"Чисть"

*Какая-то каша из цикла "женского лона не имею, но тоже истернуть могу". Гоменнасайте меня на все четыре стороны* Мидорима пулей вылетел из кустов зловредника, чем изрядно напугал полдничающего Такао. Кентавр изумленно вытаращился на не запылившегося Шинтаро, сжимая в руке большой огурец, надкушенный со стороны горькой жопки. -О, привет. Я, если честно, и не думал, что ты все-таки придешь, - брюнет хрумкнул огурцом, вытягивая тревожащую конечность, - Чего с ведром? Опять водички набрать, или это запоздалая мысль о том, что неплохо бы мне намять бока за растление малолетних? -Да я... из-за тебя... а ты... - Шин стукнул ведром об гальку, шлепнулся рядом на колени. Слов не хватало, равно как и воздуха, даже ругательств еще таких не придумали, какими следовало поносить самодовольно глумившегося коняку. Видя, что человек начал истерить, кентавр дожевал огурец, поднялся с земли и, припадая на заднюю ногу, подошёл к бессвязно бормочущему пареньку, успокаивающе прикасаясь к подрагивающим плечам. -Тише, тише... Первая любовь что ли? Тогда понятно, чего это тебя так понесло. Не переживай ты так, это пройдет, будут у тебя в жизни новые и новые объекты воздыхания, ещё успеешь привыкнуть и зачерстветь. -Какие это "новые"? - на Казунари глянули цепко зеленые глаза, одна мысль о том, что его и в дальнейшем будет так выкручивать в светлых чувствах, ставила истеричную пластинку заново. -Ну не собираешься же ты всю жизнь любить кентавра? Вопрос прозвучал хлестко и обидно. Между слов, сказанных Такао, можно было разглядеть завуалированное "Ты дурачок или прикидываешься?". Мидорима взглянул неприязненно на улыбающегося Казунари, рывком поднялся на ноги и, подхватив гулко бренчащее ведро, зашагал прочь от недоумевающего кентавра. Действительно, навыдумывал себе черт знает чего, как девка на выданье. Обыкновенная скотина, на досуге играющая на доверчивых человеческих чувствах. -Стой! Стой, да подожди же! Я обидел тебя? - Такао догнал быстро удаляющегося парня, заграждая ему путь, - Извини, я не знал... ну, что ты так, глобально... Думал, просто временно разум помутился, у всех бывает при встрече с моими сородичами. А ты... прям любишь? - брюнет обхватил ладонями лицо насупившегося, смущенного Мидоримы, заставляя парня смотреть прямо и открыто. -Моё дело, хочу - люблю, хочу - с вилами гоняюсь, - перешел в нападение Шинтаро, - Если так смешно, то можешь смеяться, сколько влезет, - он и не заметил, как оказался прижат к груди чуть присевшего кентавра, и что его неровное дыхание опаляет раскрасневшиеся щеки человека, - Я... я понимаю, что это несколько странно, местами даже глупо… не поверишь, но я всерьез подумывал о том, чтобы дать тебе человеческие ноги, как Русалочке из сказки… А уж про то, о чем я думал ночью, мне даже вспоминать стыдно, не то что тебе рассказывать… Такао подался вперед, увлекая грозящего вот-вот разреветься человека в нежный поцелуй, поначалу целомудренный, но, почувствовав, что Шин отвечает, ловко скользя своим язычком, кентавр осмелел, спуская свои руки ниже, сначала на талию парнишки, а потом и на упругую, молодую задницу. Казунари легонько сжал мальчишеские полупопия, довольно ухмыляясь в поцелуй довольно-таки милой реакции Мидоримы на такое нехитрое действие: Шин простонал, да до того, маленький совратитель, развратно, что у кентавра на секунду промелькнула мысль из разряда "валить и трахать" но, к превеликому сожалению Такао, у