True identity

Терри открыла глаза и, с досадой бросив на стол надоевший падд, откинулась на спинку стула. Если Хан действительно хотел, чтобы она с этим разобралась, то он должен был понимать, что... Дверь каюты тихо щелкнула и отворилась. Терри подавила стон. Он даже побыть одной не даст. Не было желания говорить с ним, слушать его и, тем более, выяснять, чего он хочет. То ли усталость брала свое, то ли перенапряжение, то ли ее просто пугала перспектива возвращения к недавнему разговору. Она просто сидела, зарывшись лицом в ладони, и мечтала о том, чтобы ее оставили в покое. Легкое прикосновение пальцев к плечу стало первой неожиданностью. Второй – ощущение теплой ладони, отодвинувшей в сторону ее волосы, оставляя открытой шею. Прекрасная мишень, успела подумать Терри, прежде чем его губы накрыли острые выступающие позвонки, а пальцы, зарывшись в густую гриву, чуть наклонили ее голову вперед, бережно, но настойчиво. Не требовательно, так, словно это было само собой разумеющимся. Словно ее не должна была смущать подобная уязвимость. Пальцы второй руки ложатся на спину, не торопясь, ласкают ее, намеренно обходя тонкую змейку форменного платья и пока не прикасаясь к ней. Терри сдерживает вздох и отнимает руки от лица. Одновременно с этим Хан отрывается от ее шеи и, приподняв, буквально вынимает из кресла и разворачивает лицом к себе. Его глаза прозрачно-зеленого цвета, и впервые за все время их знакомства ей кажется, что сейчас в нем больше драконьего, чем человеческого. Впрочем, это, конечно, полная чушь. Терри стоит в неудобной позе, и она инстинктивно хватается за его плечи, чтобы устоять на ногах. Он чуть наклоняет голову, и в его взгляде нет вопроса, – только обещание, от которого ей становится трудно дышать. Она вновь закрывает глаза и обнимает его за шею, пока он несет ее на кровать, и прохладное прикосновение синтетических простыней возвращает ее к реальности. Она мельком думает, что происходит, когда партнер настолько сильнее. Хан ловит губами ее мысль и улыбается. – Он просто становится чуть более внимательным, – шепчет он в пушистое смятение ее волос и, отстранившись, проводит пальцами по вискам. «Еще и телепат», – почти с раздражением думает она, и Хан смеется: – Совсем немного, на уровне базовых навыков. Тебе нужно познакомиться с Арктоном. «Непременно. Вот только узнаю, кто это», – мысленно фыркает она, надеясь, что его базовых навыков хватит для того, чтобы уловить интонацию, и тут же оказывается перевернутой на живот и прижатой к постели его мощным телом. Платье оказывается на полу, туда же отправляются его брюки и водолазка. Хан касается ее не спеша и размеренно, задумчиво блуждая руками по ее обнаженному телу. Он дразнит, возбуждает, увлекает за собой, заставляя идти незнакомыми путями к известному удовольствию, и определенно не стесняется в методах. Когда он осторожно раздвигает ее ноги и прикасается к самой чувствительной точке, наслаждение захватывает ее сразу и целиком. Подождав, пока утихнут ее жаркие стоны, Хан приподнимается и нависает над ней, внимательно всматриваясь в ее порозовевшее лицо. И это долгий, очень долгий взгляд. Она смотрит на него широко открытыми глазами и серьезно кивает. Молча улыбнувшись в ответ, Хан опускается на нее и мягко толкается внутрь. Неожиданно все вокруг становится прозрачным, включая ее собственное тело, и невесомость охватывает ее со всех сторон. Удовольствие отступает на задний план, образуя своеобразный фон, наподобие шума морской воды в поющей раковине, а в самой сердцевине ее существа возникает ощущение, похожее... Память раскрывается, как цветок, и Терри погружается в это состояние с головой. Там, в отсеке для шаттлов, когда мир изменился и сделался золотисто-зеленым, она уже встречалась с этим. Но тогда она просто наблюдала со стороны, а теперь он... Внезапно возвращается ощущение его рук, и сейчас они скорее заботливые, чем ласкающие, и некоторое время она просто лежит, закрыв глаза и приходя в себя. – Ты в порядке? – спрашивает Хан, когда ее дыхание вновь делается ровным, и добавляет, проведя пальцем по ее щеке: – Надеюсь, я не был слишком грубым. Терри открыла глаза. Она взглянула на пристально всматривающегося в ее лицо Хана, не зная, смеяться ей или плакать. – Ты хочешь сказать, что сам по себе факт того, что ты залез мне в голову, не заслуживает внимания, и стоит сразу перейти к более насущным проблемам? – Терри, я не залезал к тебе в голову, – ответил Хан тоном, который она слышала у него, когда он разговаривал