Сегодняшним утром на улице ярко светило солнце, и в окно били его косые лучи, в которых виднелась стоящая в воздухе пыль — кажется, девятнадцатый день сентября начинался очень даже неплохо. В квартире царила полная тишина: мать ушла на работу, оставив на кухне давно остывший чёрный чай и полупустую тарелку с бутербродами. Приятный запах поджаренной колбасы уже давно растворился в прохладной комнате с распахнутым окном. Парень в смутном сне беззаботно бродил по травянистому лугу. Над его головой простиралось бескрайнее синее небо, а тонкие и почти призрачные перистые облака медленно продвигались на запад. Солнце было таким же ослепительным, пусть светило уже и не по-летнему, хотя вокруг всё цвело и было зелено; дул лёгкий ветерок. Костя всей грудью вдохнул воздух: пахло цветами и лёгкой сыростью. Глянув вперёд, он увидел маленькую речку, подле которой дети устроили пикник, постелив бежевое покрывало на зелень и разложив всякие кушанья. Они широко улыбались и звонко смеялись, да так весело, что на душе тоже становилось хорошо. Но внезапно всё вокруг окутал красный свет, и где-то вдалеке раздался нарастающий препротивный звук. Сонный и недовольный парень, с трудом нащупав источник вслепую, вырубил будильник и тут же уснул. Картина перед глазами немного изменилась: его окружал всё тот же луг, но теперь Константин сидел на деревянной скамье, с улыбкой на лице устремляя взор в небо. Лёгкий и шёлковый ветерок ласкал кожу и будто запутывался в его тёмных волосах, от чего улыбка становилась всё шире и шире. А потом сзади прозвучал чистый, как весна вековечный голос. Стоило юноше шевельнуться, как на плечо легла рука, и по спине прошлись мурашки от длинных волос, слегка ласкающих краешек уха. Незнакомка заговорила на непонятном ему языке, а когда Константин повернулся... всё поплыло, и заиграла до боли знакомая музыка. Резко поднявшись, соня схватил мобильный и вполне даже бодро рявкнул:
POV
— Какого хера в шесть утра!? — в ответ последовало ожидаемое «э-э-э» и молчание. — Ник, мать твою, шесть утра!
— Я б на твоём месте сначала посмотрел на часы, попросил у меня прощения, а потом быстро потопал на учёбу, — из динамика раздался так знакомый мне издевательский смешок. — Ты просрал первый урок, чувак.
Резко повернувшись к электронным часам, я понял, что этот засранец оказался прав. Завершил вызов, пулей залетел в душ, надел как попало одежду и с бутербродом в зубах выбежал на улицу, не забыв прихватить рюкзак.
У входа меня встретил ухмыляющийся Коля, руки которого были засунуты в карманы джинсов, а от самого за километр несло сигаретным дымом. Молча обменявшись рукопожатием, мы зашли в здание, и, оказавшись в обители зла, я подметил, что никто даже не обратил на меня своего горделивого (а то и презрительного) взора. Сегодня ученики были на удивление спокойны и не перешёптывались, как ни в чём не бывало ребята дурачились и смеялись. Я подумал, наконец-то их перестала интересовать чужая жизнь и они занялись своей, от чего на душе стало как-то спокойней. Но я быстро разочаровался, стоило нам встретить компанию близких знакомых.
— Мне тут про тебя и твои тёрки много чего рассказали, — ещё у входа сказал мне светловолосый. — даже видео на телефон передали. Хочешь посмотреть? — в ответ я лишь бросил злобный взгляд на одноклассника, дав понять, что не желаю говорить на эту тему. Коля пожал плечами и убрал свой смартфон подальше в карман, с опаской посмотрев в мою сторону, будто я в порыве гнева разнесу его телефон вместе с ним, лишь бы больше не слышать про недодраку с парнем Вики. — Ну прости уж. Я как-то и не думал, что тебе это не понравилось.
Мы подошли к трём парням, стоящим у стены. Слегка улыбнувшись, Ник пожал крайнему, чуток пухлому и простенькому на вид парню руку, а затем кивнул остальным. Приметив меня, стоящий посередине низкорослый рыжеволосый юноша усмехнувшись толкнул третьего в бок, вызвав у того аналогичное выражение лица с застывшей ядовитой улыбкой. Брови дёрнулись сами по себе и затем сдвинулись — я ясно дал понять, что меня лучше не трогать.
