Пока тебя ветер несет

Том проснулся с худшей головной болью в своей жизни. Он захныкал, не в силах разлепить глаза, и натянул одеяло на голову. Сбоку раздался негромкий смешок: – О да, детка. Тебе надо попить. – Не-ет, – простонал Том, завозившись под одеялом. – Хотя бы выпей таблетки. Они помогут от головы. Вслепую приподнявшись, Том позволил Крису напоить себя водой и таблетками, и без сил упал обратно. – Что было прошлой ночью? – проскрипел он. Зубы словно превратились в каменное крошево, а сухой язык распух так, что с трудом помещался во рту. Кровать прогнулась под внушительным весом, и широкая ладонь легла Тому на макушку. – Ну, ты со всеми познакомился. Потом немного выпил. А потом я узнал, что ты, когда напьешься, превращаешься в маленького сонного котенка. Том неверяще фыркнул, но минуту спустя тихо спросил: – Я тебя не опозорил? – Вообще-то нет. Ты всю ночь был рядом со мной. И ты был классный. Том на некоторое время затих, а потом вновь подал голос: – Который час, папочка? – Начало второго. Том перекатился по кровати и прижался к бедру Криса лицом: – Хчу еще пспааать... – А как насчет того, чтобы поехать пообедать, потом взять фильм в прокате, вернуться домой и потрахаться? Медленно и печально, м? Том обдумал предложение. – А можно в обратном порядке? Крис откинул голову и расхохотался, и в животе у Тома защекотало от этого звука. – Мой малыш чувствует себя заброшенным? – Мой папочка обещал меня трахнуть после костра, и обманул, – сразу надулся Том. – Да, но малыш заснул еще по дороге домой. – Я уже проснулся. Крис улыбнулся и погладил Тома по щеке: – Хорошо. Я трахну тебя прямо сейчас. Том вскочил и метнулся в ванную, чудесным образом позабыв про головную боль. А может, она уже отступила под воздействием таблеток. – Я сейчас, только зубы почищу! После недолгой растяжки Крис улегся на спину и позволил Тому оседлать себя сверху. Тот весь был – один сплошной сгусток возбуждения. Он в быстром темпе заработал стройными бедрами, то и дело оглаживая себя по груди, оттягивая соски и со стоном откидывая назад золотистую голову. Крис упивался каждой деталью: алыми пятнами, тут и там вспыхивающими на длинной шее; ритмичными короткими вскриками; жаркой и влажной теснотой нутра, заглатывающего его член. – Папочкааа, – застонал Том, вжимаясь в его пах вертлявым задом. – Не останавливайся, детка, – прошептал Крис, схватил его за бедра и повел на себе вкруговую, задавая направление. Член Тома подпрыгивал от скачки, оставляя мокрые штрихи на животе. Тому нравилось, как Крис им управляет – а Крису нравилось вести и наблюдать, как его мальчик окончательно теряет голову. – Да, да... вот так, папочка... Я уже почти... – проскулил Том. Рот его распахнулся, он сжался в последнем, особенно сильном рывке, и тут же закричал. Оргазм прокатился дрожью по конечностям. Тома переломило пополам и он стал падать на Криса – но тот поймал его в полете и удержал на вытянутых руках. Липкая сперма оросила их животы. Крис запустил руку во взмокшие кудри и сильно сжал, пригибая Тома к себе: – А я еще не закончил ебать тебя, детка. Я буду драть тебя жестко, я залью тебя спермой. Под завязку твою киску забью. Сделаю тебе ребенка. Ты хочешь, Том? Отвечай. Хочешь от меня ребенка? Совершенно обалдевший Том закивал ему в шею, жарко и часто дыша: – Да, папочка... Сделай мне ребенка. Хочу быть большим и толстым от твоего ребенка. Крис сел, не отпуская Тома, и стал вбиваться в него снизу. Его мощные бедра подбрасывали Тома вверх, взмокшие тела смачно шлепались друг о друга. Том