с капитаном Кирком. Не то, чтобы так разговаривали с детьми, но и взрослым он вряд ли подходил по размеру. – Я сказал тебе правду: я – довольно слабый телепат. То, что сейчас произошло, – это... – он разжал руки, давая ей возможность освободиться и сменить положение, и, поднявшись, сел на кровати, – это то, что является частью меня, частью близости со мной. Это трудно объяснить. – Разве я не заслуживаю... – Ты заслуживаешь того, чтобы этого не знать! В том-то и дело. – Хан резко встал и, найдя свою одежду и быстро натянув ее на себя, сказал: – Это долгая история, поэтому предлагаю перебраться в мою каюту. Там удобнее и, – он посмотрел на ее плечи, покрывшиеся мурашками, – теплее. Почему ты не сказала мне, что здесь не работает система терморегуляции? Терри пожала плечами. Комфортная температура в каюте – последнее, о чем она думала, когда попала на «Возмездие». Но теперь, обхватив себя руками и бросив взгляд на тонкое одеяло, которым она бессознательно укрылась до пояса, она вынуждена была признать его правоту. – Хорошо, пойдем, – Терри взяла у него из рук протянутое ей измятое платье и принялась одеваться. – Ты говорил, у тебя есть камин? *** – Искусственный, – Терри сняла обувь и, легко ступая по мягкому ковру, покрывавшему пол, подошла к камину и опустилась на корточки у приборной панели. – Не думал, что ты в них разбираешься. – Хан закрыл дверь и, установив освещение на минимальную отметку, подошел к ней. Пролистав несколько функций и выбрав подходящий режим, он коснулся кнопки включения, и камин засветился оранжево-красным электрическим огнем. – Полная имитация, – улыбнулась Терри. Она провела рукой по гладкой панели, выполненной в викторианском стиле и копирующей темное дерево. – Я видела похожий у посла Сарека, – сказала она, обернувшись к Хану. – Только настоящий. Вулканцы любят тепло, но терпеть не могут имитаций. Им понравилась эта старая земная технология, и они переняли ее. Хан кивнул. – Я тоже хотел устроить настоящий камин, но для создания полноценного проекта не хватило времени, а искусственный можно было заказать в готовом виде. Чаю? – он встал и направился в другой конец комнаты. Терри утвердительно покачала головой. Она присела на пол у камина, подтянув колени к груди и обхватив их руками, и принялась лениво следить за тем, как Хан открывает и закрывает дверцы шкафов, вынимая оттуда настоящие фарфоровые чашки, тонкие изящные десертные ложки и пузатый старомодный чайник. – Терпеть не могу чай из репликатора, – сказал Хан в ответ на ее удивленный взгляд. – Необходимость пить эту гадость находится на одном из первых мест в списке долгов, который я хотел бы предъявить адмиралу Маркусу, – хищно добавил он. Терри рассмеялась. – Будь адмирал действительно мудрым политиком, он предложил бы тебе половину мира и пять ящиков чистого цейлонского чая в знак своей дружбы. И все могло быть совсем иначе, – уже тише сказала она, беря протянутую ей полную чашку. – Драконы не продаются, – хмыкнул Хан, усаживаясь рядом с ней. Они ненадолго замолчали, потягивая чай и думая каждый о своем. – Так ты расскажешь мне?.. – Терри следила за обманчивой игрой света в камине – программа хаотического выбора форм, не более, но даже это настраивало на мирный и спокойный тон. Хан поднял на нее глаза и, поставив пустую чашку на пол рядом с собой, спросил: – Что ты хочешь знать? Терри задумалась и сжала в руках тонкий фарфор. – Что это было... сейчас? – она повернулась и посмотрела на него в упор. – Если, как ты говоришь, ты не проникал ко мне в голову, то что ты сделал и что помешало тебе предупредить меня, что так будет? – Парадокс Кейтеля. Хан выглядел абсолютно спокойным, но почему-то от этих слов веяло холодом, сомнением и грустью. – Парадокс... что это? – Терри взяла чайник и снова наполнила почти опустевшую чашку до половины. Хан молчал. Похоже было на то, что он подбирает слова или попросту сомневается, не будучи уверенным в том, что то, что он скажет, окажется понятным. – Йозеф Кейтель жил в Германии в XII веке, – наконец, сказал он. – Он был неплохим исследователем, натуралистом, хорошо разбирался в сравнительной анатомии и физиологии. Его работы сейчас забыты, и совершенно напрасно. И людям, и драконам есть чему у него поучиться. Он снова остановился. Терри смотрела на то, как неуловимо меняется выражение его лица, из сердитого становясь задумчивым и снова вспыхивая сдерживаемой яростью, но это не была злость по отношению к ней – просто отголосок усталости и внутренней борьбы. – Кейтель