметил про себя две вещи. Во-первых, его никто не встретил. А во-вторых, в инженерном отсеке царила неестественная тишина. Кирк нервно дернулся и бессознательно ускорил шаг. Энергично продвигаясь в лабиринтах из полупрозрачных электронных плат, проводов и управляющих станций, капитан мысленно взмолился, чтобы это безмятежное безмолвие оказалось и в самом деле безмятежным. Потому что, как бы оптимистично он ни был настроен в отношении… – Капитан!.. – белокурая голова Чехова высунулась из очередного опутанного проводами закутка так неожиданно, что Кирк едва не подпрыгнул на месте. – Как хорошо, что вы здесь, капитан, – жизнерадостно сказал энсин, не обратив внимания на реакцию Джима. – Мы с мистером Скоттом как раз вычислили алгоритм для перепрограммирования центрального процессора и наконец поняли, как перенаправить системные команды на управляющую панель… – Чехов! – конец фразы заглушил донесшийся из закутка нетерпеливый голос Скотти. – С кем ты там лясы точишь? Где мои расчеты по допустимой варп-мощности? Голова Чехова исчезла. – Ваши расчеты, мистер Скотт, я полагаю, вы вполне могли бы сделать сами, – ухмыльнулся Кирк и шагнул вперед, ныряя вслед за Павлом в узкий проем. – Не злоупотребляя человеческими ресурсами и не отвлекая нашего навигатора. Скотти в ответ лишь негромко фыркнул. Оказавшись внутри небольшого пространства, образованного двумя высокими станциями с массивными консолями, Джим выпрямился и оглянулся. Главный инженер сидел на небольшом вращающемся табурете, нависнув над небольшим клубком проводов, как коршун над добычей, и при появлении капитана даже не обернулся. Чуть поодаль от шотландца за одним из пультов сосредоточенно работал Чехов. Из-под одной из нижних панелей доносилось мирное поскрипывание Кинсера. – Доложите обстановку, мистер Скотт, – разглядывая небольшую компанию и пытаясь сохранить официальный тон, потребовал Кирк. Увы, это было не так просто: губы помимо воли расплывались в улыбке. – Подай мне провод Т-10, – главный инженер протянул руку и нетерпеливо щелкнул пальцами, по-прежнему не оборачиваясь. Джим обвел глазами одну из консолей и, посомневавшись секунду, выудил из громоздящейся на ней кучи деталей тонкий серый кабель. – Где рабочая смена? – спросил он, рванув кабель из кучи и протягивая его Скотти. Тот пожал плечами. – Я всех разогнал. – Всех? – переспросил Джим и тут же нахмурился. – Чехов говорил, – а ты с ним согласился, – что для того, чтобы наладить работу системы варп-ядра хотя бы для возможности двигаться со скоростью варп-два, тебе и твоей команде придется работать в три смены. – Он сделал паузу, перехватывая вновь брошенный ему инженером свободный конец провода. Устало вздохнув и в раздражении покосившись на надоедливую деталь, Кирк продолжил: – А когда ты звонил мне час назад, ты требовал прислать сюда Пашу. И дать тебе еще людей. А сейчас я прихожу к тебе и вижу… – Кирк огляделся вокруг, так, словно изгнанные главным инженером за неведомые прегрешения – или просто по собственной прихоти – члены экипажа, составлявшие обсуждаемую смену, спрятались где-то поблизости, ожидая, пока благосклонный взор капитана падет на них и освободит от заклятия. – Что, черт возьми, у тебя тут творится? На панели перед главным инженером что-то клацнуло, и провод в руках Кирка, минуту назад казавшийся безжизненным и неподвижным, резко дернулся и втянулся в невидимый паз под консолью, больно ударив капитана по рукам. Джим в задумчивости посмотрел на свои покрасневшие пальцы и поднял на шотландца вопросительный взгляд. – До прихода того парня, – отрешенно заметил Скотти, не отрывая глаз от панели, – я думал точно так, как ты. В смысле, ты думал так, потому что так думал я, – обернувшись и наконец поглядев на Кирка, уточнил он. – Варп-два была мечтой, все