подвывал и сходил с ума от его напора, от его утробного рыка, знаменующего скорый оргазм. Они свалились, тяжело дыша, запустили друг другу руки в потные волосы и завершили соитие многоточием нежных поцелуев. – Я умираю от голода, – пожаловался Том. – Тогда встаем, – и Крис звонко шлепнул его по заднице, с ухмылкой встречая ответный взвизг. *** Недели шли одна за другой, но любовная лихорадка Тома и не думала угасать. Крис забирал его по пятницам, часто – прямо из школы, появляясь на стоянке к тому моменту, когда оканчивались занятия. Том подходил к нему спокойно – хотя ему хотелось бежать вприпрыжку! – с застенчивой полуулыбкой на лице, и сразу брал шлем из его руки. Крис всегда сидел в темных очках и, несмотря на осеннюю прохладу, в футболке, красуясь своими умопомрачительными тату. Легко коснувшись руки Тома, перехватывающей его талию, он заводил движок и с низким гулом нетерпеливо срывался с места. Большую часть выходных они проводили в постели. К вечеру воскресенья Крис выглядел как символ сексуальной изможденности – правда, рычащий и смеющийся; а Том, не отлипающий от него ни на минуту, походил на счастливого заласканного котенка. В кровати они ели, смотрели фильмы, разговаривали и спали – и никогда не отдалялись более, чем на расстояние вытянутой руки. Они вжимались друг в друга даже во сне. Иногда по ночам, когда город спал, Крис вывозил Тома покататься. По тихим улицам они гнали на восток, в пустыню, где не было ничего, кроме ветра и звезд. По дороге туда Крис любил остановиться на каком-нибудь мрачном пустыре и разложить Тома прямо на кожаном сиденьи Харлея. Слеты байкеров продолжались, и пару раз Крис с Томом оставались на ночь у Джейка Харпера – парня, который организовывал костры. Перед выездом они пристегивали спальник, подушки и пару одеял к мотоциклу, чтобы не замерзнуть в их стихийном кемпинге под звездами. Ночи в пустыне были холодны, и Том кутался в спальник, теснее прижимаясь к теплому Крису, которому вполне хватало одного одеяла. Единственным омрачающим пятном в этой идиллии был Мик. Он все время маячил где-то поблизости и наблюдал за Томом, маскируя свой интерес грубыми шутками и как бы дружеским похлопыванием по плечу. Но Том приучился стоять от него подальше – либо за спиной у Криса, либо рядом с ним, под тяжестью его обнимающей руки. Это было единственное безопасное место, куда Мик не посмел бы сунуться. И даже несмотря на Мика – Том любил эти выезды. Любил аромат древесного дыма, ночной простор и дух байкерского товарищества. Большинство крисовых друзей приняли Тома, даже девушки взяли его в свою компанию – и теперь он танцевал вместе с ними, а порой болтал о разных женских штучках. И ему нравилось, как в эти моменты Крис смотрит на него поверх костра, зажав в губах сигарету, и дьявольские огоньки пляшут в его бархатных глазах. По утрам Том любил проснуться раньше Криса и немного пошалить. Наскоро растянув себя за пару минут, он зарывался носом в волосы у Криса в паху, а потом взбирался на его крепкий утренний стояк. Обычно Том уже вовсю скакал к тому моменту, как Крис просыпался. А иной раз он брал его в рот, кружа языком и постанывая вокруг твердого ствола, и не отводил глаз от лица Криса. Тому нравилось наблюдать за сменой выражений: сперва Крис недовольно морщился во сне, потом лицо его разглаживалось, губы трогала блаженная улыбка, потом с них со стоном срывалось имя Тома – и, наконец, он просыпался окончательно. Том уже почти переехал к Крису. Он перевез к нему большинство своей одежды и сложил в шкафу