Из окна напротив

Лес был огромен, темен и словно пуст. По крайней мере, все три часа, что Поттер шлялся по нему в поисках нужной тропы к озеру, на глаза не попалось ни одно существо – хоть мертвое, хоть живое. Будь Гарри посообразительнее, купил бы путеводитель для туристов и прошел бы истоптанной дорогой, но он аппарировал по памяти в место, где был пару лет назад, перед этим закинувшись изрядной порцией улучшенного Феликс Филициса, и теперь блуждал по густой чаще, любуясь поросшими мхом деревьями и мелкими цветущими кустарниками, стелящимися по земле. Неба при этом видно почти не было и иногда казалось, будто его нет вовсе. Зато шарахаясь слепым книзлом по живописной глуши, он набрел на болото, буквально битком забитое дремоносным растением, с длинными стеблями и все как одно – жемчужными поспевшими бобами. Затем, покинув плодородные топи, наткнулся на семейство бородатых серебристых ежовиков, оккупировавших с десяток деревьев – грибы были очень отвратительными на вкус, но зато удивительно лечебными. А еще немного погодя Гарри обнаружил поляну с цветущим асфоделем, по краям словно защищенным разросшейся полынью. Видимо, спертое из запасов Малфоя, зелье удачи отрабатывало себя если не в быстрых поисках, так в дорогих находках. Почувствовав на очередном повороте туда не зная куда сильнейшую скуку, Поттер обратился в анимагическую форму и взметнул вверх, едва не запутался в сплетенных ветвях старого дуба, но все-таки поднялся поближе к небу и окинул взглядом глаз-бусинок простиравшиеся на многие мили массивы. Видно ничего особо не было, но вдалеке ему будто бы показались серебристые блики, что могла отбрасывать на солнце водная гладь, и он уверенно подался в ту сторону. В какой-то момент из хмурых туч, внезапно собравшихся над лесом, полил сплошной стеной сильный холодный дождь. Крупные капли немилостиво били Гарри по маленькому пушистому затылку и он прижимал ушки плотнее к голове, хотя не то чтобы это защищало. Никаких бликов на воде различить, конечно, уже не получалось. Проклиная себя за излишнюю самоуверенность и любовь нестись на встречу приключениям сломя голову, Поттер противостоял стихии, усталости и легкому оледенению конечностей, а ведь мог бы, как и сказал всем, сидеть сейчас у Чарли в заповеднике и смотреть на чудо чудесное – Каталонский огненный шар, который подрос и теперь, если верить словам Уизли, был просто невероятен. Когда сил не осталось от слова совсем, Гарри спикировал вниз, надеясь найти убежище под ветвями одного из деревьев, и тут везение неожиданным образом снова сыграло с ним в любимую игру из случайностей, которые не случайны, поскольку стоило ему обрести свою обычную форму и пройти еще совсем чуть-чуть, как густые кустарники расступились, а за ними, о чудо, появилось то самое озеро – Зеркало фей. Оно было без преувеличения великолепным – практически идеально округлой формы, с безупречно прозрачной, отражавшей небо гладью, - и рамкой ему служил сам лес с его дивно зеленой природой. - Слава Мерлину… - пробормотал растерявшийся от открывшейся ему красоты Гарри и ступил на скользкую землю, в то же мгновение оступаясь на грязи и махом соскальзывая вниз, прямиком в воду. Из груди вырвался сжатый вскрик, тут же поглощенный толщей воды, образовавшейся над головой, и Поттер отчаянно забарахтался, чувствуя как вмиг потяжелевшая одежда и содержимое карманов потащили его ко дну. Наспех вытащив палочку, Гарри произнес заклинание перемещения одежды, но то не возымело эффекта, из-за того, что рот был полон воды, и пришлось пробовать вновь, уже с невербальной магией. Вообще-то, он мог наколдовать воздушный пузырь вокруг головы или что-нибудь еще, что помогло бы ему дышать, или использовать выталкивающие из воды чары, но мысли эти даже не подумали прийти в его голову. Наконец, на четвертый или пятый раз, когда магия сработала, а Гарри остался без одежды, все еще задыхающимся, но уже не уходящим на корм рыбам, он было активно загреб руками и ногами, чтобы выбраться на поверхность, однако череда происходящих с ним событий сменялась так резво, что стоило ему лишь немного подрыгаться, как чуть в стороне, - махни он рукой и вполне вероятно достал бы, - что-то засеребрилось, закружилось подобно маленькой воронке и метнулось к нему, обвило запястье и потянуло тело наверх. Гарри даже не успел испугаться, как оказался на берегу, лежащим и пытающимся отдышаться. Совсем рядом, в воздухе, зависло крошечное создание с тонкими крыльями, мельтешащими так быстро, что увидеть их было практически нереально. Существо явно что-то говорило, на каком-то трещащем и совсем непонятно языке. Поттер, едва пришедший в себя, смотрел на создание разбегающимися глазами, и пытался понять, кого напоминает его неожиданный спаситель. Когда же взгляд наконец сфокусировался и стало не так больно дышать, до парня наконец дошло – перед ним была фея. Но не та