Исполнитель желаний

Длинная-длинная глава, последняя в этом году. Вряд ли что-то еще успеет написаться)) Maniac уходит в крутое пике на сессию и в Новогодний отрыв и, пользуясь случаем, поздравляет всех с наступающим. Спасибо, мои драгоценные читатели, что были со мной. Что читали и комментировали, даря неимоверный запас вдохновения и крылья за спиной. Счастливого вам всем Нового Года! Пусть в новом году все сбудется и все сложится. Надеюсь, что в 2014 мы продолжим) ЗЫ: и да, прескверных всем сновидений с Бейондом XDD *** - Он знал его, - перебивая Мелло, громко сообщил Лайт, сосредоточенно глядя в пол. – Х-Кира знал Нобуо Данно. Они уже несколько часов подряд безвылазно сидели в резервном штабе на этаже Ниа, перебирая все факты, что у них были, в отчаянной надежде найти, за что зацепиться. Снова и снова просматривали аналитические отчеты и данные, скопившиеся за все это время, в попытке отыскать хоть какую-то ниточку, за которую можно было бы потянуть и выйти на Х-Киру. Мелло и Мэтт в сотый раз пересказывали, как они обнаружили труп Нобуо Данно, вспоминая мельчайшие детали. И хотя оба американских гангстера демонстрировали удивительную память на мелочи, вплоть до звуков и запахов в подъезде последней жертвы, это ничем не могло им помочь. Им не за что было зацепиться. И они снова возвращались к началу. К моменту смены механизма смертей. И Лайт, балансируя между ложью и фактами, умело корректировал направление их размышлений. Он один знал, что смена владельца тетради произошла много позже, но он не мог выдать этого даже косвенно, даже в виде догадки. И потому вынужден был отталкиваться от обратного. От внезапного прекращения смертей преступников от рук Х-Киры и от последней его жертвы. И он акцентировал на этом все внимание своих временных союзников, в гениальных мозгах которых сейчас так отчаянно нуждался. Лайт буквально физически ощущал, как утекает время, словно песок сквозь пальцы. И в любую минуту самозванец мог нанести непоправимый удар. Несколько раз к ним поднимался Ватари, привозя на сервировочном столике свежий кофе, чай и еду. И хотя лицо верного дворецкого L оставалось привычно невозмутимым, все они понимали, что дело плохо. Уже пришло несколько сообщений о несчастных случаях и сомнительных самоубийствах преступников с разных концов мира. Оставалось только надеяться, что это очередная отчаянная попытка обычных убийц имитировать действия Киры, чтобы сбить с толку полицию, несмотря на обещание L принимать участие в расследованиях таких преступлений. Вся команда расследования во главе с Рюдзаки сейчас была занята раскрытием этих смертей и общением с обеспокоенной полицией, журналистами и активизировавшимися сумасшедшими, торопящими сообщить, что именно они являются Кирой. Мацуда, Лиднер и, разумеется, сама вежливость и доброжелательность в лице Бейонда Бездея мужественно выполняли роль дежурных по связи, принимая на выделенный номер переадресованные звонки, поступающие в центральное полицейское управление Токио. Кроме того, Ватари в один из своих приходов рассказал, что великого детектива уже несколько раз вызывали крупнейшие мировые структуры госбезопасности на закрытую конференц-связь. Сообщение L о прекращении расследования по делу Киры произвело в мире настоящий фурор. У Лайта не было никаких сомнений, что Рюдзаки еще утром хорошо представлял, на что шел, и к чему приведет его выступление. И наверняка ему сейчас нужны были лишние руки для работы на телефоне. Но, в ответ на озвученное ими единогласно желание отделиться и сосредоточиться полностью на Х-Кире, лишь вскинул глаза и долго, очень долго и внимательно вглядывался в лица Мелло и Ниа, переводя взгляд с одного на другого. А потом отвернулся к монитору и равнодушно сообщил, что, если у них есть желание поработать в таком составе уединенно – у него нет возражений. На Киру он даже не посмотрел. Лайт же, в свою очередь, старался не смотреть на Бейонда, красные глаза которого вспыхнули ликованием, как только он услышал их просьбу. Маньяк тут же демонстративно подвинулся на кресле поближе к Рюдзаки, почти касаясь его локтем, жарко обещая, что он изо всех сил будет помогать, и они вполне справятся здесь без Лайта, Ниа, Мелло и Мэтта. Лайт, конечно, никак не мог ожидать, что Ниа категорическим тоном заявит, что для успешного мозгового штурма им понадобятся Мелло и Мэтт. Он был уверен, что подросток терпит своего врага лишь по необходимости, из-за жестких условий, поставленных детективом. И, тем более, не ожидал, что немец согласится так сразу сотрудничать, даже не отпустив ни одной колкой фразы. Видимо, они все действительно были очень привязаны к лохматому гению, раз ставшая реальной угроза раскрытия им своей личности смогла мгновенно заставить их если и не забыть о своих противоречиях, то, по крайней мере, экстренно переключиться на рабочий режим, исключающий бесконечные ссоры. Впрочем, Кира тоже бы раньше ни за что не поверил, что когда-нибудь сам, по собственной воле, попросит странных друзей Рюдзаки помочь ему вычислить самозванца до того, как он доберется до его безрассудного друга. Сам захочет работать с тем, кто приставлял дуло пистолета к его голове или с тем, кто делом чести сочтет отправить Киру на электрический стул. Но сейчас Лайт не чувствовал в себе Киры. Он был Ягами Лайтом, чей единственный и уникальный в своем роде друг опрометчиво и глупо подставил себя под удар. И он изо всех сил искал возможность его уберечь. - Прости, Лайт, что? – Ниа перевел на него взгляд больших внимательных глаз, так ярко выделяющихся на бесцветном лице подростка. Мелло, по их просьбе вольно высказывающий любые свои мысли, возникающие у него при размышлениях о Нобуо Данно и Кире, тут же замолчал и с нетерпеливым ожиданием повернулся к Лайту. Он уже минут пять расхаживал по резервной комнате штаба, давно очищенной от валяющихся на полу фишек, и беспрерывно говорил, ожидая, когда же его речь прервет кто-нибудь, осененный хоть какой-то идеей, возникшей хотя бы на ассоциациях. Им больше ничего уже не оставалось, кроме как по-очереди пытаться стимулировать мозг остальных своими вольными размышлениями, надеясь, что для кого-то мелькнет вдруг логическая, ассоциативная или интуитивная связь. И, кажется, это сработало. - Да, точно, - все еще глядя в пол, Лайт победоносно щелкнул пальцами и вскинул голову. – Х-Кира должен был его знать. Даже если он владеет способностью Второго Киры убивать, зная только лицо, но не имя, он должен был встречаться с Нобуо Данно для того, чтобы выбрать его в качестве жертвы. Он вскочил и навис сбоку над Ниа, сидящим в кресле перед центральным монитором, и схватил мышь, к которой подросток не притрагивался уже около получаса. Несколькими щелчками Лайт вывел на экран сводные данные, которые они имели по Нобуо Данно. - Смотрите. Он был уволен с последнего места работы полгода назад, и после этого перебивался случайными нелегальными заработками и жил на пособие по безработице, - Лайт быстро прокручивал протоколы допроса соседей и немногочисленных знакомых последней жертвы Х-Киры, скачанные командой расследования из базы данных Японской полиции. – И вел крайне затворнический образ жизни. Он даже с соседями только здоровался, не вступая в беседы. По словам тех же соседей, у него изредка бывали гости, даже по несколько дней, но, судя по описаниям, такие же безработные, как и он. Или даже бездомные. Он не преступник, никогда не нарушал закон, его нет в базе данных полиции и, уж тем более, его никогда не показывали в новостях. Абсолютно ничем не примечательный безработный, скатившийся почти на самое дно. Он даже жил в безнадежной нищете в здании, предназначенном под снос, правильно, Мелло? Следующий его шаг был бы уйти жить на улицу. - Именно так, Ягами, - Мелло за его спиной хрустнул шоколадкой. - Дальше? - Но Х-Кира почему-то выбрал его, - Лайт отпустил мышку и, выпрямившись, оглянулся, встречаясь с Мелло взглядом. – Выбрал в качестве жертвы и в качестве исполнителя для отправки записи. Этому может быть только одно объяснение: Х-Кира знал Нобуо Данно и, по каким-то параметрам, он полностью подошел для исполнения его замысла. Мы не знаем, что он задумал… Но я уверен, что Х-Кира не стал бы выбирать просто случайного человека из толпы, встреченного на улице, даже владея способностями Второго Киры. - Согласен, - быстро проговорил Мелло. – Даже странно, что мы не подумали об этом сразу. Ниа? «Вы не подумали об этом сразу, потому что не привыкли думать, как Кира, - мысленно ответил ему Лайт. – Вам очень сложно вжиться в шкуру того, кто простой записью в тетради может не только убить, но и заставить перед смертью исполнять любые возможные действия. А вот то, что я не увидел этого сразу же, заставляет насторожиться». - Это вполне логично, - после секундной паузы кивнул подросток, задумчиво глядя на центральный экран и наматывая на палец прядь волос на виске. Своей привычкой не оборачиваться к своим собеседникам он до боли напоминал Рюдзаки. - Но круг общения Нобуо Данно был очень ограничен и опрос полицией тех, кто с ним хоть как-то общался и кого они смогли найти, нам тоже доступен. Я читал протоколы – абсолютно никаких зацепок. А родственников у Нобуо Данно не было. Если только какая-то случайная связь… Мимолетное знакомство… Но он был довольно скрытным, и вряд ли мы об этом когда-то узнаем. Но, в любом случае, Лайт, это хорошая мысль. Мы будем следить за поиском полицией всех, кто знал Нобуо Данно. Лайт вдруг осознал, что в голове повторяет упреки Мелло, слишком часто обвиняющего подростка в излишней надменности. Кира мысленно одернул себя. Это было не его противостояние. Не его война. У него был свой собственный враг, способный дать фору любому другому врагу. Кира симпатизирует Мелло и машинально поддерживает его сторону в чужой ненависти? Это было глупо и не похоже на Лайта. Скорее, его раздражает в Ниа все, что делает его похожим на детектива – в том числе, его способность думать на несколько шагов вперед и опережать остальных по скорости логических построений. Он подсознательно не хочет видеть его равным Рюдзаки. Не хочет осознавать, что Ниа вполне готов занять место L. - Я тоже читал протоколы опроса знакомых, - Лайт склонился снова к компьютеру и быстро пролистал документы, чтобы убедиться, что он ничего не упустил, и не появилось новых данных. – Они ничего не дают. Вряд ли Х-Кира – один из тех опустившихся личностей, с кем общался Нобуо Данно. Но Ниа, тебе не кажется странным, что здесь нет протокола допроса его психиатра? Мы ведь вышли на Нобуо Данно не только потому, что он оставил отпечатки на посылке с записью, отправленной на Сакура ТВ, но и потому, что история посещений им психиатра была отобрана тобой и Бейондом из сотен других. - Психиатр у меня вообще вызывает много вопросов, я говорил тебе об этом, Ниа, - хрустнув шоколадкой, вступил Мелло, и Лайт, снова выпрямившись, обернулся к нему. – Я навел справки – это один из самых дорогих частных психоаналитиков Токио, гарантирующий обеспечение инкогнито своим пациентам. Но у Нобуо Данно, я поставлю себя, не хватило бы хрустов, чтоб оплатить хотя бы одну его консультацию. - Это точно, - Мэтт встал с кресла, в котором все это время сидел, со скучающим видом разглядывая стены штаба, явно тоскуя без своей игровой консоли, которую, видимо, забыл взять. Но сейчас программист был полон энтузиазма, задетый интересной темой. – Там абсолютная нищета, Лайт. Я бы не удивился, если бы Нобуо Данно предпочел не платить за квартиру, а переселился на улицу к своим друзьям-бездомным. Честное слово, на волонтерской кормежке у него было бы больше шансов прожить. - А он платил за квартиру? – быстро