равно что пять шотов подряд в самом дрянном баре, без закуски, и после этого на своих двоих добраться домой! – рявкнул главный инженер, видя, что капитан все еще его не понимает. – Но хрена с два я сказал бы об этом тебе, и тем более, – твоему отмороженному старшему помощнику, – тут же добавил он, довольно хмыкнув и немного успокоившись. – Это бы плохо сказалось на настроениях в команде, – встрял молчавший до сих пор Чехов. Джим медленно перевел на него взгляд. Чехов тут же уткнулся в какие-то цифры на своем пульте. – И?.. – Кирк вновь повернулся в сторону Скотти. – А потом явился этот гениальный молокосос, и теперь, если ты дашь мне еще часа четыре... – Скотти задумался и почесал в затылке, – готов поспорить с нашим доктором на весь ромуланский эль в его шкафу, что я смогу дать тебе варп-шесть. – Какой молокосос? – наблюдая за тем, как на панели перед главным инженером мигают и гаснут датчики и платы, отстраненно проговорил Кирк, слегка обалдев от открывающихся перспектив. – Чехов? – Да причем тут Чехов! – раздраженно отмахнулся Скотт, но, краем глаза заметив, как заалели щеки навигатора, тут же сменил гнев на милость. – Чехов, конечно, гений и все такое, – миролюбиво сказал он, вздыхая и прилаживая на место какую-то замысловатую деталь. – Но он не супермен. – И рядом не стоял, – пискнул Чехов из-за его спины. «А кто стоял рядом?» – подумал Джим и занервничал. – Скотти, – ласковым тоном начал он. – Когда ты пришел ко мне, чтобы сказать, что системы видеонаблюдения не работают и команда старших офицеров заперта на мостике, этот «молокосос» уже успел побывать здесь? – Конечно, успел, – деловито кивнул Скотти, – а как, ты думаешь, мы иначе сумели бы так быстро настроить систему контроля камер наблюдения? Джим? Резко развернувшись на каблуках, Кирк вышел из закутка и осмотрелся. Его внимание привлек слабый свет, исходящий из одного из соседних блоков. Помешкав немного, он направился туда. В блоке бесстрастно и слаженно работали два андроида. Там же обнаружился Джонсон, с абсолютно невинным видом, отчего успокоившийся было Джим немедленно разнервничался еще сильнее. – Дэниэл, – тяжело дыша, словно ему только что пришлось бегом преодолеть большое расстояние, сказал он. – Дэниэл, что ты здесь делаешь? – Капитан, – молодой человек одарил Кирка жизнерадостной улыбкой. Джим мысленно выругался. Джонсон поднялся со своего места за консолью и, пройдясь пальцами по каким-то клавишам на приборной панели, сделал приглашающий жест рукой. – Капитан, идите ко мне. «Придушу», – отстраненно подумал Кирк, тут же вспомнив, что сам отправил Дэниэла работать над программными модулями «Энтерпрайз», забыв о том, что наиболее приоритетными из них являются… Джим вздохнул и спросил: – Ты с самого начала написал ее так, чтобы в нужный момент она зависла и заблокировала протоколы безопасности? – Программу для системы видеонаблюдения? – весело уточнил Дэниэл; его темные глаза понимающе блеснули. Джим в ответ лишь утвердительно кивнул. – Да, капитан, – все тем же раздражающе довольным голосом отозвался юноша. – Я думал, вы сразу догадались. «Нет, я полный идиот, – меланхолично заметил про себя Кирк. – Пайк был прав, – мне только серых пыльных аборигенов от вымирания спасать. Да и тех не я спас, а Спок». Внезапно капитан ощутил, как его охватывает нелогичная досада, вперемешку с совершенно детской обидой. Он подошел к Дэниэлу и уставился в экран, за которым тот работал. Короткого взгляда, брошенного на схему, развернутую на мониторе, хватило, чтобы владевшие им эмоции в мгновение ока исчезли без следа. – Дэниэл, – неверяще всматриваясь в мерцающие колонки букв и цифр, севшим голосом сказал Кирк. – Дэниэл... Скотти же говорил про варп-шесть! Молодой человек задорно улыбнулся. – Мне показалось, что глупо было бы