Бурю в паруса, попутного ветра в шляпы!

Ивори уже и не надеялась на то, что её пока оставят на корабле, и не скормят акулам. Принцесса словно попала в самое ужасное место на свете, с ужасными людьми, которые никак не могли относиться к ней как к леди. Но и ей не всегда хотелось относиться к окружающим, как подобает коронованной особе. В данной ситуации она скорее бы ругалась подобно кузнецу, если бы могла, но Рейн Фарис смилостивился, приказал выдать ей другую одежду… — Капитан, я все понимаю, — возмутился уже по обычаю тот, кто больше всех её задирал, — но почему ей выдали именно одни из моих штанов?! — Ну, а что поделать, Ганс, — похлопал его по спине один из пиратов, — если ты из нас самый мелкий. Точно, как баба. — Ты у меня сейчас ответишь за свои слова, селедка тухлая! Забившись в одной из пустых кают, где никого не было, Ивори попыталась как можно плотнее запереть дверь и подпереть ту пустыми ведрами. Так быстро она еще в жизни не переодевалась, хотя бы взять в расчет то, что ей с самого детства помогали с этим горничные и няни. Но сейчас девушка за долю мгновения стащила с себя платье, корсет, оставшись в нижней блузе, и тут же примерила штаны и старую рубаху. К удивлению, штаны Ганса оказались велики лишь самую малость, и все решилось веревкой, которую Ивори использовала вместо пояса. Волосы ей так же пришлось перехватить грубой веревкой, связав в несколько раз, чтобы не мешали. И когда девушка появилась на палубе, её уже ожидала старая, вылинявшая тряпка и ведро. Оглянувшись в поисках кого-либо, Ивори не потребовалось много времени, чтобы понять: вряд ли кто-то будет ей помогать, поэтому тяжело вздохнув, она подошла к своему орудию труда. Корабль качало на волнах, отчего её походка была не самой твердой, в отличие от привыкших к подобному моряков. Ивори весьма брезгливо оглядела, а затем взяла кончиками пальцев тряпку, все же, как ни крути, девушка являлась истинной принцессой, и заниматься подобной работой ей было непривычно. Пришлось собраться с духом, чтобы немного неуверенно вылить на палубу часть воды и принялась тщательно тереть доски, размазывая воду по поверхности. Ивори не была уверенна в том, все ли делает правильно, но пока на неё никто не кричал, она подумала, что все хорошо. Девушка не жаловалась, но морщилась каждый раз, не привыкшая к такому, но огорчало её совершенно не это. Душила ей горло обида на отца, который, похоже, действительно хотел избавиться от неё, раз сейчас не прикладывает никаких усилий, чтобы вернуть дочь в королевство. Ивори не нуждалась в напоминаниях, что она не самая красивая принцесса, не самая изящная и тому подобное, но такое отношение задевало даже её. И здесь, на пиратском корабле ей так же приходилось терпеть насмешки и укоры, что приводило девушку понемногу к отчаянию. Она везде была чужой: дома, здесь, так где её место? Но в то же время Ивори упорно размышляла над тем, что однажды пираты должны причалить к берегу, и тогда у неё может появиться шанс сбежать обратно в дворец. А пока подобного не случилось, девушка упорно возила тряпкой по палубе, поминая недобрым словом нерадивых гвардейцев и стражу, что позволили пробраться морским разбойникам в замок и похитить принцессу. Периодически она поднималась и осматривалась, где можно было еще вымыть столь своеобразный пол, и вновь опускалась на колени, бормоча под нос не самые подходящие для леди слова. Капитан корабля ничего ей не говорил, даже не замечал, казалось, стараний и работы девушки. У него были другие заботы и проблемы. На них напали другие пираты, и хоть команда Рейна взяла на абордаж их судно и отняла все, что могло предоставлять ценность, сам факт подобного возмущал. Какой никакой, а у пиратов тоже был свой кодекс. Неужели это с ними приключилось из-за того, что на борту женщина? Ганс вязал узлы на