спросил Лайт. - Нет, - чуть помедлив, ответил Ниа, просканировав взглядом вызванный на экран документ. – Ему уже несколько раз приходили уведомления о выселении. Он не платил за квартиру с того самого момента, как потерял постоянную работу. - А у него было снятие со счетов, эквивалентное стоимости посещения психиатра? – Лайт стремительно анализировал данные, уже чувствуя своей отточенной интуицией, что они что-то нашли. - У него не было счетов, Лайт, - медленно проговорил Ниа, вызывая на экран один документ за другим. – Вернее, был счет, на который он получал зарплату, но он обнулил его практически сразу же, как потерял работу. В основном это была оплата счетов из ветеринарной клиники. - Он еще надеялся, что сможет найти работу, - с каким-то даже сочувствием протянул Мэтт. – И потратил все деньги на лечение своей собаки. Может быть, она заболела… - Это не собака, Мэтт, - Мелло откусил уже заканчивающуюся шоколадку и, скривившись, посмотрел на Мэтта. – То, что мы с тобой видели, нельзя назвать собакой. Это, скорее, крыса или, может быть, некая вариация кота. Крайне уродливого кота. Надеюсь, что полиция это пристрелила, когда… - Не важно, - нетерпеливо махнул рукой Лайт, даже не замечая, что грубо перебивает гангстера. – У него не было средств посещать психоаналитика. Он физически не мог позволить себе его посещать. Но, тем не менее, историю его болезни вы скачали из базы данных больных. И полиция понятия не имеет о том, что Нобуо Данно обращался к специалисту. Вот. Вот оно. Вы разве не видите? Это – пробел в логике. То, что нам было нужно. Он снова выпрямился, горящими глазами прожигая по очереди Мелло, Мэтта, Ниа. Кира чувствовал, что он нашел след. Оставалось только как-то убедить своих временных союзников в этом, не вызывая у них подозрений в его зверином чутье. - Ну… Не знаю, – недоуменно пожав плечами, Мэтт поднял руку и почесал в затылке. – Мы же пришли к выводу, что Х-Кира – человек с психическими отклонениями… А тут, наоборот, психиатр… - Ха, дружище, был бы здесь Бездей, он бы сейчас заявил, что девяносто процентов мозголомов сами являются наиболее опасными психами, только умело скрываются, благодаря своим знаниям, - хохотнул Мелло. Он засунул в рот последний кусочек шоколадки и, смяв обертку, швырнул ее в мусорную корзину. - Но Ягами говорит о другом. Возможно, даже скорее всего, наш доктор не имеет отношения к Кире. Но с большой долей вероятности он, каким-то образом, является неким связующим звеном между Кирой и Нобуо Данно. - Да. И я не могу с этим не согласиться, - кивнул головой Ниа. Все-таки работать с теми, кто схватывал все на лету, кто думал на одной с ним волне, было поистине упоительно. Лайт торопливо шагнул к монитору и, перегнувшись через плечо Ниа, нажал на клавишу, вызывая Рюдзаки на видеосвязь. - Да? – абсолютно невыразительный голос, лишенный эмоций. Документы на мониторе исчезли, и появилось изображение его врага, даже не поднявшего глаз к видеокамере. Им была видна лишь макушка Рюдзаки, длинная челка, скрывающая лицо, да руки, указательными пальцами быстро бьющие по клавиатуре на столе. Зато рядом, сияя в тридцать два хищных зуба, скалился Бездей, плечом к плечу сидящий рядом с Рюдзаки. Прикасающийся к нему плечом, обтянутым черной водолазкой. Он так и не переоделся, оставшись в той же одежде, что выезжал на вскрытие ночью. И вот он-то жадно таращился в камеру своими ненормальными глазами. - Рюдзаки, Мелло и Мэтт должны выехать допросить психиатра Нобуо Данно, - нажав клавишу связи и стараясь не обращать внимания на маньяка, твердо проговорил Лайт. – Ниа, на всякий случай, будет с ними на связи. - Кья-ха-ха! – не давая Рюдзаки ответить, заливисто расхохотался Бейонд своим хриплым кашляющим смехом. – Лайт, ты там что, принимаешь что-то из средств, так любимых Мелло? Боюсь, наш американский друг сейчас грубо умерит твои амбиции. С каких пор он тебе подчиняется? - Заткнись, Бездей. Это наше общее решение, - Мелло шагнул вперед, в зону видимости видеокамеры прежде, чем Лайт успел осознать, что он, действительно, в жадном стремлении максимально ускорить события, неосознанно попытался продемонстрировать позицию лидера в их странном сообществе. И тем удивительнее была неожиданная поддержка в лице Мелло. – И твои попытки зародить конкуренцию бесполезны сейчас, когда на кон поставлена жизнь Рюдзаки. В голосе немца совсем не было привычной агрессии или злости – только сосредоточенная серьезность. И это заставило их всех с удивлением взглянуть на Мелло, так непривычно сохранившего вдруг абсолютное спокойствие в ответ на откровенную провокацию. Даже Рюдзаки вскинул голову и со жгучей внимательностью уставился на них с экрана, на котором его глаза с ненормально расширенными зрачками казались просто огромными. Улыбка Бейонда погасла мгновенно, а подвижное лицо застыло в озлобленной, настороженной маске. - Спасибо, Мелло, - удерживая инициативу, тут же кивнул Лайт. – Рюдзаки, пожалуйста, выслушай нас, это важно. И срочно. Возможно, мы действительно нашли зацепку. Рюдзаки молчал, выпустив из плена своих глаз Мелло, и рассеянно опустил взгляд, спрятав мглу под густыми ресницами. Задумчиво поднял руку и закусил подушечку большого пальца, не замечая, что пауза бесконечно затягивается. - Рюдзаки, - подал голос Ниа, напоминая о том, что они ждут ответа. Наверное, они странно и непривычно выглядели там, на экране монитора в штабе внизу – Лайт, Мелло и Мэтт плотно обступили сидящего на кресле Ниа и они все вчетвером требовательно заглядывали в камеру, как будто являясь единым целым. Сейчас они пытались исправить гораздо более страшную ошибку, чем сбитые фишки – сейчас они спасали чужую жизнь, неосторожно брошенную на кон. - Да, - очнувшись от задумчивости, медленно произнес Рюдзаки, все так же покусывая палец и не поднимая глаз. – Конечно, Лайт-кун. Спускайтесь. И он выключил камеру, оставив у Лайта твердую уверенность, что его враг думал в этот момент совсем не о поимке Х-Киры и не о спасении своей жизни, а о чем-то другом. Хотел бы Лайт знать, о чем. Пожалуй, они все хотели бы это знать. Лайт выходил из штаба Ниа последним, и Мелло, шедший чуть впереди, вдруг остановился и обернулся к нему, вынуждая замедлить шаг. - Ягами, я хочу спросить тебя кое о чем, - он махнул рукой тоже остановившимся и оглянувшимся на них Ниа и Мэтту. - Идите, мы спустимся вслед за вами. Мне надо перекинуться парой слов с Ягами. Дождавшись, когда геймер и Ниа выйдут из штаба, немец вскинул голову и в упор посмотрел в лицо Лайту серьезными пронзительными глазами. - Скажи, Ягами… - он чуть замялся, но явно не от смущения, а выбирая слова. – Если бы я хотел задать тебе очень личный вопрос, где бы ты мне предложил это сделать? - Ты имеешь в виду… - Лайт многозначительно поднял глаза к потолку, стараясь не подать виду, как он озадачен. По спине пробежал холодок от неприятного предчувствия. Ему очень не нравился этот посерьезневший выдержанный Мелло, и еще больше не нравилось его неожиданное желание задавать какие-то вопросы. Наедине и без камер. Кира прекрасно помнил ощущение от направленного в лицо дула пистолета. Было бы глупо в чем-то просчитаться и недооценить агрессивность и вспыльчивость Мелло, невовремя расслабившись и получив пулю в лоб. По большому счету, все они здесь искуснейшие лжецы, и от каждого из странных друзей Рюдзаки вполне можно было ожидать любой неожиданности. - Именно. Так ты знаешь? – Мелло продолжал пристально сверлить его бирюзовым пронзительным взглядом. – Ты дольше нас в этом здании. - Да, - чуть помедлив, твердо ответил Лайт. – Пойдем. Он понятия не имел, лгал или говорил правду Рюдзаки, что в лифтах и возле них нет видеокамер – его враг вполне мог вести скрытую съемку и там, запутывая Лайта своими откровениями. Но в одном месте Кира был твердо уверен. Последний этаж и крыша не контролировались. Он доподлинно убедился в этом, когда остался лидером команды расследования и лично просматривал записи скрытой видеосъемки, пока Рюдзаки был в коме, а Ватари проходил терапию. Огромное количество гигабайтов видео невозможно было бы отсмотреть за столь сжатые сроки, но Лайт и не стремился тогда увидеть их все. Под предлогом расследования загадки исчезнувшего Шинигами, он искал записи их последнего разговора на крыше и потом – там, на лестнице. Он пытался найти ответы – что же тогда не было сказано, или было, но Кира не понял. Но этой записи не было – ни крыши, ни лестницы, ни того, как они вместе садились в лифт, отправляясь навстречу гибели детектива. Рюдзаки не мог выборочно уничтожить именно эти фрагменты – у него тогда просто не было времени. Слишком быстро все закрутилось. А это значило только одно: эта зона была свободна от видеонаблюдения. И, все взвесив, Лайт подумал, что нет смысла скрывать свои знания от Мелло. Кто знает, что готовит для него эмоционально неустойчивый гангстер – возможно, взамен откровения можно получить информацию или доверие. В любом случае, рискнуть стоило, Кира ничего не терял. Шаги гулко отдавались на пустом этаже. Сквозь огромные окна пространство заливал тусклый серый свет низко висящего тяжелого неба. Дождя не было, но в ушах Лайта шумел ливень, барабанящий по стеклам, нещадно хлещущий по сутулым плечам промокшую насквозь фигуру там, на открытом пространстве крыши. Он не поднимался сюда с того самого дня, и никак не ожидал, что прошлое внезапно накроет его удушающей жуткой волной. Вдруг показалось, что все это было только вчера. А сегодня ему осталась лишь абсолютная, леденящая до замерзающих кристалликов воздуха пустота, липким непроницаемым коконом обволакивающая властителя Нового Мира. И, сидящий внизу, живой и теплый Рюдзаки показался Кире фантомом, выдумкой больного воображения, пытающегося уйти от выворачивающей внутренности черной дыры внутри. Дыры, которую он пробил сам в себе, уничтожив единственного врага. Лайт, не отрываясь, смотрел сквозь стеклянные двери на пустующую крышу, не в силах отвести широко распахнутых глаз от места, где когда-то Рюдзаки слушал одному ему слышимый звон колоколов. - Так значит, здесь нет камер? – громко спросил Мелло, заставив Киру невидимо вздрогнуть. Он почти забыл о присутствии немца, полностью погрузившись в мрачные воспоминания. Тем более, что пока они поднимались сюда, оба не проронили ни слова. - Да, - Лайт с трудом оторвался от созерцания пустого пространства и обернулся, возвращаясь в реальность. – Ни здесь, ни там - на крыше. Мелло засунул руку в карман и извлек что-то, похожее на авторучку, оказавшееся компактным фонариком. Легко присев на корточки, он включил неожиданно яркий луч голубого света и, направив его на пол под углом, склонил голову на бок, пристально во что-то вглядываясь. Лайт молчал, внимательно наблюдая за его манипуляциями, но не торопясь задавать вопросов. - Здесь не убирали недели две, - Мелло вскинул голову и отбросил с глаз пшеничные пряди челки, мешающие смотреть на Лайта. – Пыли совсем мало, но она есть. - Не думаю, что у Ватари было время тщательно вылизывать все здание после возвращения из больницы, - Лайт пожал плечами, мысленно пытаясь просчитать, куда клонит немец. - Я и так не очень понимаю, как он все успевает с таким количеством народа. - Это же Ватари, - непонятно ответил Мелло с нескрываемой любовью в голосе. Но, сразу же посерьезнев, словно испугавшись этой странной своей чувственности, он еще раз посветил вдоль пола, внимательно вглядываясь в него. И, выключив фонарик, рывком поднялся на ноги. - Откуда ты знаешь, что здесь нет видеокамер? Бирюзовые, чуть прищуренные глаза впились в лицо Лайта, а в голосе немца зазвучал металл. Кира чувствовал себя так, словно он на допросе. Но пока он не видел