Дело об огромном алмазе

   Окрылённые тем, что дело получило ход, мы вышли из университета и остановились перед коваными воротами. До чая в доме Кэвендишей оставалась уйма времени, и нам предстояло решить, чем именно мы займёмся. – Можно расспросить местных студентов о профессоре, – подала мысль Джесс. – О том, в какой манере он ведет занятия, легко ли раздражается, позволяет ли себе повышать голос, например. – Или опросить персонал, – вступила в разговор Элизабет. – Насколько я знаю, сплетничать любят все, и жители Южно-Африканской Республики вряд ли являются исключением. Я задумчиво пожевала губами. – Как насчет.., – Бесс закашлялась, а потом, восстановив дыхание, продолжила: – Как насчет вот такого сценария: мы с Джорджиной идем в здание и трясем студентов, а ты останешься здесь и попытаешь счастья с персоналом? Не дождавшись моего ответа, лучшая подруга подхватила под локоть Джесс и поволокла её назад, к университету. Я, разинув рот, посмотрела им вслед, а потом круто развернулась... И чуть было не уткнулась носом Санни в грудь. – Привет ещё раз, – проговорил азиат, улыбаясь. – Я готов пройти через процедуру допроса и присоединиться к команде. *** – Итак, ты работаешь здесь уже месяц, – начала я, отпив глоток кофе и, поморщившись, поставив чашку на блюдце: напиток оказался до того крепким, что прошибал слезу и гарантированно лишал сна на трое суток. Мы с корейцем сидели в небольшом уютном кафе через дорогу, и мой спутник пил этот горчайший напиток совершенно спокойно. Санни успел сообщить мне немного, но одно я успела понять: он не считал профессора Кэвендиша виновным. – Четыре недели и один день, – кивнул азиат, одним глотком приканчивая содержимое своей чашки. – И что ты можешь сказать о нашем подозреваемом? – я надкусила круассан с шоколадной начинкой и зажмурилась от удовольствия: не ожидала, что повар здесь настолько лучше, чем бариста! Мой собеседник пожал плечами, вгрызаясь в свою порцию. – Он весьма активный человек, – вымолвил кореец, прожевав кусочек выпечки. – Сразу, стоило ему приехать, он начал лоббировать проект о том, чтобы перевезти Лорда Альберта в музей. Я воззрилась на Санни с немым вопросом в глазах. Азиат, всё поняв, продолжил: – Зачем? Я и сам не знаю. Он считает, что камень будет в большей сохранности под эгидой государства, нежели в распоряжении королевы местного племени. Я вытерла руки салфеткой, переваривая эту информацию. Что ж, тут нет ничего необычного: преподаватели истории обычно очень трепетно относятся к её наследию. Будь их воля, музеев в мире было бы больше, чем людей. – А его жена? – поинтересовалась я. – Я её ни разу не видел, – помотал головой кореец. – Но сегодня, надеюсь, мне повезёт: я напрошусь к нему на чай, чтобы вести расследование вместе с вами. Так, а вот это уже серьёзно. Я с укором посмотрела на собеседника, бросив: – Для чего? Санни вздохнул. – А если окажется так, что он и вправду представляет опасность? – предположил азиат, отодвигая пустую тарелку к краю стола. – С вами рядом должен быть кто-нибудь, кто мог бы вас защитить. Я представила себе гризлиподобную фигуру профессора Кэвендиша и окинула скептическим взглядом стройного корейца. – Я владею секретными приёмами, – спокойно сказал он, правильно истолковав моё молчание. – Его вес и сила не станут угрозой для меня. Я склонила голову, не сомневаясь, что Санни говорит правду. Оставалось только надеяться, что его специфические навыки нам не понадобятся. *** Расставшись с азиатом, я встретилась с подругами перед зданием университета. Вид у моих спутниц был весьма радостным, и Бесс поспешила поделиться со мной радостными новостями: – Ты себе не представляешь, Нэнси, ЧТО мы раскопали! Я хитро ухмыльнулась и спросила: – А это никак не связано с гигантским алмазом? Улыбка моей лучшей подруги несколько увяла. Тяжело вздохнув, она кисло произнесла: – Чертов Санни. – Причем здесь он? – приподняла брови Джесс, поправляя задравшийся рукав черного платья. Элизабет замялась. – Я встретила его у университета, и он сообщил мне некоторые сведения про Кэвендиша, – я решила прийти товарке на выручку. – Я так и знала! – Бесс всплеснула руками, с благодарностью глядя на меня. – Я имею в виду, я предполагала, что всё произошло именно так. Джорджина нахмурилась, настороженно переводя взгляд с Элизабет на меня. – Он что, следил за нами? – подозрительно прошипела она. Я пожала плечами, выдав краткое "Сомневаюсь" и поймав озорное подмигивание от лучшей подруги. – В любом случае, до чая у подозреваемого осталось достаточно