человека не наблюдалось достаточно широкого отверстия, чтобы это осуществить. Острая боль ноги, на которую брюнет ненароком перенес весь свой вес, отрезвила Казунари, улетевшего в облака. Он сдавленно промычал, отстранился от разомлевшего, раскрасневшегося лица Шинтаро, кривясь от нестерпимой агонии. -Ч… что-то не так? – осоловело пролепетал Шинтаро, не замечая, как пустил слюну от наслаждения. -Нога… недавно то ли подвернул ее, то ли ушиб… - Такао поморщился, нехотя выпуская из объятий теплое тело, - Просто ни днем, ни ночью покоя нет. Уже давно бы зажила, так нет же, все еще зудит. -Давай осмотрю? Может, там что-то серьезное, - не то, что бы Мидорима был таким уж великим ветеринаром, все его познания в звериной медицине заканчивались иногда успешными извлечениями клещей у кота, но вдруг он чем-то да мог помочь своему возлюбленному. Казунари улегся набок, осторожно приподнимая конечность, которую он с удовольствием отдал бы уже тем шакалам, лишь бы перестала болеть. Мидорима осторожно взял в руки ногу, внимательно осматривая копыто. С ним было все в порядке, а вот над копытом, в щиколотку, вонзилась длинная колючка акации. -Лягаться не будешь? – осведомился Мидорима у напряженно сопящего Казу, тот фыркнул, закатывая глаза: -Постараюсь, - но стараться даже не нужно было, он и пикнуть не успел, как одним махом Шинтаро вытащил колючку из ранки. Брюнет удивленно воззрился на своего эскулапа, запоздало ойкнув, - И все, что ли? Нога хоть не отсохнет? -До свадьбы заживет, - парень выбросил коварную колючку подальше и, немного подумав, рванул на себе рукав. Казунари в шоке наблюдал за происходящим, полагая, что Мидорима сейчас разденется и наскочет на него, но ничего подобного не случилось. Зеленоглазое чудо просто перевязало рану извращенцу, и Такао не знал даже, радоваться ли ему за оставшуюся в целости задницу Мидоримы, или же сожалеть, что ничего пикантного не будет. Хотя, кто сказал, что не будет?.. -Иди-ка сюда, - охнувшего Шина повалили на спину, кентавр поближе к себе подтянул сопротивляющуюся тушку, одной рукой он крепко прижимал к себе сопротивляющегося юношу, второй же вовсю шурудил в штанах благодетеля. -Нх… Такао… ааах… пре… крати… -Я тут подумал, - Казунари и слушать не хотел протестов смущенного парня, продолжая свое грязное дельце, - Я до сих пор не знаю, как тебя зовут. -Ми… Ми… Ми… -Мимими? Странное имя, хотя, оно тебе, безусловно, подходит. -Мидорима Шинтаро я, черт!! Не трогай его! Ах! -Ничего не знаю, Мимими, у нас, у кентавров, принято благодарить за добрые дела, вот я и возвращаю должок. -Ты его извра… щаешь… гх… - хоть Шинтаро и рыпался, как мог, ему безумно нравилось то непотребство, которое Такао чинил над ним, заталкивая глубже в адский котел. -Да ладно тебе, просто получай удовольствие, - Такао прихватил губами мочку ушка сладко стонущего Мидоримы, быстрее двигая рукой, сжимая его колом стоящий член. Удивительный малый, и хочет вовсю и сопротивляется, будто его тут насилуют. Прелесть. Шин выплеснулся в руку Казунари, почти сойдя с ума от нахлынувших чувств. Одно дело, когда ты сам, другое дело – когда тебе. Ощущения разительно различаются. -Ну вот, больше кричал и возмущался. -Я не кричал. -Ничего, еще закричишь, не сомневайся, - блеснул зубами Казунари, подмигивая раскрасневшемуся Мидориме. Тот сглотнул вязкий комок собственной слюны, прикидывая, как сказать матери, чтобы та не приценивалась к предполагаемым невесткам.