смысла ступать на тонкий лед лжи. - Мы разговаривали с Рюдзаки здесь в тот день, когда… Когда был сердечный приступ, - Лайт позволил себе чуть запнуться, поскольку это было вполне естественно. Вполне нормально для человека, пережившего смерть лучшего друга. И ему даже не нужно было этого имитировать. – В тот момент я не понял, но потом, когда уже все произошло… Когда Рюдзаки забрали в больницу, мне стало казаться, что он предчувствовал свою смерть и прощался. Я стал искать запись, чтобы еще раз прослушать наш разговор. Тогда и узнал, что здесь нет видеокамер. - Понятно, - Мелло кивнул. – И о чем же вы говорили? Глядя ему в глаза, Лайт снисходительно чуть улыбнулся и покачал головой. Откровенность лучшего друга Рюдзаки имела свои пределы, и Мелло не мог этого не понимать. Он и не стал настаивать. Отвернувшись, немец еще раз посмотрел на пол, покрутил в пальцах свой миниатюрный фонарик и засунул его в карман. - Есть еще такие же «мертвые зоны»? – не глядя на Лайта, требовательно спросил он. - Не знаю, - Кира уже начинал чувствовать раздражение от этого непонятного разговора. В конце концов, почему Мелло считает, что может вот так вот допрашивать Киру о том, что его не касалось? – Если и есть, мне о них ничего не известно. Может быть, теперь объяснишь, к чему все это, Мелло? Мелло быстро взглянул на него, тряхнул пшеничными волосами и снова опустился на корточки. - Я ищу возможность начать верить тебе, Ягами, - ткнув пальцем в пол, немец вскинул пристальный взгляд на Киру. – Смотри. Здесь только наши с тобой следы. Если знать, что искать, их можно увидеть в пыли. А это значит, что даже зная, где нет видеокамер, ты не воспользовался этой возможностью, чтобы время от времени подниматься сюда и делать записи в тетради. - Рюдзаки доказал, что Х-Кира перестал убивать в день его выхода из больницы, - покачал головой Лайт. Было бы крайне неосторожно так сразу благодарно принять новое заключение в его оправдание. – А до этого я каждый день покидал штаб, чтобы быть рядом с ним. Если бы я был Х-Кирой, мне ничто не мешало бы воспользоваться тетрадью на улице или даже в его палате. Так что твое наблюдение ничего не доказывает, Мелло. Мелло вдруг хохотнул и вскочил на ноги. В его бирюзовых глазах светилось веселое любопытство и, кажется, даже начинающая зарождаться дружелюбность. - Мое наблюдение – нет. Но вот твои опровержения его – да, Ягами, - немец неожиданно хлопнул Лайта по плечу так, что Кира пошатнулся и вынужден был ошарашено переступить с ноги на ногу. – Мне нравится, как честно ты реагируешь, хотя другой бы с радостью начал развивать мою мысль, будь ему что скрывать. Хорошо. Теперь мы знаем, что если Х-Кира и в штабе, он, по крайней мере, пока не воспользовался той форой, что выдал ему Рюдзаки. Ведь не станет же он отвечать на вызов под камерами, верно? Он бы пришел сюда. И я склоняюсь к тому, что могу тебе верить. Но знаешь, что меня напрягает, Ягами? - Что? – как можно более равнодушно спросил Лайт, чувствуя, что еще ничего не закончено. - Что Рюдзаки сказал нам, что если он умрет в ближайшее время, главным подозреваемым должен стать ты, - Мелло пристально, в упор смотрел на Лайта, стоя к нему вплотную. - Почему я должен верить тебе, что мой друг мог такое сказать? – Кира с вызовом вскинул подбородок. – Сколько я ни наблюдаю за вами – за тобой, Ниа, Бейондом – вы постоянно ссоритесь друг с другом и пытаетесь перессорить друг друга между собой. Может быть, ты хочешь втянуть и меня в эти распри? Я не знаю, что между вами было и не хочу знать, но Рюдзаки – мой друг. И я верю ему, а не тебе. А он сказал, что он снял с меня все обвинения. Более того, ты же в курсе, что он передает именно мне свои полномочия, если… если с ним что-то случится. Стал бы он это делать, если бы по-прежнему меня подозревал, пусть даже и не хотел бы афишировать это? К тому же, я-то знаю, что я не Кира и, значит, рано или поздно мы найдем настоящего убийцу. И моя невиновность будет очевидна и для тебя. Лайт чувствовал себя так, будто он сидел в дорогом казино, виртуозно блефуя в азартной игре с умелым шулером. Он никогда не был в казино и никогда не играл в азартные игры на серьезные ставки, но, похоже, он с лихвой восполнял теперь все пробелы. Тетрадь и противостояние дали ему ту жизнь, в которой он ежеминутно мог демонстрировать свое превосходство и гениальность, да еще и оттачивать их на совершенно разных противниках. Это была та жизнь, о которой он никогда не мог и мечтать. - Хороший ход, Ягами, - Мелло растянул губы в улыбке, но в бирюзовых глазах сверкал лед. – Но я хочу, чтоб ты знал. Так же, как все здесь. Если с Рюдзаки что-то случится, я… - Если с Рюдзаки что-то случится, я первый позову тебя на помощь, чтобы отомстить, - Лайт прямо и пристально посмотрел в глаза немцу, даже чуть-чуть склонившись к нему. – Но я не допущу этого. Ты допустил бы, чтоб с Мэттом что-то случилось? Вот и я нет. И потому, давай больше не будем терять времени. И он победил. Он понял это по тому, как мгновенно окаменело лицо Мелло при упоминании, что что-то может случиться с Мэттом. Как сверкнуло потом в его глазах понимание, растапливая застывший лед. Здесь только Мелло и Мэтту было, кого терять. Именно поэтому немец, даже не желая того, невольно поверил и Лайту. Кира почувствовал, как падает оборона врага. И, развернувшись, он стремительным шагом задетого за живое человека направился к лифту. - Еще один вопрос, Ягами, - в спину ему протянул Мелло. – Не сочти за оскорбление, но, чтобы расставить точки над «i» - Рюдзаки сегодня действительно спал с тобой? - Действительно, спал, - Лайт раздраженно ткнул в клавишу вызова лифта. – Почему это всех вас так взбудоражило? Тебя, Бездея… Мы привыкли спать вместе, пока были скованы цепью. И никто не видел в этом ничего необычного. - Просто это прозвучало очень… неоднозначно, - насмешливо хмыкнул за спиной Мелло. – Если бы я не знал Рюдзаки, я бы… - Ч-что? – скрипнув зубами, Лайт развернулся, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев. – То ты бы что?! Договаривай, Мелло! Скулы свело от бешенства и затмившей мозг ярости. Лайт больше не помнил ни про оружие, ни про кошачью ловкость и агрессивность Мелло. Он готов был наброситься и бить, бить не переставая, если немец позволит себе продолжить свои похабные мысли. И ему было плевать, какие выводы потом сделает команда расследования во главе с его ненавистным врагом. - Я бы подумал… Scheisse, Ягами, прости, - совсем неожиданно отступил Мелло, примирительно подняв вверх обе ладони. Он улыбнулся – углом рта, криво и виновато. – Черт, это все мое уличное воспитание, мать его… Я всякого навидался. Но ты-то совсем из другого мира. К тому же, Рюдзаки не… Стремительно шагнув вперед, Мелло вдруг положил ладонь Лайту на плечо естественным искренним жестом. - Прости, Ягами, это действительно было глупо. Но, черт побери, я рад такой твоей реакции, - дружелюбно хохотнул он, тряхнув волосами. - Я тоже не терплю подобных подозрений в свой адрес. Вижу, и тебя они задевают. Извинения приняты? - Приняты, - Лайт кивнул головой, осторожно подбирая слова и стараясь зацепить и удержать ту тонкую нить дружелюбия, что он смог вытянуть из Мелло ценой этого неприятного разговора. - У меня никогда не было такого друга, как Рюдзаки, Мелло. И мне все равно, что вы думаете, и как это выглядит со стороны. Правда была самым мощным оружием в их абсолютнейшем царстве лжи. Бирюзовые глаза немца посерьезнели, и в них появилась странная тянущая тоска. Коротко кивнув и негромко процедив «понимаю», он первым шагнул в гостеприимно распахнувший свои двери лифт, спрятав лицо за упавшими на него пшеничными прядями. Лайт шагнул следом, самодовольно ощущая, что он одержал полную и безоговорочную победу. Вот только… Очевидно, что их с Рюдзаки странная игра выходит из-под контроля и становится заметной со стороны. Надо быть осторожнее. «А впрочем, какая разница? - с неожиданной тоской вдруг подумал Лайт, уперевшись затылком в стенку лифта и искоса рассеянно наблюдая за склонившим голову Мелло, явно задумавшемся о чем-то своем. - Через несколько дней, максимум, через неделю, все кончится. Не стоит питать иллюзий. И, если победит Кира, и L умрет – они все отправятся вслед за ним, со всеми своими мыслями и подозрениями. А если победит L – какая мне будет разница, что они думают, когда вот на этих руках защелкнутся кольца наручников? И когда в темной мгле глаз Рюдзаки останутся только ненависть и презрение?». Лайт очень остро почувствовал в этот момент, как близко они подошли к краю бездны. Он только сейчас вдруг с ужасом осознал, что все это время безответственно отгонял эти мысли, не давая даже думать себе о том, что, если он не сможет убить своего ненавистного друга, погибнуть придется ему самому. И сердце впервые сжалось от непривычного ощущения страха. Он не мог… Он не хотел умирать. Не хотел даже думать о том, что цепочка дальнейших непредсказуемых событий с большой вероятностью может привести лучшего студента Японии на электрический стул. И, возможно, сегодня - последний реальный шанс Киры, чтоб одержать победу в этой войне. *** - Вас с Мелло долго не было, Лайт-кун, - тихо, ему одному, медленно проговорил Рюдзаки. – Все в порядке? Прошло много времени, но ты все еще выглядишь чем-то расстроенным. Мягкий вкрадчивый голос, в котором слышалась искренняя забота, теплый блеск больших темных глаз, мимолетное прикосновение тонких пальцев к кисти руки… И разом появившееся ощущение будто накрывшего их двоих невидимого купола, полностью изолирующего от остальных. Лайт был единственным, кто существовал сейчас для Рюдзаки – иллюзия этого была настолько реальной, что Кира чуть не застонал от бессилия и отчаяния сквозь сжатые зубы. «Как? Ну как человек может так лгать?» - пронеслась в голове тоскливая мысль. - Все в порядке, Рюдзаки, - чуть прикрыв веки, Лайт отвернулся и шагнул к кофейному столику, возле которого они стояли. Ему показалось, что он слышит, как с тихим звуком рвущейся паутины оседает иллюзия накрывшего их купола, пробиваемая его телом. – Мы просто заболтались с Мелло. - Что ж, я рад, что вы нашли общий язык, - равнодушный голос Рюдзаки не выражал ни удивления, ни чего-либо еще. Шагнув вперед, он встал рядом с Лайтом, сосредоточившись на выборе пирожных с большого блюда. Кире не видно было его глаз за упавшими на лицо длинными прядями густой черной челки. Искоса наблюдая за своим врагом, Лайт взял чашку, чтобы налить себе чай. - Я показывал Мелло крышу, - пытаясь уловить хоть какое-то изменение в бледном фарфоровом лице, небрежно сказал он. – Он хотел узнать, есть ли здесь места, где нет камер. - Вот как? – невозмутимо проговорил детектив, не поворачивая к нему лица. - Да, - Лайт налил себе чай и замолчал, ожидая, последуют ли еще вопросы. Но Рюдзаки тоже молчал. Рассеянно разглядывая пирожные и горы конфет в вазочках он, казалось, мыслями был совсем не здесь. Как будто его действительно волновала лишь безопасность Лайта и, удостоверившись, что несдержанный гангстер не причинил ему никакого вреда, он полностью утратил интерес к разговору. Как, впрочем, и к самому Лайту. Если несколько минут назад казалось, что все его внимание сосредоточенно лишь на лучшем студенте Японии, то сейчас он будто вообще не ощущал рядом его присутствия, думая о чем-то своем. За спиной негромко переговаривалась команда расследования, бесполезно сидя за мониторами. Преступники больше не умирали, их смерти за сегодня ограничились лишь четырьмя случаями, один из которых был действительно самоубийством, а остальные три – убийствами, которые Рюдзаки тут же раскрыл. Снизилась и частота звонков сумасшедших, желающих выдать