Coeur

Привет. Меня зовут Ким Чонин, мне 20 лет, я живу в Сеуле, у меня есть группа. Точнее так: меня зовут Ким Чонин, мне уже 20 лет, и вместо того, чтобы получать хорошее образование, я играю на басу в группе с кучкой отморозков, у которых накрашены глаза. Вру - я люблю этих отморозков. И люблю красить глаза. Мы играем готик-рок. И не надо со мной спорить на тему того, что готика - это не музыкальный жанр. Музыка - это состояние души, равно как и готика. Так почему бы не соединить их в одно? Наша группа называется Shadows of Sorrow. На общеплебейский язык это переводится как «тени печали». Уебанское название, но насколько величественно оно звучит на английском! Потрясный язык; мне кажется, что если меня на нем назовут мудаком или кем похлеще, я запомню это и возьму никнеймом на каком-нибудь форуме. Сколько себя помню - всегда мечтал о группе. Во мне все зудело, когда я читал биографии великих музыкантов - большинство из них встретились еще в школе, репетировали в подвалах и гаражах. От этого несло романтикой, а еще - женской любовью. Ну, вы понимаете, о чем я. Впрочем, ни подвала, ни свободного гаража у меня в школе не было, равно как и группы. Был один оболдуй по имени Пак Чанёль, который курил как паровоз и говорил басом. А еще у него уши смешно торчат, хаха. Так вот, с ним первым я поделился своей заветной мечтой. И услышал от него вопрос, которого не ожидал. «Ну и на чем ты умеешь играть?» Играть я тогда умел разве что на чувствах девочек из параллельных классов. «Ну… может ты поёшь?» Может и пою, но за аудиальный геноцид братьев-корейцев меня бы по головке не погладили. Поэтому тогда я только уныло покачал головой. У Чанёля был старший брат, который был неимоверно крут и ездил на мотоцикле. Я смотрел на него примерно так, как всё те же девочки из школы смотрят на меня. Он-то и пнул нас в нужном направлении. То есть, пнул туда, откуда мы в нужное направление пришли. Про тот период я помню плохо. Лучше всего его охарактеризует одно из немногочисленных воспоминаний, оставшихся у меня, пятнадцатилетнего подростка: я стою на перевернутой бочке, в одной руке - ополовиненная бутылка какого-то алкогольного и весьма паленого дерьма, рядом с бочкой сидит ошалело лыбящийся Чанёль, а я ору во всю глотку - «Я - новый Сид Вишез*!!!» Тогда Чунмён, самый старший из нашей тусовки, снял меня с этой бочки буквально за шиворот и сказал, что я плохо кончу. Наверное, именно тогда я понял, что в обкидывании спидами** нет ничего романтичного. Что наркоманы типа Игги Попа и Лу Рида*** - чертовы везунчики, и вряд ли я буду таким же. Поэтому мне пришлось собрать свою тощую жопу в руку, прихватить с собой Чанёля и вернуться домой, строить что-то свое. Готы - это же печальные панки, лишенные наркоты. Очень грустно, когда все вокруг уделываются, а ты сидишь такой весь из себя правильный и говоришь «нет, спасибо, я завязал, мне нельзя». Первая моя песня была о душевных метаниях и одиночестве. Девочки слушали и думали, что я потерял свою любовь, а я терзал старую гитару, играть на которой начал учиться тоже благодаря Чунмёну, и думал о том, что потерял наркотики. Это было так отстойно. Тем не менее, Вишез, чье имя я выкрикивал в обдолбанном угаре, повлиял на выбор инструмента. Чанёль сказал, что я просто тупой и не потяну ни на что другое. Да пофиг, бас-гитара стала моей отдушиной. Она… мрачная. Струны говорят о боли, глухо бьют по нервам, выбивают дурь из головы. Чунмён давал советы, после которых я ручку взять не мог нормально - подушечки пальцев кровоточили и саднили. Я прислушивался к ощущениям и понимал, что иду к своей мечте. Медленно и заворачивая не туда, но верно. Чанёль, в силу характера и мотиваций, стал барабанщиком. Само собой потому, что все девочки любят ударников. Впрочем, мне это даже нравилось - найти толкового барабанщика нужно еще суметь, проще