Новые знакомые.

Как Эдвард и предсказывал — а он довольно часто подмечал случай продемонстрировать свою дальновидность — на ближайшие три недели спортивный зал был недоступен для использования, по той простой причине, что после невинного спарринга между Аоши и Нацу там ступить было негде. Лайт не представлял как нужно извернуться, чтобы всё это починить здесь, в провинции, где все и так (не всегда, конечно, но почему-то подворачиваются именно такие) держится на честном слове, да ещё и не привлечь лишнего внимания. Вот что точно лишним не будет. Разумеется, и Эш, и Мисти, и все остальные, наверное, придерживались такой позиции, ну или по крайней мере, пытались, но при таких постояльцах, как волшебники Хвоста Феи, алхимики, шаманы и прочие шумные чудилы, едва ли это представлялось возможным. Так или иначе, зал закрыли на время восстановительных работ, а учеников разогнали в актовый зал на уроки хореографии, которую Эд и Нацу в один голос называли «хренографией» (подобная участь постигла и алгебру, которая в исполнении Драгнила звучала не иначе, как «аброкадалгебра»). Эльза, однако, ничуть не робела, даже наоборот, пребывала в крайне приподнятом настроении, как, собственно, и Уинри с Люси. Последняя давно хотела попробовать научиться танцевать, да и Нацу это бы совсем не помешало. Однако к концу первого же занятия стало ясно, что занятие это не для него. Он через каждый шаг наступал Люси на ногу, за что она в конце концов дала ему как следует и обиженная пошла танцевать с Лайтом. Уж лучше с ней, чем с Мисой, Сердоболия хоть не будет смотреть на меня преданно щенячьими глазами, подумал тот. Миса метнула в сторону заклинательницы полный негодования взгляд и уже собиралась разразиться гневной тирадой по поводу того, как она смеет приставать к Лайту, когда у неё есть Нацу (что, кстати сказать, такой же спорный вопрос, как и насчёт того, имеет ли Амане полномочия отгонять от Ягами всех девушек без разбору), как вдруг мимо неё пронёсся ураган, в котором с трудом угадывались смазанные фигуры Эльзы и бедного Кёна, коева она увлекла в танец. Парень-без-имени вертелся волчком, явно уже полностью дезорентировавшись в пространстве, а Алая на полном серьёзе делала вид, будто так и надо. Аоши (на время тренировок ей разрешили покантоваться в классе Йо и Анны, ибо последняя, как её учитель и наставник, должна была быть рядом) не сводила с неё восхищённых глаз. Лайт уж не знал, чем она так восхищается: проворностью Эльзы или силой воли Кёна, который, несмотря на адские муки, видно, был ещё живой. За неделю отношения Аоши и Трея не улучшились и не продвинулись ни на йоту. Они по-прежнему, стоило им завидеть друг друга, воротили друг от друга носы, Юсуи не упускал ни единой возможности указать Ширатори на её несексуальность, жестокость и неправильное использование магии (в чём он сам был полным профаном), из-за чего волшебница, уязвлённая в самое сердце, читала то одно заклинание, то другое, желая проучить нахала. Но вечно получалось что-нибудь такое, чего никто не ожидал или чего не должно было произойти, после чего Аоши ещё больше впадала в уныние. Как выяснилось, Аоши довольно быстро вписалась в коллектив, и уже неделю спустя никто даже не удивлялся её присутствию. Однако, тренировки, которым ежедневно подвергала их с Йо и Треем Анна, были поистине дьявольски ужасными. Киояма не знала ни пощады, ни жалости, ни сострадания, ни поблажек, ни чего бы то ни было другого, что являлось хоть каким-то проявлением лояльности. Впрочем, на всё это Аоши готова была закрыть глаза хотя бы ради того, что Нацу был в её поле зрения, – настанет день, когда они вновь сойдутся в яростном поединке! Вот только день этот обещал настать ещё очень и очень нескоро. Вместе с шаманами ей каждый божий день приходилось делать немыслимые вещи в немыслимых количествах. Анна оказалась куда более суровым наставником, чем казалось раньше. Но Ширатори утешала себя мыслью, что, если бы на месте медиума была Эльза, то, возможно, было бы всё примерно то же самое, а посему, разницы никакой нет. Сила требует жертв, а без труда, как известно, ничего ни откуда не вытащишь. Словом, шло всё вполне ничего, при чём у всех. По крайней мере, до того рокового дня, о котором сейчас, собственно, и пойдёт речь. То была обеденная перемена, когда Аоши пулей выбежала из класса, желая схватить вожделенно желаемую булку с маком, что до сих пор ни разу ей не перепала. Торжество необъятное охватило её, когда заветный предмет выпечки тёпленьким и мягеньким попал ей в руки, и буфетчица крикнула отрывисто: «Следующий!» Не помня себя от счастья и мечтая поскорее вгрызться в добычу, Ширатори весело выпорхнула из столовой и почти полетела по лестнице вверх на второй этаж. Там она всё так же весело и беззаботно зашагала по коридору, ласково обнимая булку и воображая тот сладостный миг, когда она наконец вонзится в неё и вкусит её прелестный аромат. Пару раз Аоши чуть не получила дверью по лбу, один раз столкнулась с несущемся младшеклассников, но даже это не заставило её забыть добытой сладости. Однако забыть пришлось очень скоро. Впрочем, булка как-то сама выпала у неё из головы. Около класса, где у 10-А должен был состояться контрольный