***
Бранч ужасен. Нет, с виду он проходит вполне сносно, но только с виду. Джон пытается вести себя так, будто ничего не случилось, но Шерлок чувствует его напряженность и в разговоре отделывается односложными восклицаниями, игнорируя обеспокоенный взгляд миссис Хадсон. Он не может доесть свою порцию и в противовес своему обычному поведению не предлагает ее Джону. Он отключается от болтовни Джона и миссис Хадсон, пьет кофе и смотрит по сторонам, изумляясь про себя, как много разных мелочей он, вероятно, будет теперь лишен. Милых пустячков, связанных с любым намеком на отношения, которые теперь заставляют Джона чувствовать себя неловко. И сейчас, когда он, пусть и ошибочно истолковав, знает о чувствах Шерлока, он будет возражать против многого. К тому времени, когда приносят счет, он успевает выпить пять или шесть чашек кофе, барабаня пальцем по столу. Он дает официанту свою кредитку, едва тот подходит к ним рассчитаться, и жестом отсылает его прочь. - Шерлок, - говорит Джон, глядя на него. Они сидят за столом по диагонали, как можно дальше друг от друга. - Ты вовсе не обязан платить за всех. Джон перестал возражать, чтобы он платил по счету в ресторанах, годы назад. Причем, "годы" - в буквальном смысле. Он настаивал, что будет платить за всех только, когда Мери была с ними. Или порой он платил за них с Мери, а Шерлок за себя, бывало и такое, но не после того, как он вернулся обратно на Бейкер-стрит. А теперь Шерлок чувствует себя так, словно его лишили особенного права, и ему больно, когда он думает об этом. Он не знает, что сказать. Возможно, теперь Джон будет настаивать на строгом делении пополам всех домашних расходов? Наверно, именно поэтому он так держится за свою идиотскую работу, которую он даже не любит - он умирает там со скуки - но продолжает ходить туда из чувства долга. Растерявшись, Шерлок молчит, без преувеличения не зная, что сказать. Сидевшая напротив него миссис Хадсон, похоже, улавливает разлившуюся в воздухе неловкость. Она наклоняется и кладет свою руку ему на запястье, и отчего-то от ее прикосновения ему становится трудно дышать. - Спасибо, милый, это было очень щедро с твоей стороны, - говорит она. Он сглатывает болезненный комок. - Это всего лишь завтрак, - шепчет он, не глядя ни на кого, избегая укоряющего взгляда Джона и похвалы миссис Хадсон. Он чувствует, что с него достаточно. - Пойдем, - внезапно говорит он, все еще не поднимая на них глаз. Он встает, повязывает на шею шарф и берет пальто. Он ждет у двери, пока Джон и миссис Хадсон собирают вещи. Миссис Хадсон что-то говорит Джону, а тот избегает смотреть ей в глаза (Это он тоже будет отрицать? И без того "список того, что отрицает Джон Ватсон" достаточно длинный). На мгновение горькое чувство накрывает его с головой, и Шерлок заставляет себя вспомнить, как дышать. Когда их такси останавливается на Бейкер-стрит, Джон держит бумажник наготове и протягивает водителю деньги еще до того, как Шерлок успевает подумать про это. Шерлок ничего не говорит, но когда они выбираются из машины, он за ними не идет. Миссис Хадсон замечает это и оборачивается, чтобы задать вопрос, но он уже говорит ей (им), что решил прогуляться. Какое-то мгновение взгляд Джона задерживается на нем, но затем он передумывает и заходит в дом. Шерлок уже повернулся к ним спиной, когда захлопывается входная дверь, и ему кажется, что его выгнали из дома, хотя это было его решение не заходить внутрь. Он засовывает руки в карманы и идет к Ридженс Парку. Там он обходит его по внешнему кольцу*, потом гуляет внутри, а затем, когда ему это надоедает, через южный выход идет дальше к кварталам Мерилебоун и Фицровия. У него нет какой-то определенной цели, он просто идет, ничего не видя вокруг. Он проходит Сохо