пигалица с хрустальными крылышками, минимальными зачатками магии и интеллекта, которых волшебники частенько использовали в декоративных целях, запихивая то в букеты цветов, то в рождественские венки, а то и в праздничную одежду с тортами, а самая что ни на есть реальная, разумная, способная колдовать фея. - Эм, добрый день, - предпринял попытку заговорить Гарри. – Спасибо, что спасли мне жизнь? – он слабо улыбнулся и выжидающе уставился на миниатюрное создание. - Во имя Цернунна, ради чего ты полез голышом в грозу в мое озеро?! Да еще и распугал все блуждающие огоньки, приготовленные в дар детенышу брегди! – на ломанном английском спросила у него перевоплотившаяся из маленькой феи довольно рослая черноволосая женщина в белых полупрозрачных одеждах, налипших на тело из-за воды, и Гарри почти явственно ощутил короткое замыкание в своей голове. Не имеющего понятия, кто такие брегди и зачем им блуждающие огоньки, а также не представляющего, кто перед ним, меньше всего Поттера, естественно, волновала собственная нагота, но чувствуя за собой какую-то неясную до конца вину, он не глядя нащупал валявшуюся неподалеку мокрую одежду и скованно прикрыл ей самые шокирующие места. - Молодой человек?! – явно ждала объяснений фея. - Мэм? – не знал, что ей ответить Гарри. Она устало вздохнула и опустилась на землю рядом с ним, с любопытством вглядываясь в его лицо и очевидно гадая, не повредился ли парень рассудком. В темно-синих глазах ее, подобно космосу, мерцали звезды, на чуть розоватых губах выступали капли воды, из-за густых волос выглядывали острые кончики ушей, кожа была бледной и очень тонкой, длинные ногти на руках почти прозрачными, а на каждой нижней фаланге Гарри заметил по черной руне, отдаленно напоминающие те, что использовали маги в своем колдовстве. Перед ним была Дева озера, но, конечно, не та, которую убил Мерлин, а ее преемница, та, ради встречи с которой Поттер и проделал весь этот путь. Поглазев на женщину еще немного, он прокашлялся и заговорил: - Простите. Я искал ваше озеро целый день, а потом начался дождь, и когда я наконец-то нашел его, то просто поскользнулся и упал, еще в одежде… Это уже потом пришлось, хм, снять ее, - он неловко пожал плечами, не имея ни малейшего понятия, как вести себя с настоящими феями. Та вдруг перестала сверлить его взглядом и рассмеялась, звонко и вроде бы по-доброму. - Зачем же ты искал мое озеро? – поинтересовалась она, улыбаясь, видимо Гарри показался ей забавным. На мысль, которая привела в Броселианд, его натолкнула книга, найденная в Сквозной библиотеке (иногда слава Гарри Поттера не только мешала жить, но и открывала доступ в места, закрытые для многих живущих, как например эта самая библиотека, находившаяся вне времени и пространства, в специально образованной временной петле, и таившая в себе всевозможные неограниченные в количестве и качестве знания, за которые Гермиона, например, могла бы продать и душу) и посвященная древней беспалочковой магии, используемой существами, от рождения наделенными волшебством, как, например, феи. - В легендах сказано, что вы не можете лгать, а договоры, которые вы заключаете, не подлежат отмене. Заключенные раз – они должны быть исполнены, неважно какой ценой. Ведь так? Она хмыкнула несколько разочарованно, махнула рукой и встала, вмиг приобретя скучающий вид. - Все одно по одному. Человеческие дети, приходите и просите всякую ерунду – могущество, золото, красоту, любовь, а когда приходится платить – начинаете искать лазейки, - она прошлась вдоль берега и ковырнула пальцами ноги мокрый песок, из-под которого тут же появился крохотный мерцающий голубоватым светом огонек. Поманив его к себе, женщина спрятала огонек под полой платья и вновь обратила внимание на Гарри: - Уходи. Я не буду заключать с тобой договоров. Договоры были ему не нужны. Поттер пришел ради одного единственного вопроса и не собирался уходить, не получив ответа. С другой стороны, Леди озера была очень категорична и не настроена спорить. Немного подумав и понаблюдав за ней, бродящей у кромки воды и разыскивающей попрятавшиеся огоньки, Гарри высушил одежду простым бытовым заклинанием, оделся, а затем подошел к фее, сидевшей у озера, обхватив руками колени, и спросил: - Кто такой этот ваш брегди? Она встрепенулась, будто не ожидала продолжения диалога, и подняла на него взгляд, молча спращивая, не все ли ему равно. Гарри пожал плечами – мол, нет, действительно интересно. Фея вздохнула. - Давным давно, на Шетландских землях существовал огромный монстр, который во время гроз и штормов оборачивал вокруг суден свои огромные плавники и затягивал их в воду, топя моряков и поглощая их бессмертные души, - она отвернулась от Гарри и все внимание ее захватило родное озеро, словно мысленно она вернулась в стародавние времена, которые, возможно, застала – было сложно понять, сколько фее лет. – Того