урок по истории, стояла Амане Миса в пыльном старомодном платье в пол, подол которого был какого-то странного, выцветшего цвета ржавчины, а сама девушка была радостна и весела в своём несколько тривиальном наряде. Надо сказать, сама Миса не испытывала ни малейшего неудобства, напротив, происходящее, кажется, в крайней степени было ей занятно, хотя прохожие так и смотрели на неё, как на чокнутую. Хорошо бы, Лайт не увидел её в таком виде, подумалось Аоши мимоходом. Но ведь они одноклассники, вспомнила она затем и вздохнула. Если Амане таким образом пытается достичь его расположения, то путь она выбрала явно не самый удачный. Миса рассеянно улыбалась по сторонам, когда Аоши подошла поближе и уже хотела сделать комплимент по поводу оригинальности её туалета, но не успела, потому что прочитала на внутренней стороне двери вывеску: «Контрольная по теме «Суфражистское движение» – О, вижу, ты приоделась как раз к тесту, - заметила Аоши, демонстративно оглядывая Мису, мол, да, я оценила твои старания, - ну так как? Миса воззрилась на неё с удивлением, но затем затараторила без умолку. – А, это ты, Аоши-тян! Всё отлично! Единственное что, когда я шла сдавать работу, то упала из чьего-то портфеля. Все видели мои панталоны! На её лице отразилось отчаяние, когда она при всех подняла пышный и, видимо, достаточно тяжёлый подол платья и продемонстрировала Аоши свои панталоны. Потом, вдруг сообразив, Миса резко выпустила из рук ткань и как кол встала около двери, опасливо и панически оглядывая по сторонам. – И снова увидели!.. - в ужасе воскликнула она, прикрыв рот руками. Тут опасения Аоши по поводу её — Мисы — с Лайтом отношений полностью оправдались. Тогда Амане, кажется, вновь заметила присутствие волшебницы, широко раскрыла глаза и сложила губы в улыбке. - Хотя я всё равно очень переживаю, у нас будет ещё какой-то устный зачёт, ох, ужас просто! Я, конечно, готовилась, но я-то себя знаю. Точно что-нибудь забуду, - пожаловалась она. – Поменяемся мозгами? - вдруг выпалила Аоши после некоторого времени раздумий. Любой другой человек расценил бы это как неудачную шутку, и Миса отлично знала, что подруга говорит серьёзно, но молчала. Она долго таращилась на Аоши, пока та наконец, подумав хорошенько, не заключила: - Хотя нет, не хочется мне твой мозг в своём теле... хм-м, тогда, может, телами поменяемся? Это предложение явно показалось Мисе заманчивым. Она несколько минут молча размышляла, прикидывая, прикладывала палец к подбородку, рассеянно глядела в потолок. Затем перевела взгляд на Аоши и долго измеряла оценивающим взглядом её чёрный топ, мягенькую вязаную рубашку невызывающего синего цвета, стильные болотные бриджи и армейские ботинки, к которым Миса всегда питала слабость, как и к другим необычным нарядам. Амане помычала, похмыкала, а Ширатори терпеливо ждала, пока та согласится на её предложение, коево уже начало ей нравиться. Волшебнице не терпелось попробовать такое рискованное, но интересное заклинание, тем более с Мисой. – Ну-у, - протянула наконец Миса, - у тебя сегодня клёвый прикид. – Эм, а вот у тебя... - с нервным смешком выдавила Аоши, но заканчивать фразу не стала, так как Амане начала хлопать глазами, дескать, в чём, собственно, дело. Тогда Аоши без лишних слов и не смотря на подругу, схватила её за руку и поволокла в первый тёмный угол, который заметила. - Ну ладно... Там они встали, сплотившись плечами, так что Аоши с трудом смогла развести руки в сторону. Потом она быстро выдохнула и глубоко вздохнула, сосредоточилась и заговорила заклинание: – Аоши, Миса, камбео копорума неум копором суонаминави, - и волшебница громко хлопнула в ладоши. Обеих передёрнуло, как от электрического разряда, спина покрылась гусиной кожей, и, когда они открыли глаза, Миса держала ладони очень близко друг к другу. Девушки потрясли плечами и сужорожно выдохнули. – Миса-тян? - спросила «Миса», заговорчески улыбаясь, словно мальчишка, который безнаказанно провернул блестящую шалость. – Аоши-тян?.. - растерянно проблеяла «Аоши», испуганно глядя на подругу. – Отлично! - похвалила себя Аоши в теле Мисы и выжидающе уставилась на Мису в теле Аоши, ожидая бурного рукоплескания. Миса растерянно оглядывала себя с ног до головы, словно пытаясь понять, с ней ли всё это произошло. Оказалось, что с ней. В теле Аоши было довольно удобно, особенно в её костюмчике, не то, что в пышном платье, которое сейчас было на Мисе, точнее, на Аоши, которая была в теле Амане. Вот такая вышла неразбериха. На задней части шеи было непривычно свежо из-за коротенькой стрижки волшебницы, а ещё Миса ощутила невероятную мощь внутри себя из-за которой хотелось немедленно пуститься вокруг света на велосипеде. Амане уже даже задумалась об этом, как вдруг вспомнила, в какую передрягу встряла. Хоть на вид она умом не блистала, но вообще понимала, что это она сильно сглупила и не надо было поддаваться искушению, но какая ещё девушка её возраста может похвастаться подобным опытом! А Аоши в теле Мисы тем временем подумала, что, может быть, она и не так плоха в заклинаниях, как считала о себе раньше, в конце концов всё как будто прошло без сучка без задоринки, и она смотрит на саму себя, а внизу ей ужасно давят на икры эти