себя за Киру, и журналистов, пытающихся разнюхать подробности. Им всем нечего было делать, кроме как ждать. И это бездействие и ожидание давило, погружая весь штаб в тянущую напряженность, таящую в себе угрозу, что в любую секунду может произойти трагедия. Нервы у всех были уже на пределе. Гораздо в более выгодном положении были Мелло и Мэтт, которые, после равнодушного одобрения их общих логических выкладок детективом, отправились допросить психиатра Нобуо Данно. Они, по крайней мере, действовали, а не ждали. Как и Ниа, вновь назначенный координатором операции и отправившийся на свой этаж, чтобы поддерживать с гангстерами постоянную связь. Но в этот раз кое-что изменилось. В этот раз Ниа был назначен ведущим в их тройке не по прихоти детектива, а по просьбе Мелло. Немец сам озвучил это свое желание, прямо глядя в глаза Рюдзаки. «Мы уже привыкли работать втроем. Можно сказать, сработались, да, Мэтт? Нам все равно нужен кто-то для связи. Пусть Ниа снова ведет» - он выплевывал слова, словно бы через силу, но очень твердо. Как будто бы принял решение и не собирался от него отступать. Мелло не смутили ни широко распахнувшиеся в немом удивлении глаза детектива, ни его внимательный долгий взгляд, ни шелестящий вкрадчивый голос, спрашивающий с нажимом: «Ты уверен, Мелло?». Он был уверен. И, если для всей команды расследования это не было ничем примечательным, даже, наоборот, было воспринято с энтузиазмом, поскольку тройка Ниа-Мелло-Мэтт уже продемонстрировали отличные результаты, то для трех человек поведение Мелло стало полнейшей неожиданностью. Рюдзаки впал в какую-то озадаченную задумчивость, стал еще более немногословен и, пока гангстеры и преемник не покинули помещение штаба, долго вглядывался в их лица, переводя внимательный взгляд с одного на другого. Лайт тоже был удивлен, и удивлен неприятно – объединение в коалицию странных друзей Рюдзаки являлось прямой угрозой для безопасности Киры. Очевидно, возможность гибели детектива заставила их сплотиться гораздо сильнее, чем он представлял, но вот то, что Мелло первым делал шаг на сближение, никак не вязалось с тем образом немца, что Лайт уже знал. А любое отступление статистов от принятых ими ролей таило в себе опасность. И одно дело, когда они объединились для единого мозгового штурма под его руководством, где Лайт выступал как бы нейтрализатором, некоторым связующим звеном между враждующими сторонами, и совсем другое – что эти враждующие стороны сами заключают союз без какого-либо участия со стороны. И Лайт не знал, радоваться ему или поддерживать Бейонда в вечных попытках их провоцировать и натравливать друг на друга. С одной стороны, для того, чтобы как можно быстрее нейтрализовать Х-Киру, избавив Рюдзаки от риска его необдуманных обещаний – команда была идеальной. Максимально боеспособной из всех, что они могли бы создать из обитателей штаба. Но, с другой… Сейчас они отвлечены самозванцем, но на кого они переключат свое внимание после? Третьим человеком, неоднозначно отреагировавшим на заявление Мелло о желании снова подчиняться Ниа, был, разумеется, Бейонд Бездей. Злобно прищурив глаза, он мрачно сверлил немца ненавидящим взглядом. И, дождавшись паузы в разговоре, растянул губы в улыбке и живо повернулся к молчавшему до сих пор подростку: - Отличный шанс услышать в наушниках его предсмертный хрип, правда, Ниа? Ради этого можно пойти и на нечаянную ошибку, – и он захрипел, закатывая глаза и хватаясь двумя руками за сердце. Но тут же расхохотался своим неприятным кашляющим смехом, глядя, как вытянулись лица у всех присутствующих. – Кья-ха-ха-ха! Не пугайся, Мелло, я пошутил. Разве может Ниа желать кому-нибудь смерти? Он же самый искренний ребенок из всех, кого я когда-либо знал. И он никогда не поступит неправильно. Хотя, вряд ли его кто-то стал бы наказывать за тебя, если бы… Рюдзаки его оборвал, что-то негромко сказав, и Бездей тут же замолчал, отворачиваясь к нему. Лайт видел, как до белизны сжались губы Мелло, яростно раздулись ноздри точеного носа, и как он быстро переглянулся с Мэттом. Но не отступил. Не отступил, несмотря на то, что даже Лайт, лишь поверхностно представляющий глубину их с Ниа противостояния, понимал, что Бейонд вполне может быть прав. Но здесь не только Рюдзаки любил рисковать. Но теперь гангстеры уехали и, возникшее было в штабе оптимистичное возбуждение, связанное хоть с какой-то возможной зацепкой, уже улеглось, уступив место прежней напряженности и нервозности. А непримиримый враг Киры, наоборот, погрузился в задумчивую рассеянность, вот-вот готовую перейти в уже знакомую Лайту депрессию. Какой-то частью себя Кира даже испытывал что-то похожее на нежную жалость, почти физически ощущая страдания детектива. Бросить в качестве приманки свою собственную жизнь – это требовало колоссального нервного напряжения даже для его невозмутимого и непробиваемого врага. И получить вместо желаемого ускорения событий это давящее тянущее ожидание - разве можно было придумать более изощренную пытку? Но, с другой стороны, Лайт и сам постоянно испытывал не менее жесткие, а, может быть, еще более страшные муки стоящего на развилке. И потому большей своей частью он злорадствовал, наслаждаясь растерянностью врага. Рюдзаки сам назначил себе тяжелейшее наказание за свою тягу к безумным экспериментам и Кира жаждал, чтобы его враг испил эту чашу до дна. Впрочем, действительно наслаждаться моментом ему мешала постоянно витающая в воздухе угроза вмешательства самозванца. И Лайт мысленно молил Рюка вписать в его Тетрадь Смерти имя лишней фигуры, мешающейся на их с Рюдзаки доске. - Ты не хочешь спросить, почему Мелло интересовали места, где нет камер? – не выдержав рассеянного молчания детектива, спросил Лайт. Он чувствовал, как поднимается раздражение. Мимолетная значимость в глазах Рюдзаки, сменившаяся полным равнодушием, задела гораздо сильнее, чем он ожидал. – Или ты настолько разочарован бездействием Киры, что тебе все равно? Тонкая рука, потянувшаяся было к одному из пирожных, затейливо украшенных кремом и сливками, застыла в воздухе. - Разочарован? - задумчиво проговорил Рюдзаки и, вскинув голову, рассеянно посмотрел на Лайта сквозь смоляные пряди волос. И убрал руку, зависшую над блюдом со сладостями. – Да, Лайт-кун, я… разочарован. Ты позволишь? Опустив взгляд, он потянулся мимо Лайта за чашкой. Лайт сознательно не двинулся с места, наблюдая, как гибко приходится изгибать его врагу спину, обтянутую белой футболкой, чтобы избежать касания их тел. И с трудом удержался от вспыхнувшего желания ласково положить ладонь на узкую поясницу чуть склонившегося перед ним детектива. Ему очень хотелось сейчас почувствовать тепло его тела. Это было практически необходимо. И не только потому, что в глазах своего врага он увидел задумчивую печаль, а не азарт охотника. А еще и чтобы спастись от той мысли, что буравила его мозг с тех самых пор, как они с Мелло спустились в штаб: чтобы выжить, Кире надо сделать свой ход, объявляя белому королю разом и шах и мат. Сделать его сегодня. Иначе нерешительность может стоить жизни не только Кире, но и Ягами Лайту. От понимания этого внутри разрастался тугой комок отчаяния и боли, и Лайту безумно хотелось обнять Рюдзаки, как тогда, в больнице, прижимаясь всем телом и прячась от мира в ванильном запахе своего ненавистного друга-врага, забывая про все. Или, хотя бы, отвлечься их странной жестокой игрой, безжалостно использующей чувства друг друга, но способной останавливать время и делать неважным все остальное. - Мелло искал возможность задать мне один очень личный вопрос, - внимательно наблюдая, как детектив наливает себе кофе и привычно наполовину разбавляет его сахаром, небрежно проговорил Лайт. И, подняв свою чашку, сделал глоток несладкого ароматного чая. – Но он касается не только меня. Чуть отклонившись назад, Лайт быстро стрельнул по сторонам глазами, сканируя пространство штаба. Его враг еще должен был ответить кое за что. И как бы тонко ни была натянута нить, удерживающая на своих концах две противоборствующие жизни, готовая вот-вот лопнуть и обрушить одну из них в бездну, Лайт не собирался оставлять подобные выходки безнаказанными. На них никто не смотрел. Больше всего Лайта волновал Бездей, но он, с очень заговорщицким видом, о чем-то тихо беседовал в стороне от всех с Лиднер и Джованни. Лица агентов ФБР были крайне сосредоточены и они, склонив головы и сдвинув кресла, внимательно слушали двойника детектива. Оставалось только догадываться, что за очередной бред вешает Бездей новой партии доверчивых слушателей. Отец просматривал стопку бумаг, иногда устало просовывая палец под очки и потирая натруженные глаза. Моги, как обычно, кропотливо сортировал все имеющиеся данные по таблицам, разделам и подразделам, а Мацуда и Аидзава явно ругались – судя по оправдывающемуся виду младшего детектива и мрачному виду старшего. Сидя в соседних креслах, они тихо обменивались короткими фразами. Наверняка Мацуда снова спорол какую-то чушь. Энтони сидел один и внимательно вчитывался в вызванный на экран его компьютера текст. Он был чем-то очень похож на Моги – такой же крайне ответственный, дотошный и молчаливый. Момент, чтобы мстить, был более, чем подходящий. Насмешливо глядя на Рюдзаки, приступившего к священнодействию – оценке вкусовых качеств получившегося кофе, Лайт тихо проговорил, склоняясь к нему, чтобы точно никто не услышал: - Мелло интересовало, любовники ли мы с тобой. Поднесенная к тонким губам чашка с кофе застыла лишь на мгновение, но Рюдзаки тут же невозмутимо сделал глоток. Не глядя на Лайта, как будто вообще не расслышал его слов, он склонил голову набок, сосредоточенно вглядываясь в чашку. Поставил ее на стол и, взяв из сахарницы еще один кубик сахара, положил его в кофе и старательно размешал. Казалось, что этот процесс сейчас занимает полностью его гениальный мозг. Но Лайт терпеливо молчал, выдерживая паузу, все с той же насмешливой полуулыбкой наблюдая за манипуляциями своего врага. - Мелло… сильно испорчен своим образом жизни, Лайт-кун. Наверное, тебя очень оскорбил этот его вопрос, - вновь поднеся чашку к губам, Рюдзаки, наконец, искоса взглянул на Лайта из-под полуприкрытых ресниц. – Даже удивительно, что вы не поссорились. И в его темных глазах больше не было рассеянности или печали, в них светилось насмешливое любопытство. Уголки вечно опущенных губ чуть приподнялись, но Рюдзаки тут же отпил из чашки, скрывая улыбку и удерживая невозмутимую маску. Но Лайт уловил чуть заметные изменения в непроницаемой мимике детектива. Определенно, его враг был доволен, что Лайту довелось побывать в столь неприятной ситуации и выдерживать подобные вопросы от Мелло. Может быть, своими утренними откровениями он именно этого и добивался. Или считал, что теперь немец вполне компенсировал ему непробиваемость Лайта там, в штабе Ниа. Что ж, чем больше он ухмыляется, тем слаще будет месть Киры. Невозмутимо отпив чай из чашки, Лайт повернулся спиной к кофейному столику, сознательно не отвечая на явно прозвучавший вопрос. Стоя рядом с Рюдзаки, он начал лениво разглядывать штаб. - И что же ты ему ответил, Лайт-кун? – с чуть слышимой насмешкой в голосе, мягко спросил Рюдзаки. И, повернувшись, встал рядом с Лайтом, умело скрывая свой интерес к разговору за маской равнодушной рассеянности. Еще один взгляд, полный жгучего интереса, брошенный искоса из-под густых ресниц, и Рюдзаки опустил голову, пряча лицо за завесой волос и разглядывая кофе в своей чашке, как будто забыв уже о разговоре и не слишком интересуясь ответом. Лайт, внутренне торжествуя, что его враг не выдержал и задал именно тот вопрос, который он предугадывал и на который