монстра, конечно, убили – местным друидам пришлось потратить немало янтаря и стали, а только этого он и боится. Правда монстра было два, и они успели зачать потомство. И вот их пра-пра-правнук каким-то чудесным образом больше века назад появился в моем озере, пожрал всю рыбу и немало зевак-туристов, а потом я предложила ему в каждую грозу дар в виде блуждающих огоньков в обмен на мирное сосуществование, и теперь вот выполняю договор. Гарри с трудом представлял себе существо с такими огромными плавниками, которые могли бы объять целый корабль, но потом вспомнил всех тварей, что нашел и изучил Скамандер, а потом припомнил парочку тех созданий, поисками которых бредил Рон, и в принципе решил, что невозможного не бывает. Сев рядом с феей на влажный песчаный бережок, он осторожно уточнил, стараясь не задеть тонких высокоорганизованных чувств: - А почему вы не убили его, как друиды? Она фыркнула немного раздраженно и бросила в воду маленький камушек, с грустным «бульк» ушедший на дно. - Их было по меньшей мере полсотни, а я тут совсем одна. Не знаю, кого ты рассчитывал найти, придя сюда, но былых владычиц Броселианд не осталось, благодаря Мерлину и всей заварушке вокруг него и этих глупых рыцарей стола. Только старая добрая Ниветта, не способная разобраться даже с мелким брегди. Гарри не видел, но был уверен, что фея – Ниветта, - закатила глаза, уж очень сильно ее слова были пропитаны сарказмом и тихой бессильной злостью. И то ли Гарри был такой жалостливый, то ли фея действительно казалась несчастной, но ей искренне хотелось посочувствовать и как-то помочь. - Он восприимчив к магии? – уточнил Гарри, все еще продолжая представлять себе, как мог бы выглядеть монстр. В конце концов, идти на неизвестную тварь даже не представляя, каких та размеров и нравов, было чуть-чуть страшно, особенно когда до двадцати пятилетия оставалось несколько дней. С другой стороны, в Поттере зарождалась такая невероятная решимость, что он уже перебирал в голове подходящие заклинания, которые могли бы спугнуть монстра, прогнать его с озера феи или, на крайний случай, убить. Ниветта лишь посмотрела на Гарри, но ничего не спросила. Если ей и было интересно, к чему его вопрос, она не показала вида. Махнув рукой и начертив в воздухе незнакомый Гарри знак, фея материализовала на песке рядом с ним холщовый мешочек, до краев наполненный бусинами янтаря, и большой кинжал из стали, рукоять которого была украшена изумрудными камнями и вязью. - Янтарь отпугивает его, а сталь убивает, и это единственное, чем можно с ним справиться, - пояснила Ниветта. - У брегди очень толстая отражающая чары кожа, так что если на него и можно воздействовать магией, то лишь изнутри. Несколько раз я пыталась подкрасться к нему, пока он спал, но потом поняла, что он не спит – просто дремлет, выжидая новых жертв. Вроде как притворяется паинькой, чтобы затем воспользоваться твоей доверчивостью и в самый неподходящий момент отгрызть руку. В лучшем случае, - она пожала плечами и погладила выглянувшие из-под полы ее платья огоньки. Гарри задумался. Можно было наложить на себя убыстряющие чары и убить монстра раньше, чем тот открыл бы глаза. Но, опять же, если магия не просто не действовала на него, а, скажем, рассеивалась в радиусе нескольких сантиметров – что-то вроде защитного поля, - то тогда были все шансы пронестись стрелой аккурат до его пасти и выброситься в горло уставшим от жизни леммингом. Еще можно было попробовать преобразовать чарами местность вокруг или под монстром во что-нибудь вроде черной дыры, но при этом существовала высокая доля вероятности, что космические просторы отправились бы покорять и брегди, и озеро с остатками обитателей, и горе-маг, и весь лес за компанию – смотря каким диаметром оказалась бы дыра. Поттер уже начал задумываться, кого из друзей он мог позвать на славную битву с неведомым чудищем, когда вдруг нащупал рукой походную сумку, в которой, о чудо, лежали почти все ингредиенты для напитка живой смерти. Гарри перевел взгляд на огоньки, липнущие к рукам феи. Решение пришло почти само собой. - Это ведь заблудшие души, правда? – уточнил он у Ниветты, заигравшейся с одним из светящихся шаров в «поймай палец». - Да, у нас с ними уговор – они отправляются на пир к брегди, а я исполняю их последнюю волю, - огонек обволок ее руку сгустком энергии, и причудливо заискрились руны на белой коже. Гарри стало не по себе – каким сильным было их отчаяние от невозможности сделать что-то самим, если они отдавали бессмертие только ради того, чтобы незавершенное дело было окончено. - Ты сейчас верно думаешь о моей жестокости, - заметила Ниветта, словно прочитав его мысли. – Но феи добрые только в сказках, знаешь, все эти крестные, зубные, пресловутая Динь-Динь, кого там еще навыдумывали люди? Настоящие мы совсем другие. Тебе повезло, что в живых уже нет моих сестер, их бы твоя выходка