канатах, когда мимо него прошел помощник капитана и недвусмысленно кивнул головой в сторону входа в трюм, и мужчина поспешил за ним, обернувшись лишь единожды посмотреть, чем занята принцесса. Вдруг она решит прыгнуть за борт, то плакал их выкуп за неё, если он вообще будет. Но на палубе оставалось еще достаточно людей, чтобы проследить за ней. В трюме капитан собрал пятерку своих самых верных людей, и начал разговор отнюдь не за похищенную венценосную особу. — Когда на пиратов нападают свои же — это прямое нарушение, ведь все знают, что это наши воды. Эта мелкая шайка уже поплатилась за свои действия, но мы должны быть на чеку, спрута всем вам в глотку. — Капитан, но мне кажется, что за ними могут последовать и другие. С этим что делать? — Задал вопрос помощник хозяина корабля. — Мы дадим им отпор, всем, кто попытается нас захватить. Я намереваюсь получить выкуп за принцессу, и за эти деньги мы купим лучшее оружие, и тогда еще посмотрим, кто сможет взять нас на абордаж. — Надеюсь, — рявкнул Ганс, — она мне с самого начала не понравилась, а мы ей дали уже почти что кров над головой, одежду и еду! — Если не возьмем выкуп, продадим на ближайшем рынке невольников, думаю, что взять в служанки принцессу… найдутся желающие, -усмехнулся Рейн. — Я уверен, что мы сможем удержать эти воды в своих владениях. Ивори совершенно не подозревала об этом разговоре, была занята натиранием досок до блеска, хотя сама не понимала зачем это делать, ведь здесь никак не дворец, чтобы содержать судно в таком идеальном порядке. Но даже съедаемая любопытством, она не хотела задавать столь глупый вопрос ближайшему пирату. Зачем ей с ними общаться, если девушка совершенно не собиралась надолго задерживаться с ними? — Тщательнее три, — услышала она над собою недовольный, как обычно, голос Ганса, — зря что ли, тебе мои штаны пожаловали, принцесса? Пока ты здесь, отрабатывай наше гостеприимство. Ивори лишь злостно посмотрела на него, но ничего не ответила. Похоже, из всех мужчин, собравшихся здесь, Ганс ей не нравился больше всего. С такими людьми девушка благородных кровей столкнулась впервые, и это совершенно было не её. Тяжело вздохнув, она дождалась пока пират уйдет, а затем резко поднялась и от неожиданности едва не упала. Рядом с ней стоял капитан. На его счет Ивори не могла определиться, какой он человек, но пока ничего плохого, кроме как похитил, он ей не сделал. — Полагаю, тебя зовут Ивори, — обратился к ней мужчина, — раз ты дочь короля. Она сочла, что нет необходимости подтверждать то, что и так понятно. Между тем, Рейн продолжил. Её лишь возмутило, что к ней обратились столь грубо, не подчеркивая положение и статус. — Сейчас можешь спуститься к каютам, где ты переодевалась в эти лучшие одежды, которые только нашлись у нас на корабле, — усмехнулся тот, — и поешь чего-нибудь. А то нам еще возьмут и не поверят, что принцессу везем. Ивори понимала, что лучше с капитаном не спорить, он не Ганс и не обычный здесь пират. Вдруг решит, что лучше без золота, чем с такой занозой на корабле? Она не тешила себя иллюзиями, что её просто так отпустят, или, того лучше, доставят прямиком домой к отцу. Но девушка не знала, хотелось ли бы ей провести всю свою жизнь в замке, где к ней относятся чуть лучше, чем пираты. Это похищение перевернуло с ног на голову все, и сейчас принцесса по большей части думала, что делать дальше, когда их пути с морскими разбойниками разойдутся. Что её ждет, какая судьба… Ивори запуталась, мало что понимала и очень сильно устала. Поэтому позволила себе немного отдохнуть и, все же, съесть немного стряпни, которую ели пираты. Конечно, на вкус еда оказалась не настолько изумительной, как готовили в замке, но вполне съедобной. С удивлением для самой себя, девушка отметила, что закончился лишь первый день её день на корабле.