очень рассчитывал, взял еще одну небольшую паузу, растягивая удовольствие и следя ним из-под полуопущенных век. - Я ответил, что да, - сладким голосом прошептал он, чуть склонившись к уху врага, именно в тот момент, когда Рюдзаки поднес ко рту чашку и сделал большой глоток. И получил такую награду, на которую не мог бы рассчитывать даже в самых смелых своих мечтах. Глаза Рюдзаки распахнулись, он дернулся, захлебнулся отпитым кофе и, судорожно подавшись вперед, с шумом выплюнул напиток сквозь плотно сжатые губы, орошая все пространство перед собой брызгами коричневой жидкости. И тяжело закашлялся, согнувшись почти пополам. Все разом оглянулись на них, потревоженные непривычными звуками и странным шумом. Они с непониманием и поднимающимся испугом смотрели на согнувшегося, судорожно пытающегося прокашляться и сделать вдох детектива. Лайт готов был поклясться, что знает, о чем они сейчас в панике думают. Бейонд Бездей вскочил с места, рывком отодвинув стул, пристально и недоверчиво вглядываясь в Рюдзаки и Киру, вдвоем стоявших в отдалении у кофейного столика. И в красных глазах маньяка Лайт увидел жуткую смесь из недоверия, ужаса и неосознанного ликования. Но ему сейчас было совсем не до Бейонда Бездея. - Тише, Рюдзаки, тише. Разве можно так торопиться? – громко, так, чтобы всем было слышно, с улыбкой проговорил Лайт и склонился над своим согнувшимся врагом, заботливо хлопая его по спине, стараясь помочь продышаться. – Я ведь говорил, что он горячий. Нельзя нас всех так пугать. Выпрямившись, он схватил со столика салфетку и вскинул глаза на испуганно замершую команду расследования. И легко им всем улыбнулся: - Все в порядке. Рюдзаки просто обжегся. Кофе слишком горячий, - и снова склонился к своему кашляющему врагу. Приподняв одной рукой его свисающие волосы, закрывающие лицо, Лайт мягко протянул ему салфетку, пытаясь заглянуть детективу в глаза. - Ну же, Рюдзаки, ты всех напугал. Взгляд, который искоса метнул на него детектив, не сулил Кире пощады в ближайшее время. Грубо выхватив у Лайта салфетку, Рюдзаки прижал ее к губам и вскинул голову к взволнованной команде расследования. - Я в порядке, - с трудом выдавил он из себя, все еще покашливая. Но, хотя его голос сбивался от нехватки дыхания, он все равно был привычно спокойным и лишенным эмоций. Лайт в который раз невольно восхитился самообладанию своего врага. – Прошу прощения, что напугал вас. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Выпрямившись, Рюдзаки брезгливо вытер губы салфеткой и, двумя пальцами метким броском отправив смятый комок в мусорную корзину, с непередаваемым достоинством невозмутимо снова сделал глоток. Просто удивительно, но даже задыхаясь и кашляя, он продолжал удерживать чашку в отведенной в сторону руке, привычно неловко держа за ручку только двумя пальцами и, при этом, не пролил ни капли остававшегося в ней кофе. - Ты… удивил меня, Лайт-кун, - Рюдзаки, наконец, повернул голову к Лайту. Сгустившаяся многообещающая тьма в огромных зрачках резко контрастировала с непроницаемым фарфоровым лицом виртуозно владеющего собой противника. Но Лайт не собирался давать ему отыграть ни сета. Эту партию он намерен был выиграть всухую. Быстро бросив взгляд по сторонам и, убедившись, что команда расследования, наконец-то, перестала на них таращиться в полном составе, вернувшись к своим занятиям, он выдернул из пачки салфеток сразу две штуки. - Почему? – как можно более пренебрежительно, спокойно поинтересовался он и, повернувшись к штабу спиной, встал перед Рюдзаки. И, еще сильнее приглушив голос, почти прошептал: – Разве это не так? После того, что между нами было сегодня утром? - Что? – изумленно выдохнул детектив, по-детски взмахнув густыми ресницами, непроизвольно отшатываясь назад. Лайт чуть не расхохотался, колоссальным усилием удерживая на лице серьезное выражение, видя, как угрожающая тьма в глазах его ненавистного друга мгновенно сменилась наивной растерянностью. Его враг выглядел таким потерянным и беспомощным сейчас, что Кира сразу же понял очевидную вещь – дальнейшее развитие их странной игры, выходящее за рамки намеков и откровенно-двусмысленных прикосновений, в планы Рюдзаки совсем не входило. Более того, он уже, кажется, даже считал, что и так отдал слишком много. Это была та игра, в которой детектив отчетливо видел границы, за которые не планировал переступать. Почему? Чувствовал свою уязвимость в эмоциональной войне и боялся, что проиграет? Но Лайт сейчас как раз собирался бросить ему новый вызов, который он не сможет оставить без ответа. И, возможно, лучшему студенту Японии удастся, в конце концов, выманить своего противника за черту, на неизведанную для них обоих территорию. От внезапного понимания, что его враг, так же, как и он сам, понятия не имеет, к чему может привести их безумная игра и, точно так же, опасается, но не может преодолеть ее соблазн и азарт, захватило дух. Протянув руку и фамильярно приподняв за острый подбородок лицо растерянного гения, Лайт заботливым жестом вытер салфеткой удивленно приоткрытые тонкие губы, как вытирают маленького ребенка, испачкавшегося в еде. Рюдзаки молчал и даже не пытался сопротивляться, он лишь чуть заметно вздрогнул и неуловимо подался назад от его прикосновения, но тут же покорно застыл, сжигая Лайта огромными распахнутыми глазами. - Я так понял, что ты решил объявить всем об этом, - испытывая непередаваемое садистское наслаждение, Лайт тщательно стер с его подбородка несколько мелких коричневых капелек, излишне усердно протер абсолютно сухую шею и начал заботливо размазывать еле заметные темные брызги на белой футболке, обтягивающей грудь детектива. - Когда сказал, что ты спал со мной. Я, в целом, тоже за откровенность. Он вскинул голову и пристально, в упор, вгляделся в темную мглу зрачков своего врага, ощущая, как внутри все дрожит от ликующего азарта и адреналинового возбуждения. Ягами Лайт уверенно вел эту партию, и Кира был сейчас ни при чем. Его вообще сейчас не было. - Лайт-кун… Возможно, ты не так меня понял, - Рюдзаки, наконец, оправился от удивления. Тонкие губы упрямо сжались, а из темного взгляда исчезла растерянность, уступая место нарастающей ледяной отчужденности. – Между нами не было… ничего. И… - Вот как? – Лайт широко ухмыльнулся, с издевкой глядя в глаза врага, не давая ему времени применить свое главное оружие и воздвигнуть новый холодный барьер. Рюдзаки сильно сутулился, и Лайту приходилось смотреть на него сверху вниз. И то, что он был выше, добавляло дополнительные сладкие нотки в головокружительное чувство победы в этой их партии. – Что ж, я рад, что ты, наконец, это понял. Сделав шаг назад, он схватил его свободную руку, поднял ее за запястье и вложил в ладонь комок смятых использованных салфеток. И, еще отступив, возвращая привычную и комфортную им обоим дистанцию, еще шире растянул губы в победоносной насмешливой улыбке, видя, как в темной глубине глаз его врага вспыхивает запоздалое понимание. - Надеюсь, у тебя больше не возникнет желания пытаться меня чем-то смутить? – с вызовом протянул Лайт, мысленно прикидывая, как глубоко он смог пробить защитные укрепления своего врага. – Да, Рюдзаки? К слову, Мелло интересовала двухнедельная пыль там, где нет камер, и отсутствие свежих следов. Определенно, это была одна из самых восхитительных побед за все время их противостояния. И по тому, как гневно вспыхнули темные глаза детектива, как плотно сжались тонкие губы, а точеное лицо будто окаменело, Лайт понял, что и Рюдзаки признает его абсолютное превосходство в сегодняшней партии. Забавная игрушка вдруг взбунтовалась и опрокинула опытного кукловода на обе лопатки, заставив смешаться, виртуозно выбив почву у него из-под ног. Разумеется, Рюдзаки попробует отыграться и доказать свое превосходство, скорее всего, в самое ближайшее время, но в этом и была вся прелесть их странной игры. И, пока они играли в нее, Кира внутри заворожено молчал, не требуя делать выбор между L и собой. - Да, Лайт-кун, - Рюдзаки не был бы Рюдзаки, если бы промолчал. Не глядя, он со звоном поставил чашку на блюдце, не разрывая зрительной дуэли черных, как ночь, и темно-медовых глаз. - Спасибо, что показал Мелло то, что его интересовало. Это снизит его подозрения в адрес тебя. И он снова метким броском отправил смятый комок салфеток в мусорную корзину. - Глупо пытаться оттереть салфетками пятна кофе на белой материи, - разрушая все очарование момента, хрипло сообщил Бейонд, материализуясь рядом. Все-таки двойник детектива не выдержал их уединения возле кофейного столика. - Рюдзаки, тебе стоит пойти переодеться. Бездей растягивал губы в улыбке, но в глазах его не было ни капли ликования или веселья. Красный взгляд маньяка был излишне серьезным и напряженным. Лайту очень не понравился этот его взгляд. И его неслышное появление рядом тоже пугало. Кира стоял спиной, и даже не заметил, когда Бейонд подошел, пока он не подал голос. И это было плохо, очень плохо. Раньше такого бы не случилось. Он терял свою хватку, свою отточенную интуицию, сообщающую об опасности, свое звериное чутье. Да что там, он банально терял голову, находясь рядом с Рюдзаки. Они снова образовали тесный треугольник – Лайт и Бейонд напротив Рюдзаки, и Лайт мрачно подумал, насколько же это глупо. Когда уже Бездей поймет, как жалко он выглядит со своими тремя выпотрошенными когда-то жертвами сейчас, когда в мире есть Кира? Неужели он действительно думает, что может в такой ситуации рассчитывать хоть на крупицу внимания? Лайт недовольно покосился на своего непрошеного соседа, чувствуя, как на смену ликованию поднимается раздражение. - Да… Да, ты прав, Бейонд, - опустив голову, Рюдзаки задумчиво осмотрел свою футболку, на белой ткани которой лишь кое-где виднелись малозаметные небольшие пятна от кофе. – Жаль, что футболка испачкалась. Засунув руки в карманы и не поднимая головы, он повернулся и пошаркал к выходу, нечаянно задев Лайта плечом по груди и равнодушно прошелестев: «Извини, Лайт-кун», даже не остановившись. Глядя ему в след, Лайт невольно чуть улыбнулся самому себе. В момент толчка он поймал быстрый взгляд, брошенный из-под скрывающей его смоляной длинной челки, предназначенный только ему. Очень многообещающий взгляд, каким обмениваются довольные друг другом противники, расходясь с корта после отличной игры и договариваясь о следующей игре. - Знаешь, что бы я сделал с Кирой, убей он его сегодня? – вкрадчиво почти прошептал Бездей за его спиной, возвращая в реальность. - Прости, что? – Лайт, обернулся, непонимающе уставившись на него. - Я бы не стал его убивать, - глядя ему в глаза, медленно проговорил Бездей, словно смакуя каждое слово. – Я бы просто заставил его сожрать свои руки. Медленно, с удовольствием. Пальчик за пальчиком – каждую кисть, до локтя. А потом отпустил бы его. Пусть добивают другие, если хотят. Маньяк не улыбался. И в кровавых глазах его царило жуткое, пугающее спокойствие. Он говорил так, будто просто озвучивал свое желание сходить завтра в кино. И от этого почему-то особенно верилось, что он не блефует. Лайт почувствовал, как мороз пробежал по спине, и отчаянно захотелось отойти от Бейонда подальше. - Ну, для этого надо было бы Киру сначала найти, - Лайт дернул плечом, собираясь как можно быстрее свернуть разговор. - Я бы нашел, - все так же серьезно и многообещающе процедил Бездей и, дернув головой вбок, громко и отвратительно хрустнул шеей, продолжая смотреть Лайту в глаза. - Так найди, пока он никого не убил! – нотки нервозности все-таки прорвались в голосе. Разговаривать вот с таким Бездеем было… жутко. Как будто заглядывать в холод свежей могилы. – Что толку рассказывать мне свои