— Ну чё там с Ренатой, Марк? — начал друг, дабы привлечь на себя внимание, потому что знал, что все взоры обращены на меня. — Когда идём?
— Чтобы повторить судьбу нашего всемирно известного героя-любовника? — влез рыжий, Серёжа. — Нет, спасибо, не сегодня.
— Тебе что-то не нравится? — рявкнул я, остро отреагировав на издевательский тон. Злоба в мгновение наполнила моё тело.
— Надо быть полным идиотом, чтобы устраивать драку с тем Годзиллой, — поддержал Ваня с возмущённым видом. — Какого хера ты вообще полез в бабские разборки?
— То есть надо было молча наблюдать за ней? — руки задрожали. — Каким надо быть идиотом, чтобы закрывать глаза на всё происходящее!
С недавних пор я стал часто замечать проявление безразличия к проблемам людей со стороны окружающих, что очень... тревожило мою чувствительную натуру, ага. Нашёлся хренов этик. Как бы нелепо это ни звучало рядом с моим именем, мне было очень неприятно осознавать, что мы с Сашей идём против толпы ненавистников. А ведь именно такая картина складывалась не только в голове, но и перед глазами.
— Это наша проблема, и мы сами с ней разберёмся. Какое вам дело? — Коля тоже поддерживал меня, хоть и относился к однокласснице скорее плохо, чем хорошо. А всё потому, что когда-то она намекнула ему на то, что предпочитает одиночество компании бездумных прожигателей жизни. Возможно, дело было даже не только в этом, но брошенное: «Оставь меня, окаянный» произвело на друга сильное и не совсем положительное впечатление.
— Если приползёте к нам на коленях с мольбой о помощи, хрен получите, — скрестивший руки Марк отвлёк от мыслей, а сказанное им вновь задело меня за живое, породив колкое чувство внутри.
— Скорее ты к нам за консультацией по сбросу лишнего веса, — огрызнулся я, продолжив действовать ему на нервы. Тот же, в первую очередь ничего не сказав, вдруг сильно толкнул меня и буквально подлетел, чтобы ударить. Ник и Серёжа с трудом остановили юношу, имевшего немало схожих с Артёмом повадок. Коля, сторонник того, кто спокойно посылает его по утрам, вовремя встал между нами и крикнул:
— Брейк, девочки, — расставил руки в стороны. — Я же сказал, что никакой помощи не потребуется. Забейте на это вообще.
В ответ троица только фыркнула:
— Посмотрим, — закончил рыжеволосый одновременно с переменой — прозвенел звонок на урок.
С Сашкой я так и не поговорил. Она незаметно прошмыгнула в кабинет истории и присела за последнюю парту, пока учитель копался в шкафу в поисках карты. Приступив к повествованию, мужчина так и не заметил появления опоздавшей ученицы, что было той на руку: наверное, всю перемену пряталась где-то, чтобы не напороться на неприятности; ну и на меня, конечно. Чтобы не смущать её, я старался смотреть в книгу, а потом уже поймать где-нибудь и поговорить. Но как только прозвенел звонок с урока и нам позволили встать из-за парт, стол девушки уже пустовал.
Поймав мой взгляд, Ник понял, с какой целью я иду в противоположную сторону от кабинета математики, в котором через пятнадцать минут должен начаться следующий урок. Я обошёл группу третьеклассников и проскользнул в незыблемый поток учеников, слившись с толпой. Вокруг замелькали полузабытые и знакомые лица, опять смотрящие на меня с укоризной. Эти люди в какой-то момент будто собирались крикнуть: «И тебе не стыдно? Чудовище!», швырнув что-то в угрюмую рожу. Но угрызения совести меня не мучили, разве что из-за того, что я позволил Вике болтнуть то, что она сболтнула. Вот и прохожие ничего не говорили — только толкались своими плечами. А сердце подсказывало: идти вниз.