вырастить своего. А потом мы с Чанёлем валялись в ногах у Чунмёна, умоляя его стать нашим гитаристом. До сих пор не понимаю, почему он согласился. На его месте я послал бы таких придурков, как мы, куда подальше. Гитарист, басист и барабанщик. Готовая группа, чтобы начинать репетировать. Нашей первой репетиционной точкой стал гараж одного знакомого Чанёля, парня, который красил глаза и смотрел на всех с подозрением. Его звали Бён Бэкхён, и, судя по тому, как у Чанёля горели глаза, тут не все так просто было. Впрочем, этот самый Бён Бэкхён не продержался долго. Когда мы разбирали классическую «Wicked games» (естественно, в том варианте, в котором ее выдали химы - Крис Айзек был для нас слишком уж неготичен), парень сидел на обшарпанном диване и внимательно слушал. А потом вдруг взял и запел. Без предварительных вопросов. Мы офигели. В нашей странной компании появился вокалист, да еще какой! Бэкхён умел петь так, что сердце сводило. И еще он умел ныть, как Вилле. И плаксиво вздыхать. Идеально, на мой взгляд. А глаза у Чанёля сияли сильнее. Пятым к нам пришел До Кёнсу. Мы с ним учились в одном классе, и я понятия не имел, что этот тихий мальчик умеет держать в руках гитару. Про Shadows of sorrow знала вся школа. Мы тусовались вчетвером, и не важно, что все мы были в разных классах. У нас были черные кожаные куртки и черные джинсы, мы учились у Бекона искусству подведения глаз и старательно напускали на себя загадочный вид. К нам боялись подходить, а вот Кёнсу не побоялся. Он остановил меня как-то после математики и серьезно спросил, не нужен ли нам второй гитарист. Я посмеялся над ним и предложил прийти на репетицию, уже заранее предвкушая, как этот парень опозорится. Уже через сутки я пожал ему руку и пригрозил убийством, если он хотя бы взглянет в сторону какой-нибудь другой группы. Кёнсу умел улыбаться так, что даже Чанёль переставал пялиться на своего Бэкхёна. А вот с клавишницей мы лоханулись. В основном в том, что это была именно клавишница, а не клавишник. Милая девочка по имени Пак СонЁн со светлыми волосами и светлой же улыбкой. А вот Чунмён, конечно, удивил… Она была ровно на трех репетициях. На четвертую не пришла, зато пришел виноватый Чунмён и сказал, что СонЁн больше не играет у нас в группе. Оказывается, этот скрытный идиот с ней переспал, а потом сделал вид, будто ничего не было и вообще «это рок-н-ролл, детка». Я схватился за голову. Наша локальная популярность группы-которая-ни-разу-не-выступала-ПОКА-ЕЩЕ уже вполне позволяла иметь подобие группиз - девочки любят музыкантов. Чунмён на это плевался и поучал, что неизвестно, что от такой мадамы можно подцепить. Само собой, трахать клавишниц - куда как чище. Впрочем, нас спас Кёнсу. Он однажды втолкнул в наш гараж парня с лицом серийного убийцы. Парня звали О Сехун, и первое время мы реально думали, что он нас всех ненавидит и хочет убить. Потом выяснилось, что Сехун - милый, а еще - самый младший, и просто у него такое лицо. Не важно, мы же в готик-роке, нам тут весельчаки не нужны. Ну, кроме Чанёля. Итак, наша группа была полностью укомплектована. Нам показалось очень крутым, если у всех нас будут никнеймы. Так я стал Каем - как мальчик с ледяным сердцем, что было весьма готично и печально; Чунмён стал Сухо - его новое имя звучало отрывисто и не так благодушно, как «Чунмён»; Кёнсу стал Дио - я долго стебал его по поводу того, что он фанат Black Sabbath (ну, вы знаете, Ронни Джеймс Дио, все дела), но все оказалось проще - парень просто разложил английское написание своей фамилии на отдельные буквы. Я же говорил, что английский - чумовой язык. Чанёль стал Вирусом. Это звучало очень круто и отдавало киберготикой. К тому же, ему очень шел этот никнейм: Чанёль умудрялся всем нас заражать - будь то новая музыка, въедливые словечки или банальная простуда. А вот Бэкхён и Сехун остались