обещания? Или ты, как и Мелло, тоже сомневаешься в моей невиновности? Застывшее лицо маньяка дрогнуло, вновь возвращаясь к своей подвижности, губы пришли в движение, растягиваясь в улыбке, а глаза вспыхнули привычным полубезумным ликующим блеском. - Конечно же, нет. Разве я могу сомневаться в друзьях Рюдзаки? Просто хотел, чтоб ты знал, как сильно я был бы расстроен и раздражен, - хихикнул он, полностью выходя из жуткого образа хладнокровного убийцы. – Ну, вдруг ты думаешь, что Кира может убить его прямо сегодня и волнуешься из-за этого. Хотел тебя подбодрить. Ведь если бы ты, например, был Кирой, тебя же не очень радовала бы перспектива остаться со мной без него, верно? - Если ты считаешь, что можешь остановить Киру своими угрозами, почему бы тебе не сделать объявление по телевизору? Тогда мы все могли бы вздохнуть спокойно и не беспокоиться за Рюдзаки, - презрительно прищурился Лайт и вздернул подбородок. Прямо глядя в глаза Лайту своими безумными красными глазами, Бездей снова довольно хихикнул и отвернулся от него. И приложил ладонь к боку кофейника. - Так значит, с кофе нужно быть осторожным? – быстро проговорил он, резко меняя тему. – Странно, раньше Ватари никогда не ошибался с настройкой постоянной температуры. Стареет, наверное… Лайт неопределенно дернул плечами и раздраженно отошел от него, оставив наливать себе кофе. У него не было никакого желания разговаривать дальше с Бездеем, и плевать ему было на вежливость. Прекрасное настроение, подаренное ему виртуозной победой над детективом в щекотливой игре, безвозвратно ушло. Бейонд обрушил Лайта с небес на землю, вновь заставив вспомнить о том, что он Кира, что война не окончена и не может быть окончена, пока жив один из противников. Но это было не все. Лайт отлично понял, что хотел сказать ему Бейонд Бездей. Прекрасно услышал угрозу, адресованную лично ему, если Кира посмеет нанести свой удар L сегодня. И если Мелло лишь беспомощно рассыпал обещания, пытаясь нащупать хотя бы теоретическую опасность, то Бейонд бил выверено и точно. Он говорил с Лайтом так, как будто не сомневался, что Лайт – это Кира. Как будто он знал и требовал уйти в тень. Точно так же Лайт бы и сам разговаривал с самозванцем, если бы знал, кто он. Но что может знать Бездей такого, что дает ему возможность не сомневаться? И чем он упорно не делится с остальными, даже с Рюдзаки, хотя это принесло бы ему колоссальное количество положительных баллов и благосклонность его божества? Нет, двойник детектива не стал бы скрывать такой козырь, если б он был. Значит, он просто основывается на своей твердой уверенности в том, что L не мог ошибиться. И это вполне коррелируется с его очевидным для всех обожанием лохматого гения. Задумчиво подойдя к рабочему столу, Лайт включил свой компьютер. А ведь Бейонд очень точно определил свое требование, если предполагал, что он говорит с самим Кирой. Он не требовал вообще не трогать Рюдзаки, он говорил именно про сегодня. Почему? Сегодня нельзя, а потом, что – при следующей подходящей возможности - можно? Лайт почувствовал, как стремительно нарастает ощущение, что он шарит в темноте и вот-вот нащупает что-то важное, что-то, что сможет перевернуть весь их мир. Но тут взгляд лучшего студента Японии упал на руки, и он непроизвольно поежился. Теперь он отлично понимал, почему Мелло предпочел бы, чтобы Рюдзаки убил Кира, а не Бездей. Картинка с выколотыми глазами была лишь вершиной исполинского айсберга того безумия, что бурлило внутри двойника детектива. Снова захотелось обнять Рюдзаки, но теперь не спасаясь, а закрывая его собой от опасности, которую он, при всей своей гениальности, почему-то упорно не замечал. Глубоко вздохнув, Лайт опустился на кресло перед компьютером, привычно вызывая на экран строчки отчетов. И мысли, независимо от желания и рассудка, плавно покинули Бейонда Бездея, переключившись на худое сильное тело загадочного создания, которого, на самом-то деле, Ягами Лайт даже не знал, как зовут. *** Уперевшись ладонями на столешницу и низко склонившись над кофейным столиком, Бейонд Бездей следил за Ягами Лайтом из-под руки. Мрачные красные глаза горели ненавистью и жаждой убить, и если бы кто-то увидел сейчас лицо маньяка, даже наивный Мацуда, он больше никогда бы не поверил в образ безобидного подобострастного помощника детектива. От этого его взгляда бывалые охранники тюрьмы Сан Квентин, навидавшиеся, казалось, уже всего, неосознанно шарахались в сторону от окошка камеры Лос-анджелесского убийцы. А когда Бездея вели куда-нибудь по тюрьме со скованными цепью не только руками, но и ногами, другие заключенные, в жадном любопытстве прижавшиеся к решеткам своих камер в попытке найти хоть какое-то развлечение в однообразном тюремном быте, торопливо отскакивали от них, встретившись с мрачным кроваво-красным взглядом, когда Бейонд поднимал глаза. И потом долго ошарашено матерились в тесноте своих камер. Бейонду нравилась такая реакция людей на него, наглядно подтверждающая его уникальность. И там, в тюрьме, он не видел смысла притворяться, сознательно перехватывая чужие взгляды при каждой возможности и растягивая губы в зловещей ухмылке. У него все равно не было никаких перспектив выйти из заключения. Разве что когда-нибудь получить сокамерника. Но он знал, что рано или поздно, к нему все равно кого-то подселят. Через год, через два, через три – но он получил бы в свое полное распоряжение новую жертву, совершившую что-нибудь из ряда вон выходящее. Тюрьма была переполнена, а осужденные все прибывали. И, при наличии пожизненного срока, время ожидания не имело значения. Тюрьма - принудительное лечение - имитация полного излечения – снова тюрьма. Вот и все, что с завидной цикличностью светило ему проходить до конца своих дней. Но все изменилось, благодаря воле случая, прихоти Шинигами и утопичному желанию Ягами Лайта создать мир без преступности, став кровавым диктатором. И теперь Бейонд не мог позволить себе ошибиться. Нельзя было допускать, чтобы кто-то начал его бояться – он с таким трудом только-только заслужил их доверие. Он должен был досмотреть эту игру до конца, продолжая сидеть на почетных местах в первом ряду. И потому Бездей прятал лицо и свой взгляд, низко склонившись, ожидая, когда пройдет с трудом подавляемая злоба. И мрачно следил за тем, кто вывел его из себя. Идея с руками пришла ему в голову неожиданно и была, по его собственной оценке, весьма недурна. Очень недурна. Она вполне подходила как для рук, записывающих в тетрадь имена, так и для рук, бесцеремонно прикасающихся к тому, к кому прикасаться было запрещено. Даже жаль, что Кира был единственным инструментом, необходимым Бейонду. Единственным, кто был способен причинить его идолу боль. И потому на его смерть Бейонд Бездей давно уже наложил вето для самого себя. Но помечтать все равно было очень приятно. Надо отдать должное Кире – он прекрасно понял Бейонда. Бездей увидел это в надменных глазах темно-медового цвета. Кира понял, но не только не выказал страх, но и вообще не подал виду, что понимает. Его виртуозное владение собой по-прежнему восхищало. Бейонд Бездей больше не сомневался, что выбрал достойнейшего палача. И, конечно же, он отлично понимал, что чем ближе сможет приблизиться Кира к его божеству, тем больше боли и разочарования он сможет доставить ему потом, когда придет время привести приговор в исполнение. И потому изо всех сил подавлял в себе ревностное болезненное чувство и желание смести Ягами Лайта с лица земли каждый раз, как Кира позволял себе прикасаться или подходить слишком близко к Рюдзаки. Бейонд знал, что так надо. Так правильно. Хотя терпеть это было почти невозможно. Но он все равно терпел, зная, что награда вполне окупит его терпеливость. Боль и страх в больших серых глазах с огромным черным зрачком сполна окупили бы все, что угодно. Бейонд не любил рисковать, но сегодня пришлось рискнуть, чтоб избежать гибели его божества до назначенного ему срока. Он никогда еще не был так близок к тому, чтобы раскрыть во всеуслышание сущность Ягами Лайта. Каждый день, да что там, каждый час жизни его равнодушного идола был сейчас на счету, принося несказанное удовольствие. И Бездей не собирался дать возможность ему уйти раньше, чем отмерили светящиеся над лохматой гениальной головой красно-оранжевые цифры. Он чуть не стер себе зубы в порошок, сжимая их с неистовой силой, слушая сообщение L. Это снова был вызов – вызов ему. Эл снова пытался его обмануть, пытался сбежать. Неуловимый, как тень, его идол всегда ускользал каждый раз, когда Бейонд был уверен, что теперь-то Эл не уйдет. И потому Бездей пошел на отчаянный шаг, рискуя раскрыть себя Кире, чтобы не дать ему помочь Элу исчезнуть. Сознательно отдать свою жизнь в обмен на ответы, зная, что есть те, кто закончит его дело – это не проиграть. Это выиграть, пусть безумной ценой, но все равно оставшись в памяти всех победителем. А Бейонд Бездей не собирался давать своему божеству такой милости. Эл должен был проиграть, проиграть так, чтобы он сам успел признать это и прочувствовать до конца. Только тогда Бейонд был готов отпустить его в Вечность – поверженного, униженного, свергнутого с пьедестала. Глубоко вздохнув, Бейонд растянул губы в привычной ухмылке и поднял голову. Злоба прошла. Теперь можно было не спеша выпить чашечку кофе, награждая себя за сдержанность и достигнутое взаимопонимание с Кирой. И подвести небольшие итоги. Бездей налил себе кофе и поднес чашку к носу, наслаждаясь приятнейшим ароматом. Итак. То, что Ягами Лайт не имеет глаз, он понял уже давно. Иначе бы все они были уже мертвы. К тому же, взгляд Киры никогда не проскальзывал над головами, а Бейонд знал по себе, что от этого невозможно было бы удержаться, имей он могущество Шинигами. Но сегодня, глядя в глаза цвета меда, наверняка лишившие сна не одну студентку Японии, в которых ни на секунду не дрогнул ни страх, ни сомнение, Бейонд подтвердил еще одну крайне важную свою догадку. Догадку, ради которой, определенно, стоило рискнуть, обращая пристальное внимание Киры на себя. У Ягами Лайта не было на руках и Тетради. Он, даже если бы очень хотел, не смог бы причинить никакого вреда сегодня Рюдзаки – вот почему он, хоть и понял реальность угрозы Бейонда, не примеривал ее на себя и ни на секунду не испугался. Очевидно, что, как и предполагал давно уже Бездей, Тетрадь, запертая в сейфе, и была Тетрадью Ягами Лайта. Видимо, в его планах что-то пошло не так. И Великий Кира, с которым они все так носились во главе с Элом, был сейчас беспомощен, как котенок. От понимания этого хотелось смеяться, нет, хохотать – хохотать в голос, до слез. Жаль, что Бейонд не может рассказать об этом Рюдзаки – его идол, наверняка, тоже бы оценил всю иронию и, может быть, дал бы ему послушать уже почти позабытые мягкие звуки своего смеха. Вот почему Ягами Лайт проявлял такое безудержное рвение в поимке Х-Киры – он пытался вернуть себе утраченное всемогущество. Бейонд давно уже начал подозревать это, но теперь получил подтверждающие доказательства. Что ж, если Кира хочет Тетрадь, что логично, Бейонд найдет ему Тетрадь, попросив взамен всего одну жертву. Всего лишь одну публичную казнь. И даже если Кира уже отравлен тем ядом мнимой дружелюбной привязанности, каким отравлены все, кто знал Эла, Бейонд Бездей поможет ему найти противоядие и излечиться. У него на руках есть еще несколько козырей, которые помогут Кире не дать свернуть с правильного пути. В конце концов, каждый сам выбирает свой путь, не так ли? И никто не должен мешать ему принимать свое собственное решение. Так говорил Эл. Вот Бейонд и поможет Ягами Лайту остаться на том пути, что он уже выбрал. Потому что им обоим