с наготой привела в бешенство. - Я ведь не специально, - оправдался Гарри, застигнутый врасплох ее проницательностью и, не зная куда себя деть, оттряхнул не успевшие замараться джинсы. – Что, если напитать огоньки зельем и усыпить его? – предложил он то, что крутилось в уме. Ниветта посмотрела на парня с толикой восхищения, как будто он был обезьяной, впервые взявшей камень и расколовшей им кокос. Это было несколько оскорбительно, но Гарри предпочел сделать вид, будто не заметил ее взгляда и добавил: - Если у вас найдется корень валерианы и котел, я мог бы сварить кое-что, способное ненадолго буквально убить брегди. Фея встрепенулась, заставила блуждающие огоньки вновь спрятаться, встала и поправила и без того идеально лежавшие на плечах длинные волосы. В выражении ее лица Гарри заметил явную заинтересованность. - Как, говоришь, тебя зовут, волшебник? – спросила Ниветта, поджимая уголки губ, чтобы сдержать довольную улыбку. - Я не говорил, - заметил Поттер, - но меня зовут Гарри. Фея хмыкнула, протянула долгое «Гарри», словно смакуя, а затем, не спрашивая разрешения, вмиг приблизилась к нему, вгляделась в зелень глаз, смахнула со лба челку и, очертив пальцем неровные края шрама, коснулась его губами. Лоб зажгло, Гарри, поморщившись, отшатнулся, Ниветта засмеялась, словно радостное дитя. - Как я сразу не догадалась, - отсмеявшись, сказала она, - великий герой наконец дошел и до моего леса! У меня есть и валериана, и котел, и все что хочешь, Гарри. Если ты действительно сваришь зелье, способное усыпить малыша-монстра ровно настолько, чтобы я успела отправить его к прародителям, можешь просить что угодно, кроме вечной жизни и истинной любви – тут я не помощница, - взяв Поттера за руку, крепко, почти до боли сжав длинными белыми пальцами запястье, Ниветта потащила его прочь от озера. - Куда… Куда мы идем? – едва поспевая за ней, спросил Гарри. - В мою обитель, конечно, - ответила фея, будто это было само собой разумеющимся, и дернула плечом. – Приготовься, будет немного неприятно, - предупредила она и начала рассеиваться подобно вспышке из крупиц света и утянула Гарри вслед за собой, с удивлением обнаружившего, что тает тоже. Ощущения трансформации не были похожи ни на что, испытанное ранее – ни анимагическая форма, ни аппарация, ни перемещение с помощью портключа не шли ни в какое сравнение. Острая мгновенная боль, а за ней абсолютная легкость, с обостренными чувствами и окружением в микроскопических деталях. И только когда они, пролетев добрую сотню миль всего за несколько минут, пробрались через маленькую трещинку в коре старого каштана, чтобы попасть в иное измерение, Гарри понял, почему его привычное тело не устроило Ниветту – проход в царство фей не предназначался для людей.

***

День у Драко не задался с самого утра, когда он проснулся в семь, а Поттера уже не было ни в кровати, ни в ванной, ни вообще в квартире. С вечера он говорил о своей блистательной идее отправиться к Уизли в заповедник, чтобы навестить Рона и высмотреть все глаза, любуясь на диво природы – Каталонский огненный шар, - но Малфой даже подумать не мог, что тот отправится ни свет ни заря, ведь обычно ранним утром Поттера могли разбудить разве что апокалипсис и запах выдержанного огневиски, и то на счет первого Драко сомневался. Так что пришлось обойтись без привычного уже совместного душа и волшебным образом заваренного травянного чая, хотя именно этим днем они были нужны Драко как никогда – впереди его ждала зубодробительно скучная научная конференция, посвященная проблемным вопросам методологии целительства, а затем не менее нудные, но необходимые для его профессионального роста курсы прикладной алхимии. Надев фамильные запонки и совершенно новую мантию, в которой выглядел просто неотразимо, Драко добился абсолютного совершенства на голове, собрал в охапку все свои алхимические изыскания, прихватил халат лимонного цвета с вышитым на нем гербом целителей и, воспользовавшись портключом, переместился в Главный зал Академии, начав падение в ад длинною в день. Большей части собравшихся на конференции было глубоко за шестьдесят – все они представляли собой уважаемых светил волшебной медицины, обладали обширными знаниями во всех областях и очень любили пускаться в затяжные пространные дискуссии о новых недугах и способах их лечения, и все что мог в эти моменты Драко – мастерски уворачиваться от чужого внимания и не попадаться на глаза охочим до разговоров профессорам. Когда же организаторы мероприятия убедились, что все приглашенные прибыли, а сцена с трибуной, усиленной чарами Соноруса и верно настроенными слайд-проекторами готовы, по очереди, сменяя друг друга не раньше положенных двадцати минут на доклад, начали выходить выступающие. С интересом Драко послушал целительницу из Святого Мунго, занимавшуюся проблемами излечения душевнобольных, пострадавших от непростительных