protect me from what i want

Ладно. Не то, чтобы Юнги страдал. Но выебоны Чимина порядком подзаебали. Юнги так и говорит, а Чимин зло щурится, бросает в старшего книгу, хватает бомбер со спинки стула и хлопает дверью. Но возвращается буквально через секунду, утягивает со стола оставленную пачку честера, Юнги даже слова сказать не успевает, слышит: «Как же ты заебал, Мин Юнги», и дверь снова закрывается с грохотом. Чимин не курит, но насолить белобрысому мудаку очень хотелось, поэтому он и утянул пачку сигарет. Путь до заброшенной стройки занимает ровно три песни. Чимин знает его наизусть, потому что в последнее время приходится много думать. А сейчас надо подумать, какого хрена с ним случилось. С каких пор его мир сузился до комнаты пять на пять, прокуренного голоса и белых волос. С каких пор Пак Чимин, который всегда и везде впереди планеты всей, внезапно стал простым наблюдателем. Чимин знает — это влияние Юнги. Того самого Юнги, который залил чиминовскую футболку слезами, когда они смотрели «Хатико». Того самого Юнги, который при просмотре «Укрощение строптивого» смеялся так ярко и искренне, что Чимин не мог не в его смех и улыбку. Того самого Юнги, который тексты серьезные пишет о подростках и взрослых и, когда Чимин слушает очередные отрывки, думает только о смысле и голосе. Того самого Юнги, который в своих странных тонкодушевных и долбоебических порывах смотрит «my little pony», а после говорит, что Чимин как Пинки-пай. Чимин обычно кидал в него подушкой и включал следующую серию «Ходячих мертвецов». Болтая ногами в воздухе, на высоте нескольких десятков метров, Чимин смотрит вниз и хочет научиться летать. Никакого самоубийства. Хочется, чтобы внезапно выросли крылья и взмыть так высоко, как только возможно, оставив все проблемы и Мин Юнги, в частности, здесь, на земле. Чимин ломает очередную сигарету и меняет песню в плей-листе. Юнги не переживает. Абсолютное «нет». Только телу не сидится ровно, ноги все пытаются увести в неизвестность, да и мысли как вороны, мечутся в черепной коробке, как в клетке. У Юнги дикое желание покурить, но мелкий говнюк последнюю пачку стащил. Юнги обещает себе, что руки оторвет, а если почувствует запах табака, то еще и голову. Чимин возвращается под вечер, с легкой улыбкой и мечтательным взглядом. Юнги на него смотрит, и тошно становится. Руки чешутся сделать хоть что-нибудь. Поэтому: — Как же ты бесишь, — говорит он и целует. Чимин улыбается и отвечает.