не в чем раскаиваться. И шанс на исправление не нужен таким, как они. Он для тех, кто, как и Эл, одержимы идеей справедливого наказания и священности человеческой жизни. Но не для Киры и Бейонда Бездея, которые знают, что убивать – это естественно и нормально. А иногда еще и очень приятно. Повернувшись лицом к штабу, Бейонд начал задумчиво разглядывать спину Киры, уже увлеченно уткнувшегося в монитор. А вдруг он ошибся, и Ягами Лайт не так беспомощен, как хочет казаться? Ведь выдержал же он уже почти год противостояния с самим Элом. Неужели он, при таких своих данных, не оставил себе ни одной возможности для маневра? Не запасся ни одним резервным листочком тетради? Маньяк снова нахмурился и, вернувшееся было душевное равновесие, опять неуклонно стало сползать в нервное покалывание на кончиках пальцев. Слишком уж была похожа на правду его внезапная мысль. Но тогда… Тогда сегодня-завтра неминуемо кто-то умрет. Может быть, ночью. Может быть, утром. И это будет кто-то из команды расследования. Из старой команды, не потрудившейся даже скрывать друг от друга свои имена. И L выступит по телевизору. Покажет миру свое лицо. Весь мир будет жадно пожирать глазами отрешенное лицо его божества и худое поджарое тело. Бездей скрипнул зубами, не в силах подавить вспышку ревностной болезненной ярости. Если бы он мог уничтожить весь мир, уничтожить каждую пару глаз, посмевших любопытными взглядами коснуться лохматой сутулой фигуры… Он сделал бы это, не задумываясь. Но здесь была бесполезной даже Тетрадь, которую эти глупцы называют самым грозным оружием. Разве можно называть грозным оружием то, что является всего лишь бесполезной игрушкой? Для того, чтоб убить, Тетрадь не нужна. Для того, чтоб убить безнаказанно, Тетрадь вообще бесполезна, когда в мире есть L. Рано или поздно он нашел бы убийцу, если бы ему дали время. Время… Залпом допив кофе, Бейонд решительно поставил чашку на столик. Если Кира осмелится сделать ход, несмотря на явно понятую им угрозу Бейонда Бездея, Бейонд Бездей приведет ее в исполнение. Другого выхода не было. Ягами Лайт съест сам себя, обливаясь слезами и моля о пощаде. Вряд ли Рюдзаки будет до выступления по телевидению, когда он обнаружит любимого сына Соичиро Ягами с изуродованными руками. Увечье, зачастую, шокирует гораздо сильнее, чем смерть. Правда, тогда придется выбрать другого исполнителя своей казни, но Бейонд будет надеяться, что Кире хватит сообразительности не доводить до такого. - На кого ты смотрел, Бейонд? – раздался сбоку мягкий невыразительный голос, заставив стремительно повернуться, растягивая губы в улыбке. Эл по-прежнему умел подходить абсолютно неслышно. – И о чем ты только что думал? У тебя было очень странное выражение на лице. Оно мне не нравится. - Я думал о тебе, - хищно улыбнулся Бейонд, неосознанно приоткрывая в улыбке зубы. И с ликованием заметил, как зажигаются пристальным вниманием глаза его божества. *** - Эндо Тошиаки уверен, что Нобуо Данно никогда не был его пациентом, - Мелло с хрустом откусил край шоколадной плитки. Широко расставив ноги в тяжелых ботинках, он развалился на маленьком диванчике, всем своим мрачным видом показывая, насколько разочарован неудавшейся вылазкой. - И он никогда в жизни не видел этого человека. Мы показали фотографию всем сотрудникам клиники, включая администраторов и полотеров. Никто из них его не узнал и все в один голос твердят, что Нобуо Данно никогда не появлялся в их здании. К тому же, там все так фешенебельно, что даже нас с Мэттом бы не пустили, не покажи мы им ксивы копов. Думаю, швейцар не дал бы ему даже постоять на крыльце. Время уже стремительно перескочило за десять вечера, и Рюдзаки давно уже отпустил на заслуженный отдых команду расследования, пообещав, впрочем, немедленно всех снова собрать, если что-то произойдет или появятся новые данные. О чем-то негромко переговорив с Ватари, низко склоняя лохматую голову к старику и мягко поблескивая темнеющими глазами, он убедил пойти отдыхать и его. Они же, вшестером, собрались в штабе Ниа послушать рассказ разочарованного Мелло и, возможно, получить какие-нибудь результаты от Мэтта, единственного занятого сейчас работой. Надвинув на глаза свои желтые мотоциклетные очки, и закрыв уши большими наушниками, программист увлеченно что-то творил с компьютером Эндо Тошиаки – одного из лучших психоаналитиков Токио, даже не знающего, как выяснилось, о существовании Нобуо Данно. Сейчас вся надежда была лишь на Мэтта – сможет ли он отыскать следы внешнего проникновения в компьютер психоаналитика и, если да, то восстановить удаленные данные. И потому ему предоставили все условия за рабочим столом, и старались не отвлекать, расположившись в глубине штаба на креслах и на диванчиках. - Тогда мы показали ему историю болезни – ту, что Ватари скачал из его базы данных, - мрачно продолжал Мелло. – И которую отобрали Бездей и Ниа среди остальных. И вот историю болезни Эндо Тошиаки признал. Это был его пациент, он действительно с ним работал. Он совсем не походит на Нобуо Данно, по его словам. Но имени его он не помнит – в его клинике принято обращаться к клиентам по выбранным ими псевдонимам, чтобы исключить вероятность, что их кто-то случайно узнает или услышит знакомое имя. Ну и вообще, по словам мозгоправа, это помогает им лучше раскрыться. Короче, этот просил называть его Майкл. Ягами, скажи мне, какого хрена японец представляется Майклом? Ладно, не отвечай, это лирика… Очень представительный молодой человек, как описал его Эндо Тошиаки. И явно хорошо обеспеченный. Но это все, что он мог нам сказать. Внешние приметы, которые он смог описать, вполне подходят для ареста половины Японии. Молодой, очень вежливый, но надменный, темноволосый, волосы до плеч, аккуратная стрижка, носит дорогие очки, всегда ходит в костюме, портфель из отличной кожи… Эндо Тошиаки сказал, что «Майкл» был у него всего раза два – у него не подтвердилось никаких психических отклонений, лишь небольшое нервное расстройство на почве нетерпимости к преступности и обостренного болезненного восприятия несовершенства системы правосудия. Отсюда – яростная поддержка, доходящая до обожествления и идеализации Киры. Ну, это мы видели и в его истории болезни. Тошиаки сказал, что это проблема очень многих сейчас – в Кире видят нового мессию, спасителя, Бога. И количество его сторонников неуклонно растет. Кстати, он и сам признался, что не одобряет методы Киры, но, тем не менее, не может не оценивать его колоссальнейший вклад в снижение преступности в Японии и во всем мире. - Подожди, Мелло… - Лайт, подавшись вперед, нахмурился. – Анонимность и инкогнито пациентов, это понятно, но разве он не должен был где-то оставить свои настоящие данные? Кому-то же они выписывали счета? Не удержавшись, Лайт, в который уже раз, бросил быстрый взгляд из-под полуопущенных ресниц на Рюдзаки. С того самого момента, как его драгоценный враг, переодевшись в чистую белую футболку, снова спустился в штаб, Бездей словно прилип к нему, не отходя ни на шаг. До самого возвращения Мелло им не удалось перекинуться и парой слов, не относящихся к делу. И сейчас детектив сидел в большом мягком кресле, прижав колени к груди и почти утонув в нем, а раздражающий уже до скрипа в зубах маньяк подобострастно пристроился на подлокотнике того же кресла. И, кажется, ни на секунду не сводил своих восторженных кровавых глаз с равнодушно терпящего его назойливость лохматого гения. Бездей не прикасался к Рюдзаки, но всегда, постоянно, находился на минимальной дистанции, на расстоянии нескольких сантиметров от него, как будто стремясь слиться в единое целое или стать его тенью. И уже не только Лайт, но и Мелло, и даже Ниа, нет-нет, да и бросали озабоченные взгляды на ярко контрастирующую черно-белую пару. И только сам детектив, казалось, не видел ничего необычного в буквально преследующем его Бездее, даже не пытаясь его как-нибудь отстранить или отодвинуть, как будто это было вполне естественно. Кажется он, наоборот, был совсем не против такой вот их близости. И это сбивало любые мысли и мешало нормально думать. - Все верно, Ягами, - мрачно кивнул Мелло. – Они хранят данные пациентов в истории их болезни, к которой имеет доступ только сам Эндо Тошиаки и его ассистент. Но, как вы понимаете, в их базе данных в этой истории болезни указан Нобуо Данно, а информация о счетах и оплате за посещения вообще отсутствует. Тошиаки не смог нам объяснить, как такое могло произойти. - А его ассистент? – требовательно спросил Лайт. – Вы проверили его? - Проверили, - немец снова кивнул. – Он явно чист. - Эндо Тошиаки кажется мне подозрительным, - мурлыкнул Бейонд. Оперевшись локтем на спинку кресла, он склонился к Рюдзаки, нависая над ним, и проворковал в его встрепанную макушку: - Почему бы не приказать Мелло похитить его, привезти сюда и допросить здесь с пристрастием? Ниа, сидящий на стуле за маленьким столиком и сосредоточенно создающий на нем грандиозный замок из игральных карт, вскинул глаза, внимательно глядя на Бездея и Рюдзаки. Весь вечер подросток был немногословен, лишь изредка кивал, соглашаясь с Мелло, или вставлял короткие фразы. Кажется, он вполне был доволен их сотрудничеством, и потому с уверенностью передал роль докладчика более разговорчивому напарнику. Поджав одну ногу к груди, он, с присущей ему тщательной скрупулезностью, медленно и терпеливо выставлял одну за другой карты, заставляя их балансировать в изящной постройке. И, видимо, что-то усиленно мысленно анализировал. - Ну, пожалуйста, - Бейонд зацепил двумя пальцами тонкую прядку смоляных волос Рюдзаки и чуть приподнял ее, с любовью рассматривая. – Мы бы с Мелло его запытали, да, Мелло? И он выложил бы все, что знает. Рюдзаки молча поднял лицо, неуловимо чуть дернув в сторону головой, высвобождая свои волосы из жадных пальцев. И остановил на Бездее взгляд больших темных глаз. - Что ты несешь, Бездей?! – тут же яростно подался Мелло вперед, но Рюдзаки, подняв ладонь, мгновенно остановил его, призывая не беспокоиться. - Нет, – спокойно проговорил детектив, пристально вглядываясь в лицо Бейонда. - Очень зря, - тут же хихикнул Бездей, ближе наклоняясь к нему. - Рюдзаки, Мелло провел идеальный допрос, - звонко заговорил Ниа, явно пытаясь отвлечь Рюдзаки от маньяка. – И я уверен, что Эндо Тошиаки и его ассистент не лгали и действительно рассказали нам все, что знали. Ты можешь прослушать полную запись и сам в этом убедиться. Ни Бейонд, ни Рюдзаки его не услышали. Они снова пристально смотрели друг другу в глаза, как будто вели свой неслышимый другим диалог, не замечая больше вокруг никого. - Ты испытываешь потребность в этом? - бесстрастно поинтересовался Рюдзаки, засунул руку в карман своих необъятных джинс, и извлек круглый леденец на палочке в яркой обертке. Он мельком взглянул на Лайта, явно чувствуя его пристальный напряженный взгляд, но тут же отвел глаза. И вновь полностью сосредоточился на, кажется, готовом сожрать его, Бездее. - Мне пора начинать беспокоиться? - Ты всегда должен беспокоиться, когда я рядом, - глядя ему в глаза, медленно проговорил Бейонд Бездей, чеканя каждое слово. Он улыбался тонкой злобной улыбкой, совсем не похожей на привычную его маску сумасшедшего клоуна. – И когда я не рядом – тоже. Еще даже больше. Тебе разве об этом не напоминали? В наступившей настороженной тишине детектив подался вперед и вылез из кресла. И, привычно ссутулившись, встал, отошел от Бейонда и остановился, пытаясь двумя пальцами сорвать обертку с конфеты. - Я знаю, Бейонд, - спокойно проговорил он, не поднимая головы и ни на кого не глядя, сосредоточившись полностью на леденце. – Значит, нет, как я и думал. Тогда, пожалуйста, прекрати