и Ковент Гарден, по-прежнему ни на что не обращая внимания, доходит до моста "Голден Джубили"*, останавливается на его середине и какое-то время смотрит на "Лондонский глаз"*, вспоминая, как однажды они с Джоном катались на нем, выслеживая знаменитого вора-карманника. Он помнит, как Джон отвлекся, зачарованный красотой города, как будто он раньше никогда его не видел. По правде говоря, с такого ракурса он и сам не видел Лондон, но оценил бы он красоту открывшегося перед ним вида, если бы не Джон (или прелесть реакции Джона на нее)? Его сердце пронзает острая боль, и он вдруг спрашивает себя, есть ли какой-то смысл идти домой, если все уже кончено. Однако стоило ему подумать об этом, как в кармане завибрировал телефон. Джон. С пустившимся вскачь сердцем, Шерлок проводит пальцем по экрану и читает сообщение. Ты скоро вернешься домой? Я готовлю ужин, решил сделать ту штуку с горошком, которая тебе нравится. Захватишь по пути белое вино? Шерлок застывает в нерешительности. Внезапно он чувствует огромную благодарность к Джону, благодарность за то, что он так любезен и доброжелателен, пусть его высказывание о понимании Шерлоком любви задели его до глубины души. Джон так старается, чтобы все стало опять правильно. Ему следует доверять попыткам Джона и силе их дружбы, чтобы преодолеть последствия его вчерашнего непрошеного признания. Его сердце бьется сильнее, а мир кажется чуточку более дружелюбным, чем ранее. Он набирает ответ. Буду через 15 минут. Это поздно? Джон читает сообщение сразу же, и появившееся на экране многоточие говорит Шерлоку, что он набирает ответ. Затем приходит сообщение: Что ты, конечно, нет. До встречи :) Шерлок улыбается телефону и спешит перейти по мосту назад, на северный берег Темзы, где ловит первое же увиденное такси.***
Ужин проходит... в целом довольно неплохо, гораздо лучше, чем бранч. Джон ведет себя естественно и дружелюбно, немного нарочито, но это, впрочем, почти незаметно. Он даже разок хлопает Шерлока по плечу, как бы показывая этим, что между ними ничего не изменилось. Похоже, Джону понравилось вино, которое принес Шерлок, по крайней мере, выглядит он очень довольным и сообщает, что Шерлок вернулся домой даже раньше, чем он ожидал. Джон приготовил то самое блюдо, о котором Шерлок упоминал в своей свадебной речи, штуку, которую он стал готовить гораздо чаще после своего возвращения. Кушанье состоит из картофельного пюре, горошка, кусочков нежнейшей курицы и кремовой подливки, и Шерлоку оно очень нравится. Джон обычно делал его тогда, когда не собирался готовить что-то особенное, и в самом блюде не было чего-то необычного, но для Шерлока оно всегда символизировало их привычную повседневную жизнь вместе. И Джон всегда поддразнивал его насчет того, что у кушанья даже не было названия, и это стало одной из тех многих шуток, понятных только им двоим. «Пино Гриджо» немного поднимает им настроение, и Джон достает из холодильника мятное мороженое, которое они купили на десерт вчера днем (а кажется, будто лет десять назад). Все идет нормально. Не отлично, а, скорее, приемлемо и сдобренно толикой настороженности. Под слоем дружелюбности Шерлок чувствует неловкость Джона, его обеспокоенность и надежду, что между ними все наладится. Действительно настоящий друг, думает Шерлок, замечая, как Джон быстро отводит глаза в сторону, когда Шерлок внезапно поднимает взгляд от мороженого и смотрит на него. Он точно также обеспокоен, что все испортил, понимает Шерлок, и осознание этого причиняет ему ужасную боль. Со временем все будет хорошо, говорит он себе. Наверное. - Хочешь посмотреть серию «Бродчерча»? – спрашивает Джон, и напряжение все еще сквозит в его словах. Шерлок не хочет отказывать ему, поэтому он не говорит "нет". - Хорошо. Джон едва заметно улыбается. - Давай оставим посуду на завтра, - предлагает он. - Моя очередь ей заниматься, раз ты готовил. Я вымою ее, когда ты будешь на работе. - О, хорошо, - Джон встает и ставит их тарелки в раковину. - Я тогда поставлю диск. - Разжечь огонь? – спрашивает Шерлок: обычно это его обязанность. - Как хочешь, - вежливо отвечает тот, даже слишком вежливо, но Шерлок думает, что это намного лучше, чем если бы он продолжал чувствовать себя скованно и настороженно, держа Шерлока на расстоянии, словно чувствуя себя задетым тем, что Шерлок имел наглость объявить, что он чувствует то, что чувствует. В итоге Шерлок отказывается от этой идеи, пусть это и дало бы его рукам какое-то занятие. Возможно, огонь в камине выглядит слишком романтично. Наверное, теперь все, что имеет отношение к Джону, выглядит романтично. Вместо этого он усаживается в кресло и намеренно не смотрит, как Джон возится с дисками. С его стороны требовать от вселенной, чтобы он перестал испытывать это чувство к Джону – это слишком. Он знает, что никогда не перестанет, ведь он уже так долго живет с этим чувством. Возможно, однажды Джон привыкнет к нему так же, как и он сам, и оно перестанет иметь значение. Со временем.***
Так или иначе, но жизнь продолжается. В понедельник после обеда миссис Хадсон поднимается к ним в квартиру и проскальзывает на кухню, где Шерлок, как и обещал, моет посуду. Не спрашивая его, она включает чайник и выбрасывает в мусорную корзинку рекламные буклеты и прочий почтовый мусор, но он не возражает, все равно нет никакого смысла говорить ей не делать этого. Он знает, о чем она хочет его спросить, однако тишина на кухне доказывает, что она уже знает ответ. Она делает чай и ждет, пока он не придет и не сядет напротив. Он неохотно делает это, так и не подняв на нее глаз с самого ее прихода: если она так жаждет поговорить об этом, пусть первой и начинает разговор. Миссис Хадсон разливает чай. - Итак, - мягко произносит она. – Значит, ты ему все-таки сказал. Шерлок старается не скрежетать зубами. Он действительно не винит ее в том, что так вышло, в конечном итоге, это было его решение позволить себе надеяться на то, что она права, вместо того, чтобы доверять собственной интуиции. - Сказал. - И оказался прав. Ее голос звучит печально, почти жалобно. Его ответы все такие же краткие. -Да. Он кладет в чай сахар, размешивает его, затем добавляет молоко. - Хотел бы, чтобы все оказалось наоборот. Она качает головой. - Мне так жаль, дорогой. Так жаль, что я ввела тебя в заблуждение. Но я считала… Я действительно так думала! - Знаю. Но вы ошибались, - коротко говорит Шерлок. – Он не чувствует ко мне ничего подобного и достаточно ясно дал понять, что никогда не почувствует. Никаких шансов. У нее вырывается раздраженный звук. - Если бы этот человек сначала узнал самого себя… - начинает миссис Хадсон, но Шерлок не желает слушать это. - Не надо, - резко обрывает он. Он откашливается и продолжает уже мягче. - Он был тактичен настолько, насколько возможно, но очень четко дал понять, что чувствует сам. И с момента нашего разговора он очень старается… загладить эффект от своих слов. Как я могу винить его в том, что он не чувствует того же, что и я? Если бы люди могли контролировать то, что чувствуют, разве сейчас я находился бы в таком положении? Следовательно, почему я не могу понять его? Ему сложно даются эти слова, но он действительно говорит то, что думает, вот только видеть ее глаза, полные жалости и сочувствия – это слишком. - Но если бы он только знал себя, - удрученно произносит она. – Я бы многое поставила на то, чтобы узнать, что у него на сердце. Узнать то, что он сам, похоже, не может увидеть. Ты же солнце его вселенной. - В платоническом