ограничиваться варп-шесть, имея под рукой корабль, который способен идти на варп-десять, – безмятежно сказал он и щелкнул клавишей инициализации программы. *** Настойчивый писк коммуникатора привлек внимание Хана, заставив его в очередной раз прерваться. – Слушаю вас, мистер Скотт. Терри смотрела, как он встает со своего места и, подойдя к сенсорному экрану, которым пользовался в свое первое появление здесь, открывает на нем несколько файлов, и думала о том, насколько странным, если не сказать, – безумным, было все то, что она за эти пару часов узнала от него. То, что он рассказал ей, было похоже на те легенды, что она слышала о драконах, и в то же время, – полностью отличалось от них. Поскольку не существует легенд, которые были бы более невероятными, чем правда. – Уверяю вас, мистер Скотт, что если расчеты Дэниэла показывают, что такое решение невозможно, это означает, что решение действительно невозможно, – ровным тоном проговорил Хан, одну за другой листая высвечивающиеся на экране матрицы. – Нет, не выйдет. Недостаточно мощности. Не говоря уже о том, что для того, чтобы добиться этого, вам придется… Впрочем, он ведь уже перенастроил узел?.. Хорошо, сбросьте мне ваш вариант расчета. Да, благодарю вас. Захлопнув крышку коммуникатора, он вновь повернулся к Терри: – Простите. На чем я остановился? «На том, что если Дэниэл говорит, что нечто невозможно, это означает, что это действительно невозможно», – едва не сказала она, с трудом удержавшись от улыбки. За то время, что они находились в кают-компании, с Ханом уже трижды связывались с «Энтерпрайз», и с каждым новым звонком голоса на другом конце провода становились чуть более громкими и взволнованными, в противоположность возраставшему спокойствию самого Хана, что, похоже, лишь сильнее распаляло его собеседников. Это было… забавно. Впрочем, желание улыбаться пропало, стоило ей услышать его вопрос. Девушка коротко вздохнула и, выпрямившись, принялась разминать затекшие плечи. – На суде и на том, как вам предложили сделку. – Да, на суде, – лицо Хана, задумчивое и слегка усталое, потемнело. Он коснулся экрана, сворачивая открытый на нем документ, и, переведя систему в спящий режим, развернулся и отошел к иллюминатору, занимавшему всю противоположную стену. – Идите сюда, здесь удобнее, – сказал он, опускаясь в одно из расположенных у самого стекла кресел. Дождавшись, пока она присоединится к нему, он продолжил, медленно и словно бы ни к кому не обращаясь: – Когда суд подходил к концу, мы были уверены, что нас решат уничтожить. Слишком многое оказалось связано с нами. Слишком много счетов было открыто, и ни один из них в ближайшее время не мог быть погашен. Не в том объеме, что был возможен для нас, и не по той цене, которую запросили они. – Хан замолчал и в задумчивости провел рукой по лицу. – Проще всего было завершить дело смертным приговором и таким образом устранить тех, до кого не добрался вирус, которым была поражена примерно треть из нас и с помощью которого, как я уже говорил вам, нас и поймали. Терри слушала его, широко раскрыв глаза и боясь пропустить хотя бы слово. – В любом случае, исход дела казался нам очевидным, – после небольшой паузы сказал он. – Но мы ошиблись. У них были на нас другие планы. Она вздрогнула, увидев, как сжались при этих словах его резко очерченные губы. – После того, как суд вынес решение, нам предложили новую договоренность, – рассеянно постучав пальцами по подлокотнику, Хан протянул руку к тумбочке, разделявшей кресла, и взял с нее стакан с водой. Сделав несколько глотков, он поставил стакан обратно и отвернулся, переведя взгляд на раскинувшееся перед ним звездное небо в иллюминаторе. – В том году должна была стартовать космическая программа, особенная и уникальная в своем роде. Человечество, гордое