дурацкие панталоны. Но её вожделенно желаемая булка с маком всё ещё была у Мисы, точнее, у тела Аоши («Так ведь недолго совсем запутаться!» - подумала Ширатори) подмышкой, поэтому она незамедлительно поспешила вынуть её оттуда и взять себе. У убийцы драконов тут же отлегло от сердца. – Ну ладно, я читала про этих суфражисток, что-нибудь да наплету вашему историку, - заверила Аоши Мису, дотронувшись до её, то есть, своего плеча. - Но можно я сниму эти идиотские панталоны? – Они вовсе не идиотские! - обиженно надула губки Миса в теле Аоши, так что волшебница удивилась, неужели, она способна так мило негодовать. - А если чего-то не будешь знать, то ври напропалую, Нацу всегда так делает! Учительница всегда говорила, что лучше хоть что-нибудь сказать или написать, а не оставлять пустые места — авось попадёте! – Договорились, - довольно подмигнула Аоши в теле Мисы сама себе и широким шагом направилась к кабинету истории, а Амане, наслаждаясь обществом армейских ботинок, затрусила по лестнице вниз в класс Аоши. Как приятно было не падать из-за длинного подола старомодного платья! Подмены никто заметить не успел — не до того было. Сначала был устный зачёт по истории, на котором Нацу как всегда наплёл невесть что (он утверждал, что Людовик Шестнадцатый, объединившись с княгиней Ольгой, сказал, будто позволит женщинам заправлять, если они выдадут ему Троцкого, их — женщин — главного предводителя), после чего историк как обычно съел в приступе ахинеи половину классного журнала и велел Драгнилу немедленно сесть на место. Грей оказался не намного лучше, хотя даже не успел ничего сказать. Когда он вышел из-за парты и подошёл к учительскому столу, выяснилось (точнее, только для него это до сего момента оставалось тайной), что на нём нет ни рубашки, ни брюк, ни трусов... вообще ничего, кроме галстука, одиноко свисающего с его сильной шеи. Учитель швырнул Фулбастеру дневник без единого слова. Когда Аоши в теле Мисы вышла из-за парты и вновь упала из-за чьего-то портфеля (она наложила на него все проклятия, которые знала, ибо все снова увидели её, то есть, Мисы, панталоны), историк в исступление уставился на её грациозную фигурку, излучающую уверенность и спокойствие. Лайт старался не смотреть в её сторону, хотя подметил, что она ни разу не взглянула на него. Странно. Кое-что Аоши всё же удалось рассказать, она была довольна тем, что учитель по крайней мере ни разу не испепелил её ледяным взглядом, в конце концов, Мису она не подвела. А той и подавно нечего было бояться, всё-таки она на целый год старше и знакома с местными порядками лучше неё, так что бояться нечего. И Аоши в беззаботным видом вернулась за парту. Она ещё не знала, сколько неприятностей принесёт ей этот день. То была перемена перед последним уроком, когда Лайт неторопливо шагал по коридору (он тоже пока не подозревал о надвигающейся опасности, а потому был невозмутим), бегая глазами по страницам толстой тетради с конспектом и совершенно не замечая решительно ничего вокруг. Он машинально закрывал шкафчик и засовывал ключ в карман брюк, не отрываясь от чтива. Но стоило ему только на секунду опустить тетрадь ниже уровня глаз, как кое-кто другой вторгся в его поле зрения. – Наше вчерашнее свидание в музее искусств прошло просто чудесно! - сладко-мечтательно пропела девушка, возникшая перед ним. Длинные каштановые волосы с рыжим оттенком крупными кудрями спадали ей на плечи, а на боку красовался белый с красным цветок. Она смотрела на Лайта с неподдельным восхищение, что, казалось, вот-вот попросит у него автограф. Лайт был совершенно огорошен и сбит с толку. В первую секунду он вообще ничего не понял, и единственной мыслью было убежать сломя голову. Но Ягами был не из тех, кто просто так делает ноги, а потому, огромным усилием воли пригвоздив себя к земле, он всмотрелся в её улыбающеюся от уха до уха физиономию. Её звали Саки Курумидзава, она училась с Лайтом в одной параллели, но в классе В. Она вся была рыжего цвета, так что вначале парню показалось, будто он ослепнет. Неловко, подумалось ему в какой-то момент, ведь он тут стоит и пялится на неё несколько минут, хотя по сути прошла секунда, прежде чем Лайт опомнился. Он удивлённо уставился на неё, когда до него дошёл смысл её слов, широко раскрыл глаза, вскинув брови, затем нахмурился и посмотрел на Саки так, как будто видел её впервые в жизни, а они его с кем-то спутала. Вот только Лайт не помнил, чтобы связывал себя с кем-либо какими-либо романтическими отношениями, а потому отзыв Саки на их вчерашнее «свидание» был для Ягами более, чем неожиданным. – С-свидание?.. - еле ворочая языком, тупо переспросил он. - Наше с тобой?.. - он поочерёдно указывал то на себя, то на Саки, а она ободряюще улыбалась, мол, да, такое счастье всё-таки возможно, и мы с тобой к нему пришли. Лайт на мгновение отвёл глаза, глупо уставившись на свои пальцы, после чего вновь обратил полный негодования взор на светлое лицо Саки и выдавил с нервным смешком: - Что?!. - недолго думая, видимо, сопоставив в памяти некоторые факты, Ягами вдруг почувствовал некоторое успокоение, ибо наконец догадался, из-за чего весь сыр-бор. - Мы были одни лишь по одной причине: больше из класса никто не соизволил прийти, - сообщил Лайт и уже было собирался уйти подальше от этой чокнутой воздыхательницы, но та ловко ухватила его за рукав пиджака и остановила. – Но я видела, как ты на меня смотрел... - пропела она, словно объясняя нерадивому ребёнку, что дважды два — четыре, и коротко кокетливо хохотнула. – ...