стал известен благодаря тому, что впервые описал явление, существовавшее с незапамятных времен, но до его исследования бывшее достоянием слухов и мифов. – Хан отодвинул от себя чашку и согнул левую ногу в колене, опершись на нее рукой. – Как ты думаешь, почему люди и драконы всегда сторонились друг друга? Терри вздрогнула. – Не знаю, – вопрос застал ее врасплох. – Возможно... возможно, у них просто было мало общего. – И да, и нет, – Хан некоторое время смотрел куда-то мимо нее, затем резко дернул головой, отбрасывая со лба длинную прядь. Интонации его голоса вдруг потеряли жесткость и стали властными и текучими. – Йозеф Кейтель был женат на человеческой женщине, – произнес он тихо, выделяя каждое слово, – он любил ее сильнее всего на свете, и потому в их первую брачную ночь предупредил о том, что он сначала назвал «слиянием» – ошибочно, как после выяснилось, – Хан сжал губы и, прищурившись, обвел взглядом комнату. – Слиянием, соединением или смешением это не было никогда. Впрочем, не было и вторжением, – махнул он рукой, заметив ее встревоженный взгляд. – Наиболее близкое определение, которое можно подобрать в человеческих языках, – интерференция, наложение реальностей. Терри задумалась. – Как наложение волн в изотропной среде? – Примерно, – кивнул Хан. – За исключением того, что два столь различных сознания по определению не могут быть названы однородными. – Что это значит? – почти прошептала она. Хан горько усмехнулся. – Это значит, что у нашего народа отсутствуют изнасилования. Терри моргнула. – Не понимаю. – Айрин Кейтель, – Хан устало прикрыл глаза, – была и остается единственным выжившим партнером дракона, заранее знавшим, что его ожидает. Йозеф рассказал ей о наложении сознаний, потому что считал, что так ей будет легче довериться ему – он знал, что для успешного контакта пассивный партнер (которым в нашем случае чаще всего оказывается представитель другого вида; исключение – ментально сильные инопланетные расы, но тогда они еще не были известны) должен быть полностью открытым и расслабленным. При малейшем сопротивлении сознание дракона выжигает партнера дотла. – Он замолчал на мгновение и продолжил: – Я никогда не видел жертв неудачного контакта, но Арктон рассказывал мне, что случается с теми, кто знал об интерференции, или с теми, кого молодые драконы, – не знавшие о своей природе, – принуждали к связи. Терри потерянно молчала. – Они сходят с ума или сразу умирают, – ответил он на ее невысказанный вопрос. Терри обхватила себя руками за плечи и уткнулась лицом в колени. Ее била дрожь. – Айрин Кейтель полностью доверяла Йозефу, и потому он поверил, что не сможет повредить ей, – голос Хана был спокойным и ровным, – ему казалось, что она готова. Но к этому нельзя быть готовым. Она выжила лишь потому, что ему удалось прервать связь. Само по себе явление крайне редкое. Можно сказать, что им повезло. И даже после этого понадобилось почти пять лет для заживления ментальных ран и еще около года, прежде чем они смогли вновь заниматься любовью. Терри не успела понять, что произошло, просто в какой-то момент она оказалась рядом с ним, и его руки обнимали и гладили ее, и он знал, что она не плачет, хотя ее тело содрогалось, как от рыданий. Он крепче обхватил ее и, зарывшись пальцами в волосы, тихо продолжил: – Кейтель до конца жизни не мог простить себе этой ошибки и винил себя в болезни жены. Он полностью погрузился в исследования взаимоотношений драконов и людей, много путешествовал и общался с разными представителями нашего вида. Постепенно он выяснил, что если дракон встречает подходящего партнера, не принадлежащего к его расе, и просто вступает с ним в сексуальные отношения, не акцентируя внимания на сопутствующих эффектах, контакт в девяносто девяти процентах случаев оказывается успешным. Ты хотела меня, и я знал об этом, – добавил он, нежно перебирая шелковистые пряди, – в этом отношении мой инстинкт – это больше, чем интуиция. Поэтому я ничего не сказал тебе. Терри внезапно рассмеялась. Хан приподнялся и удивленно посмотрел на нее. – Так, значит, с тобой не получится просто заняться любовью? – с преувеличенной серьезностью спросила она. – Обязательно нужно доставать до глубинных слоев и переписывать нейронные связи? – Для последнего необязательно быть драконом, – вздохнул Хан. – В принципе, возможны варианты, если ты владеешь ментальными практиками. – Это самое интересное, – задумчиво сказала Терри. – В каком смысле? – Хан отпустил ее и снова потянулся к чайнику. Терри