Доверься чувствам

Горделивое трехэтажное здание физико-математического лицея, возведенного на месте захудалой частной школы, возвышалось над верхушками цветущих деревьев в одном из благополучных районов старинного города. Седьмой по счету урок подходил к своему логическому завершению, и школьники начинали суетиться под недовольным взглядом учителя. Я рассматривала воркующих голубей за окном, отвлекаясь от новой темы, что уже прошла наперед дома и покорно ждала освобождающего звонка. — Ларина! Арина Ларина, вы меня слышите? — негодующе произнесла учительница, поправляя стильные очки на переносице. — Да, прошу прощения, Галина Петровна, — несмело ответила я, под смешки ненавистных мне одноклассников. — В последнее время, вы слишком рассеяны. Я буду вынуждена связаться с вашими родителями, если вы не возьметесь за ум, — строго произнесла не лишенная вкуса женщина и вернулась к теме урока. Я чувствовала, как гулко забилось сердце в груди от упоминания родителей, но постаралась взять себя в руки и не показывать волнения на публику, ведь поводов доставать меня было и так предостаточно. Парни, которым еще с восьмого класса ударил в голову тестостерон, вели себя как озабоченные дегенераты, отпускающие плоские, пошлые шутки. Девочки над ними хихикали и нередко морозили что-то в этой степени, а вот элита, в которую входило всего пятеро учеников нашего класса, выделялись особым чувством юмора. Они смотрели на всех свысока, изображая из себя все попробовавших и всезнающих. Устраивали представления, высмеивая того или иного ученика на всю школу. Нередко выбирали жертву и разыгрывали ее, доводя до истерики, после чего еще несколько месяцев добивали, припоминая эту ситуацию. Я не была изгоем, но и душой компании не считалась, скорее, я была чем-то средним: заучкой с массой заскоков. Меня не трогали, только из-за того, что я единственная, у кого можно было списать, при этом никак не отплачивая. Но я знала, что рано или поздно их внимание переключится на меня и тогда мои знания меня не спасут. В принципе меня ничто от них не спасет, даже манна небесная. Звонок прозвенел неожиданно, вырывая меня из моих размышлений. Я поднялась, не спеша собрала сумку и, развернувшись, уперлась носом в грудь своего одноклассника. — Влад, дай пройти, — делая полшага назад, сказала я, поправляя портфель на плече, что вечно соскальзывал. — Поцелуешь, пропущу, — самодовольно ухмыляясь, произнес брюнет, поправляя рюши фартука моей школьной формы. Я окинула его внимательным взглядом, заостряя свое внимание на его карих, пытливых глазах. Он обладал той красотой, которая граничит со смазливостью, но не переходит грань. Высокий, поджарый спортсмен, форвард местной футбольной команды. За ним бегали девочки как младших, так и старших классов. Каждая пыталась его чем-то привлечь, но он оставался к их притязаниям равнодушным. Лишь моей однокласснице, возомнившей себя невесть кем, удалось заполучить его в качестве парня, но их роман не продлился более нескольких месяцев, а вот разговоры об их разрыве длятся до сих пор. — Катю попроси, она с удовольствием выполнит любую твою просьбу. — Брось, ты ведь не такая уж и зануда, какой тебя считают, Ларина. Я-то знаю. — Емельянов, тебе-то, откуда обо мне что-то знать? — шумно выдохнув, спросила я, бросая нервный взгляд на часы. Опаздываю, безбожно опаздываю, отец с меня три шкуры спустит, если я вовремя дома не появлюсь. — Спешишь? — приподняв вопросительно правую бровь, скептически посмотрев на меня, задал вопрос парень. — Как видишь, пропусти меня. Мне, правда, нужно торопиться. — Замечательно, в твоих силах покинуть этот класс в кратчайшие сроки. Один безобидный поцелуй, и ты свободна. Все просто, Ларина, не нужно меня бояться, я не кусаюсь, — ухмыльнувшись, сказал Влад, наклоняясь ко мне. Я отшатнулась от него, соображая как бы мне избавиться от навязчивого одноклассника, но помощь пришла оттуда, откуда я ее явно не ждала. В класс вошла Ира, которая, по всей видимости, забыла пакет со спортивной формой и застыла прямо на проходе. — Ларина? Влад? Что вы тут делаете? — полным изумления голосом вопросила она, прожигая меня взглядом. Мда, помощь-то пришла, вот только лучше от этого не стало. Чувствую, завтра будет жарко, ой как жарко. Они меня с Долматовой сожрут и косточки обглодают, чтобы другим неповадно было оставаться наедине с мистером совершенство. — Ничего, Емельянов домашку спрашивал, — солгала я, юркнув между партой и парнем, что удачно развернулся в сторону вошедшей девушки, и мигом покинула класс.