Так я оказался у школьной библиотеки. Дверь, ведущая в зал, находилась в полутьме из-за отсутствия окон, а напротив двери — лавочка, словно впечатанная в стенку, за которой находилась лестница, ведущая на второй этаж. Идеальное убежище для творящего! Поэтому Саша сидела там, склонившись над очередным своим творением, и судорожно пыталась что-то написать. Я осторожно присел напротив неё, словно охотник рядом с лисицей. Дурацкий пример...
— Слушай, насчёт того, что вчера было, — начал я, но не смог закончить.
— Оставь это, я привыкла, — Александра прикрыла рукой тетрадь. — Шёл бы лучше извиняться перед ней: после такого Вика не оставит тебя в покое и, глядишь, начнёт распускать сплетни. Опять устроит этот детский сад.
— И так знаю, — на всякий случай я пододвинулся к однокласснице ближе. — Но мне всё равно, что сейчас думает о нас эта стерва. Хотя... — в голове всплыла вчерашняя стычка. — не стоило давать волю эмоциям.
— Кто бы говорил, — отозвалась девушка. — Если б не Артём, ты бы Вику до полусмерти избил в состоянии аффекта.
— Уж прости, что встал на твою защиту! — голос невольно повысился, из-за чего Саша притихла. Во мраке я с трудом разглядел её опечаленное лицо.
— Извини. Я имела в виду, что она сама напрашивается на неприятности, от балды — уже повод игнорировать её выходки. Так почему же ты повёлся на это?
Я молчал. Не потому, что не понимал, а от нежелания признаваться во всём здесь и сейчас. Как маленькие девочки воображают встречу с принцем, я представлял совершенно другое место, где смогу открыться возлюбленной и сознаться ей во всём. Тем временем она сидела так близко, сверля меня взглядом из темноты, ждала, и я не мог тянуть паузу дальше... Однако не нашёл, что сказать, кроме:
— Просто хотел отомстить.
Александра часто закивала и вдруг отодвинулась, затем, приподнявшись, надела на плечо сумку.
— Что ж, у тебя это получилось, — девушка одёрнула длинную рубашку. — Скоро начнётся урок, надо идти.
Одноклассница быстро завернула за угол, не издав ни звука. На секунду мне показалось, что на её лице застыла улыбка, до краёв наполненная грустью. Или же это игра моего воображения?
***
Дальнейшее развитие событий не предвещало ничего необычного. За полчаса Константин успел несколько раз подумать о прошлом дне, прорисовать в голове чёткий образ Артёма, представить последствия так и не начавшейся драки, а главное — назвать свою жизнь до неприличия скучной, особенно в свете нынешних событий. Больше и нечего ожидать от человека, живущего еженедельными стычками... Если год назад Костя дрался с кем-то ради удовлетворения низшей потребности
просто бить, то на сегодня он находил более вескую причину — отстаивание своей позиции. А что, благородно и смело, по его мнению. К тому же, физические данные юноше это позволяли, установившийся авторитет — тоже. Хотя последнее время он был немного подорван, но это ничего:
«Пара набитых рож, и сомнения в моих силах — ноль. Жаль только, что Сашка, гуманиста кусок, не оценит.»
— Что-то не вижу чтобы она обрадованная ходила. Ты чё ей сказал-то? — перед глазами появилась спортивная фигура Николая, облокотившегося на переднюю парту. Продолжая нервно постукивать ручкой по столу, Костя перевёл взгляд на окно, не желающий говорить на эту тему. Но друг долго и пристально смотрел на парня, терпеливо ожидая ответа.
— Ничего важного. Она меня даже не дослушала, просто ушла, — проговорил он наконец, тяжело вздохнув. «Опустим момент, когда мне померещилось.» — парень посмотрел на Колю в надежде на очередной нелепый и очевидный совет, но встретился с задумчивым взглядом на встревоженном лице. — Что такое?
— Да ничего, — отозвался он тихо, резко переменившись. — Ты, видать, забыл про Годзиллу. Когда он тебе наваляет, вмиг забудешь о Сане.