рядом с его вещами. Его туалетные принадлежности лежали вперемешку с крисовыми на раковине в ванной. Шаг за шагом книги Тома, его музыка, блокноты и гаджеты прорастали в маленькой спальне, ставшей ему родным домом. Но ни один из них не обмолвился об этом. Они просто трахались, и ели, и катались, и все делали вместе – просто жили, постоянно подшучивая друг над другом и неустанно ласкаясь. Том еще никогда в жизни не чувствовал себя таким любимым, таким нужным кому-то. Дом матери казался ему могилой. В лучшем случае – временным пристанищем на пути в любимую лесную избушку. Мать стала брать еще больше смен и почти не появлялась дома. Джефф ходил как грозовая туча. Теперь он ненавидел Тома молча, лишь тихо матерился сквозь зубы, каждое воскресенье наблюдая из-за занавески, как Том спрыгивает с мотоцикла. Нос Джеффа сросся, хотя и несколько криво, но рука до сих пор была в тугой повязке – как оказалось, перелом вышел слишком сложный. Он стал больше пить, и Том до сих пор его побаивался – даже несмотря на то, что формально Джефф вроде бы следовал приказу Криса не приближаться к его мальчику. Крис оставлял все больше отметин на теле Тома. В паху, на бедрах, на шее все пестрело темными следами от пальцев, засосами и укусами. Особо внушительный синяк образовался на ключице, и Том прилагал все усилия, чтобы спрятать его под воротом свитера или слоями шарфа. Но в доме матери было жарко – поэтому однажды он забылся, выйдя на кухню за водой лишь в баскетбольных шортах и майке. Он уже подошел обратно к двери своей комнаты, как вдруг услышал сзади: – Ты шлюха. Волоски на теле тотчас встали дыбом, и стакан в руке задрожал. Том обернулся: Джефф стоял в другом конце коридора. В руке он тоже держал стакан, но там плескалась светло-коричневая жидкость. Джефф вперился в Тома стеклянными глазами и слегка покачнулся. – Ты слышишь меня, шлюха? – даже с такого расстояния до Тома долетел запах перегара. – Думаешь, я не вижу знаков твоего отвратного греха? Это же его засос у тебя на шее? Маленькая проблядь... ты только и ждешь, как задрать повыше жопу и дать первому встречному! А он ебет тебя и дарит подарки. Поэтому ты – шлюха, – Джефф щедро глотнул виски, и его лицо вроде бы расслабилось – но уже через миг исказилось в гримасе гнева, и он широко замахнулся стаканом. Тому хватило пары секунд, чтобы развернуться и впрыгнуть в комнату. В стену, у которой он стоял только что, врезался стакан, тут же рассыпаясь веером крупных осколков и янтарных брызг. Его собственный стакан выскользнул из пальцев и покатился по полу. Том захлопнул дверь и чуть не поскользнулся на пролитой воде в своих старых кедах. Джефф уже ломился в комнату: – Открой эту блядскую дверь! Том! Этому отморозку, значит, можно тебя трахать, а мне нельзя даже взглянуть на тебя? Ебаная сука! Открой дверь!!! Том в панике рванулся к окну. Сердце билось где-то в горле, и он едва успел приподнять раму, как хлипкая фанерная дверь с грохотом треснула, и щепки полетели по всей комнате. Том вскрикнул, инстинктивно пригибаясь и оглядываясь. Это было как в фильме ужасов, не иначе. Искаженное ненавистью лицо Джеффа казалось нереальным: оно выглядело как маска, как живой отпечаток самых темных, самых звериных эмоций, какие только могут быть в человеке. И в этом не было ничего притворного, вот что пугало Тома больше всего. Сейчас он верил, что Джефф без колебаний убьет его и изнасилует труп – или в обратном порядке, смотря какой демон в нем победит. Джефф в два прыжка пересек комнату, схватил Тома за щиколотку и потащил