потому что ты вставала перед каждой картиной, на которую я смотрел, - закончил за неё Лайт, выжидающе глядя на Саки и гадая, поймёт она намёк или нет. – О!.. - И Саки прижала ладони к груди, словно извиняясь за то, что она неясно выразилась и собеседник неправильно её понял. - Я смотрела на тебя потому, что ты моё произведение искусства, - объяснила она. И Лайт понял, что влип по-крупному. Он озадаченно уставился на свои ботинки, мысленно прикидывая, что ему делать. Ситуация казалась ему безвыходной. Раньше он без малейших колебаний просто послал бы её и всё, но сейчас что-то отчаянно сопротивлялось и не давало ему этого сделать. У него уже была Миса, которая его обожала и которая на всё была ради него готова, хотя он её об этом и не просил, Такада Киёми, которая, разумеется, была в него влюблена, но ни разу ему об этом не говорила, но даже такая сдержанная и серьёзная девушка, как Такада, абсолютно терялась в обществе Лайта. Было ещё много девушек, для которых Ягами представлял какой-то вообще нездоровый интерес, таких были целые толпы («Боже, ну зачем я такой красавчик?»), а теперь ещё и эта. Лицо Саки посерьёзнело и она с видом знатока повела рукой, сведя вместе большой, указательный и средний палец, словно бы она была доктором наук, дающим лекцию студенту. – Я прочитала кучу статей о свиданиях, - пояснила она тоном, не терпящим протестов, - и вчера было свидание. На все сто процентов. И она стала настойчиво вглядываться Лайту в лицо, дабы поскорее убедиться в его реакции, хотя тут и убеждаться было не в чем. Ягами поджал губы, стараясь не глядеть вовсе на Саки, старательно, тщательно подбирая слова и мысленно готовя себе путь к отступлению, потому что дверь на лестничный проём была у него за спиной метрах в трёх-четырёх, так что если он хотел разобраться с этим до конца перемены действовать надо было быстро. – Составить кому-то компанию в музее, - начал он медленно, уже делая незаметный шаг назад, - не желая показаться невежливым, – это не свидание. Судорожно вымучивая улыбку, он стал медленно двигаться назад, но Саки оказалась проворнее и вновь она ухватила его, только теперь она взяла его ладонь в свою. Лайт мысленно взвыл, но вновь плотно сжал зубы и стиснул зубы, чтобы не закричать прямо здесь. – Между прочим, - так, словно бы читала своё льстящее себе резюме, сказала она, - по результатам тестов из меня вышла бы отличная девушка. – Девушка?! - чуть не подавившись слюной, не выдержал Лайт. – Да, я ей стану! - она нежно погладила его ладонь, поцеловала её и с любовью взглянула ему в глаза. - Спасибо за предложение! – Я... я его не делал, - чувствуя, что находится на пределе, прокряхтел Ягами. - Кстати, я говорю медленно, а это значит, что я не понимаю, в чём дело... - на последней фразе у Лайта как-то дрогнул голос, да и звучал он довольно испуганно. Он вновь попытался отстраниться, но Саки оказалась куда сильнее, чем выглядела. - Я скажу тебе, в чём, - не обращая внимание на панику в глазах Лайта, продолжала Курумидзава, - в любви. Любовь превыше всего, потому что в будущем, когда... Землю захватят пришельцы, - весомо добавила она, крепко сжимая ладонь Лайта своими пальцами, - это всё, что у нас останется, - с этими словами она сочувственно закивала в такт своим мыслям. Это стало последней каплей. Подобный аргумент, надо сказать, оказал на Лайта должное влияние. Упоминание про пришельцев (мы же все помним, какие воспоминания у Ягами были связаны с этим словом и какие чувства питал наш герой по отношению к инопланетянам) окончательно убедило отличник в том, что разговор этот надо побыстрее заканчивать, а не то беды не миновать, а посему мысленно метался между разными вариантами, как нужно поступить. Если бы он просто её послал, было бы значительно проще, но Лайт решил отказаться от этого варианта, ибо не мог противиться взгляду этих сверкающих карих глаз, взирающих на него с преданностью собаки и сияющих восхищением. Саки с сострадание гладила Лайта по плечу, дескать, да, брат, такая у нас ужасная судьба, что уж тут поделать. Ягами резко вырвал ладонь из цепких пальцев Саки и держал её перед собой. Он понимал, что сейчас или никогда. Он должен преодолеть эти три метра и вырваться к лестнице, а там уже можно говорить о свободе. Решив не медлить больше ни секунды и не стесняясь ничего, юноша судорожно вздохнул и вновь проговорил слабым голосом: – Могла бы и не добавлять про пришельцев, я и без того напуган... - и он рванул к лестнице, но Саки быстро обняла его сзади, обвив руками его талию и прижалась к его спине, ликующе воскликнув в придыханием: – Какое счастье! Значит, ты всё же любишь меня! Как же сильно Лайту захотелось её ударить! Но, сделав над собой неимоверное усилие, Ягами устоял и даже позволил Саки взять оба его запястья в свои ладони, развернуть его к себе и заискивающе взглянуть ему в глаза. – Какие у тебя планы планы на сегодня? Может, пойдём