Как музыкальное сопровождение:
Peter Gabriel - My body is a Cage
POV Мери В следующий раз меня разбудил осторожный стук в дверь. Сначала я думала, что мне показалось, но когда стук повторился, я не на шутку испугалась. «Кто это может быть?» – думала я, дрожа от страха, и тихонько вышла в гостиную. На часах было около десяти. «Боже, что же делать?» - пронеслось у меня в голове, когда, оглядывая гостиную, я поняла, что здесь нет почти ничего, что можно было бы использовать как оружие в случае опасности. «Холмс! – восклицала я мысленно. – Куда вы запропастились, когда вы так нужны?..» Стук раздался снова, и по его настойчивости я поняла, что человек, стоявший по другую сторону двери, не уйдет отсюда просто так. Я быстро подошла к камину и схватила кочергу. Тут к моему величайшему ужасу я услышала, как в замке входной двери медленно поворачивается ключ. Я едва не закричала от испуга, но быстро скрылась в спальне. Сжимая в руках кочергу, я прильнула к стене, решив, что просто так я не сдамся, кем бы ни оказался тот, кто уже вошел в номер. В гостиной послышались твердые шаги и звон ключей. Мне пришло в голову, что ни вор, ни убийца не будут входить так уверенно и нагло. - Мери, вы здесь? – раздался вдруг знакомый голос. - Боже мой!.. – тихо всхлипнула я и, тяжело дыша, постепенно сползла по стене. Кочерга выскользнула из моих ослабевших рук и с глухим стуком упала на пол. Я закрыла лицо руками и глубоко вздохнула, чтобы придти в себя, а потом поднялась на ноги, поправила на себе одежду, пригладила волосы, и медленно, но уверенно вышла в гостиную. Посреди нее стоял Шерлок Холмс. Он был одет с иголочки и, как всегда, уверен в себе, но странно бледен и до такой степени взволнован, что это бросилось мне в глаза. - Вы напугали меня, – только и смогла произнести я. Холмс снял шляпу и бросил ее на диван, а потом медленно подошел ко мне и взглянул на меня так, что я смутилась. - Я... я не мог не вернуться, Мери... - заговорил он, тщательно подбирая слова. - И рад, что не опоздал. - Зачем вы пришли? – проговорила я раздраженно и скрестила руки на груди. - Я знаю, вы злитесь на меня, - продолжал он негромко. - Еще с того ужина в «Рояль». А сегодня вам пришлось пережить столько, что хватило бы не на одну жизнь, а на целых десять… Мне следовало больше доверять вам… и щадить… Я грустно усмехнулась. - Странно. Когда Джон участвовал в ваших расследованиях, вас это не особенно заботило… Легкое облачко затуманило его лицо. - Джон Ватсон – солдат и, кроме того, врач. Он видел много смертей и много раз попадал в переделки, так что одно-два новых приключения лишь добавят остроты его скучной жизни. Но вы – женщина… - …и, кроме того, невеста вашего друга… - Да, - иронично протянул он и бросил на меня недоверчивый взгляд. - И поэтому обручальное кольцо все еще на вашей руке. Я спрятала руки за спиной, что, конечно, не ускользнуло от взгляда Холмса. К моему ужасу, я совершенно забыла о кольце, и если бы Холмс не «напомнил» мне о нем, вероятно, я заметила бы его уже дома. - Я... я просто забыла снять его, - попыталась оправдаться я. - Конечно, - грустно улыбнулся он. - Вы так и не сказали, зачем вернулись. - Вы не желаете слушать. - Я слушаю вас. - Но вы не слышите, Мери… Что с вами случилось за этот час? - Я думала о том, как трудно иногда бывает различить в мужчине хитреца и пройдоху. - Большинство мужчин страдают этими пороками, верьте мне на слово, - проговорил он, заложив руки за спину и расхаживая рядом со мной. - Да, очень многие, - усмехнулась я. – Но я знаю мужчину, которому можно доверять. Холмс остановился и повернул голову. - Джон, - сказала я, предвосхищая его вопрос. Имя жениха прозвучало в моих устах звоном металла. Холмс взглянул на меня. Его карие глаза вспыхнули огнем, но он сразу отвернулся и сощурился, будто от яркого света. - Прекрасный выбор! – внезапно обронил он с грустной улыбкой, а потом добавил: – Вы будете счастливы... Я хочу, чтобы вы были счастливой!.. - Да, я выйду замуж за Джона и буду счастлива! – заявила я и натянуто улыбнулась. - Что ж, - сказал Холмс будничным тоном. – В таком случае, думаю, мне пора. - Да. - Я ухожу. - Да! Холмс уже развернулся и сделал пару шагов к двери, как вдруг замер на месте. - Но прежде, чем уйти, - сказал он изменившимся голосом и повернулся ко мне. – Я хочу потанцевать с вами… последний раз. Когда он