с подоконника. Том заорал, но Джефф зажал ему рот ладонью, волоча прочь от единственного пути к спасению. – Закрой свой блядский рот! Иди сюда и дай мне в жопу, грязная шлюха! Нет!!! Том собрал все силы и лягнул врага коленом в пах, всем своим весом наваливаясь на его больную руку. Джефф взревел от боли и разжал пальцы, и Тому этого хватило, чтобы вырваться и вновь метнуться к окну. Он был уже почти на улице, как вдруг его ногу пронзила адская боль. Джефф резко опустил раму вниз, прямо на его лодыжку, пробивая ее почти до кости. Том выпал из окна и приземлился на усыпанную гравием мерзлую землю. Из раны хлестала кровь. Но его это не остановило. Сдерживая слезы и рвущийся из груди крик, он поднялся, хромая, и влез на велосипед, который теперь всегда держал под окном. В колено стреляло болью при каждом движении, но он все равно крутил педали. – Стой! – услышал Том и оглянулся. Джефф высунулся в окно, его глаза расширились от ужаса и будто бы даже протрезвели. – Том! Куда ты? Постой, пожалуйста. Извини, я не хотел! Но Том не сбавил скорости, продолжая удирать вверх по улице. Он не успел взять телефон – к счастью, тот был спрятан под матрасом, и стоял на беззвучном режиме. Если Джефф не разгромит его комнату, то Том заберет телефон завтра. Хотя вряд ли эта скотина посмеет коснуться его вещей. Страх в голосе Джеффа давал понять, что он отчетливо осознает, куда Том направляется. И к кому. Ехать получалось ужасно медленно. Том петлял по улицам, направляясь к окраине. За ним стелился кровавый след, и в кеде хлюпало каждый раз, когда он жал на педаль. Том старался ни о чем не думать и просто держать баланс. Слезы размывают обзор. Чем дальше от центра, тем меньше уличных фонарей. И тем холоднее. Ночь окружает со всех сторон, заползает под кожу, темная и беспросветная. Только серебрящаяся луна да редкие звезды помогают ему, неярко освещая путь. Зубы стучат, а конечности леденеют от холода. Дыхание клубится перед лицом. В конце концов Том свернул на подъездную дорожку к дому Криса. Он уже задыхался, и ему мерещилось, что огромные чавкающие пасти летят за ним по пятам, стелются по земле, чтобы сдернуть с велосипеда и затащить в кусты. Том рухнул в саду перед строем байков – и краем уплывающего сознания удивился, почему их так много. Лодыжка распухла, а легкие скукожились от холода, так что больно было вдохнуть. Вскарабкавшись на крыльцо, он буквально провалился в дверь. И тут же был ослеплен: кажется, не меньше сотни глаз уставилось на него. И среди них не было, не было, не было Криса. Только табачный дым, задорное кантри из радиоприемника и батареи пивных бутылок. А Криса не было. – Папочка, – пробормотал Том, чувствуя слабость и головокружение. Его затрясло. – Эй, парень, ты в порядке? – какой-то мужик встал и сделал к нему шаг. Том отпрянул назад, ударяясь спиной о дверной косяк. – Не трогайте меня, – выдохнул он. – Тихо, спокойно. Ты кого-то ищешь? – Да это же Крисов пацан, – сказал кто-то с дивана. Тому показалось, что это тот самый парень, что сомневался в его возрасте тогда, на первом слете. Том никак не мог запомнить его имя. Джонни, что ли? Может, Крис в спальне, подумал Том, и стал пробираться сквозь дым и многочисленные джинсовые ноги. – Иди сюда, гомосятинка, – хохотнул Джонни и с размаху хлопнул Тома по заднице. Том охнул и, теряя равновесие, упал на пол. Лодыжка тут же вспыхнула огнем, и он схватился за нее с тихим воем. Кто-то успел рассмеяться и тут же затих. В комнате повисла мертвая тишина, лишь печальный женский голосок поскуливал