Сейрейтейские белые носочки

У этой любви до горькоты приторный вкус. В свое время Рангику сполна прочувствовала каждый его оттенок. От этой любви, одной на двоих, тянет сладким духом застоялой болотной воды. Но, как и от водянистых болотных ягод уставшим путникам – им нет никакого желания и возможности отказаться от ее обреченной приторности. Они находятся в одной комнате. Не сидят – находятся. Хотя, казалось бы, нет никаких сил терпеть присутствие другого. Но горькая одна на двоих любовь заставляет их искать утешение друг в друге. Не в одиночестве. Не в выпивке. В зеленоватом льде капитанских глаз. В пряном аромате лейтенантских духов. В тишине – одной на двоих, в воспоминаниях о лисьей улыбке – одной на двоих. В чертовой грешной любви – тоже одной на двоих. Рангику немного, но все же понимает своего капитана. Его побелевшее, заиндевевшее лицо, бескровное, словно вылинявшее зимнее небо. Его засеребрившиеся волосы и заледеневшие пальцы, от которых по диванной обивке расходятся сказочной пугающей красоты кружевной колкий узор. Понимает, пусть ей и больно было терять то, чего она никогда не имела. Понимала, потому что терять то, что ты имел – во сто крат невыносимее. А у Хитсугаи Тоширо все это было.