Последняя песня Билли

Джим толкнул скрипучую дверь и перешагнул порог мансарды. Светлое дерево стен, луч солнца из прямоугольного окна и старые вещи. На крючке у двери висели куртки. Отцовская, ветровка Джима, которую он носил, будучи подростком, и дутая темно-зеленая куртка Роджера. Гордон взял последнюю. Он выбирал из принципа: что будет смотреться на Пингвине нелепее, и верхняя одежда Роджера подходила в самый раз, он был шире в плечах и у него были довольно длинные руки. На Пингвине такая куртка будет висеть, как огромный бесформенный мешок. Отлично. Также он захватил флисовые брюки, растянутую, но вроде чистую футболку и, так и быть, его собственные ботинки, найденные в сундуке. Конечно, уже изношенные, но по размеру подходящие лучше всего. В лесу с обувью лучше не шутить. Спустившись на первый этаж, Джим застал Пингвина в гостиной за разглядыванием семейных фотографий. - Думал, ты не умеешь так улыбаться. - Кобблпот, крайне довольный собой, продемонстрировал ему снимок, на котором пятнадцатилетний Джим дурачился с братом. - Поставь на место, - сухо распорядился Гордон и, когда тот подчинился, перекинул ему комок из одежды. - Тебе повезло, что я смог найти хоть это. - Спасибо, - растерянно протянул Кобблпот, раскладывая вещи на диване, укрытом темно-бордовым пледом. Он поднял куртку за плечики и склонил голову, прикидывая, как бы повежливее отказаться. - Не советую, - предупредил Джим. - Но на улице совсем не холодно. - Дело твое. Я разложу продукты, а через пятнадцать минут отправлюсь на разведку, будь готов. Он прикрыл за собой дверь и прошел в небольшую столовую, совмещенную с кухней. Эти два дня Пингвину придется несладко. Потом Джим рассчитывал на улов, но сегодня – консервы, крупа и тосты. Если он не захочет – что ж, флаг в руки. По внешнему виду Пингвина было понятно, что тому не впервой переживать голодные времена. Потерпит. Джим выделил ему комнату Роджера, он и сам когда-то ночевал там вместе с братом - приличная комната, почти не душная. Сам он предпочел занять спальню родителей. Казалось, что пустить туда Пингвина будет кощунством. Площадка для барбекю оказалась завалена прошлогодней листвой, Джим кое-как привел ее в порядок. Мяса нет, но посидеть с пивом у огня, под звездным небом – чудесно. Надо будет позвать сюда Харви, если они переживут этот год. Черт, Буллок точно заслужил хороший выходной, но вместо того, чтобы укрепить их партнерство парой бутылок и задушевным разговором, Джим застрял здесь с Кобблпотом. И где справедливость? Накрутив себя подобным образом, Джим встретил подошедшего гостя злым взглядом. Тот оставил свои брюки, посчитав флисовую ткань недостойной своей персоны, но обул предложенные ботинки. В огромной куртке он тонул, ему было жарко. Он надел ее поверх майки и оставил не застегнутой, Джим видел тонкие полосы подтяжек и вспотевшую шею. - Если ты засмеешься,.. - предупредил его Кобблпот, сверкнув глазами. Он походил на нахохлившегося птенца. И да, выглядел он довольно смешно. - Пойдем, - сдержался Джим. - Обойдем участок и, может быть, доберемся до старой пристани. Надеюсь, она сейчас свободна. Это мое любимое место для рыбалки. - Конечно, у тебя есть любимое место для рыбалки, и почему я не удивлен? Они зашагали бок о бок, и Джим наслаждался каждой раздраженной ноткой в голосе своего попутчика. Настроение Пингвина резко ухудшилось, когда он был вынужден предстать перед Джимом в этом нелепом образе, но теперь он честно пытался взять себя в руки. На его месте Джим бы больше беспокоился о хромоте, а не о потере щегольского вида. Чем глубже в лес они уходили, тем хуже становилась тропа. Скоро Кобблпот начал отставать, но Джим упрямо не сбавлял темпа. Он слышал позади тяжелое дыхание и шлепки по открытой коже – Кобблпот вел войну с мошкарой и проигрывал. Самого Гордона такие проблемы не