заклинаний и разных темномагических проклятий. Затем уделил внимание исследованиям эффективного врачевания и отращивания конечностей при механических повреждениях и травмах, начиная от обратного срабатывания волшебной палочки и заканчивая укусом мантикоры. А потом отвлекся на созерцание скалистого пейзажа за окном – Академия целителей располагалась внутри самой высокой уэльской горы Ир-Уитвы, - и вернулся к заслушиванию докладов только когда на сцену вышла Мелинда Боббин. Невысокая, приятно-полноватая, улыбчивая и в целом миловидная, ревейнкловка Мелинда, учившаяся с Драко в одно и то же время, затем поступила вместе с ним в Академию, и была одной из немногих, с кем Малфою удалось выстроить нейтрально хорошие отношения на протяжении нескольких лет обучения и года практики в Мунго. Теперь же, насколько он знал, Боббин занималась семейной аптечной сетью и научными изысканиями в создании амулетов и обережных чар широкого применения, некоторыми из которых охотно пользовались в Аврорате. Нынешнее выступление Мелинды было посвящено применению амулетов для развития и контроля магии в волшебниках, большим образом направленных на магов с низким потенциалом и сквибов. Внимательно слушая о способах создания и экспериментальных работах с положительной динамикой, Драко вдруг задумался о Поттере и стихийной магии, раз за разом выходящей за нормы. Могли ли защитные амулеты Мелинды повлиять на магический потенциал Гарри и предостеречь излишние выбросы? В конце концов он так сильно задумался, что услышал свое имя только после третьего объявления и, почувствовав неловкость от недовольных взглядов, но естественно никаким образом ее не показав, вышел со своим докладом о Spiritus Mundi, решив про себя обязательно подойти к Боббин после конференции и порасспрашивать немного про ее труды. Очень трудно было уложить в двадцать минут все рассуждения о Духе, эманациями которого являлись стихии, о силе, исходящей из солнца и звезд и пропитывающей все существующее, о телесных и нетелесных практиках, и наконец о предположительно невероятных целебных свойствах, которыми мог бы обладать выделенный особым способом экстракт Spiritus Mundi, начиная с омолаживающих эффектов и заканчивая познанием Вечности. Но Драко, готовящийся к конференции сильно заранее, проскочил по основным пунктам, поделился результатами собственных опытов, затем смело ответил на все вопросы, лицом к лицу столкнулся с постоянно возникающей критикой к своей научной работе и, поблагодарив всех за внимание, вернулся обратно на место. Худощавый мужчина с пытливыми карими глазами, одетый в одинаково для всех лимонного цвета халат и до этого безмолвно сидевший рядом с Малфоем, оживился, как только тот сел на стул и полушепотом, с явным французским акцентом сказал: - Я бы посоветовал вам обратить свой взор на Центральную Азию, если хотите добиться успеха в трудах, молодой человек, - и тонкие, скрытые за пышными усами губы его растянулись в легкой, доброжелательной улыбке. Драко покосился на мужчину с толикой замешательства. Он заинтересовался темой о Spiritus Mundi как только вернулся из академического отпуска, проведенного в Азии и посвященного снятию родового проклятия. Мировой Дух существовал в действительности, но при этом, сколько бы ему не посвящали внимания, оставался неизученным, а значит, добейся Драко успеха – и вот уже во всех учебниках магии на ближайшую тысячу лет его имя. Не говоря о том, что с помощью эссенции, Драко уверен, было возможно излечиться от всего и снять абсолютно любые чары. Но сколько бы Драко не исследовал эту область и сколько бы о ней не говорил, случайный сосед оказался первым, кто поддержал тему на полном серьезе, а не с мнимым допущением того, что следовало бы делать, существуй Дух на самом деле. - С Азии начались мои изыскания, - ответил Малфой, выдержав некоторую паузу, во время которой успел подумать, стоит ли ввязываться в разговор и делиться большим, чем он уже и так изложил в докладе. - Что ж, тогда вы явно что-то пропустили, - заметил собеседник с полной уверенностью. – Все как на ладони, если знать, куда смотреть. Замечание ни на шутку кольнуло Драко, и он было дело чуть не огрызнулся, но затем все же заставил себя проглотить комок уязвленной гордости, и сказал: - Кажется, не имею чести быть знакомым с вами, мистер… - Альберт Пуассон, - мужчина протянул ладонь для рукопожатия, а Малфой совершенно неожиданно выронил из груди сердце. Перед Драко сидел алхимик, чьи труды легли в основу его научной работы, а он чуть было не послал его к бабке Мордреда, с билетом в один конец! Он видел колдографии Альберта всего в нескольких книгах и на одной карточке с шоколадной лягушки, но между молодым франтом с пенсне и взрослым мужчиной, с короткострижеными подернутыми сединой волосами и густой бородой с усами на первый взгляд не было ничего общего. - Вижу ваше