времени, чтобы провести ещё одно мини-расследование, как вы считаете? – предложила я, доставая из своей сумки путеводитель по Йоганнесбургу. *** Когда-то давно местные племена наводили священный ужас на белое население своими набегами и варварскими традициями. В самом расцвете алмазной лихорадки, пришедшемся на начало двадцатого века, от их рук погибло несметное количество несчастных старателей. Долгое время африканеры вели с ними непримиримую борьбу. Колонизаторы присылали сюда свои вооруженные силы, и те планомерно истребляли этих зулусов, бушменов, банту и готтентотов. В середине прошлого столетия мир, переживший ужасы Второй Мировой, понял ценность спокойных времен, и потому белые люди предприняли попытку договориться с аборигенами. Консенсус был достигнут лишь к середине восьмидесятых. Аборигены заняли свои земли, которые ревностно оберегали, а белые несколько поумерили свои аппетиты. В девяностых между бледнолицыми и местными, как их называли в официальных актах, "национальными коренными жителями" было установлено что-то вроде дипломатических отношений, и представители племен частенько общались с чиновниками различных уровней. Бушмены жили собирательством, зулусы охотились на животных и людей, банту творили поделки из соломы, но самой высокоразвитой была цивилизация готтентотов. Эти ребята могли даже выплавлять металл, хотя кузниц у них и в помине не было. Их земли располагались не так далеко от Йоганнесбурга. Резервация называлась Нгаткошит, и именно там обитала их королева, которую в миру величали БонгалИ. Земля готтентотов разительно отличалась от самого города, где жили бледнолицые братья: дома были представлены исключительно в виде мазанок на одну семью, посреди резервации стояло что-то вроде гигантской печи, а одежды этих людей были только светлыми и льняными. В отличие от добродушных потомков бушменов, которые встречались нам в черте Йоганнесбурга, эти ребята в город не ходили, да и вид имели далеко не милый: вечно насупленные, хмурые, они смотрели волком на каждого, кто проходил в опасной близости от их территории. Гигантский алмаз Лорд Альберт (который готтентоты называли Бонга – в честь правящей династии) находился в жилище самой королевы, и она изредка пускала в свою мазанку небольшие экскурсионные группы, являя жадным до зрелищ глазам европеоидов огромный минерал. Правительница имела с этого неплохой барыш, и неудивительно, что она без особого восторга восприняла инициативу профессора Кэвендиша об изъятии бриллианта. Мы подошли к границе резервации готтентотов, когда стрелки часов показывали уже четыре. Я рассчитывала только глянуть на алмаз одним глазком, чтобы иметь представление о том, о чем все толкуют. Как только мы намеревались пересечь незримую линию, перед нами вырос здоровенный детина с кожей цвета эбенового дерева, облаченный в холщовый рабочий костюм. Злобно посмотрев на нас, он выдал на неправильном английском: – Чего вам? М-да. То, что надо для народа, который выживает с помощью туристов. Но в путеводителе по ЮАР первой же фразой автор просто умолял визитеров страны быть архилюбезными с аборигенами, которые могли и копьём невзначай проткнуть, поэтому я, выдав самую очаровательную улыбку из арсенала Нэнси Дрю, ответила: – Мы бы хотели взглянуть на алмаз королевы, сэр. Суровый страж нахмурился. – Кто такие? – резко спросил он. Приятный малый, ничего не скажешь. – Меня зовут Нэнси Дрю, – начала я. – Это мои подруги, Элизабет Марвин и Джорджина Фейн. Мы студентки по обмену из Америки, и нам было бы... – Студентки?! – фыркнул охранник. – Кем вы себя возомнили? Думаете, каждый может вот так прийти и напроситься к самой королеве? О встрече договариваются заранее, и правительница принимает только туристические группы, а не каких-то там одиночных визитеров. Уходите! Вид у этого готтентота был такой агрессивный, что мы попятились назад. Сделав таким образом шагов десять, мы развернулись и очень быстро пошли прочь. Это только в книгах детективам всегда везёт, и нужные сведения оказываются у них в руках, стоит только захотеть. В реальной жизни приходится попотеть, пройти половину города, а потом ещё и получить от ворот поворот. Я пока не знала, играет ли этот пресловутый алмаз какую-либо роль в моем расследовании, но интуиция мне подсказывала, что тут что-то нечисто, а шестое чувство меня никогда не обманывало. В любом случае, эта неудача не обескуражила нас, полных отваги юных сыщиков. Мы зашли в общежитие, чтобы переодеться, а потом направились на чай к профессору Кэвендишу.