на второе свидание? – Не могу. Иду на футбол, - быстро и невинно наобум соврал Лайт, даже попытавшись улыбнуться. – О, надо же, - с неподдельным участие отозвалась Саки. - А кто играет? – Ну... Сорок шестая школа с двадцать третьей, - промямлил парень, чувствуя, что каменеет. – Так пойдём вместе! - обрадовалась Курумидзава и заключила не помнящего себя Лайта в крепкие объятия. - О, мы с тобой станем чудесной парой! Я знаю, наверное, я слишком долго скрывала это, но теперь я готова сказать... я люблю тебя. – Хо-о-о... - не удержавшись от стона, Ягами аж наклонился под невидимой ношей. Тем временем Саки выпустила его запястья и феей полетела по коридору, подпрыгивая и кружась, с распростёртыми руками и кричала: – Я люблю! А-ха-ха! И, помахав Лайту на прощание ручкой, скрылась за углом. Пол не чуя под собою, Лайт медленно подошёл к подоконнику и бессильно опустился на пол, смотря в одну точку и стараясь осознать, что это только что было. Он беспомощно указывал куда-то поникшим пальцем, но потом приложил его в губам, явно озадаченный. Он даже не заметил, как к нему подошёл, жуя яблоко, Эдвард Элрик, мимо которого только что проскакала какая-то сумасшедшая в рыжем, орущая про любовь. Эд пронаблюдал за траекторией её движение и, поняв, что она направляется в противоположную его пути сторону, успокоился. При виде Лайта он улыбнулся, а заметив мрачную задумчивость одноклассника, наконец воедино воссоздал для себя картину произошедшего. Вообще-то говоря, она стал невольным свидетелем этой сцены, хоть и не с самого начала, но теперь отлично понял, что произошло, а потому поспешил поздравить друга. Мимо прошёл Йо, так что разговор обещал быть интересным, тем более, что Асакура тоже, как и Элрик, проявил рвение. – Молодец, мась! - Эдвард хлопнул друга по плечу, заставив его наконец уразуметь присутствие алхимика. - Завёл, наконец, девушку! Не думал, что это когда-нибудь случится. – К твоему сведению, - без тени улыбки заметил Лайт, - что у меня уже были девушки. – Не спорю, - глубокомысленно ответил Эд и присел на корточки рядом с другом, весомо положив ему руку на плечо, - но знай, я рад, что ты пришёл ко мне с этой проблемой. – Это ты пришёл ко мне, а не я к тебе, - равнодушно напомнил ему Ягами. – Конечно, что не забывай: мы вместе, чувак. Йо Асакура энергично закивал, хотя его присутствия никто не заметил. У Лайта же не было ни малейшего желания делиться с Эдвардом своими любовными похождениями, однако он чувствовал, что срочно должен излить кому-нибудь душу, в противном случае он просто сойдёт с ума. И он чистосердечно поведал друзьям обо всех своих злоключениях. Оба с внимательным видом выслушали его, и ни за что нельзя было сказать, что в этот момент Йо размышляет о том, как бы отмазаться от возобновившихся адских тренировок Анны. Элрик испустил тяжёлый вздох и даже высказал сочувственное замечание насчёт того, что красавчиком в наше время быть очень тяжело. – И что мне делать с Саки, которая уверена, что мы встречаемся, хотя это не так? - спросил Лайт больше самого себя, чем ребят. - Мне и Мисы было более, чем достаточно, а тут ещё эта... Вопрос так и остался без ответа, потому что в этот момент прозвенел звонок, и старшеклассники поспешили в классы. В конце дня, в конце этого долгого, изнурительного, насыщенного до предела дня Аоши с облегчением увидела саму себя на школьном крыльце, держащую плечики для платья. Она в три прыжка миновала ступеньки и вцепилась в плечики, судорожно ища подходящий кустик для переодевания, ибо панталоны, стягивающие её ноги становились просто невыносимыми. Вид у Мисы, что отражалось на симпатичном личике Аоши, был уставший и обеспокоенный, а вот сама Ширатори, пока снимала с себя платье суфражистки, только не скулила от облегчения. Повесив платье на плечики, девушки неторопливо зашагали по улице. Они были примерно одного роста, так что особой разницы, быть собой или Мисой, Аоши не видела. Правда, Лайт от неё шарахался всю дорогу, а после последнего урока и подавно, – видимо, совсем утомился, бедный. Амане в теле Ширатори любовно поглаживала подол своего сокровища, досконально осматривая его вдоль и поперёк, проверяла, не испачкала ли временная обитательница её тела столь прекрасную и редкую вещь. Откуда она её только достала, подумала Аоши, глядя, как Миса на ходу, лавируя между машинами и электрическими столбами, трогает ткань и принюхивается. Сколько бабушек до неё стартануло из этого платья, оставалось загадкой. – Ну что же, Миса-тян, я рассказала про суфражисток на четыре, - радостно сообщила Аоши, даже не оглядываясь на собственную взволнованную физиономию. - Правда, кое-что с потолка взяла, но, оказывается, я неплохо всё угадала. – Знаешь, мне всё это неприятно. На обмане далеко не уедешь. Верни всё, верни! - капризно потребовала Миса, и в голосе её звучала слёзная мольба. Аоши мысленно усмехнулась, но внешне оставалась спокойной. – Ладно, ладно, - успокаивающе промолвила Ширатори и припёрла Мису к стенке. Затем, несколько раз оглядевшись и убедившись, что за ними никто не наблюдает, развела в сторону ладони и вновь произнесла заклинание, на этот раз голосом Мисы: - Миса, Аоши, камбео копорума неум копором