замешательство, - заметил между тем Пуассон, понятливо кивнув. – Я слишком долго игнорировал публичные мероприятия и вовсе не удивляюсь теперь своей неузнаваемости. К тому же, не то чтобы я считал себя достойным особого внимания. Однако слова доходили до Драко очень медленно, будто продираясь сквозь заросли терновника, потому что шестеренки, закрутившиеся в его голове, перемалывали все остальное. Альберту Пуассону было около ста сорока, но, насколько мог судить Малфой, выглядел тот максимум на шестьдесят – ни морщин, ни пигментации кожи, ни мутности в горящих живым интересом глазах. Слухи, ходившие в научном сообществе о том, что Пуассону удалось открыть средство вечной молодости, секретом которого он не пожелал делиться, как и Николас Фламель философским камнем, теперь не казались Драко таким уж бредом. Собравшись с мыслями и напомнив себе, что молчит уже довольно долго, а это, вообще-то, невежливо, Малфой натянул на лицо маску почтительного равнодушия и спросил: - Что же заставило вас выйти из тени? Пуассон плутовато улыбнулся. - Юные дарования, интересующиеся темами, к которым у меня особая любовь, полагаю, - ответил он с явным намеком, что почти заставило недавно возвращенное сердце Драко потеряться вновь. - Лестно, - заметил он, позволив себе сжать угол рта в подобие улыбки. - Я не хотел вам льстить, - парировал мужчина. – На самом деле, я с большим вниманием прослушал ваш доклад, мистер Малфой. И вы, на мой взгляд, довольно далеко продвинулись. Впрочем, хотел бы заметить, что вам явно не хватает источников, чтобы пойти еще дальше и, возможно, достигнуть цели. Гул голосов вокруг, образовавшийся после окончания выступлений из-за желающих обсудить услышанное или, может быть, обещанный фуршет – Драко бы не удивился и последнему, - напомнил о том, что время беседы, вероятнее всего, слишком ограниченно для расшаркиваний, и Малфой спросил напрямую: - И вам известно, где я могу заполучить необходимые источники? Помимо Центральной Азии. Пуассон огляделся по сторонам, желая убедиться, что абсолютно никто не замечает их разговора, и ответил, заходя явно издалека: - Когда-то мне посчастливилось заиметь приятельские отношения с Генри Поттером, на тот момент лишь будущим отцом прославленного зельеведческими талантами Флимонта, и Генри, пригласив меня на ужин, с огромной любезностью и даром истинно гостеприимного хозяина показал мне богатую библиотеку своего древнего рода, - он сделал паузу, явно с удовольствием вспоминая те времена. – Так вот, там было множество восхитительных, давно утерянных для магического общества трудов талантливейших из алхимиков. Жаль лишь, что библиотека погребена под чарами забвения, как и весь особняк Поттеров. Драко почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Источники информации были к нему куда ближе, чем представлял Пуассон, но и одновременно бесконечно далеко, потому что Малфой даже не представлял, каким образом он может попросить Гарри снять чары забвения. И даже не ради спасения чей бы то ни было жизни. Сглотнув, он нахмурился, еще немного поразмышлял над словами Альберта, и наконец спросил: - И что, если я найду эти труды? Пуассон одарил его взглядом, словно бы говорящим, что тот нисколько не сомневается в талантах Драко. - Тогда приходите на чашку чая. Я люблю принимать гостей по вторникам. Он протянул Малфою небольшую визитную карточку, черную, тесненную сусальным золотом, на которой возникли и через доли секунды уже исчезли буквы, сложенные в адрес – Uppsala, Ringgatan, 8, - а затем кивнул ему на прощание и, не снимая с лица улыбки, встал с места, втиснулся в толпу ученых и исчез с глаз, словно вовсе привиделся. Драко повертел в руках визитку. В произошедшее верилось с большим трудом. Захотелось срочно найти один из портретов Пуассона и сверить с тем мужчиной, которого ему довелось встретить – правда ли это был прославленный алхимик, однажды, довольно в молодом возрасте, решивший раз и навсегда отойти от всех общественных дел и наслаждаться жизнью затворника? Какие цели он преследовал в действительности, упомянув навеки вечные потерянную библиотеку Поттеров? Нашел ли он то, что Драко лишь надеялся когда-нибудь обнаружить? - Драко Малфой, приятно тебя видеть, - отвлекла его от размышлений Боббин, внезапно оказавшаяся прямо перед носом, и парень поспешно спрятал визитку в кармане брюк. - Мелинда, - Драко позволил себе улыбнуться. – Занимательная научная работа. - Не помню, чтобы тебя интересовали подобные темы, - заметила девушка, но все же добродушно улыбнулась и несколько застенчиво поправила и без того хорошо сидевший на ней халат. – Хотела подойти раньше, но с тобой вроде Пуассон беседовал. Так странно его видеть. - Ты тоже его видела? – сморозил Драко глупость и, моментально это поняв, поспешил исправиться: - В смысле, я до последнего сомневался, действительно ли это он. Она понимающе покивала. - На