стараться казаться хуже, чем ты есть. - Engelhuren! – воздел руки к небу Мелло, закатывая глаза и явно потеряв контроль над собой. – Он не кажется хуже, чем есть, он и есть на порядок хуже, чем кажется! Рюдзаки, он гребаный маньяк, потрошащий людей! - Halt die Schnauze, Мелло! – неожиданно рявкнул Бейонд, резко подаваясь вперед. И это его движение очень напомнило стремительный бросок кобры. Его голос очень странно звучал на языке, который Лайт совсем не понимал, а красные глаза вспыхнули неистовой ненавистью. Но, мгновенно совладав с собой, Бейонд тут же откинулся назад на спинку кресла и, многозначительно улыбаясь, довольно протянул, напевно растягивая слова: - Я, в отличие от тебя не скрываю, что убивал. И убивал не за деньги. - Du hast ja einen Knall! – тут же не остался в долгу немец, стремительно вскакивая на ноги. Кажется, еще секунда – и он бы кинулся на двойника детектива, явно именно этого и добивавшегося. Лайт даже не знал, на кого бы он поставил. С любопытством подавшись вперед, он старался не пропустить ни одного слова из тех, что понимал, в этой неожиданной перепалке. - Хватит, - властно проговорил Рюдзаки и, к огромному разочарованию Киры, сделал шаг и встал между Мелло и Бейондом. - Есть! – пропустивший все представление Мэтт сдернул с головы наушники и радостно обернулся в кресле. – Я зацепил его счет! А… Чего это вы? Мелло? Не тратя времени на объяснения, они все сгрудились вокруг программиста. Даже Ниа, перестав быть сторонним наблюдателем, поднялся и встал за спиной у геймера. - Все исходные данные были удалены и заменены данными Нобуо Данно, - объяснял Мэтт, показывая на экран. – И последний взлом его системы был нашим, когда Ватари скачивал истории болезни. И, естественно, наша защита уничтожила все следы проникновения. - Да, так и должно было быть, - Рюдзаки кивнул, сосредоточенно глядя на монитор. – Значит, данные в истории болезни были изменены до нашего взлома? Лайт, стоявший рядом с ним, скосил глаза и увидел, что детектив по-прежнему зажимает в двух пальцах так и не развернутый леденец. Стараясь не привлекать внимания остальных своими манипуляциями, и, пользуясь тем, что рядом с ним больше никто не стоял, он осторожно опустил руку и выдернул конфету из пальцев своего врага. Рюдзаки ощутимо вздрогнул всем телом и, оторвавшись от монитора, вскинул на него непонимающие глаза с огромными расширенными зрачками. Чуть улыбнувшись ему самыми кончиками губ, Лайт быстро сорвал с леденца обертку и вложил ее обратно в тонкие пальцы. И мимолетно коснулся тыльной стороны узкой ладони, успев заметить, как дрогнула непроницаемая мгла в глазах детектива, прежде чем он отвернулся, невозмутимо засовывая конфету за щеку. - Да, верно, - говорил между тем Мэтт. – Но я не могу сказать, в какой именно день. Зато я смог восстановить банк и счет, куда отправлялись счета за посещения клиники. И откуда была произведена их своевременная оплата. - И ты его сможешь вычислить по данным счета? – быстро спросил Мелло. Оперевшись локтем на плечо приятеля, он почти прижимался щекой к его голове, заглядывая в монитор. И, по всей видимости, уже полностью забыл о стычке с Бейондом. - Да. Сейчас, - Мэтт потыкал в клавиатуру и вскинул голову, оборачиваясь к ним. – Счета оплачивал некий Миками Тэру. Сейчас посмотрим, кто он такой через сервер налоговой. - Если только он платил налоги, - заметил Бейонд, но никто не обратил на него внимания. - Таак, - протянул Мэтт, когда, повинуясь набранным им командам, на экране зажглись строчки новых данных. – Ох, черт… Миками Тэру, он… Он прокурор. И очень известная личность. - Scheisse, - выпрямившись, чуть слышно выдохнул Мелло. – Вот она – престижная работа, связанная с людьми… Помнишь, мы обсуждали, Ниа? - Да, - откликнулся подросток. Сосредоточенно глядя на монитор, он задумчиво наматывал на палец прядь волос на виске. - Я не хочу тебя расстраивать, Мелло, но завтра ты моешь посуду, - вытащив двумя пальцами за палочку леденец изо рта, невозмутимо заметил Рюдзаки. Его лицо было абсолютно спокойным, как будто они не нашли только что явную ниточку, способную привести их к неуловимому массовому убийце. – Причем вдвоем с Бейондом. И я буду очень расстроен, если вы попытаетесь утопить друг друга в раковине. - Рюдзаки, может быть, ты сосредоточишься на работе? – не выдержав его отстраненности, раздраженно напомнил Лайт. – Если все упоминания о Миками Тэру так старательно пытались удалить из базы данных Эндо Тошиаки, то, похоже, мы вышли на след? Мэтт, что еще известно об этом прокуроре? - Тебе сложно это понять, Лайт, но есть вещи, которые для нас интереснее, чем Миками Тэру, - хихикнул Бейонд. – Ты согласен, Мелло? - Да пошел ты, Бездей, - зло процедил немец. – Я еще поболтаю с тобой, потом, когда все закончится. - Рюдзаки, я предлагаю отправить Бейонда спать, - раздался звонкий голос Ниа. Подросток твердо смотрел на Рюдзаки. – Я не знаю его истинной цели, но он весь вечер пытается отвлечь нас от работы и провоцирует Мелло, мешая ему сосредоточиться. Меня это настораживает. В условиях сверхсерьезности нашей задачи мы не можем позволить себе отвлекаться. Рюдзаки снова засунул за щеку леденец, убрал руки в карманы и, отклонившись назад, встретился глазами с Бейондом. - Я буду молчать! – умоляюще вскинул ладони маньяк. Красные глаза его сияли восторгом. – Я просто нервничаю, я боюсь за тебя, ты же знаешь, Рюдзаки, но я возьму себя в руки. Я не скажу больше ни одного лишнего слова. - Миками Тэру, двадцать восемь лет, прокурор, - Мэтт, сосредоточенно стучавший все это время по клавиатуре, начал зачитывать полученные данные. – Публичная личность и ярый сторонник Киры, чего никогда не скрывал. У него была куча интервью и в газетах, и на телевидении, где он открыто говорил о своей ненависти к нарушителям закона, несовершенстве полиции и своем восхищении действиями Киры. Он считает, что только Кира способен очистить мир от преступности. - Можно я скажу? – осторожно поднял ладонь вверх, будто школьник, Бейонд. – Вам не кажется, что это не похоже на кровожадного психопата, кромсающего людей на куски? Особенно учитывая, что один из известнейших психиатров не нашел у него отклонений, только нервное расстройство, если верить его истории болезни? - Нет. Не похоже, - задумчиво кивнул Ниа, наматывая на палец прядь волос на виске. - Тебя, Бездей, тоже признали вменяемым, - все еще опираясь ладонью на плечо Мэтта, зло процедил Мелло негромко, повернув к маньяку голову. - Мелло… - с укором пробубнил Рюдзаки, не вынимая леденца изо рта. – Я начинаю жалеть, что вообще работаю не один. Он равнодушно смотрел на экран, не принимая никакого участия в обсуждении и, посасывая конфету, задумчиво покачивался с носков на пятки, засунув руки в карманы. Торчащая изо рта палочка и упавшие на лицо смоляные пряди придавали ему какой-то совсем безмятежный вид, как будто он был здесь единственным взрослым, наблюдающим за возней малышей в песочнице. Вместо того, чтобы жадно бежать по следу, великий охотник предпочел задумчивую созерцательность. - Рюдзаки, - позвал его Лайт, озадаченный таким странным поведением своего врага. – Какова вероятность того, что Миками Тэру Х-Кира? Все замолчали, повернувшись к Рюдзаки. Детектив перевел задумчивый взгляд на Лайта, поднял руку и, двумя пальцами, вытащил за палочку леденец изо рта. - Восемьдесят два… - он склонил голову набок. – Нет, восемьдесят три процента, что Миками Тэру связан с Х-Кирой. - Поехали, Мэтт! – Мелло резко выпрямился, в стремительном порыве собираясь сразу же выехать на задержание. Геймер с готовностью сорвал с шеи наушники, собираясь вскочить. - Вы никуда не едете, Мелло, - звонко остановил их Ниа. – У нас нет никаких доказательств. - Мы расколем его, - азартно воскликнул Мелло. – Доверься мне, Ниа. Я справлюсь. - Вы никуда не едете, Мелло, - эхом вслед за Ниа спокойно проговорил Рюдзаки. – Если, конечно, вашей целью не является выступление L по телевидению. - Что? – потрясенно замер Мелло, быстро переглядываясь с не менее ошарашенным Мэттом. Лайт тоже непонимающе уставился на своего врага. - Двадцать четыре часа не прошло, - Рюдзаки старательно облизал леденец. – Каждый из вас является членом команды расследования. Если кто-то из вас погибнет, я буду вынужден выступить по телевидению. Сейчас все, что вы можете себе позволить – это пообщаться с Миками Тэру. Причем очень вежливо и осторожно. Мы не можем его допрашивать – Ниа прав, у нас нет никаких доказательств, кроме косвенных. И, учитывая, что Миками Тэру публичная личность и прокурор, он использует против нас любое минимальное нарушение закона с нашей стороны. У нас не будет даже возможности его временно задержать. А это значит, что вы, скорее всего, просто раскроете себя, не получив никаких данных взамен. И он сможет убить вас обоих, как только за вами закроется дверь. Еще раз облизав конфету, Рюдзаки поднял ее на уровень глаз и начал задумчиво рассматривать. - Есть еще кое-что, - кажется, он разговаривал с леденцом. – Возможно, я переоцениваю противника, но это очень похоже на хорошо продуманную ловушку. Если подумать, нас старательно выводили на Миками Тэру через незнакомого с ним человека, что не может быть совпадением. Возможно, ваша поездка к нему является частью общего плана. Если Х-Кира, по каким-либо причинам, ограничен в возможности убивать, то он не может вновь начать массовые убийства, несмотря на выступление L. Но вот убить одного или двоих членов команды расследования, попавшихся в ловушку с использованием прокурора, он, я предполагаю, вполне способен в любой ситуации. Может быть, Миками Тэру просто приманка, старательно продуманная Х-Кирой. Тогда вы бессмысленно погибнете, на что я пойти не могу. Я готов оправданно рисковать собой, но не готов глупо разбрасываться чужими жизнями. И он опять засунул в рот леденец, невозмутимо глядя в их потрясенные лица. Быстро прокручивая в голове цепочку событий и фактов, Лайт только сейчас тоже ясно увидел, что их действительно вели к Миками Тэру, старательно выплетая связи между прокурором, тихим безработным и психопатом-убийцей Х-Кирой. Замена имени Миками Тэру в истории болезни на имя Нобуо Данно, отправившего записи на телевидение, была ярким тому доказательством. Иначе зачем самозванцу нужно было бы создавать эту искусственную связь между двумя никогда не пересекающимися людьми? Это была ловушка. Ловушка, которую его враг безошибочно распознал… насколько давно? - И давно ты понял, что это ловушка? – не в силах сдержать любопытства, мрачно спросил Лайт. - Не очень давно, - спокойно ответил Рюдзаки, вскидывая на Лайта пронзительный внимательный взгляд. Но тут же отвел глаза. – Давайте ложиться спать. Вам всем надо выспаться. А мне надо решить, как действовать дальше. Дайте мне время подумать до утра. И побыть одному. - А если… Если Миками Тэру не мог убивать днем просто потому, что был на работе? – неожиданно подал голос Мэтт. – И у него распорядок – убивать по ночам? А мы дадим ему эту возможность? - Тогда ночью от рук Х-Киры умрет не менее десяти преступников, показанных сегодня в новостях. Мы с Ватари специально подготовили и передали на телевидение большую подборку из наиболее тяжких преступлений, - равнодушно пробубнил Рюдзаки, не вынимая леденец изо рта. – И вам придется заканчивать без меня. Но положительным фактором является то, что никто из команды расследования не имел сегодня возможности увидеть новости – вряд ли вы обратили внимание, но Ватари на весь день заблокировал все внешнее вещание, включая так же мобильную связь и доступ в интернет. И, если преступники все же умрут, я спокойно смогу вас оставить, зная, что Киры нет в штабе.