***

Мой дом располагался недалеко от лицея, всего в нескольких кварталах. Обычно дорога занимала у меня около пятнадцати-двадцати минут, сегодня же, она явно заняла больше и из-за этого больше, мне дома влетит по самое не хочу. Я неслась, как угорелая по знакомым улицам, и лишь изредка успевала здороваться со встречающимися на пути знакомыми. В конце концов, я вбежала в родной подъезд и влетела в лифт, тут же уперлась руками об колени в попытке восстановить дыхание. Когда я разогнулась, то наткнулась на холодный взгляд темно-серых глаз, что с маниакальной сосредоточенностью и с долей пренебрежения изучали меня. Их обладатель: высоченный шатен с вьющимися волосами, но выбритыми висками, руки которого были покрыты сплошными татуировками, переходившими на шею, держал на поводке огромного добермана в наморднике. Я шумно сглотнула, делая полшага назад, и уперлась спиной в закрытые двери лифта, хлопая ресницами и прижимая к себе рюкзак. Мурашки пробежались волной по телу, когда я услышала рычание, но парень окликнул пса и тот успокоился. — Тебе какой? — вопросил шатен, чей взгляд резко сменился безразличием. — Что? — промямлила я, все еще находясь в ступоре от его вида. — Этаж, какой? — произнес он, явно раздражаясь. — Седьмой, — буркнула я, хмурясь, и развернулась к нему спиной, чтобы не смотреть на него, пугающего меня одним своим видом. — Окей, — нажимая кнопку, бросил парень за моей спиной, едва не зацепив меня рукой, но я резко отшатнулась, чем вызвала у него короткий смешок. Я продолжала хмуриться, прижимая к себе рюкзак. В воздухе отчетливо слышался запах сигарет, явно исходивший от шатена, и меня даже немного затошнило с непривычки. Но я подавила в себе этот призыв и попыталась размеренно дышать, а не глотать воздух, как до этого. Мурашки продолжали сновать по моему телу, и я никак не могла заставить себя успокоиться, ощущая давящий на меня взгляд темно-серых глаз. Мне хотелось развернуться и попросить его не испепелять мою спину, или ноги, или что он там так пристально рассматривал, так как густой румянец уже завладел моим лицом, и я начинала нервно прикусывать губы, желая лишь одного: побыстрее оказаться дома. Наконец-то двери лифта распахнулись, и я, как ошпаренная, вылетела из него направляясь прямиком к своей двери, отмечая, что парень следует к соседней квартире. Захлопнув за собой входную дверь, я быстро разулась и попыталась прошмыгнуть в свою комнату, но не успела, папа меня уже ждал. — Дневник, юная леди, и ты сегодня задержалась, по какой причине? — вопросил средних лет мужчина, придирчиво рассматривая мое состояние. Я потянулась к рюкзаку и извлекла из него ежедневно проверяемый дневник, что был от и до изрисован отметками «отлично», но все равно этого было мало. Всегда было мало, как бы я ни училась, как бы я ни старалась, моим родителям невозможно было угодить. Каждый день я выслушивала нравоучения, просиживала несколько часов за пианино и уроками, после чего шла на дополнительные, которые мне вовсе не требовались, я и без них усваивала необходимый материал. Но что я понимала, как вечно говорил мой отец, я ведь пока никто, а для того, чтобы кем-то стать, нужно как минимум выучиться и заполучить высокооплачиваемую должность, и лишь тогда, я буду иметь голос в этой семье. — Галина Петровна нас задержала, у нас сегодня была новая тема, — оправдываясь, произнесла я, заведомо скрывая правду, не желая получать из-за непутевых одноклассников. — Что ж, новая тема — это хорошо, на кухне обед стынет, поешь и садись за уроки. И еще одно: Илья Владимирович перенес занятие на час позже, раньше у него не получается, — изучая содержимое дневника, произнес отец, направляясь в зал. — Но я и так ходила к нему в восемь, пап, а возвращалась в начале десятого. Это же поздно, ты так не считаешь? — попыталась воспротивиться я. — Учиться никогда не поздно, Арина, запомни это, — наставническим голосом произнес мужчина. — А теперь марш обедать и за уроки. Прекрасно, просто прекрасно. Если раньше я жаловалась на то, что у меня нет свободного времени, то теперь его и подавно не будет. Я буду приходить домой в начале одиннадцатого, и сразу же ложиться спать, ведь отбой никто не отменял. Шумно выдохнув, я поплелась в свою комнату переодеваться, каждая минута у меня была на счету, нельзя было ни на что отвлекаться, иначе это грозило упреками, или скандалом в худшей интерпретации. И я ничего не могла с этим сделать, приходилось мириться и внимать всем наставлениям, сопровождающим меня всю мою сознательную жизнь.