Жертвы

— Передавай нашим привет, — прокричала Крол с берега. Сидя на коленях Сью, крольчиха сильно нервничала, ей не хотелось, чтобы они разделялись, тем более, чтобы уходит Тотомару. Особенно теперь, когда у них с Люси произошел прогресс в отношениях. Маг огня приветливо махнул рукой, не оборачиваясь, давая понять, что он услышал слова Крол. — Вроде, должно быть десять утра, а здесь как ночью, — тихонько заговорила Флёр, стараясь отвлечься от душераздирающего женского крика. — Здесь всегда будет как ночью, — вздохнул Шо, веточкой ковыряясь в песке. — Пожалуйста! Умоляю! Хватит! — кричала Нина, пока ее, в завернутой палатке, к лестнице несли Тотомару, Люси и Лексус.       «Ты точно справишься?» — аккуратно поинтересовалась Заклинательница. Ведь Тотомару, как и Добенгал, были сердцем и душой их компании. Слышать, терпеть и бездействовать, когда молят о помощи: этим двоим было сложнее всего. — Справлюсь, — серьезно ответил волшебник. — Припасов должно хватить до входа, но будь осторожнее с водой, — посоветовал Лексус. — Знаю, — вздохнул Тотомару, косо посмотрев на орущую Нину.       «Ее показания должен записать Хибики. Это живое доказательство, тем более, Байро еще отчет строчить в Совет», — добавила Люси, когда волшебники были у начала лестницы. Сейчас она была совершенно обычной, ничем не примечательной лестницей. Маги надеялись, что она таковой и останется, когда на нее ступит Тотомару, иначе его задача по доставке преступницы сильно усложнялась. — Ой, да хватит, все будет нормально, — чуть повысил голос волшебник.       «Верю, просто волнуюсь», — согласно кивнула головой Хартфилия. Вместе с мужчинами она опустила палатку с телами на ступеньки, где не было воды. Прикусив губу, девушка робко обняла Тотомару. — «Просто будь осторожен», — попросила она сильно смущаясь. Это единственное, что она могла себе позволить в присутствии Дреера. С ним, ей казалось, будто она изменяет Бикслоу. Смехотворно. — Вернусь так быстро, как только смогу. Присмотрите за Занкроу, — спрятав лицо на плече Заклинательницы Духов, прошептал маг огня. Он глубоко вдохнул запах волос блондинки нехотя отстраняясь. Как и она, он не хотел выставлять напоказ собственные чувства. — Без проблем, — отозвался Лексус.       «Мне ведь не кажется… Между этими двумя что-то произошло и я сейчас третий лишний», — наблюдая со стороны за волшебниками, Громовержец напустил на себя максимально расслабленный вид.       «Даже с тем, что мы под нее подстелили мой спальный мешок, тащить по ступенькам тяжело», — размышлял Тотомару. Он старался концентрировать свое внимание на живой Нине, чем на трупах, на которых она по прежнему лежала. Пропахла до ниточки трупным запахом и собственными испражнениями. Отвратительный запах. — «Наверное, именно так и пахнет безумие…» — подумал волшебник, карабкаясь по ступенькам все выше. Но держал наготове кирку, чтобы тут же ухватится за любой камень, или выступ, если ступени пропадут. Но этого не происходило. Окружив себя огнем, подсвечивая путь, маг чувствовал, что Люси еще не ушла, она и Лексус наблюдают за тем, как он поднимается. — «Она так и не сказала, не подняла разговор о Бикслоу. Сказала, что доверяет моему решению. Но как я должен поступить?! Этот человек… заслуживает он спасения?» — стиснув зубы, Тотомару было легче за собственными мыслями, они, хоть и немного, но приглушали крики Нины. Ей было больно, ее спина все равно царапалась о выступы ступеней, она билась головой в разные стороны, умоляя прекратить. В душе Тотомару был жар и холод одновременно, сердце сжималось. — «Наверное, душа…» — поправил себя маг, ступая на следующую, и за ней ступеньку. — «Душа… Люси», — прикусив губу, волшебник, сам того не зная, улыбнулся. Воспоминания о поцелуе постоянно всплывали в памяти. И он жадно цеплялся за них. Самое дорогое, что у него есть и может быть, воспоминания. — «Это не была просто благодарность за то, что я ее успокоил и привел в чувства. В ней было желание поцеловать меня. Я чувствую ее тело, эмоции. Ее душа тянулась ко мне! Тогда почему я сомневаюсь? Почему боюсь, что она исчезнет в его объятиях?» — со злостью поднимаясь все выше, Тотомару не заметил, как стал перебирать ногами быстрее. Будто бежал отчего-то, торопился.       