суонаминави, - и хлопнула в ладоши. Обе почувствовали, будто бы их хорошенько встряхнули, сильно потянув за руки, они вздрогнули, по спине Мисы пробежал холодок, и она издала короткий «бр-р!». Однако, взглянув друг на друга, девушки поняли, что там и не вернулись в свои родные тела. В тот момент Аоши подумала, что, вероятно, проговорила какие-то неверные слова в заклинании, потому что всегда, даже когда она портачила, и в результате получалось чёрт знает что, стоило всё произнести внятно и чётко, как магия имела то самое, должное ей действие. Но сейчас волшебница решительно не понимала, что сделала не так. – В чём дело? Почему я смотрю на саму себя? - негодовала Миса с теле Аоши и, переведя взгляд на рукав платья, вся аж захлебнулась от праведного возмущения: - Ты пролила колу на моё платье! Суфражистки никогда, я уверена, не пили колу! – У меня не вышло, попробую снова, - успокаивающе заверила её Ширатори, хотя в душе у неё уже поселилось сомнение, что из этого что-нибудь получится. Оно полностью развеялось, когда, произнеся заклинание ещё раз, тот вновь не возымело никакого действия. Девушки опасливо переглянулись, и, хотя она старалась выглядеть невозмутимой, внутри Аоши уже вся тряслась от ужаса. - Ладно, - твёрдо сказала она и потянула Мису к дому, где она временно обитала, - не волнуйся, пойду, разберусь. Скорым шагом они потопали обратно. Надо сказать, Ширатори уже успела построить множество пугающих прогнозов относительно того, что случится, если она так и не вернёт себе и Мисе прежний вид, и на всю жизнь останется в теле подруги. От одной мысли, что теперь ей никогда не придётся возвращаться в любимую гильдию, а коли и придётся, то последует тяжёлый разговор и объяснения мастеру, почему, собираясь в поход с целью улучшения своих навыков, она вернулась с внешностью другого человека без возможности обрести прежний вид, Аоши передёргивало и бросало в холод, а уже Амане и подавно уже блеяла на ходу что-то нечленораздельное, хотя понятно было, что все её мысли теперь занимает, как быть с Лайтом. А вдруг он не примет её такой? Когда же Миса выразила это опасение вслух, Аоши едва удержалась, чтобы не пискнуть от подступающего хи-хи, потому что она-то точно знала, что Ягами по крайней мере всё равно, как выглядит Миса. Сущность её от этого мало изменится, а, значит, для него от неё мороки меньше не станет. Но не может же Ширатори взять и начать объяснять это той влюблённой наивной девчонке? Недавно Лайт взял с себя слово, что никогда, ни при каких обстоятельствах он не переступит добровольно порог этого дома, не будь на то факторов вынуждающих. Однако ситуация была именно такая, которая требовала вмешательства высших сил. Раньше, ещё год или даже полгода назад, наш герой, не задумываясь, послал бы безразличную ему девушку на все четыре стороны и ко всем чёртовым родственникам, но сейчас с ним случилось нечто, решительно мешающее ему это сделать. Лайт просто ненавидел, когда его совесть играла против него. Впрочем, помощи от Эдварда ему получить не удалось, потому что в делах любовных он был полным профаном, не говоря уже о Йо. Конечно, Лайту удалось заручиться их моральной поддержкой, но едва ли это хоть на миллиметр приблизило его к намеченной цели. Лайт всегда поражался своей дальновидности, но в этот раз он превзошёл все свои ожидания. Как оказалось, сорок шестая школа действительно играет сегодня с двадцать третьей, при чём играют не первоклассники, могущие запросто затеряться на поле, а самые настоящие игроки, так что матч проходит на большом стадионе, с огромными мониторами и обозревателями, словом, всё как положено. Лайт не мог разуметь лишь одно: неужели есть девушки, которым всё это нравится? Видимо, да. Ягами с сожалением и с ностальгией вздохнул. Когда-то, ещё в средних классах, и он ходил в школьную секцию по футболу и даже делал успехи, однако это осталось там, и вряд ли ещё вернулось бы, после того, что произошло... Отличник энергично затряс головой, мол, ни к чему это вспоминать сейчас. Дверь резко распахнулась, и на пороге показались две девушки: впереди широким шагом и с непроницаемо каменным лицом шкандыбала Миса, а за ней на тихонько трусила Аоши с крайне обеспокоенным видом, – во всяком случае, так ему тогда всё это привиделось. Совершенно проигнорировав «Мису» (он лишь бросил ей вслед короткий, ничего не значащий: «Привет!»), на что та ответила ровно тем же, он тут же обратился к «Аоши», но не успел ничего сказать, потому что та быстро подскочила к нему вплотную и с восхищением взглянула ему в глаза, задыхаясь от восторга. Аоши в теле Мисы закатила глаза. – Классная рубашка!.. - с восторгом отметила Миса, не сводя глаз с недоумевающего лица Лайта. – Эмм, ну, вообще-то я каждый день её ношу, - растерянно ответствовал Лайт, бросая отрешённый взгляд на воротник, кажется, ненадолго забыв о первичной цели своего визита. Аоши в теле Мисы поняла, что нужно брать быка за рога — сейчас или никогда. Было понятно, что если этот процесс запустить, но Миса с теле Аоши уже никогда не отойдёт от своего драгоценного возлюбленного, и оттащить её сможет разве что бульдозер, да и то не факт. Ещё раз закатив глаза, Ширатори широченными шагами протопала обратно и