беспокоили. В его кармане лежал спрей от насекомых, а мысль о том, с каждым рассерженным хлопком и глухим ворчливым замечанием Пингвин отдаляется от него все дальше и дальше, не могла не радовать. - Все в порядке? - бросил Джим через плечо и получил сбивчивое: - Да, конечно. - Ты хорошо держишься, - продолжил глумиться Джим, после того, как Кобблпот запнулся о корневище и, судя по звукам, едва не полетел носом в землю. - Ты в детстве ходил в походы? - Не ходил, - выдавил из себя Кобблпот. - Многое потерял. - Несомненно. Джим упругим шагом двигался вперед, под ногами хрустели мелкие сухие ветки, кроны деревьев над головой закрывали полуденное солнце, и воздух… какой же чистый был воздух. Когда тропа сделала поворот, они пошли вдоль высокого берега, и то тут, то там в просветах между сплетениями стволов поблескивала водная гладь. - Через несколько миль на север начинаются пороги. Туристы сплавляются там на байдарках, - заметил Джим, и не получив никакого отклика, обернулся. Кобблпот отстал. Он сидел на поваленном стволе старой сосны рядом с тропой и, сгорбившись, держался за колено. Джим осмотрелся и быстро нашел то, что искал. Обломав сучья, он сделал из ветки что-то вроде посоха. - Вот. Он прислонил импровизированную трость к стволу рядом с Кобблпотом и посмотрел в сторону, не зная, что еще сказать. - Скоро повернем обратно, - наконец-то нашелся он. - Не стоит. Кобблпот застегнул куртку, но было уже поздно. Джим заметил несколько москитных укусов под его подбородком. Лоб Пингвина был влажным, челка растрепалась, а потом слиплась неаккуратными прядями, и он убрал ее в сторону, тщетно пытаясь сделать это аккуратно. - Уверен? - Все в порядке, Джим. - Кобблпот улыбнулся, гордо вскидывая голову. - Но если бы ты чуть сбавил темп… - Понятно. - Джим выдавил из себя недовольную улыбку. - Конечно, как я мог забыть. Теперь они шли вместе, и Гордон кожей чувствовал, как мнется и едва сдерживается Пингвин, как его тянет высказаться, обвинить. Но он молчал, и это бесило. Это было непонятно и нелогично. Будь Джим на его месте, он давно бы огрел такого грубого провожатого чем-нибудь тяжелым. - Ого, - вдруг выдохнул Кобблпот, указывая в сторону под кустарник. - Там что-то пробежало. - Крыса, - предположил Джим. - Я полагаю, это был еж. - Когда мне было семь лет, отец поймал одного. Он пробыл у нас с братом пару дней, а потом пропал. - Не самая интересная история, которую мог вспомнить Джим, но он почувствовал потребность ответить и не смог сдержаться. - Моя матушка не разрешала мне завести питомца. Но у соседки был зоомагазин, и в летнее время я подрабатывал там, прибираясь. Иногда стоял за прилавком. - Это ужасно. - Почему? – не понял Кобблпот. - То, как мы пытаемся вести беседу ни о чем – это ужасно. Не получается. Мы будто говорим на поминках, или на кладбище. Оба знаем, что лучше заткнуться. - Вот как? – холодно спросил Кобблпот. - Что ж, жаль, что ты воспринимаешь это именно так. - Мы вроде как планировали наладить контакт. Но ничего не получится, если мы будем говорить ни о чем. - Ты первый начал. - Да, я попытался, но понял, что так ничего не получится. - Ладно. О чем нам тогда говорить? О Готэме? О твоей работе, о моем бизнесе? - Мы можем просто послушать лес, если ты не против. - То есть ты молчал в машине и собираешься молчать сейчас? Я тебе не мешаю, Джеймс? Ну вот, все-таки Кобблпот мог разозлиться. Впору поздравить себя с достижением и согласиться: да, мешаешь, но Джим только пожал плечами. - Я еще не решил. - Дай знать, как решишь. - Кобблпот развернулся, и захромал обратно к дому. Джим застыл. Тропа тут одна, и заблудиться будет трудно, но это же Пингвин, еще свалится где-нибудь, или встретит змею, или йети. С него станется. Но с другой стороны, старая пристань была уже близко, и было бы обидно до нее не добраться. Цель поездки – вовсе не отдых и не экскурсия по воспоминаниям, напомнил себе Джим. Да, обидно, но он сможет вернуться сюда потом, с лучшей компанией, или один. Обнадежив себя таким образом, Джим пошел за Кобблпотом, следя за тем, чтобы между ними оставалось значительное расстояние. Но через некоторое время все же догнал его. Хромота усилилась, и Джим не смог воспротивится желанию прийти на помощь, поддержать, если станет еще хуже. Они покинули хижину, шагая бок о бок, и так же вернулись. Кобблпот скрылся в доме, а Джим отправился проверить сарай с инструментами. Он обнаружил старый велосипед Роджера и сломанное удилище отца. Та щука была поистине гигантской. Хорошее было время. Когда жара стала невыносимой, Джим вернулся в дом и нашел Кобблпота на кухне. Тот нагло хозяйничал, колдуя с нехитрым провиантом. К разочарованию Джима он никак не выказывал своего недовольства, и был так погружен в свои мысли, что первое время Гордон, остановившийся на пороге, оставался незамеченным. Светло-серая футболка, висевшая на тщедушной фигуре, делала Кобблпота еще более жалким, из-за подтяжек она собралась на поясе складками, которые тот то и дело пытался оправить. Он вообще вел себя беспокойно, постоянно расчесывал внутреннюю сторону рук, от локтей до запястий и покрасневшую шею. И если последнее можно было объяснить мошкарой, то руки… Черт. Джим откашлялся, привлекая к себе внимание. - О, привет, Джеймс. Хочешь чашку чая? - спросил Кобблпот, даже не повернувшись. - Я нашел только зеленый. И еще сделал тосты. - Покажи мне свои руки, - оборвал его Джим. Кобблпот удивился, но требование выполнил. Джим развернул их, обхватив за запястья, и внимательно рассмотрел сыпь. - Надо было догадаться, что ты аллергик. И как ты умудрился только? - Ерунда, - отмахнулись от него. - Пройдет само. Джим его не слышал, он мысленно прикидывал, есть ли в аптечке что-то подходящее. Антигистаминное, как и следовало ожидать, подействовало на Кобблпота усыпляюще, и, отправив его в комнату отдыхать, Джим впервые смог расслабиться. Нужно было все обдумать, как-то изменить линию поведения. Настоящее положение вещей перестало его устраивать еще в лесу. Он полагал, что выдержит, но явно переоценил свои возможности. Садистом он не был, хотя близость Пингвина часто толкала его за черту. Взяв его в путешествие, Гордон расписался в своей ответственности. И больше не мог гнуть линию безразличного и грубого подонка. Но он сможет, если они доберутся до цели их поездки, сможет, если они начнут, наконец, обсуждать то, что произошло в Готэме. Тогда он вспомнит, разозлится. И план снова вступит в силу. Кобблпот проснулся, когда солнце уже опустилось за горизонт, он пропустил красивейший закат, и хорошо – Джим был не уверен в том, что смог бы насладиться видом в компании. Когда Пингвин вышел к берегу, костер уже разгорелся, а Джим расправился с третьей бутылкой пива. Кобблпот огляделся, зевнул, культурно отворачиваясь, и опустился на второй раскладной стул. Завернулся в захваченный из дома плед. - Как ты? - спросил Джим, едва посмотрев в его сторону. - Лучше, благодарю за беспокойство. - Нога? - Бывало и хуже. В отблесках пламени лицо Кобблпота приобрело демонические черты, но он все еще не отошел после сна, и картинка получилась довольно странной. Воображение Джима немного разыгралось, конечно, но расслабленный демон – то еще зрелище. Гордон перевел взгляд на реку. Некоторое время они сидели молча. Кобблпот, притихший и усталый, смотрел то на костер, то на Джима. Гордон терпел. - Честно говоря, я не любитель походов и всего этого загородного колорита, - с сонной хрипотцой в голосе заметил Пингвин. - Я знаю. - Джим помолчал. - Но ты поехал. И, кажется, есть еще много ненавистных тебе мест, куда бы ты отправился в моей компании. Я только понять не могу почему. - Не понимаешь, потому что не умеешь