непреклонны - им не нужны были ники, им хотелось оставаться Бэкхёном и Сехуном. Может быть потому, что мы перегнули палку в придумывании им прозвищ. Сехун психанул после третьего по счету - им стало невинное «Ай Киллер», типа убийца взглядом. А вот Бэкхён не сдержался после первого же - никто не виноват, что у него такое имя и в наши головы влезло только ожиданое «Готичный Бекон». Мы-то поржали, а Бекон с нами потом весь день не разговаривал. Тем не менее, мы были готовы покорять мир. Покорять универы мы были готовы несколько меньше, но тут все сложилось само собой - к тому времени, как пора было поступать, мы успели стать широко известной в узких кругах шляющихся по кладбищам гривочесов и их подруг группой. Нам некогда было учиться - мы записывали второй альбом. Родители как-то безболезненно отнеслись к этому. Я просто не мог представить, что буду работать где-нибудь в офисе и обниматься с басом только на выходных. Мне нужна была сцена, я жил ею, мне нравилась эта атмосфера бесконечной гонки. Я любил ребят. Любил не спать по ночам из-за того, что в голове засели новые риффы и их нужно скомпоновать в цельную композицию. Любил выходить ночью в тесный коридор, спотыкаться о ботинки Чанёля и курить в окно, устаканивая мысли. Чья это была идея - жить всем вместе, я и не вспомню. Просто в один из дней я пришел домой за вещами - чтобы съехаться с еще пятью парнями в просторной квартире, ставшей нашим общежитием. Мне, как лидеру, полагалась отдельная комната. Вторую отдельную комнату внезапно выиграл Кёнсу. Чунмён жил с Бэкхёном, а Чанёль - с Сехуном, по поводу чего очень переживал. Пятая комната была общей. Там мы орали друг на друга, пытались драться, пили и решали насущные вопросы. Наверное, вот и всё, что вам пока стоит знать о нас… Хотя нет, есть еще один аспект, обговорить который я должен сразу. Первый мой поцелуй с человеком своего пола случился год назад. Просто так вышло, что я проспорил Чанёлю, и мне пришлось целовать Дио. Сначала - пришлось, а потом - понравилось. Кёнсу тоже был не против. Какое-то время он даже жил в моей комнате - там мы оба набирались опыта. А потом запал исчез, и мы просто вернулись к тому, с чего начали. Ни обид, ни ревности - просто хорошие друзья. Чуть больше, чем хорошие. Чуть больше, чем друзья. Гендерных принципов у нас у всех было как-то мало. Чанёль сох по Бекону, и этого не видел разве что слепой и сам Бекон. Ну или видел, но хорошо делал вид, что он здесь ни при чем. С Кёнсу все ясно. Сехун дурел от парней выше его (то есть, от худых шпал и иногда от Чанёля), а за красивыми мужскими бедрами был готов идти хоть на край света. Чунмён вообще поражал меня - группа будто заново открыла его темные стороны. Он вёлся на смазливые мордашки (и иногда, почему-то, на Сехуна), на мальчиков, которых он приводил, было просто приятно смотреть. Бэкхён же не ровно дышал к тем, кто сильнее его. Одно время он даже подбивал клинья к Чунмёну, и я так и не понял, почему у них ничего не вышло. Видимо, печальное лицо Чанёля действовало на нашего ритм-гитариста отрезвляюще. Впрочем, это не исключало слабостей к женскому полу. Мы же рок-звезды, у нас есть группиз, готовые отдаться нам по первому слову. И вообще, это всё рок-н-ролл. У нас есть выпивка, легкие наркотики, доступные девочки и мальчики - и какая-никакая, но слава. Мы так живем. И мы так привыкли к такому ходу жизни за несколько лет, что даже не думали, что все может пойти по-другому. ____________ *Сид Вишез - легендарный басист легендарных Sex Pistols, известный современным подросткам в основном по сочетанию имен "Сид и Нэнси" **спид - это амфетамин. Не балуйтесь каками, ребята) ***Игги Поп - всё те же шестидесятые годы, The Stooges Лу Рид - вокалист-гитарист The Velvet Underground они оба примеры того, как чуваки умудряются жить до семидесяти лет, имея наркоту вместо крови xD