Но договорить светловолосый не успел — за стеной кабинета послышался стук каблуков и чьи-то голоса. Выпрямившись, ученики разбежались по местам и уставились в дверь, ожидая встретить учительницу математики. С громким скрипом она распахнулась, и следом за преподавательницей вошла...
— Да-да, «Здравствуйте, Клавдия Петровна». А ну, быстро встали! — кивнув, сквозь зубы проскрежетала пожилая дама под стать своему виду. Рядом с ней поравнялась женщина с огненно-рыжими волосами, одетая в спортивный костюм — это была тренер по волейболу, не числившаяся в списке учителей, но неплохо зарабатывающая на проведении секции для старшеклассников. Ну и, конечно, Клавдия редко оставалась без внимания коллег мужского пола. Иногда Константину казалось, что она нарочно заигрывает с ребятами, соблазняя манящим голосом и «лёгкими» шутками. Даже сейчас, стоя рядом с самой строгой женщиной в школе, она ослепительно улыбалась юношам, но тут же, напоровшись на пронзающий взгляд Василисы Петровны, мигом изменилась в лице.
— Так, десятый класс, значит... — Клавдия Петровна окинула взглядом детей и заглянула в записи. — Мы впервые принимаем участие в подобных мероприятиях от лица школы: на следующей неделе состоится поездка в осенний лагерь. На пять дней. Наверняка кто-то из вас захочет повидать природу во всей её красе перед суровой зимой... — на секунду замолчав, она добавила: — и последний раз подержать в руках походный рюкзак, между прочим, тоже.
Несколько человек машинально подняли руки; всполошились.
— А с кем мы поедем? Кто является организатором? — поинтересовалась девушка, сидящая прямо перед тренером, на первой парте.
— Лагерь скаутский, организатор — скаут-мастер Фёдор, — ответила женщина и вновь заглянула в свою тетрадь. — Ещё вопросы?
— Сколько примерно придётся платить?
— Прилично. Деньги идут на покупку еды, медикаментов и всего остального. С желающих справка от родителей, кстати. С совершеннолетних — паспорт. — «
Попрошу заметить, что среди нас ещё нет совершеннолетних, дорогуша...» — И да: это вам не курорт, так что готовьтесь ко сну в палатке и скудном завтраке в котелке. Поездка будет очень интересной и насыщенной!
— Но с математикой не сравнится ничто, — добавила от себя Василиса Петровна, ясно дав понять, что времени терять не собирается.
***
Близилось время обеда. Погода изменилась и стала обычной, ничем не примечательной: солнце спряталось за движущимся на северо-запад угрюмым облачным сводом, позволив осеннему холоду пробраться в город. За окном столовой шелестели тревожные листья, когда через дверь запасного выхода приятели прошли к пустому столику. Устроившись, они на минуту замолчали.
— Едешь? — спросил Константин у товарища, повесив куртку на спинку стула. Последний вскинул бровь.
— Куда, в лагерь? Нет конечно. Надеюсь, ты тоже?
— Сдалось мне это, — хмыкнул темноволосый. — Мне бы отдохнуть на каникулах, а не по лесу шастать. Да и денег опять немало срежут, уверен.
— Это точно. — поддержал Коля и изменился в лице, вдруг что-то вспомнив. — Кстати, насчёт Клавы: можешь ей сейчас отдать мою справку? Ну, чтоб она её нашему учителю передала. Я сам не могу, от меня сейчас пахнет дымом, но ты-то у нас некурящий... Выручишь, короче? — юноша заёрзал на стуле и, получив в ответ одобрительный кивок, широко улыбнулся. — На тогда. Я тебя здесь подожду.
POV
И я пошёл покорять доброе сердце Клавдии Петровны ради спасения грешной души Коляна. Этот бездельник прогуливал всё, что можно, и еле как выкручивался из критических ситуаций, так что обычно я огребал в одиночку... Вернее, великодушно брал ответственность на себя. А называл это когда-то: «сраное ты кидалово, Ник», ни разу не жалея. Да и сейчас бы не пожалел, если б не заметил одноклассницу, обсуждающую с тренером ближайшую поездку. Вьющиеся синие волосы было трудно проглядеть.
— Смотрите, кто нарисовался, — сразу сказала женщина и, обратив внимание на лист бумаги в руках ученика, хитро прищурилась. — Опять пришёл помилования просить?