Маг огня не отдыхал несколько часов, потерявшись в собственных фантазиях, он не мог найти ответа на свой вопрос. В его мыслях все время появлялся ненавистный образ Бикслоу. Того, что Люси, стоит ей его увидеть под безоблачной ночью, как она сорвется на бег к нему. Она прильнет к Громовержцу. Тотомару пробил холодный пот. Он не может этого допустить! Он не хочет терять ее.       Такую игривую, азартную, сумасшедшую и ласковую, хрупкую и сильную Люси. Присев на ступени, крепче взяв веревку, чтобы палатка не скатилась обратно в темную пропасть, Тотомару глубоко выдохнул. Он прикрыл глаза болезненно жмурясь, стараясь прогнать наваждение, прогнать собственную иллюзию. Маг понимал, осознавал, что Люси все еще сомневается, в ней все еще живут воспоминания о том, как она жила с Бикслоу. Их многое связывает, и это не та связь, которая была у него с Хартфилией. Они выживали вместе, жили вместе, веселились и грустили. Он был уверен, что для его сердца это было замечательное время, даже если он не помнит этого.       «Я хочу привязать ее к себе. Чтобы она не могла уйти к нему… Как эгоистично, но я правда этого хочу!» — горько усмехнувшись, Тотомару сделал короткий глоток воды. Поболтал его во рту смачивая язык и губы, и только потом проглотил. — «Просто секс с ней… Это не повод оставаться со мной навсегда, до самого конца. Мы уже выросли и не подростки, которые цепляются за эту связь. И это не та нить, которую я желаю», — всматриваясь взглядом в каменный потолок, Тотомару честно пытался найти ответы, мало ли они нацарапаны Богами на самом не очевидном месте. — «Я просто хочу, чтобы она была со мной, разве я многое прошу?»       Посидев на ступенях, пока не пройдет легкое жжение в икрах, пока не восстановится дыхание, пока его руки не расслабятся, Тотомару прислушивался к самому себе. Ему нравилось ощущение тела, когда он думал о Люси. Сердце трепетало, дыхание перехватывало, а ладони потели, будто она была прямо сейчас рядом. С дрожью, маг выдохнул поднимаясь на ноги. Он глупо смотрел себе под ноги, не зная, когда закончится лестница, он просто шел вперед.       Тотомару искреннее желал, чтобы и Люси шла вперед. Не цеплялась за прошлое, не любила Бикслоу. Да, это было очевидно даже такому слепцу как ему. Она все еще любит его. Ненавидит и любит одновременно. Он предполагал, что она простила Громовержца, и злился за это на девушку. Его так и тянуло отдернуть ее за руку, повернуть ее спиной ко всему миру, и чтобы она смотрела только на него. Любила только его. Была только с ним. Но не находил нужной дороги к этому финалу.       «Не хочу быть терпеливым. Надоело! Это сражение, мне нужен хладнокровно проработанный план, стратегия, которая приведет к победе», — сквозь собственный огонь смотря на тьму, взгляд Тотомару был жесток. Он впервые чувствовал в себе жестокость, это чувство было странным, оно жгло кожу, и охлаждало разум. От него зубы сжимались до легкой боли, и эмоции, чувства зашкаливали.       Он не знал сколько часов поднимался по ступеням, когда достиг площадки. Резким рывком втянув тяжелую палатку на нее, и оставив у стены, он сел неподалеку. Находится рядом было слишком противно. Омерзительная вонь отбивала всякое желание поесть, казалось, что и он сам пропах разложением трупов. — Что это? — подсветив пол, Тотомару обратил внимание на легкое движение пыли.

