Theyʼre all around me, Circling like vultures They wanna break me And wash away my colors. Wash away my colors!
— Starset, My Demons
Зак стоит перед зеркалом, прикреплённым к стене, и смотрит. Смотрит пристально и недоумённо, пытаясь соотнести отражение с тем, что обычно видел раньше. По телу разносится боль, однако она не мешает Заку стоять ровно и смотреть. Смотреть. Смотреть на узор ожогов по телу. Смотреть на обожжённую кожу, где раньше были две дуги-брови, смотреть на глаза, больше не обрамлённые ресницами. Не сказать, что раньше они были огромными, но всё-таки были. Зак смотрит. Смотрит отчаянно, но тут же трясёт головой. Нет, не так! Нельзя так! Женщина говорила, чтобы он улыбался! Одна из немногих вещей, известных Заку, - то, что улыбка, это когда рот растянут в стороны и видны зубы. - Улыб... ка,- Зак тихо хрипит, так как горло ещё не оправилось от ожога при вдыхании дыма. - У-Л-Ы-Б-К-А. Мальчишка проговаривает по буквам и улыбается. Ему нравится это слово. В отличие от места, куда он попал. Оно мрачное и страшное настолько, что, закрывая глаза, Зак слышит стоны. Стоны боли и страха, и этот страх переносился прямиком на самого Фостера, липкой жижей проходясь по телу, притупляя боль от ожогов. Пока к нему никого не пускают, но Заку кажется, что он знает всех, а не только приходящую к нему медсестру, чьей работой является смена его бинтов. И лучше бы было, если бы он знал всех, кроме этой медсестры. Айзек понимает, что его здесь не любят. В принципе, ему то не особо и нужно, но всё же можно обходиться и аккуратнее и не жалеть воды для того, чтобы смачивать еле-еле отходящие от кожи бинты. Казалось, медсестра хочет его убить. И будь на месте Зака другой ребёнок, это случилось бы уже на первых процедурах. Но парнишка не так-то и прост. Прозвище «Таракан» от медсестры прилипает к нему довольно быстро. Впрочем, он и правда довольно живуч, такова его суть. Его природа. Его всё. Интересно, а выживет он в этом месте? Предельно медленно и тихо он выходит из комнаты и озирается. Страшно. Странно. Запах неприятный, хотя и привычный Заку. Дети в округе кажутся Заку до ужаса родными, хотя бы в плане того, что они так же одиноки и так же пусты. Они так же никому не нужны, как и сам Айзек. Может, тут он может с кем-то поладить? - О, Таракан вылез? Зак недоуменно смотрит, а после пожимает плечами. Выходить из медицинского крыла без бинтов явно было ошибкой, просто не хотелось видеть противную тётку, так безжалостно заматывающую его в марлевые ленты. Но и здесь поджидают свои опасности, это нужно было понять. - Что вылупился? Поняв негативный окрас реплики, Зак хмурится, тянется к карману пижамы и крепко стискивает ножик. Смотрит немного напугано, но в то же время решительно, не давая страху себя поглотить. И что, что большой. Зато Зак ловкий. Зак сможет. Непременно. - Немой, что ли? Рослый парень приближается к нему и хватает за шкирку. Зак шипит, хрипит и выворачивается, словно кот, полный ярости, но не способный что-либо предпринять. Смотрит отчаянно, готовый до последнего цепляться за своё здоровье. За секунду до того, как рука незнакомца попадает ему в живот, он кусает его за другую руку, что держала его на весу. - Гхр! – рухнув на пол, Зак хватается за живот и схаркивает кровь. Больно, больно, сука! Только-только зажившие на месте живота ожоги теперь опять будут кровоточить. Больно. Больно. Больно. Помогите, помогите! - Ебучий ублюдок! Хочет замахнуться со всей силы, но тут же останавливается, глядя в глаза мальчишки и на его руку. Айзек смотрит на него со смесью ужаса и ненависти, нечеловеческим взглядом, сжимая в руках серебрящийся ножик. Вид мальчишки, дикий, ужасающий, так и говорит: «Не подходи!», и парень не может сделать и шага. Оба стоят, словно оцепеневшие от ужаса. - Убери нож… - хрипит парень, и Зак, инстинктивно понимая его, отрицательно мотает головой. – Убери! Зак снова мотает головой и только решительнее сжимает его в руках. Боится ножей? Получит сполна! - Слушай, мелочь, я не буду трогать тебя, но реально, убери нож… Один из столпившихся зевак хохочет. - Да он же не понимает, что ты несёшь. - Понимает. И Зак понимает. Нож не убирает, но отступает, медленно, шаг за шагом, в сторону медицинского крыла. Делайте что хотите, но не лезьте… Не лезьте. Не лезьте! Выходя за пределы холла, Зак убегает со всех ног в палату. А ребята, подростки лет пятнадцати, остаются стоять, оцепеневшие от ужаса. - Монстр. «Ненужный отщепенец. Как мы», - парень задумчиво смотрит на начавшую кровоточить руку. Отщепенец. Дикое дитё. Как и они сами.