из приемника. Том поднял глаза и увидел Криса, стоящего в проеме двери. Он молчал, только смотрел на него в упор. А потом перевел взгляд на Джонни. – Это было грубо, Джонни, – прозвучал чей-то голос. – Понятно же, что у мальчонки какая-то беда. Джонни примирительно поднял руки, обращаясь к Крису, который уже направлялся к нему стремительным курсом: – Слушай, чувак. Это была просто шутка. Я и не думал, что он свалится! Крис рванулся вперед и схватил Джонни за ворот куртки. Молниеносно пнул коленом в живот, и без паузы дважды – локтем, потом кулаком – ударил в лицо. Джонни обмяк, и Крис протащил его до двери и вышвырнул на улицу. Тот со стоном шмякнулся на промерзшую землю. Крис обернулся и обвел остальных таким взглядом, что все тут же повскакивали с мест и быстро покинули дом. Крис запер дверь и бросился к Тому, скрючившемуся на полу. – Папочка? – выдохнул тот, часто моргая. – Детка, – прошептал Крис, обхватывая его лицо ладонями. Его собственное лицо ходило ходуном от гнева и беспокойства. – Что случилось? Кто это сделал? Господи, да ты весь ледяной... Том дрожал, когда Крис поднял его на руки и понес в спальню. Там он раздел Тома, потом разделся сам, донес до ванной и поставил в душевую кабину, не выпуская из рук. Вода лилась на них сверху мелкими теплыми струйками, и Том прильнул к Крису, прижался губами к бритому виску, запутался пальцами в длинных прядях. И рассказал ему все. Как Джефф обозвал его, как запустил в него стаканом с виски, как вышиб дверь в его комнату; как Том пытался сбежать в окно и тот чуть не сломал ему ногу оконной створкой. И о том, как он испугался, что Джефф сделает с ним что-то ужасное, если поймает. Крис был потрясен до глубины души, едва услышав имя обидчика. Ему казалось невероятным, что Джефф посмел его ослушаться. Чем больше каменело его лицо, тем сильнее он прижимал к себе Тома, мягко оглаживая по спине. Красная вода, струящаяся у них под ногами, постепенно розовела, пока не стала совсем прозрачной. Крис не проронил ни слова о Джеффе. Он нежно и успокаивающе ворковал Тому на ушко, заворачивая его в большое полотенце и вытирая ему волосы. Затем он обработал рану перекисью, залепил пластырем и перевязал бинтом. Отнеся Тома в постель, он укутал его двумя одеялами и поставил рядом на пол маленький комнатный обогреватель. И, наконец, выпрямился над кроватью с сосредоточенным видом: – Где твой телефон? – Я не успел его взять, п-папочка… – Как ты сюда добрался? – На в-велике… – Он сейчас дома? – Крис вел свой допрос сквозь зубы, почти не разжимая челюстей. – Я не д-думаю, – Том безуспешно пытался унять дрожь, что до сих пор его не отпустила. – Он же звал меня об-братно, когда я уже был на улице. К-кричал, что просит прощения. Я с-сомневаюсь, что он… что он остался д-дома. Крис склонился и поцеловал его в лоб. – Я съезжу заберу телефон, хорошо? А ты пока поспи. Я быстро. – Нет, папочка! – воскликнул Том, подскакивая на кровати, и схватил Криса за руку. – Не уходи, прошу тебя! Останься со мной. Крис немного поколебался. Его мозг уже настроился на решение задачи: отыскать ублюдка и вломить ему по первое число. Но в конце концов он кивнул и улегся рядом с Томом поверх одеял. Том выпростал руки из своего кокона и притянул Криса к себе, обнимая. Постепенно его дрожь утихла, он успокоился и вскоре заснул. Крис гладил его волосы, прижимая к себе расслабившееся тело. Такое хрупкое, такое нежное и доверчивое... Почему этот ангел выбрал преступника, чтобы вверить ему свою жизнь? Крис этого не знал. Но был уверен в одном: он