Исполнитель желаний

Ледяной ветер пронизывал до костей, рвал белую рубашку, ерошил волосы. Тяжелые свинцовые тучи стремительно неслись по низкому небу, сменяя друг друга, наслаиваясь, не давая никакой надежды на просвет. Пахло сыростью и приближающимся дождем. Ежась от холода, Лайт оглядывался по сторонам, пытаясь понять, куда он попал. Вокруг, насколько хватало взгляда, тянулась сухая, выжженная до белизны земля. Ни травинки, ни кустика. Кое-где торчали черные сухие деревья, их ветки были похожи на мертвые руки, в мольбе протянутые к небу. Было тихо, очень тихо. Слышалось только завывание порывов ветра, подхватывающих и поднимающих вверх с земли белую пыль, закручивающих ее в маленькие воронки, которые тут же рассыпались. От всего этого серо-белого унылого пейзажа веяло жутким холодом пустоты. Одиночества. Пронизывающего, выжигающего одиночества. Лайту было неуютно, хотелось куда-нибудь спрятаться, укрыться от ветра. В стороне виднелось единственное возвышение из нагромождения огромных камней, темно-серых, почти черных, странной неправильной формы. Было непонятно, откуда они могли здесь появиться, ведь вокруг не было ни гор, ни оврагов, ни рек – только пустая, выжженная холодом равнина, с небольшими ложбинами и невысокими холмами. Казалось, будто каменные глыбы были сложены в неровную пирамиду играющей исполинской рукой неведомого божества. От них веяло еще большим холодом. Но это было единственное видимое укрытие, где можно было спрятаться от резких порывов ветра и попытаться немного согреться. Лайт направился к камням, осторожно ступая по растрескавшейся земле. Каждый его шаг поднимал в воздух облачка белой пыли. Казалось, в любой момент земля может провалиться под ним. Новый порыв ветра взметнул вверх столб песка и Лайт отшатнулся, ставя ладонь козырьком, прикрывая глаза. И вдруг увидел сквозь пыль, там, впереди, за камнями, сжавшуюся в комок фигуру. Он не спутал бы его ни с кем. И, еще не веря себе, уже побежал, побежал вперед, странно проваливаясь в пыль, спотыкаясь на неровной бугристой земле, морщась от ветра и песка, пытаясь уберечь глаза, но, не выпуская из виду своей цели. Рюдзаки сидел в своей любимой позе на корточках, привалившись спиной к камням, положив на колени вытянутые вперед руки и спрятав в них лицо. Нависшая темная глыба немного защищала его от порывов ветра, и проникающие слабые потоки воздуха лишь чуть-чуть шевелили растрепанные смоляные волосы. Лайт подбежал, тяжело дыша, и остановился в растерянности. На секунду ему показалось, что фигура перед ним недвижима, что она застыла, замерзла в этой холодной пустыне и, если он прикоснется, она рассыплется в прах, став еще одной порцией вездесущей белой пыли. Замирая от ужаса, Лайт легонько коснулся плеча в белой растянутой кофте. - Рюдзаки.... Кошмара не было. Тело его врага не рассыпалось в пыль, не упало безвольной куклой. Рюдзаки вздрогнул и поднял заспанное лицо. Сонно потер нос о все также вытянутую и лежащую на коленях руку. И повернул к Лайту голову, взглянув на него такими до боли знакомыми глазами с огромными черными зрачками и тоненькой полоской темно-серой радужки. - А, Лайт-кун. Зачем ты пришел? – тихий спокойный голос. Ни капли удивления. Как будто они расстались только вчера, пожелав друг другу спокойной ночи. Как будто не было этого кошмара последних дней. Как будто не было сейчас на больничной койке его холодного, безучастного ко всему тела. Лайт почувствовал себя глупо под внимательным взглядом темных глаз. Задыхающийся от бега, взлохмаченный, весь перепачканный белой пылью, в мятой рубашке, он показался себе ужасно нелепым посреди этой холодной пустой равнины, рядом с ледяным спокойствием Эла. В голове стучало осознание нереальности происходящего, но он с усилием отогнал это чувство, пытаясь удержаться здесь, рядом. Он опустился на колени перед детективом и взял двумя руками его за плечи, сокращая дистанцию, заглядывая в глаза: - Я искал тебя, Рюдзаки. Что ты здесь делаешь? – пальцы ощутили