Ребенок

      Маг замер, буквально оцепенел. Он не предполагал, не знал, что здесь есть призраки, что кто-то подслушивает его мысли. Или он говорил все время вслух?       «Нет, призраков здесь не может быть…» — тут же успокоил себя мужчина. — «Но кто может еще здесь находится… И я его не вижу», — осознание пришло мгновенно. Не так много в рядах его знакомых кого-то с похожими способностями. — Первая, снова твои фокусы, — рыкнул Тотомару. Рядом со словом «Ребенок», Мавис, весело улыбаясь, нарисовала пальчиком улыбку. Было крайне неудобно, что она не может свободно поговорить с кем-то. Но она никогда не покидала выживших в лабиринте. После изгнания они оказались ее единственным развлечением. Наблюдать за ними было действительно весело. И в душе стратега появлялся трепет, ей хотелось помочь им, хоть кому-то. — Прекращай уже. Приставать больше не к кому? — добавил с рычанием волшебник. А сам не сводил взгляда с надписи. Она сводила с ума.       «Все решается действительно так просто…» — с легким безумием от одиночества подумал маг. Стиснув зубы, он рывком ладони разметал грязь и пыль, стирая надпись. Будто кто-то сейчас мог подсмотреть, увидеть то, что не должен. Узнать о маленьком разговоре. — «Она не уйдет от меня, если у нас будет ребенок. Она слишком совестливая, чтобы поступить так из-за собственных сомнений. Беременность будет для нее доказательством правильного выбора. И этим выбором буду я, а не он», — лихорадочно размышлял он. Сглотнув тревогу, Тотомару чувствовал, как его сердце забилось чаще. Ответ все время был так прост. — «У меня есть время чтобы все подготовить. Не накосячить, показать себя с лучшей стороны, доказать, что ей нужен только я. А после подгадать время, самое подходящее для зачатия ребенка…» — покусывая свою губу, маг огня усмехнулся. — «С этим планом уже будет все равно на присутствие Бикслоу. Я могу позволить себе такой подарок ей. Чтобы она не винила себя, что могла, но не сделала. Он будет жить, но нам никак не помешает… Нам», — сладко повторил волшебник.

***

      В тюремной камере жгло глаза от дыма. Оставив котелок с тлеющими травами, маг поспешил уйти из комнаты. Бикслоу чувствовал, как остатки, ничтожные капли физических сил покидают его. Уже было все равно. Уже не было ничего. Был только он и иллюзия Люси.       Его перестали поить водой и кормить уже несколько часов. Но блондинка, в черной мини-юбке с маленьким разрезом на боку, топике с голубым сердцем на груди и черных чулках не отставала от него. Иллюзия нарочито проводила пальчиками по ранам мага доставляя ему боль. Хихикала, как над шуткой, и крепко обнимала его. Ее привлекательный румянец с щек не сходил, и смотрела она на Громовержца с обожанием.       «Не так. Не тот взгляд. Люси никогда так на меня не смотрела. Для нее это слишком смущающие», — бесцветно подумал волшебник прикрывая глаза. В его памяти была другая Люси, даже две. Первая: светлая, добрая, лучилась теплом за километр от себя; неряшливо поправляющая выбившуюся прядь волос, когда готовила покушать на праздничный ужин; когда она оборачивалась, чтобы посмотреть на Бикслоу она всегда улыбалась, каждый раз дарила свою улыбку, просто потому что могла и хотела. И вторая: побитая, с отекшим лицом, и отчаянием во взгляде; страхом даже просто приблизиться к магу; сильная, безжалостная; она никогда не смотрит на него, всегда прячет взгляд; уходит от ответов и разговоров, ее защищают друзья, другие друзья. — «Нет. Она всегда была такой. Она всегда была сильной и обидчивой… Но всегда прощала, жаль, что не в этот раз. А я ее сильно обидел», — Бикслоу тщетно старался соединить оба образа в единую Люси, настоящую Люси, его любимую невесту. И от собственных мыслей не отвлекали поцелуи иллюзии. То, как она целуя прикусывала разбитую губу Громовержца и странно мурчала от этого.       Громовержцу, бесстрашному магу, перед которым враги трепетали от страха только от его вида, было уже все равно. Он и предположить не мог, в какой дыре будет умирать. А в том, что он умирал, он был убежден. Его не отпустят живым. И никто не придет спасать его. Он сгниет здесь, в душной, задымленной тюремной камере. В холоде, голоде и жажде, наполненный сожалениями и желанием повернуть время вспять. Впервые в жизни он фантазировал о том, как бы изменил свою жизнь. До этого дня он был искренне счастлив и принимал все как должное, не задумывался над мелочами. И только сейчас, его мысли занимала аккуратная Заклинательница Духов. Желание сделать ее счастливой. Развеять все ее горести, закрыть собой от напастей. Никуда не отпускать, быть рядом с ней.       