схватила подругу за рукав, тяня за собой: – Пошли, Аоши-тян, ты же знаешь, у нас дело, - с нажимом сказала она, но, поскольку Миса с данной ситуации была скорее флюгером, – готова была вертеться в том направлении, куда ей укажут – Лайту удалось её перехватить. – Слушай, Аоши, хотел у тебя спросить, - неловко начал объяснять Ягами. - В общем, я сегодня веду одну девушку на матч... – Девушку?! - не дав отличнику закончить, набросилась на него «Аоши» - Кто она?! - Саки Курумидзава из класса В, - терпеливо пояснил Лайт, стараясь не замечать такой резкой перемены в девушке, которая в отношении себе подобных обычно проявляла нейтральную лояльность. - В общем, ты же волшебник, может, подскажешь мне какой-нибудь хитроумный план, как мне избавиться от неё? – Брось её! Брось, без жалости и сожаления! - вынесла вердикт Миса с теле Аоши, отчаянно тыча Лайту пальцем в грудь. Аоши в третий раз закатила глаза и с громким топотом направилась к «себе», говорила, словно бы ей приходилось объяснять это в сотый раз: – Тебе понадобится одно заклинание, правда, я ещё не знаю, как оно действует, но зато проверишь. Ах, да, а ещё тебе может помочь коробочка апельсинового сока, если с волшебством не в ладах. Ладно, пока! - бросила она на прощанье, уводя сопротивляющуюся Мису с собой. А Лайт так и остался стоять на месте, размышляя, зачем ему должна была понадобиться коробка сока. После нескольких минут натужного размышления, Ягами вздохнул с облегчение, мол, вот оно что, и вяло потопал домой, мучаясь недобрыми предчувствиями.

***

Как вы, должно быть, помните, мне нередко приходилось описывать быт четы Кетчумов, то есть супружеской пары тренеров покемонов, — Мисти и Эша — которые тем не менее носили разные фамилии. В этой единственной в своём роде семье существовали свои непреложные правила и запретные темы, о которых нельзя было зарекаться под страхом смерти, и упоминать о них можно было лишь тем людям, к которым они имели непосредственное отношение. К таким камням предкновения относились и «любимые» сёстры Мисти, – Дейзи, Виалетт и Лили. Она уже давно перестала поддерживать с ними всякую связь, и хотя Мисти всячески пропагандировала свою стойкость характера и нежелание мириться с насмешками сестёр, связаться с ними она не могла по одной простой причине, – они жили в совершенно другом мире, в полном смысле слова. Кроме того, меньше всего Вильмас хотелось выслушивать комментарии в адрес своей новой причёски (как мы знаем, после свадьбы она отпустила волосы, и милый рыжий хвостик на боку уступил место роскошным огненным прядям, пышными волнами спадающим на спину), или колкие, с подтекстом вопросы, касающиеся, прежде всего, как так вышло, что Эш, – этот шикарный, завидный, прекрасный мужчина, да ещё и мастер покемонов – до сих пор не бросил Мисти, этот жалкий кусок протеста, лишь тень настоящего тренера, или почему это у них с Эшем до сих пор нет детей? Так или иначе, им было бы невдомёк, что дети всё же есть. Какие-никакие, а с Мисти, Эшем и остальными всё-таки жили дети, хоть старшим и было уже почти семнадцать и даже больше. Жилось в такой шумной компании неспокойно, особенно если учесть, что учителя были не меньшими оригиналами, а почему соседи их не слишком-то любили, к месту и не к месту грозясь вызвать «копов». Надо сказать, что никого это особо не волновало до тех пор, пока они на самом деле не вызвали, и одно происшествие закончилось для Шизофреников с Ленинского Проспекта оградительной лентой. На них ещё долго писали жалобы, ходили с проверками (не все из следователей с них вернулись, правда), устанавливали санкции, на зло пели в караоке до поздней ночи («Это «ВИА Гра» стала грязно петь, что ли?» - пробурчал однажды Лен, встав ночью и услышав, как в соседнем доме заливается самая желчная и едкая соседка с противным писклявым, но одновременно скрипучим голосом). В конце концов Мисти всё это надоело, и она накатала длинное, преисполненное дипломатией письмо, хотя через каждую возвышенную, выверенную фразу, она вставляла нечто нецензурное, поэтому, если уж пересказывать его совсем мягко, получится примерно вот что: да, разумеется, нельзя не согласится, что бывали эпизоды, когда она — да и не только она — вели себя по крайней мере вызывающе, однако, они во всяком случае не посигали на чужие права, а если таковое и случалось, то лишь по случайности, тогда как их соседка из двадцать первого дома — гражданка К. Щербатая — злоупотребляет пением по ночам, а ведь по правилам общежития все жильцы, не зависимо от их режима, должны прекращать все шумные мероприятия в одиннадцать часов вечера. По сей причине гражданка М. Вильмас просит принять во внимание их положение, выражает своё уважение к своей добропорядочной соседке и органам местной власти и сочтёт за любезность, если они провалятся ко всем чертям. На основе всего вышеизложенного, думаю, неудивительно, что, когда Эш буквально ввалился в кухню в крайне приподнятом настроение, на ходу тряся какой-то узкой прямоугольной коробкой, Мисти, решавшая тогда кроссворд, насторожилась, но сначала виду не подала. Она уже хорошо знала, как нужно вести себя в той или иной ситуации. Брок в это время неторопливо помешивал суп, изредка пробуя его