не вправе обмануть это безоглядное доверие. Он сделает все, чтобы защитить своего малыша. Чего бы ему это ни стоило. Уставившись в стену, Крис рисовал в воображении живописные картины расправы над Джеффом. Перед его глазами ярко вспыхивали сломанные челюсти и пробитые коленные чашки. А кости ему он переломает так, что они прорвут кожу и будут торчать кровавыми осколками. Крис не любил пистолеты, считая их оружием трусов, и только в самых редких случаях использовал нож. Когда это было действительно необходимо – хотя случай Джеффа был явно не из таких. Том всхлипнул во сне и вцепился в Криса, сдвигая брови в болезненной гримасе. – Ш-ш-ш, маленький, – прошептал Крис. – Я с тобой, ты в безопасности. Когда стало ясно, что Том заснул крепко, Крис осторожно высвободился из его рук. Подтянул на нем одеяло до подбородка, тихо вышел в гостиную и прикрыл за собой дверь. *** Сегодня был четверг, поэтому Крис не ждал Тома в гости. Обычно на неделе приезжали ребята, чтобы держать его в курсе рабочей ситуации. У мотоклуба уже давно существовала договоренность с магазинами, торгующими спиртным. В обмен на «крышу» владельцы магазинов ежемесячно поставляли клубу бесплатную выпивку и отстегивали процент с выручки. Облеченные полномочиями байкеры собирали дань и отвозили Мику, который потом распределял ее между всеми членами команды. Несмотря на свой возраст, Крис считался неофициальным замом Мика, хотя эта должность обычно передавалась по старшинству. Конечно, пребывание в тюрьме выбило Криса из привычного круга – но некоторые ребята взяли на себя труд просветить его насчет нынешнего положения дел. Кое-что действительно изменилось. Два магазина были вычеркнуты из списка за неуплату, но несколько других заняли их место. Пока Крис был за решеткой, роль правой руки Мика взял на себя Джим Харви. Впрочем, он с видимым облегчением отказался от этой должности, когда Крис вернулся. Джим был хорошим парнем, возрастом постарше Криса, и единственное, что его по-настоящему интересовало – это байки, а не власть. Однако возвращение Криса не все приняли с радостью. Были и такие, в основном новые члены клуба, которых он раздражал. Например, Джонни. Но Крису было плевать: у него была поддержка основного, «старого» состава, а остальное не имело значения. На прошлой неделе девять алко-маркетов заручились поддержкой клуба на случай взлома и ограбления, так как в последнее время – видимо, из-за наступивших холодов – кражи участились. Байкеры реагировали эффективнее и быстрее, чем полиция, так что воришек часто удавалось поймать еще на месте преступления. Из-за условий страховки хозяева даже побаивались звонить властям, потому что торговали кое-чем нелегально. Пока Мик поручал Крису не слишком много дел, якобы давая ему время привыкнуть к вольной жизни. Спасала работа в магазине запчастей: пусть его руки были вечно грязными от моторного масла, но починка машин и мотоциклов позволяла хоть как-то держаться на плаву. Кроме того, ему нужно было держать марку перед копами, что он ведет спокойную жизнь законопослушного гражданина. По условиям надзора он исправно сдавал анализы и старался не суетиться во время регулярных визитов в полицию. Пока что это работало. Крис никогда не рассказывал Тому о своем побочном бизнесе, хотя он и приносил основной доход. И немалый доход. Его домик и все мотоциклы были куплены на эти левые деньги. Расходовал он довольно немного, по большей части на коммунальные платежи и налоги. Остальные деньги Крис хранил на банковском счету, поместив лишь малую часть