самом деле, вон те древние развалины, - Мелинда махнула головой в сторону достопочтенных старцев-профессоров, собравшихся у одного из столов с закусками, - только и делают, что обсуждают его появление. Стояла неподалеку и всякого наслушалась. Девушка так скривилась, что Драко даже не нужно было спрашивать – хорошего в разговорах было мало. - Его заинтриговала область моих изысканий, - объяснил он, не желая вдаваться в подробности. - Не заставляй завидовать тебе, Малфой! – Мелинда усмехнулась и по-дружески легко стукнула его кулаком в плечо. Драко потребовались все внутренние ресурсы, чтобы не скривиться и вымученно улыбнуться. - Тогда давай сменим тему, - предложил он. – Не ответишь на пару вопросов по поводу своих обережных чар? Девушка посмотрела на него с неверием и растерянно вздохнула. - Ты и вправду заинтересовался моей работой! – вдруг воскликнула Мелинда и тут же прикрыла рот рукой, потому что по крайней мере трое стоявших поблизости магов уставились на них с недовольством. Драко знал, что недовольных его присутствием здесь куда как больше, но предпочел сделать вид, что ничего не заметил и одним жестом руки пригласил Боббин пройти к одиноко стоящему у окна, не пользующемуся особой популярностью у гостей столику. Девушка, прошептав скованное «прости», прошла вслед за ним, и с жаром в голосе пояснила: - Ты один из немногих на нашем потоке отличников, Малфой! Не говоря уже про то, что Теламон до сих пор спит и видит, как затащит тебя на работу в Мунго. Только и разговоров вечно про проклятое Министерство, отказавшее ему в прошениях на твое устройство! – устав тараторить, она закатила глаза, фыркнула и выдохнула. - Уже долгое время не виделся с мистером Эвермондом, - заметил Драко. Теламон Эвермонд был главным целителем в больнице Св. Мунго, руководителем учебной практики и человеком, благодаря которому Драко все-таки получил статус целителя, хотя многие, включая чиновников из отделов магического здравоохранения и магического образования были настроены резко негативно. - А я заходила на днях, так что вновь выслушала обиженную тираду про то, какие мы с тобой и Фоули неблагодарные, но талантливые негодяи, - налив себе немного аконитового пунша, девушка протянула второй бокал Драко, и тот с благодарностью его принял. – В общем, всем этим я просто хотела сказать, что ты классный, и поэтому мне ужас как приятно, что тебя привлекли обережные чары. К чему они тебе, кстати? Драко даже не пришлось врать – всего лишь умолчать о нескольких моментах. В конце концов, ему и вправду хотелось сделать амулет одному важному для себя человеку в подарок, о чем он и сообщил Мелинде. Та расцвела, подумав, конечно, о чем-то сопливо-романтичном, но Драко не стал ее переубеждать, и наградой ему была подробная схема, нарисованная на салфетке. Расстался Драко с Боббин на теплой ноте, хоть и порядком устал от ее чрезмерной болтовни – сам он отправился на мастер-класс по алхимии, а девушка покинула конференцию, пожелав Малфою удачи и пообещав незамедлительно помочь, если что-то вдруг пойдет не так. Не так все пошло даже раньше, чем ожидалось, но не при создании амулета, а прямо на мастер-классе. Все шло неплохо, пока кто-то не взорвал котел прямо неподалеку от Драко, измазав его идеальные волосы и совершенно новый халат в непонятной по консистенции черной отвратительно воняющей жидкости, а потом маг из числа достопочтенных старцев-профессоров вызвался помочь Малфою полностью избавиться от нее, но сделал только хуже, превратив жижу в золото, практически вросшее Драко в кожу. Оставалось лишь гадать, сделал ли это старец из-за маразма или назло, но Малфою, в который раз чудом сдержавшемуся от грубых выражений, пришлось срочно ретироваться из сада, в котором проходили занятия, в лабораторию Академии, и уже там самому превращать золото обратно в жижу и очищаться от него, изнурительно долго и довольно болезненно. Так что, когда уже ближе к вечеру Драко с помощью порт-ключа, подаренного ему Девон, наконец переместился в Драконий заповедник, все, на что он рассчитывал – встретить там счастливого от встречи с Каталонским шаром Поттера и просто хотя бы коснуться его, не говоря уже про что-то большее. Однако и тут его ожидал подвох: никакого Поттера в заповеднике не было. - Он и правда обещал наведаться, Змейка, но так и не явился, - пояснила встретившая его Девон, уже вовсю прижимая крепко-накрепко к себе. – Можем пойти и выпить чаю. Или чего покрепче. На дракона посмотришь? Он такой умилительный идиот! Учится дышать огнем, но тыкается мордой в землю и потом задыхается дымом! Чарли с ребятами уже сто раз показывали ему как нужно, но пока нихрена не помогло! И Драко в конечном счете согласился, хоть и попробовал связаться с Поттером по сквозному зеркалу. Безрезультатно. Где бы сейчас ни был трижды проклятый Драко лживый подлец, Огненным шаром он точно не любовался.