на вкус и бросая туда соль или специй, а Трейси сидел недалеко и перебирал коллекцию цветных мелков, с которыми он обычно работал над этюдами. Кетчум бодро распевал какую-то песню, время от времени издавая непонятные звуки, и Мисти решила, что пора поднять голову и взглянуть на мужа. Коленки его джинс были совершенно стёрты и покрыты пылью, да и сам он выглядел там, как будто залёг в спячку в кладовке. Вильмас скептически подняла бровь, не показывая своего дурного предчувствия, которое, забегая слегка вперёд, её не обмануло. Она отложила ручку и внимательно взглянула на мужа, затем на коробку, и бровь её сдвинулась ещё заметнее. Эш улыбался во весь рот, а пикачу нетерпеливо толкался у него в ногах. – Я нашёл это, когда разбирался с макулатурой, - пояснил тренер покемонов, указывая загорелым пальцем на коробку, которую он держал в руках. - Это игра, которая называется «Шарады». А ведь когда-то мы часто играли в неё все вместе. - И он водрузил коробку на стол так, будто бы он был рекламным представителем, а эта коробка — многострадальная вещь, которой он должен будет тыкать в нос всем владельцам квартир по очереди. – Дорогой Эш, - с расстановкой, чётко, внятно отчеканила Мисти, судорожно вздыхая, но стараясь этого не показывать, - я избавилась от этой штуки не просто так, - и она ткнула ручкой в картонную крышку. - Эта игра чуть не разрушила нашу молодую семью. Ты не помнишь, как махали кулаками и рыдали проигравшие? Она встала с места и направилась в противоположный конец кухни, взяв с собой несколько стикеров с сырного попкорна — производители обещали в качестве приза автомобиль, а он был бы совсем не лишним, если учесть, как водил обычно тихий, милый Трейси, и сколького можно было бы избежать, не будь в их распоряжении этого «волшебного пня», который Мисти уже который год умоляла мужа продать к чёртовой матери, да и верить в то, что везенье окончательно покинуло её, стоило ей сказать «согласна», ей тоже не хотелось. Поэтому женщина торопливо положила стикеры в сумочку и громко демонстративно её захлопнула. – Мисти, - вкрадчиво сказал Эш, подойдя к жене, - не стоит так из-за этого переживать. Ребятки тогда были помладше, да и покемоны... – Рыдали-то не они, - ледяным тоном заметила Мисти, не дав мужу закончить. Она величественными шагами проследовала к плите, выхватила у Брока из рук половник и глотнула горячего супа и вновь вернула половник Гарисону. Мисти встала около, одной рукой опираясь о стол, а другую устроив на поясе и испытывающе-холодно глядя на Кетчума. – Между прочим, Мисти, не стоит забывать, ведь ты тоже ужасно беснуешься на этой игре, стоит тебе разойтись, даже посильнее Эша... - невинно вставила Доун, но Мисти метнула в неё испепеляющий взгляд, и та удручённо завяла. – Да брось Мисти! Ну, давайте сыграем, пожалуйста!.. - умолял Эш, жалобно сложив ладони и всеми силами души выжимая из глаз влагу. – ...ладно, хорошо, сыграем, - наконец ответила Вильмас, смерив мужа выжидающим взглядом, - но учти, что играть мы будем на террасе, - и она размашистым жестом указала на окно, за которым тускло светило солнце и хрипло переговаривались остающиеся на зимовку птицы. – Но почему именно там? - включился в разговор Брок, отвлёкшись от супа и обернувшись к друзьям. – Потому что там мы будем на виду у всех соседей и будем вынуждены вести себя прилично, - ответила Мисти и многозначительно взглянула на мужа. Тот лишь надменно её передразнил, скрестив руки на груди и изобразив непреклонность. Супруги вышли, и тогда Доун со спокойной душой села на место Мисти и продолжила разгадывать кроссворд, ибо рыжая бестия теперь не скоро бы про него вспомнила, планируя, как бы сделать так, чтобы эта игра не закончилась оградительной лентой. Трейси сочувственно ей подмигнул, не переставая перебирать пальцами мелки, и тяжело вздохнул. Из всех присутствующих он был почти что самым терпеливым и спокойным. Во всяком случае, до тех пор, пока его рука не касалась руля. Как показал опыт, на водительском сиденье Скетчит становился на удивление непредсказуемым. – Мда... - подал голос Брок после того, как половник звякнул о кастрюлю, - чувствую, это будет что-то с чем-то. Я, конечно, не возражаю, иногда и отдохнуть стоит, но я нутром чую, не кончится это добром. – Ладно бы Эш, это ещё можно как-то пережить, - поделилась с друзьями Доун, начавшая ковырять в зубах зубочисткой в надежде, что это поможет ей вспомнить дату битвы под Полтавой, - но Мисти, что бы она ни говорила, страшна в гневе. Будет орать и беситься не хуже, а то и больше. – Надо бы предупредить наших, чтобы ничего особо не чудили, - вставил Трейси. - Особенно волшебников, ну, и тех, кто наоборот — обычные. Вот Лайту-куну сегодня сюда точно лучше не суваться, а то плохо будет. Наступило согласное молчание, в котором каждый уже начал думать о своём. Факт предстоящей игры и возможных разрушений (про приведённый в негодность спортивный зал говорить и вовсе не приходилось), стоит отметить, не вызывал какого-то особенного страха, ибо с тараканами Мисти и Эша все давным давно ужились, будучи знакомыми с ними достаточно долго. Никто даже предположить не мог, что в этот же вечер оправдаются худшие их опасения, – все до одного.