— Друга спасаю, — промямлил Костя, отведя взгляд.
— Друга спасаю, — передразнила Клавдия и выхватила документ. — Я им тут одолжения делаю, рискую, а они потом ещё и с друзьями возвращаются.
— Ну, я же...
— А вот и нет! — вдруг заявила она. — Если откажу, что будете делать? На уроки ходить надо, бесстыдники!
— Так в-ведь просто передать...
— Это для вас «просто передать», а для меня — целое испытание, — с трагикомичным выражением лица она развела руками. — Эх, кто бы меня отблагодарил за помощь!
— Значит, нет?
Клавдия Петровна снова прищурилась.
— Вот поедет он в лагерь, тогда поговорим.
— Да я и сам... п-поеду, — ляпнул Костя под напором и тут же кинул удивлённый взгляд на такую же удивлённую Сашку. Повисла полуминутная тишина. Никто не успел толком опомниться, как рыжеволосая убедительно вставила:
— Поедешь как миленький! Свежий воздух пойдёт тебе на пользу. Гляди, какие круги под глазами отрастил. Заодно отдохнёшь от занятий, всё-таки от них освобождают. Всё, записываю. — тренер, тараторя без остановки и даже не позволяя ученику вставить слово, закрыла тетрадь и снова на него посмотрела, мол: «Что-то не нравится?». Последний громко сглотнул:
— А, от уроков освобождают? — озадаченно сказал юноша, пришедший в ступор, и упёрся взглядом в лежащий на полу баскетбольный мяч. — Это круто. — Затем, посмотрев ещё раз на Александру, развернулся на 180 градусов и потопал к выходу.
Женщина, глядя ему вслед и самодовольно улыбаясь, подумала: «Вот так надо срывать бабло с истуканов» и тут же поймала на себе смущённый взгляд рядом стоящей девушки.
— Кстати, Саш, ты только палатку в лагерь захвати...
***
Коля приложил руку к лицу а-ля «Facepalm» и начал смеяться. Я пнул ногой стул и скрестил руки на груди, рявкнув: «Кончай ржать!», но только больше его развеселил. Вот тебе и моральная поддержка, она самая. Скажи спасибо, что хоть выслушал... Другие бы носом повернули или начали подшучивать, а друг, хоть и продолжал заливаться смехом, издавая какие-то нездоровые придыхания, всё же отнёсся к ситуации с некоторым пониманием. Я посмотрел на него и встрепенулся.
— Считай, воспользовалась моментом и сорвала с тебя бабло. Психологическая уловка, — парень утёр слезинку и наконец успокоился. — Наверное, тем же всяких охламонов дурачит. Коварная женщина...
— Не время анализировать человеческие поступки, Ник, — буркнул я, от балды похрустев пальцами. Сидящая за соседним столиком учительница метнула на меня укоризненный взгляд.
— Я про тебя вообще молчу, герой-любовник, — Николай упёрся рукой о стол. — «Не поеду, нафиг надо, какой отдых в лесу...». Докукарекался, чё сказать.
— Благодаря тебе и твоей справке, прошу заметить, — в ответ друг с невозмутимым видом пожал плечами и неожиданно для меня принялся обедать макаронами с мясом. Столь странное поведение можно было объяснить либо безразличием к происходящему
, либо обеспокоенностью. Только чем, непонятно.
— Кстати, есть шанс сблизиться с Сашей, — тихо добавил он спустя нескольких минут молчания. — Она тоже собирается в этот лагерь, только по собственной воле. Природу любит.
— Откуда ты знаешь? — я не малость удивился сказанному и тут же принялся искать логическое объяснение тому, как Ник располагает такой информацией. Но тот, с трудом проглотив очередную ложку, обратил на меня тревожный взор и затем пробежался им по всей столовой с некой надеждой. По коже прошлась неприятная волна мурашек.
— Она сама сказала, я слышал, — юноша уткнулся в тарелку, продолжив трапезу. А я и не стал дальше выпытывать у друга то, чего он не хотел выдавать. Пусть молчит, всё равно когда-нибудь узнаю...