выступающие кости плеч и напрягшиеся в немом протесте к прикосновению мышцы. - Жду, - все такой же спокойный голос. Прямой взгляд, глаза в глаза. Лайт всматривался в темноту этих глаз, чувствуя, как возвращается самообладание. У него было чувство, как будто раньше он что-то потерял, какие-то части себя, и сейчас они восстанавливаются, складываются как кусочки мозаики, возвращая его целостность. Давая возможность задать очевидный вопрос. - Ты ждешь меня? – Лайт почувствовал, как с надеждой сжимается в его груди невидимая пружина. Один ответ «Да», и он готов остаться здесь, посреди этой ледяной пустыни, рядом со своим врагом. Остаться навечно, невзирая на холод. Сесть рядом, прижаться вплотную, пытаясь дарить тепло, укрываясь вдвоем от ветра за странными холодными камнями. Наблюдать, как тяжелые свинцовые тучи стремительно бегут по низкому серому небу, ждать дождя, который, возможно, способен оживить эту мертвую высохшую землю. Лайт так жаждал услышать ответ, что чуть не пропустил его. - Нет, - спокойно ответили тонкие губы. Эл скосил глаза и выразительно взглянул на руки Лайта, сжимающие его плечи. Поднял взгляд, - Жду, когда ты меня отпустишь. Оглушенный, Лайт опустил руки. Рюдзаки чуть отодвинулся, увеличивая слишком близкое расстояние, на котором находились их лица. Привычно поднес большой палец ко рту, прикусывая ноготь. Внимательно наблюдая за Лайтом. Выдерживая паузу. Лайт молчал. - Ты ведь понимаешь, о чем я? – нарушил прерываемую порывами ветра тишину Рюдзаки. Это было так похоже на него – говорить намеками, недомолвками, словами с двойным смыслом. И с интересом ждать, раскроет ли Лайт истинный смысл фразы. Лайт продолжал молчать, опустив голову, не желая понимать, не желая ввязываться в словесную игру. Он больше не хотел играть. Для него время игр закончилось. Казалось, Рюдзаки прочитал его мысли. Послышался вздох. - Отпусти меня, Лайт. Прошу, - тихо прошелестел его голос, – перестань удерживать меня. Лайт с усилием поднял голову и взглянул на него, ожидая встретиться взглядом. Но Рюдзаки смотрел в сторону, на холодную равнину, задумчиво покусывая ноготь большого пальца. От него веяло покоем. Умиротворением. Вечностью. - Нет, - твердо ответил Лайт, выпрямляясь. Сидеть на коленях было неудобно, и он поменял позу, усевшись на землю и подтянув колени к себе. Рюдзаки покосился на него и снова отвел взгляд, высматривая что-то за горизонтом. - У тебя нет выбора, - равнодушно сказал он, продолжая задумчиво кусать палец. – Ты не удержишь. - Удержу. - У тебя нет шансов. - Мне все равно. Я не отпущу тебя. - Это смешно, Лайт-кун, - Рюдзаки наконец-то повернулся к нему, остановив взгляд на нем, как будто вглядываясь в душу. Медленно убрал руку ото рта. Так же медленно, не отрывая глаз от лица Лайта, поднялся, привычно сутулясь, убирая руки в карманы. Продолжая контролировать взглядом. В его движениях, в его действиях, в его расширившихся зрачках, делающих полностью черными глаза, чувствовалась скрытая угроза. Растущее раздражение. Лайт тоже поднялся на ноги, принимая безмолвный вызов, ощущая, как между ними растет напряжение. Как будто воздух сгустился, и в нем вот-вот начнут проскакивать электрические разряды. Он узнал это чувство. Их вечная вражда, их вечная непримиримость, вечное соперничество во всем. Они стояли на расстоянии шага, ветер трепал их волосы, задирая одежду, завывая и забрасывая клубами песка и пыли. Оба не отводили взгляда. Казалось, еще чуть-чуть, и они бросятся друг на друга. - Возомнил себя богом... Кира? – голос Рюдзаки по-прежнему ровный, но в глазах – ненависть. Ненависть к тому, кто снова встает у него на пути. Рушит планы. Не дает уйти. - Я и есть Бог, Эл, - насмешливо растягивая губы в улыбке, ответил Лайт. Ему надоело играть в прятки. Слишком многое было на кону. Он готов был открыть карты. – Бог нового мира. Он сделал полшага вперед, приближаясь. Рюдзаки смотрел на него молча, ожидая продолжения, не делая попыток отойти. Лайт сделал еще шаг и приблизился