сказал это, я почувствовала тяжесть в груди и непонятную тревогу. Холмс не ждал моего ответа, - просто бесцеремонно, с грохотом сдвинул вглубь гостиной мебель, которая могла бы помешать, а потом взял меня за руку и вывел на середину комнаты. Я совершенно растерялась и не смогла оказать никакого сопротивления, когда он с ходу притянул меня к себе и сразу же плавно закружил в танце. Сначала медленно, потом быстрее… Мое сердце пропустило удар. Мне казалось, что с того дня, как мы танцевали в гостиной на Бейкер-стрит, прошла целая вечность, но все воспоминания, все ощущения и страхи вернулись, когда Холмс вновь обнял меня за талию, а я положила ладонь на его плечо. Он вел меня, не грубо, но настойчиво, а я, ощущая под ладонью каменные мышцы его рук, только сейчас в полной мере осознала скрывавшуюся в его теле силу. Она немного пугала меня, но еще больше восхищала, а близость к нему вызывала у меня тайное смятение. Мой взгляд невольно скользил по изгибу его плеча, по узкой полоске нежной кожи между подбородком и воротником его белоснежной рубашки, по отвороту пиджака, на который ниспадали его черные, чуть тронутые сединой кудри, по линии губ... и я потеряла всякое самообладание! Желание прикоснуться к нему стало просто невыносимым! К горлу подступил жесткий ком. Я нерешительно дотронулась до его щеки подушечками пальцев. Холмс чуть отстранился и замедлил движения. Я поняла, что он смотрит на меня, но боялась посмотреть ему в глаза – если бы я сделала это, то не смогла бы сдержать слез... Тут мы сделали вальсовый поворот, но я слишком резко вернулась в исходную позицию и оказалась к нему так близко, что почувствовала его дыхание на своей щеке. Холмс остановился. Мое сердце бешено заколотилось. Его ладонь на моей талии неожиданно скользнула выше. Он мягко притянул меня к себе и поцеловал. Совсем не так, как на балу. Нежно, страстно, жгуче!.. Я опустила ладонь на его плечо и, впервые почувствовав непреодолимое желание, без тени смущения ответила на его поцелуй. Мои руки совершенно сами обвили шею Холмса, а потом потянулись к его галстуку и стали медленно его развязывать. Почувствовав это, Холмс осторожно опустил руки на мою талию. Только в этот момент я осознала, что на мне сейчас лишь ночная сорочка и ужасающе тонкий пеньюар, но голос моего разума был глух в ту минуту... Пальцы Холмса медленно потянули за завязки пеньюара, и тонкая ткань сползла с моих плеч. Справившись с галстуком, я расстегнула верхние пуговицы его рубашки и скользнула ладонью за воротник, обнимая его за шею, переплетая пальцы с завитками его длинных волос, лаская, наслаждаясь ощущением тонкой, горячей кожи под моей рукой. Его ладонь заставила меня запрокинуть голову, губы коснулись моего подбородка, дорожкой поцелуев спустились к основанию шеи. - Шерлок... - глухо простонала я, тяжело дыша от нахлынувших жаркой волной незнакомых доселе ощущений. Я шумно выдохнула, чувствуя, как от его ласк у меня подкашиваются ноги. Он помог мне избавиться от пеньюара, а затем снял пиджак и швырнул его на пол. Я расстегнула пуговицы его жилета и скользнула ладонями по его груди. Осторожно и ласково он провел ладонью по моей щеке, запустил пальцы в мои волосы. Я прижалась к ней щекой, затем губами и закрыла глаза. Я пыталась сдержать слезы, но против моей воли они предательски потекли по щекам. Холмс стер их подушечками больших пальцев, а затем притянул меня ближе и поцеловал мои влажные глаза. Я взглянула на него, убрала упавшую на его лоб прядь волос, покрыла поцелуями его лицо, с особенной нежностью касаясь губами щеки, которую я так щедро одарила звонкой пощечиной. Холмс взглянул на меня. Его глаза потемнели от страсти. Я протянула руки и расстегнула еще несколько пуговиц его рубашки, а он несколькими быстрыми, нервными движениями выдернул запонки из манжет и, не глядя, бросил их на пол. Дрожащими руками я вытащила его рубашку из брюк и замерла, увидев его обнаженную грудь и налитые мускулы. Я смутилась так же, как несколько часов назад, когда Холмс бесцеремонно снял рубашку в моем присутствии, но сейчас я испытывала совершенно иные чувства. И когда он взял меня за плечи, а потом, наклонив голову, резко и жарко поцеловал меня в шею, я ощутила, как трепещет во мне каждый нерв. - О, Господи!.. – вырвалось у меня. Его раскрытые губы скользнули к моему уху. - Иди ко мне!.. – прошептал он