на дебетовую карту. В ночь, когда Криса арестовали, он отправился по поручению Мика вслед за Тони – своим одноклубником, которого Мик еще раньше послал обработать одного клиента, якобы задерживающего выплату. Но перед этим Крис проверял отчетность и заметил, что клиент совсем недавно уже выплатил сбор в виде денег и дюжины ящиков алкоголя. Он позвонил Мику, чтобы прояснить ситуацию. Мик немного помолчал, но в итоге признался, что Тони сегодня тоже проверял отчетность и сообщил ему о задержке платежа. – Поезжай за ним, – велел Мик. – Останови этого идиота, пока он понапрасну не расквасил морду чуваку и не испортил нам репутацию. Крис не хотел, чтобы их стабильный бизнес пошатнулся – не важно, из-за просчетов ли Мика, или из-за вранья Тони. Поэтому он резво вскочил в седло Харлея и помчался к магазину. Он застал Тони уже на выходе. Разговор на повышенных тонах быстро перерос в драку, и оба были уверены, что просто выполняют приказ своего босса. Крис победил. Разумеется, относительно – потому что Тони повезли в реанимацию, а его в участок. Слава богу, Тони выжил, иначе Крису светил бы куда больший срок за непредумышленное убийство. Крис думал об этом случае все годы, что провел в тюрьме. И ему очень хотелось узнать, какое потайное дно скрывалось за поступком Мика. В том, что все это подстроил Мик, у него уже не было никаких сомнений. Но зачем он столкнул их с Тони лбами? Зачем отправил в одно и то же время в один магазин, но с совершенно противоречащими друг другу приказами? Крис ломал над этим голову чуть ли не каждый день – в том числе и сегодня, когда приехали ребята. Незадолго до появления Тома, раненого и замерзшего, Джим Харви поманил Криса на улицу. Они зашли в гараж, и Джим, помявшись, завел осторожный разговор: – Помнишь тот магазин, где вы с Тони сцепились? Крис с минуту смотрел на него, не моргая, и потом едва заметно кивнул. – Там у хозяина был сын. Совсем сопляк, может, лет четырнадцати... Я просто подумал, ты должен знать. Там было что-то нехорошее. Мик что-то сделал с тем парнишкой, что-то... сексуальное, – Джим запнулся и немного помолчал. – Ты хороший парень, Крис. Ты мне нравишься. И другим ребятам тоже. Ты для нас лучше... и моложе. Поэтому я скажу откровенно, – Джим глубоко вдохнул, как перед прыжком. – Мое мнение такое, что Мик заметал следы. Смотри: Тони идет надрать зад клиенту, ты идешь надрать зад Тони. В лавке шухер, у хозяина проблемы, вы с Тони выходите из игры. А Мика никто не трогает, вы же молчали как партизаны. Так что он вроде не при делах. – А что стало с тем хозяином? – спросил Крис. Джим пожал плечами, застегивая молнию куртки: – Разбился в аварии. Через неделю после того случая. – А его сын? – Этого никто не знает, – покачал головой Джим. Сердце Криса ухнуло в пятки. Должно быть, на его лице отразилось смятение, потому что Джим ободряюще сжал его плечо: – Я просто хотел тебя предупредить. Но это между нами, если что – я тебе ничего не говорил. Но этот твой Том... будьте с ним поосторожнее, ладно? Я знаю, что у вас все по взаимному согласию, это более чем очевидно. Я вижу, как он на тебя смотрит. Но у Мика с тем пацаном никакого согласия не было. Понимаешь, о чем я? Об этом мало кто знает, да и то все лишь слухи. Но лучше береги мальчишку. Не отпускай его от себя. Джим попрощался и ушел, а Крис еще некоторое время стоял посреди гаража, осмысляя услышанное. Вернувшись в дом, он как раз застал конец сцены, как Джонни с пьяной ухмылкой бьет Тома по заду, а тот падает как подкошенный. А теперь, значит, Джефф.