и стремящееся к великим свершениям, готовилось выйти в космос и строило «спящие» корабли. – Такие, как тот, на котором вас и нашел Маркус, – медленно проговорила Терри. Хан ничего не ответил. – Нас поставили перед выбором: стать экипажем первого в мире «корабля поколений», отправившись в космос погруженными в криогенный сон, или принять смертную казнь на Земле – тем, кто не погибнет от вируса, разумеется, – после непродолжительного молчания промолвил он. Терри открыла рот, будто хотела что-то сказать, но так и не смогла произнести ни звука. – Одиннадцать из тех восьмидесяти четырех, что были взяты под стражу, мы к тому времени потеряли, – обернувшись и наклонив голову, Хан посмотрел на нее. – Но у семидесяти трех выживших еще оставался шанс. – Вы согласились. – Не сразу, но да, – он кивнул. С минуту Терри сидела, будто пытаясь разглядеть что-то в глубине его светло-зеленых зрачков, а потом отвела взгляд и, встав со своего места и отойдя к репликатору, словно во сне нажала кнопку с кодом черного кофе. Вернувшись обратно, она не стала садиться, вместо этого обойдя оба кресла кругом, и, проведя по стеклу иллюминатора пальцами, обернулась и замерла напротив Хана, оперевшись о прохладную поверхность спиной. Хан сидел неподвижно и не мигая смотрел на нее. – Я говорил капитану Кирку, что я и мой экипаж выбрали криосон, потому что надеялись, что к нашему следующему пробуждению мир изменится, и нам найдется в нем место, – негромко сказал он. – Я солгал. Терри непонимающе нахмурилась. – Стазис – худшее, что можно сделать с драконом, – его голос был спокоен и почти равнодушен. – Транквилизаторы на нас не действуют, а для того, чтобы убить нас, требуется мощное оружие и большая сила. Она молча смотрела на него, не перебивая. – Дракон, погруженный в стазис, несколько часов видит и слышит все, что происходит снаружи его криокапсулы, и при этом страдает от сильного холода. А когда его выводят из анабиоза, он еще в течение месяца не помнит, кто он, и не может трансформироваться. Некоторые так до конца и не восстанавливаются. Потрясение, вспыхнувшее в ней при этих словах, казалось, никак не подействовало на него. – Поэтому мы никогда не стали бы использовать криосон для дальних перелетов. В сущности, мы никогда в нем не нуждались, – наш организм достаточно вынослив для того, чтобы пережить трудности межзвездного путешествия, не прибегая к таким методам. А время никогда не было для нас проблемой. Не только благодаря технологиям, – пояснил он, – в крайнем случае, если бы возникли нарушения в системах жизнеобеспечения или в двигателях, мы бы просто трансформировались. – И они это знали, – чуть слышно, боясь собственного голоса, прошептала она. – Да. Звонкое и уверенное, это слово будто провело невидимую черту между ним и теми, о ком он говорил, между судьями XX века и человеком за покрытым инеем стеклом. – Так, значит... – она умолкла. – Это было не милосердие, – его пальцы сжали ручки кресла. Ее охватили ужас, боль и тоска – те же самые, которые она испытала, увидев показанное ей Споком на экране падда безмятежно-спокойное лицо под прозрачным колпаком криокамеры. В этой вечной зиме Наша вечная совесть во льдах Не дает нам уснуть И стучится в открытые двери... Строчки из старой песни, которую она слышала когда-то в детстве, которую напевала темными вечерами, не слишком вслушиваясь в слова, неожиданно жестким ошейником сдавили горло. Она почувствовала, что хочет говорить, говорить с ним о чем угодно, пока хватит голоса в ее груди и горячих слов в человеческих языках. – Не надо. Он стоял перед ней и смотрел ей прямо в глаза. – Прошу вас, не надо, – еще раз сказал он, развернулся и ушел. Она села и принялась смотреть на маленькую метеоритную бурю в иллюминаторе. Шесть утра по корабельному времени.