Бикслоу терялся в своих фантазиях. Раз за разом возвращаясь в домик наполненный запахами, воспоминаниями и теплом. Возвращался с задания и крепко обнимал свою любимую. За сытным обедом яро рассказывал о прошедшем задании, помогал с уборкой. Смущенно приглашал на свидание. Ведь когда они съехались он совершенно забыл об этом. Он был так счастлив, что забывал о маленьких радостях. О том, что может произойти только на свидании.       «Дурак», — усмехнулся он. Почувствовал, как иллюзия ударила его ладонью по щеке. — При мне думать обо мне же, как это не красиво, Бикслоу! — заворчала иллюзия Люси, тут же бросаясь ему на шею. — Прости, прости любимый. Я не хотела тебя бить, но ты так усмехнулся, что я приревновала, — залепетала блондинка.       «Будь у меня время и возможность… Как бы я смог все исправить?» — смотря перед собой, но ничего не видя кроме каменной плитки, заляпанной его же кровью. — Одень на него, — спокойно скомандовал мужчина, лишь немного приоткрыв дверь его камеры. Он бросил на пол какие-то другие кандалы, с вставленными кристаллами, темными, без блеска, как сама тьма. Громовержец не видел их, даже не посмотрел, не поднял поникшую голову. — Как прикажите, хозяин, — расстроенно отозвалась иллюзия поднимая с пола кандалы. — Как жаль, что мы не смогли побыть вместе дольше, — вернувшись в объятия Бикслоу, зашептала Люси. — Когда я надену их на тебя, то я не успею уже тебя спасти, даже когда приду за тобой. Ты умрешь от магического истощения, — крепче сжимая грудь Громовержца в объятиях, доставляя нестерпимую боль, к которой мужчина был уже безразличен, на сломанных ребрах. — Я хочу, чтобы я увидела тебя, чтобы ты успел мне что-то сказать. Хотя, Бикслоу, ты можешь сказать это мне. Я ведь она, — шире заулыбалась иллюзия. Повелитель душ молчал, не смотря в глаза иллюзии, он не отвлекался от образов в своих мыслях.       «Успел что-то сказать? Что мне сказать Люси? Точно не что-то эгоистичное. Я уже достаточно вымаливал прощение, это только повесит на нее чувство вины, что не простила раньше. Этого нельзя говорить. Я хочу сказать что-то, от чего она улыбнется… Люси, как я хочу оказаться рядом с тобой», — прикрыв глаза, маг мечтательно представил нынешнюю Хартфилию. Так ярко, как только мог. Внезапно ощущения тела стали иными. Ему не было больно, не было холодно, не было голода и жажды. Ему стало нормально, в общем-то никак. Открыв глаза он оказался на улице, ночью. Но небо, оно было разделено на две части, ночь и день. Пляж и озеро у огромной скалы, и водопада. — «Нет, я не на улице…» — подняв голову вверх, он увидел камень и светящиеся камни. — «Где я?» — став оглядываться, задавался вопросом маг. Сейчас в нем вновь проснулся интерес, любопытство, чувство и желание жить! — Люси? — сглотнул волшебник, когда увидел Заклинательницу Духов. Девушка сидела на валуне и смотрела на водопад, ее взгляд был грустным, озабоченным, полным беспокойства и сомнения. Не смотря на собственные руки она баловалась с тонким клинком, перебирая им между пальчиками, подбрасывая и не глядя ловила. Люси обернулась на голос Громовержца. Ее взгляд был удивленным, она смотрела прямо на Бикслоу, но будто сквозь него. — Люси… — снова повторил Громовержец сделав несколько шагов к волшебнице. Она нахмурилась всматриваясь в тени. Взяла в ладонь горсть песчинок и бросила прямо в Бикслоу. Он не почувствовал прикосновения песка. Он пролетел сквозь него.       «Я умер?» — подумал маг оглядывая себя. Все такой же полуголый, но без ран. — «Нет, она меня слышит. Я уверен в этом…» — прикусив губу, мужчина подошел ближе к девушке. Она насторожилась, держала клинок готовым к схватке, и коротко оглядывала пляж. — Было здорово, правда? Правда нам было хорошо вместе? В том чертовом доме, который мы так и не выкупили. Нам было здорово, — стоя так близко, как только мог, зашептал Бикслоу. Хартфилия ахнула без звука, из ее ладони выпал клинок. Прислонив ладони ко рту, она с большим усердием стала всматриваться в пространство перед собой. Ее губы шевелились, она что-то так быстро говорила. — Как хорошо, что ты здесь, — выдохнул с облегчением Бикслоу. Он уже понял, что воспользовался запретной магией. Его душа это сделала и даже анти-магические наручники не задержали его. Его душа перенеслась туда, где он так хотел быть. Рядом с Люси. — Не плачь, Люси… — увидев слезы на глазах Заклинательницы, с улыбкой, искренней улыбкой шепнул волшебник. Он не чувствовал, но воображал прикосновение ощущение того, когда коснулся щеки блондинки. — В следующий раз я обязательно сделаю все как надо. В следующий раз я не ошибусь, и обязательно тебя найду. Нам снова будет здорово… — маг хотел продолжить, сказать что-то еще, но чувствовал, как его что-то душит. Открыв глаза, тяжело дыша, он вновь оказался в тюремной камере. На его шее появился ошейник с кристаллом. И Бикслоу ярко чувствовал, как тот забирает у него магию.