голосом, от которого меня бросило в дрожь. Это был единственный раз в моей жизни, когда голос сердца заглушил голос моего разума. Я порывисто обняла Шерлока и уткнулась носом между его шеей и плечом, с трепетом ощущая все нарастающую силу его объятий. Мысли путались от ощущения его горячего дыхания на моей шее. Прикосновения его мягких, влажных губ сводили меня с ума. Тяжело дыша, я припала губами к его плечу и вдруг почувствовала очень приятный, ненавязчивый прохладно-древесный аромат. Я удивленно приподняла бровь. «С каких пор ты стал таким джентльменом, Шерлок?..» - пронеслось в моей голове, прежде чем мои глаза снова закрылись от удовольствия, и я едва сдержала крик, чувствуя, как жадно и страстно его губы льнут к чувствительному местечку на затылке. От прикосновений Холмса, его поцелуев, от ощущения его горячей кожи под ладонью, от близости его тела кружилась голова. Он снова стал целовать меня, нежно, но настойчиво проводя языком по линии сомкнутых губ, побуждая их раскрыться, одновременно прижимаясь ко мне всем телом, лаская ладонями мои руки и плечи. Когда его ладонь неожиданно коснулась моей груди, меня бросило в жар. Я подалась вперед, раскрывая губы, а он удивительно быстро почувствовал это движение и одновременно скользнул языком в мой рот. И тут я словно издалека услышала свой стон, бесстыдство которого меня испугало. Услышав его, Холмс обнял меня еще крепче, целуя нетерпеливо, но нежно, а потом вдруг оторвался от моих губ, поцеловал в щеку и, взяв меня за руку, потянул к дивану. Убрав с него все лишнее, он усадил меня и снова приник к моим губам, нависая надо мной и опираясь коленом о сиденье, а я отвечала на его ласки, с наслаждением проводя ладонями по его груди, любуясь его стройной фигурой. Он наклонился ко мне, покрыл поцелуями мою шею, впадинки ключиц, опустился к груди, одновременно расстегивая пуговки моей сорочки, а я ласкала ладонями его плечи, руки и, краснея от стыда, еле сдерживала рвавшиеся из груди глухие стоны. Чувствуя кожей его горячее дыхание, ощущая, как бережно и нежно его губы касаются моих ладоней, запястий, пальцев рук, я вдруг призналась самой себе в том, что давно хотела узнать, каков Холмс с женщиной. И вот теперь я до боли кусаю губы, чтобы не закричать от удовольствия и, быть может, одна в целом свете знаю, какими осторожными и ласковыми могут быть эти крепкие, сильные руки, как может смягчиться этот глубокий, мелодичный голос. Я ждала от Холмса грубой силы, но совершенно неожиданно для себя узнала, каким нежным и страстным может быть этот непоколебимый, безразличный до холодности и временами суровый человек. Это открытие перевернуло все мое представление о нем! Холмс медленно сполз с дивана и опустился передо мной на колени. Его затуманенный взгляд скользнул по моей груди, и я почувствовала, как его пальцы забрались под тонкую ткань сорочки и сжали мою лодыжку. От неожиданности я прерывисто и шумно вдохнула. Его ладонь скользнула выше. И тут Холмс резко притянул меня к себе, одновременно придерживая рукой под колено, так, что края моей сорочки поднялись к бедрам, обнажая ноги. Наши губы вновь слились в поцелуе. Я закрыла глаза. Голова закружилась, и я почувствовала себя так, будто проваливаюсь в какую-то бездну, и вокруг нет ничего и никого, кроме нас. Я потеряла счет времени и забыла обо всем на свете. Но неожиданно Холмс замер, его руки легли на мои плечи, и он мягко отстранился от меня. Я очнулась от забытья и взглянула на него. Его взгляд обрел ясность. На мгновение он закрыл лицо руками, а потом, грустно улыбнувшись, посмотрел куда-то в сторону и поднялся на ноги. Эта неожиданная перемена в нем подействовала на меня отрезвляюще. Я вдруг почувствовала в груди неприятный холодок, и со стыдом и ужасом поняла, что чуть не произошло сейчас в этой комнате… Засунув руки в карманы, Холмс стоял у окна спиной ко мне. Я медленно подошла к нему сзади и остановилась в нерешительности. Он слышал, что я рядом, но не обращал на меня внимания и стоял, опустив голову. Мое сердце сдавила тупая боль. От нее становилось невмоготу. К горлу подступил жесткий ком. Я положила руки на плечи Холмса, но в этот раз сделала то, что мне хотелось сделать уже давно – я коснулась губами его спины и приникла к ней головой. - Простите меня… - проговорила я со всхлипом. Слова давались мне с трудом. – Это я во всем виновата!..