почти вплотную. Теперь их разделяли всего лишь какие-то сантиметры. Лица почти соприкасались. Глаза смотрели в упор. - Только знаешь, что, Эл? – Лайт задержал дыхание, - Мир без тебя слишком скучен для Киры. Он замолчал, выдохнув сокровенное, вглядываясь в темные глаза, ожидая ответа. Но Рюдзаки молчал, все так же, не отводя взгляда. И тогда Лайт аккуратно обнял своего врага, прижимая к себе. Ощутил, как тот вздрогнул от неожиданности. Зарылся лицом в густые черные волосы, вдохнул уже ставший знакомым запах ванили. Пересекая все небо, сверкнула молния, ударяясь в землю где-то совсем недалеко. Гром ударил так, что казалось, высушенная земля не выдержит и начнет раскалываться, расползаясь уродливыми трещинами. Очередной сильный порыв ледяного ветра взметнул в небо целое облако пыли. Лайт стоял, прижимая к себе так и не вытащившего рук из карманов Рюдзаки и думал, что теперь никакая сила не заставит его отступить. - Я готов отдать весь свой мир, чтобы ты вернулся, - тихо прошептал он на ухо Эла. – Кира готов отречься. Ты победил. Рюдзаки повел плечами, высвобождаясь из объятий. Чуть отстранился, чтобы легче было смотреть в лицо друг другу. И печально взглянул на Лайта из-под пушистой челки. Киру как иглой прожгло воспоминание, он уже видел этот взгляд, тогда, на лестнице. Взгляд, в котором почему-то, помимо грусти и сожаления, была вина. Рюдзаки прощался? Он снова... прощался? Словно подтверждая его догадку, Эл вытащил руку из кармана и аккуратно коснулся пальцем щеки Лайта. Почти нежно. Почти виновато. - Мне нечего дать взамен за целый мир. Прости. Он сделал шаг назад, увеличивая расстояние между ними. Затем второй, третий. Лайт с ужасом понял, что его враг уходит. Медленно покидает его, оставляя одного на холодной неуютной равнине, полной одиночества. Одиночества, от которого негде укрыться. Понимание, что это за место, пришло как-то само собой. Они в его новом мире. В мире, созданном Кирой. Наполненном пеплом тех, кто погиб от рук нового Бога. Еще шаг назад. Эл повернулся к нему спиной, собираясь исчезнуть. - Рюдзаки, вернись! – Лайт бросился за ним, попытавшись схватить, удержать уходящего друга, единственного близкого человека, но мощный раскат грома снова потряс землю, и его худая фигура внезапно рассыпалась в облако белого пепла, тут же взметнувшегося ввысь под очередным порывом ветра. *** Лайт проснулся от собственного крика, судорожно хватая ртом воздух, на мокрой от пота подушке. Несколько минут тупо лежал, приходя в себя от пережитого кошмара, перебирая в памяти детали сна, возвращаясь в реальность. Внезапно вскочил, судорожно пытаясь найти телефон, с ужасом понимая, что в своем глубоком сне мог пропустить звонок. Телефон нашелся под подушкой. Лайт с облегчением увидел, что пропущенных вызовов не было. Значит, Ватари не звонил. Значит, пока еще, самого страшного не случилось. И лохматый детектив все еще дышит в своем глубоком сне. Вчера, когда поздно вечером Ватари спросил, почему Лайт не идет домой, Ягами честно признался, что ему некуда идти. Он не может и не хочет быть среди людей, отвечать на вопросы, разговаривать. И старик, с сочувствием глядя на него, предложил переночевать ему в штабе. Лайт согласился, хотя больше всего хотел остаться рядом с заклятым врагом, со своим несостоявшимся другом. Но признаться в этом Ватари было выше его сил. Он не осмелился зайти вечером в комнату Рюдзаки, комнату, которую они когда-то делили вдвоем. Он боялся, что не выдержит чувства вины, утраты, одиночества, которыми веяло в его мыслях от этого места, стоило только подумать о нем. И поэтому он пошел в другое знакомое ему место – бывшую комнату Мисы, которая, хоть и тоже несла в себе воспоминания, не была пропитана чувством утраты. Но сейчас, после пережитого во сне кошмара, Лайту просто необходимо было почувствовать присутствие Рюдзаки. Прикоснуться к чему-то, чего касалась его рука. Погрузиться в воспоминания. И он, наскоро умывшись и зажав в руке телефон, направился в комнату Эла.