смысле, - едко отвечает Шерлок. Она вздыхает и качает головой, но не спорит. - Мне так жаль, Шерлок, так жаль. Я думала, он понимает тебя лучше. - Не сказал бы, что здесь уместно говорить про «понимает», - сухо отвечает Шерлок, хотя именно об этом он и думает. – Он считает, что я не знаю, что значит любить. Она находит его взгляд. - Ты сказал ему об этом? – спрашивает она. – Сказал, что любишь его? - Это подразумевалось… явно и однозначно. - О, Шерлок. Она выглядит такой несчастной, что он спешит придвинуть ей ее чашку. - Пейте скорее, пока ваш чай не остыл, - говорит он и, делая над собой явное усилие, берет свою и делает большой глоток. Чай достаточно горяч, чтобы обжечь ему язык и небо. - И ты бы не хотел, чтобы я что-то говорила ему, - произносит миссис Хадсон, снова вздыхая. - Конечно, нет, - он отводит взгляд. – Это все равно не поможет. - Я считаю иначе. Тем не менее… - она смотрит на него, и ее глаза все еще полны сочувствия. – Возможно, он все же одумается. - Скорее, он снова женится, - отвечает Шерлок, в этот раз не способный сдержать горечь. - Не женится, - резко отвечает миссис Хадсон. – Он не посмеет снова сделать это с тобой! Не после того, что случилось в прошлый раз! - Вы же сами знаете, как часто он говорит всем и каждому, что не гей, - замечает Шерлок. – Следовательно, логично предположить, что рано или поздно он снова захочет заключить романтический союз. - Если он снова покинет тебя, он перестанет для меня существовать, - страстно обещает миссис Хадсон. – Я серьезно, Шерлок. Если он снова заставит тебя пройти через это, я знать его не захочу. Слушая ее, Шерлок старается улыбнуться, но ему это не удается. Вместо этого он говорит: - Давайте больше не будем об этом. Она тянется к нему и ласково похлопывает его по руке. - Как скажешь, дорогой. Ты прости меня, но он должен быть польщен тем, какие чувства ты испытываешь к нему, и что ты доверяешь ему достаточно, чтобы рассказать о них. Его губы изгибаются в усмешке. - Он думает, что я не знаю разницы между крепкой платонической дружбой и любовью. Он уверен, что я просто перепутал. - Звучит несколько оскорбительно, - отзывается она. - Уж тебе-то, лучше известно, что ты чувствуешь, чем ему. - Это… больно, - признается Шерлок, глядя на поверхность стола между ними. Стыдно признать, но одно то, что сказал это вслух, каким-то образом помогает. - Уверена, что это так, - с сочувствием говорит она. – Ужасно находиться в твоем положении: безответная любовь счастливым никого не делает. Оставим эту тему, как ты и сказал, просто знай, что ты всегда можешь прийти ко мне, если тебе захочется поговорить. Или нужна будет жилетка, чтобы поплакаться. На его губах расцветает пусть и немного напряженная, но искренняя улыбка, и она поднимается с места, берет их чашки и направляется к раковине, чтобы вымыть их. - Миссис Хадсон. - Да, дорогой? - Не нужно мне было ничего говорить ему. Я не виню вас, я должен был доверять своему чутью. Я знал, что был прав. - произносит Шерлок, глядя на свои руки, и голос его звучит монотонно.- Думаю, я бы знал, если бы он что-то испытывал ко мне. Но он не чувствовал. И не чувствует. Миссис Хадсон вытирает чашки и ставит их обратно в шкафчик. - Ну, единственное, что я могу сказать на это: ради вас самих надеюсь, что до того, как я умру, вы оба поймете, что ошибаетесь. Вы оба предназначены друг другу, это же ясно как день. Просто я возмущена тем, что Джон до сих пор не понял этого. Впрочем, возможно, он поймет. Шерлок качает головой. - Не надо. Не хочу лелеять надежду, это может быть опасно. Она снова вздыхает. - Возможно, ты прав, - говорит она с такой грустью, что Шерлок почти готов просить прощения за свои слова. Странно, но то, что она на его стороне, немного утешает его.