развернулась и уселась поудобнее, опершись на него спиной. – Я пробовала вулканский мелдинг, – сообщила она. – В исследовательских целях. – Впервые слышу, чтобы кто-то говорил о вулканских ментальных практиках в таком контексте, – ответил Хан. – Насколько мне известно, даже самое приблизительное их описание не подходит для того, чтобы у кого-то возникло желание, – он сделал нетерпеливый жест, словно не мог найти нужное слово, – попробовать их. – Это не лишено логики, – согласилась Терри. – Но тому, кто действительно захотел бы понять, что это такое, они могут показать многое. Хан заинтересовался. – И что же ты увидела? Она неопределенно покачала головой. – У меня было не так уж много практики, чтобы делать сложные выводы. Ты прав, вулканский мелдинг – это не тот опыт, к которому большинство людей любит возвращаться. Думаю, я бы вообще забыла о нем, если бы не то, что произошло сегодня. – Что ты хочешь этим сказать? – теперь уже он выглядел сбитым с толку и озадаченным. Терри взяла у него из рук наполненную чашку и сделала два глотка. – Первый опыт мелдинга у меня был, когда я гостила в доме у посла Сарека, – она оглянулась и добавила, заметив вопросительное выражение его лица: – Я была невестой Спока. Не в том смысле, что у нас были отношения, – она улыбнулась, – Сарек выбрал меня исходя из принципов знаменитой вулканской логики. Что-то там ему понравилось в моей родословной, – не спрашивай, я не хочу вспоминать, – она фыркнула и вернула ему чашку. – Но прежде чем я получила возможность официально им отказать, я сполна воспользовалась своим положением. – Ты попросила Спока провести с тобой мелдинг? – в голосе Хана слышалось что-то очень похожее на потрясение. – Сначала Сарека, – Терри снова улыбнулась, – ты бы видел выражение его лица. Правда, он не стал спорить. Сказал, что если мне это нужно в научных целях... Хан только головой покачал. «Ничего себе», – отчетливо читалось на его лице. – На что это было похоже? – он отвел с ее плеча волосы и провел ладонью по руке. Терри откинулась назад и положила голову ему на плечо. – На прыжок в воду с большой высоты. Когда прыгает жесткий и сильный пловец. Водой была я. Хан стиснул пальцы на ее запястье. – Он не причинил мне вреда, – мягко сказала Терри, – я просто увидела вулканский характер изнутри. – И каков он? – Как ромуланский эль, – усмехнулась Терри, – тем лучше, чем дольше выдержка. – А Спок? – Хан отставил чашку и обнял ее обеими руками. – Туча мелких брызг. Хан откинул голову назад и громко расхохотался. – Ты точно сама расторгла помолвку? – отсмеявшись, спросил он. – Судя по твоим рассказам, ты должна была попасть в список персон нон-грата Нового Вулкана в первые пять минут знакомства. – Спок дружит с капитаном Кирком, – пожала плечами Терри, – так что, очевидно, хаотичных земных эмоций и специфического юмора он не боится. Но ты говорил о ментальных практиках, – напомнила она. – Какие существуют в вашем мире и что из этого ты умеешь? – Не так уж много, – нахмурился Хан. – Меня сложно прочитать, но, если использовать ту же аналогию, я сам смогу распознать только текст, написанный крупным шрифтом. – Тогда прочитай меня, – просто сказала она. – Учитывая, что парадокс Кейтеля не причинил мне вреда, вряд ли речь пойдет о масштабном форматировании. – Она помолчала. – Если это единственный способ сделать контакт с тобой больше похожим на человеческий, не проваливаясь каждый раз в смесь из наших сознаний, то, пожалуй, нам стоит его испробовать. Развернувшись и осторожно высвободившись из его объятий, она села к нему лицом. – Ты не можешь об этом просить, – тихо сказал Хан. – Почему? – Потому что я – дракон. – Не знала, что ты подозреваешь меня в расизме, – сморщила нос Терри. – Но если ты обещаешь не трансформироваться в процессе, то остальное меня не пугает. – Устойчивый контроль над формой представители моего народа чаще всего обретают еще в раннем детстве, – парировал Хан. – Впрочем, если тебе интересна эта сторона моей природы, я могу превратить тебя. – Для начала достаточно обычного контакта, – она осторожно коснулась его щеки. – Ты ведь можешь это? – Да, могу, – подтвердил Хан. – Но, боюсь, сейчас у меня другие планы. Его руки молниеносным движением спускаются по ее предплечьям, захватывая и сильным рывком прижимая ее к полу. Упрямая черная прядь выбивается из прически, и прозрачные глаза на долю секунды задерживаются на ее лице, а после она успевает подумать, что камин им не нужен, потому что ее окутывает настоящее живое тепло.