***
Соня, как ты ласково прозвала чёрного кота, что больше всего на свете любил спать у тебя на руках, оказался ужасно пугливым. Стоило ему услышать посторонний звук, как он срывался с твоих рук, не редко оставляя глубокие царапины, и, вздыбив шерсть, удирал в ближайшие кусты. Родители над этим смеялись, а ты вновь обрабатывала свои раны. Правда кот всегда к тебе возвращался и виновато глядел на новые порезы, оставленные им же. К посторонним Соня относился настороженно и напряжённо, да и домочадцев твоих не жаловал. Один братик чего стоил. Мальчишка вечно пытался его поймать и погладить, но мог лицезреть лишь задние лапы и хвост, мелькающие в зелени. Какие только ловушки малыш не строил, а всё без толку. Соня оказался не только быстрым, но ещё и поразительно умным. Однажды ты заметила, что кот сам строит ловушки, и это тебя позабавило. Играть с Соней было ещё интереснее. Так ты любила прятаться от него в густых зарослях и наблюдать, как кот обнюхивая всё вокруг, как заправская поисковая собака, медленно продвигается к твоему убежищу. А стоило ему напасть на твой след, так он с ошалевшим выражением морды набрасывался на тебя и вылизывал руки и лицо. Удивительно было и то, что если тебе грозила опасность в виде собак или других людей, то Соня превращался из робкого боязливого кота в настоящего льва, защищающего свою собственность. А тебя он оберегал ревностно. Малейшее поползновение грозило расправой. Тебя всегда поражало с какой яростью он налетал на псов, вызывая шок и ужас на их мордочках. Они всегда преклоняли перед ним головы и, скуля, отползали в сторону. Казалось такой утончённый, маленький кот, а сколько в нём мощи. Однажды соседи пытались выкрасть твоего Соню, но они не только не сумели переманить его в свой двор, но и получили множество увечий. Ты же, видя их располосованные лица, злорадствовала, а кот, глядя на твоё довольное лицо, был готов повторить свой подвиг ещё хоть сотню раз. — Слушай, твой кот бешеное создание, — в один из вечеров, наблюдая за тем, как ты самозабвенно гладишь чёрного, как уголёк, кота, проворчал брат. Тебе показали располосованную щёку и подбитый глаз. Глядя на увечья младшего любимого, но такого надоедливого брата, ты рассмеялась. — Он тебя так? Молодец, — лёгкий чмок в мордашку, и Соня радостно заурчал. — Так тебе и надо, — показала язык младшему брату. — Будешь знать, как к коту приставать. — Ну так не честно! — взвыл мальчонка. — Ма-а-ам! — Отстань от сестры и кота, — отмахнулась женщина, а ты, обнимая животное, помахав недовольному братцу рукой, скрылась у себя в комнате. Всё же Соня всегда мстил за тебя младшему брату.***
В такую жаркую погоду, какая стояла на дворе, ты решила спать нагишом. Потому развалилась на покрывалах в одних трусах, но и в них было кошмарно жарко. Пот градинами усыпал спину, а волосы были стянуты на макушке. Электричество отключили, потому от вентилятора не было никакого толку. Уснуть ты сумела только после полуночи, измученная жарой. И была рада этой короткой передышке. Но она закончилась так же внезапно, как и началась. Сквозь сон ты ощутила, как спружинила кровать, когда на неё кто-то взобрался. А потом сквозь дурман сна почувствовала, как с тебя нежно стащили трусики и вдоль позвоночника заскользил горячий шершавый язык и закончил свой путь за ушком. За невесомым поцелуем последовал укус, и ты томно вздохнула в подушку, распахивая глаза. Чьи-то тонкие пальцы скользнули под живот, лаская кожу. А потом ты ощутила, как невыносимо горячее тело опустилось на твоё, и над ушком раздался рокот. Утробный, глухой, волнующий, прошибающий тело на дрожь. — Хозяйка, — укус в шею. Болезненный, на утро останется синяк. Широкая ладонь скользнула на горло, сжимая, заставляя тебя податливо следовать её движению. Сев на колени, ты откинулась на крепкую мужскую грудь. Юноша заставил тебя повернуть голову и в поле зрения попало его смуглое лицо. Знакомые фиалковые глаза мерцали в полутьме. Юноша склонился к тебе, запечатлевая на губах долгий, страстный поцелуй. Рука по-прежнему сжимала горло, лаская большим пальцем, а вторая скользнула вниз к промежности. Твоё тело выгнулось, когда пальцы опустились на клитор, лаская медленными круговыми движениями. Громкий стон сорвался с губ, наполняя тишину комнаты, но широкая ладонь тут же накрыла раскрывшийся ротик. — Тш-ш-ш, — зашептал юноша урчащим голосом. — Тише. Мы же не хотим, чтобы нам помешали твои родители. Страх, что вас могут услышать отрезвлял и волновал, но сдерживать стоны было просто невыносимо. Накрыв руки любовника, ты задрожала, ощущая, как низ живота сводит, и жар расползается по всему телу, отзываясь дрожью в каждой клеточке. Ты застонала, изгибаясь, ёрзая в крепких объятиях. Острые зубы юноши вновь впились в шею, на этот раз прокусывая до крови. — Тебе хорошо? — замурчал он, зализывая рану. Грудь тяжело вздымалась и тело сводила слабость от пережитого оргазма. Юноша убрал ладонь с твоих губ, но лишь для того, чтобы накрыть их своими губами. Целуя тебя, он слегка приподнял податливое тело, скользя по влажным складкам членом. — Моя, — рыча вздохнул юноша, скользя внутрь. — Моя, — застонал он тебе на ушко, начиная движение и поглаживая чувствительный бугорок пальцами. Стоны вновь наполнили горло, срываясь с губ. Сдержать их было невыносимо. Толкнув в спину, он заставил тебя уткнуться лицом в подушку, вскинув вверх бёдра. Рука сдавила горло, заставляя подавиться воздухом, отчаянно впиться в его запястье ноготками. Он погрузился в тебя так глубоко, лаская между ног. — Моя, — прорычал юноша. — Анубис счастлив наконец быть с тобой воплоти. Толчки стали быстрее, между ног свело от нарастающего удовольствия. Анубис вновь склонился к твоему лицу, заглушая громкий стон. Впереди была целая ночь.