дружить. - О, это отлично. Потрясающий отрыв от реальности. Освальд Кобблпот обвиняет меня в черствости. Черт, я всегда был одиночкой, но когда люди делали мне что-то хорошее, я не превращался в их чокнутого сталкера. - Ты вынужден сотрудничать с преступником чтобы делать свою работу, я понимаю, это тяжело. Но я не виноват в том, что захотел тебе помочь. Хватит ненавидеть меня за то, что ты мне нравишься. Джим рассмеялся. - Хочешь обсудить то, как ты едва не оставил меня умирать? - Переход к следующей болезненной теме был внезапным, голос Кобблпота - бесцветным, и Джим растерялся, наблюдая, как тот натягивает плед до самого подбородка. Гордон не знал, как ответить. То есть, знал, конечно, но ругань не входила в его планы. Что ему сказать? Что он был на грани, что он устал и забыл, как жить без злости? - Ты солгал, - сказал Джим. - Сказал, что я могу тебе доверять, обещал помощь. Реки крови и все-такое. Припоминаешь? Но ты солгал. Разозлиться никак не получалось. Кобблпот, завернутый в плед, со следом от подушки на щеке, выглядел лет на семнадцать, и обвинять его в преступлениях, представить, как тот обводит вокруг пальца маститых мафиози, было практически невозможно. Вот почему он еще жив, понял Джим. Они просто не воспринимают его всерьез. До сих пор. И он сам совершает ту же ошибку. - Я делал все возможное, чтобы остановить войну, я все поставил на кон и едва не потерял близких. Был так занят, что упустил главное: забыл спросить себя, кто же начал эту бойню. Кто разрушил плотину кровавой реки. - Нет. - Кобблпот отрицательно покачал головой. - Все не так. Они сцепились бы и без меня. Фиш пошла против Фальконе, тот был слаб, Марони давил, и я просто воспользовался ситуацией. - Если бы ты рассказал все, что знаешь… - Ты спас мне жизнь, я обещал стать твоим рабом, - хохотнул Кобблпот, но глаза его полыхнули жидким огнем. - Я должен был докладывать тебе? А ты? Ты бы оставил меня, оставил бы, едва мисс Кинн взяли бы на прицел. Я действительно… Я хотел порядка, в конечном итоге мы ведь стремились к одному и тому же. Но как убрать противника, не устроив небольшой хаос? - Что теперь? - спросил Джим. - Будем тихо желать друг другу смерти? Подождем, пока семья Фальконе прикончит одного из нас? - Я не хочу твоей смерти, Джим, никогда не хотел. Если мы объединим усилия, у города появится шанс. Джим закатил глаза, а Кобблпот скривил губы, как усталый учитель, наблюдающий за проказами беспокойного ученика. - Если бы мы общались больше, ты бы не был настроен так скептично. Я могу быть полезен, ты даже не представляешь, как часто я тебя прикрывал. - Ты - меня? - Я - тебя. Джим подбросил в костер несколько поленьев. Нет, не мог он разозлиться. И что там Кобблпот говорил о Барбаре? Джим прикусил губу, ладно, может он сказал правду: прикрыл его тогда. Как это проверить? - Я не ненавижу тебя. Но не представляю, как нам сотрудничать дальше. Не могу я с тобой работать. Кобблпот изменился в лице и открыл было рот, чтобы возразить, но Джим покачал головой. - Ты ведь видишь, мне трудно смириться, трудно работать с преступниками, когда мое призвание – закрывать их за решеткой. А с тобой все еще сложнее, ты словно делаешь все более… личным. - Он перевел дыхание, протер глаза усталым жестом. Пингвин расплылся в широкой улыбке. - Да, это личное, ты прав. Именно поэтому ты можешь быть спокоен, можешь мне довериться. - Не знаю. - Джим поднялся на ноги. - Мне нужно подумать. Он ушел - сбежал - пока разговор не принял совсем уж странный оборот. И теперь, лежа в темноте, слушая, как глупый мотылек бьется в окно, снова и снова прокручивал в голове чужие слова. Вот, значит, как. Выходит, это он предатель. Он тот, кто отвернулся. Джим уткнулся лбом в подушку и закрыл глаза. Его жизнь превратилась в изощренную шутку, а с чувством юмора у него всегда было плохо.