Месть дворецкому

Демон застыл в спальне госпожи памятником самому себе; свет давно погас, но его глазам это не было помехой, он даже различал каждую черточку нежного лица, еще более прелестного и беззащитного с короткой мальчишеской стрижкой. Вскоре скрыть то, что она девушка, станет гораздо сложнее, если не окажется в один прекрасный день невозможным, но пока… Михаэлис чуть пошевелился, чтобы поддержать створку окна, которое в теплые летние ночи не закрывалось вовсе – бедняжка Сиори унаследовала свой фамильный недуг, но современная наука почти свела на нет приступы астмы, да и дворецкий следил, чтобы юная госпожа не нервничала. Все сейчас стабильно, тихо и, пожалуй, скучно, если бы не одно весомое «но»: Себастьяна начало беспокоить присутствие в поместье нефилимы, его даже запах раздражал. Себастьян… Ворон уже и не мог вспомнить, несмотря на безупречность своего демонического разума, как давно уже он стал отождествлять себя с этим именем даже во сне. Надо было сожрать Фантомхайва пока была возможность, но увы, Себастьян слишком поздно понял, что привязался к мальчишке. Да, иногда и он чувствует как человек, и мелкий паразит неожиданно стал для демона кем-то вроде собственного ребенка, вредного, но незаменимого. Смерть Сиэля сильно ударила по нему, и вырвать из депрессии смог только зов Сиори. Что поделаешь, вороны, хоть и мудрые птицы, но любят своих детей до потери сознания, что свойственно еще некоторым животным, но совершенно несвойственно демонам; очевидно, демоническая составляющая конкретного демона, слишком привыкшего к людям, дала сбой. Сиори… девочка, развенчавшая еще один миф о демонах. Сейчас Себастьян четко видел, что погиб: он влюбился. Причем влюбился, похоже, навсегда и с такой силой, что готов на все ради Сиори, хоть убить, хоть умереть. Конечно, он никогда не отнимет ее жизнь, но поделать ничего не сможет – однажды ее сердце все-таки замолчит, но тогда и его бесконечно долгая жизнь угаснет. - Интересно.., - спокойно произнесли за спиной. Демон резко развернулся, узрев на подоконнике пепельноволосую нефилиму, которая задумчиво смотрела на него, а потом перевела взгляд на Сиори. - У тебя голод, а она жива, - девушка подперла рукой голову совсем в стиле Анджелы, - это нехарактерно для исчадий ада…неужели был прав легендарный поэт? - Поэт? – иронично поднял бровь Себастьян. - Лермонтов, - возле ее руки, как выяснилось, лежала маленькая темно-красная книга с золотым заглавием «Демон». Михаэлис издал презрительный смешок: - Пока мой господин не отомстит, я не имею права поглотить его душу. - Госпожа, - белые крылья Мэри были не такими большими, как у Эша или Анджелы, но все же были, - и ты не забываешь этого ни на миг. Беззвучно сорвавшись с окна, она канула вниз. «Неужели она о чем-то догадывается?». Взгляд демона скользнул по белому прямоугольнику, высунувшемуся из книги, которую явно оставили нарочно. Так, визитная карточка… выходит, Дэйна Ландерс, не Мэри Трейл. Адрес походил на домашний, это может даже быть забавным; Себастьян спрятал находку в нагрудный карман и открыл книгу – поэма была на языке оригинала, что, впрочем, особых проблем не вызывало. Да, поэт действительно был прав, словно и сам знал кого-то из демонов. Какая совершенная красота заключена в этих простых строках… Конец особенно взволновал Себастьяна, почти чувственно, словно он был человеком. Все верно, поцелуй демона смертелен, он забирает жизнь… а он сам поцеловал Сиори чтобы ее спасти, нарушив тем самым единственный установленный для демонов закон. Ворон захлопнул изящную книжечку и сунул в жилетный карман. Сомнений нет, Дэйна Ландерс заманивает его в ловушку, что очень даже понятно, она-то знает, кто убил Эша, а впоследствии и Анджелу тоже (то, что это была одна и та же личность – очередной миф, они просто оба были детьми падшего ангела, полукровками-двойняшками, причем у Анджелы сильнее оказалась человеческая половина). Конечно же, Дэйна жаждет его крови, а Сиори ей трогать незачем. Хорошо, она жаждет, значит, она ее получит, а уж кто уйдет оттуда живым – детали. Кто знает, может демону-дворецкому повезет в очередной раз? Себастьян Михаэлис усмехнулся, из-под длинных ресниц полыхнуло красным.