***

Вернувшись в обычную для себя и тела форму, Поттер к своему удивлению совершенно не помнил, как выглядело царство фей, но ощущение безграничной эйфории продолжалось еще минут двадцать, прежде чем он окончательно пришел в себя и Ниветта исполнила свою часть сделки, рассказав все, что знала о фейских связывающих чарах и способах, которыми их можно было разрушить. - Посоветовала бы тебе найти Кер-Ис. Его владычица была последней, кому с помощью друидов удалось разорвать контракт, - напоследок посоветовала Леди озера, полностью поглощенная изменившими цвет огоньками, из светло-голубых превратившимися в чернильно-синие. - Кер-Ис? – тупо переспросил Гарри, чувствуя в голове только-только появляющуюся давящую на виски тяжесть – будто бы скромно подкрадывающееся похмелье. – Затонувший Кер-Ис? - Ох, во имя Цернунна, да! Просто отыщи в нем Дахут и будь с ней осторожен, - она с нежностью погладила прибившийся к ногам огонек. – А теперь давай, уходи из моего леса! Мне еще брегди изгонять! - Да. Хорошо, мэм, - Гарри растерянно кивнул, не чувствуя в себе способности куда-либо аппарировать. – Спасибо за… Но не успел он договорить, как фея щелкнула пальцами, и Гарри оказался стоящим на остановке общественного транспорта, за многие мили от Броселианда, взъерошенный и абсолютно потерянный. Хорошо, что вокруг не было ни одного магла, которому такое внезапное появление показалось бы чересчур сомнительным. В походной сумке неприятно зажужжало сквозное зеркало. Достав его, Поттер насторожился – зеркало жутко нагрелось и мерцало по краям темно-красным, переливающимся светом. Кто бы не пытался связаться с ним в ближайшие часы, отложенное сообщение было не слишком лестным. Еще раз убедившись, что рядом нет ни единой живой души, Гарри провел по зеркалу пальцем и отражение пошло рябью, пока на Поттера не уставился Малфой, со вздернутой от негодования бровью и пошедшей от злости красными пятнами шеей. - Каталонский шар просто прекрасен. Особенно если смотреть на него без тебя, Потти! – очень холодно, почти леденящим кровь тоном сообщило отражение Драко. – Даже интересно, что, если не чешуйчатая смертоубийственная тварь, заставило встать тебя ранним утром и потратить на себя весь день, м? Сообщение прервалось. На заднем фоне Поттер услышал знакомый смех Девон Забини. Малфой был в Драконьем заповеднике. Но в Драконьем заповеднике не было самого Гарри, совравшего Драко, что он там будет. Совравшего. Малфою. «Я в заднице», - подумал Гарри и, чувствуя, что непременно пострадает, решительно отправился на смерть через удушье, вяло крутанувшись на месте при аппарации. Его встретили выдолбленные прямо в горе массивные деревянные ворота с множеством наложенных на них заклинаний. Драконья голова, вытесанная из камня неизвестной породы, прибитая к воротам на уровне среднего человеческого роста, почти вежливо, с хрипотцой, то и дело выдыхая из ноздрей дымок, поинтересовалась у Гарри, кто он такой и за каким лесным чертом притащился, и когда тот, представившись полным именем, назвал цель визита, сверкнула узкими щелками глаз, и ворота медленно раскрылись, пропуская его внутрь. Окруженная многовековыми скальниками лесистая местность приветливо зарычала на все лады, а единственная ведущая вглубь чащи тропинка зажглась парящими в воздухе фонарями, хотя вокруг было еще относительно светло. Из-за большого количества блокирующих чар, растянутых по всему периметру заповедника – для того, чтобы обитающие здесь драконы не могли пересечь границы и поджарить себе парочку упитанных соседских маглов и их овец, - никакие перемещающие чары не работали, поэтому добираться до административного центра приходилось всегда на своих двоих. Еще, конечно, где-то неподалеку от ворот имелась конюшня с фестралами, но Гарри никогда ею не интересовался – не то чтобы идти было слишком далеко. Добравшись до развилки с тремя указателями – «смертельно опасно», «травмоопасно» и «жилой сектор», - Гарри свернул направо и вскоре вышел на большую опушку с одноэтажными, местами покосившимися постройками, обшитыми материалом, пропитанным огнеупорными защитными чарами, которые можно было заметить только сильно приглядевшись или применив обнаруживающее заклинание. В окнах мелькали суетившиеся драконоводы, очевидно готовящиеся к вечернему облету. Смутно знакомая по прошлым посещениям заповедника девушка-драконолог, вышедшая из ближайшего к Гарри домика, подсказала ему, что Чарли с Девон вместе с гостем находились сейчас в юго-западном закрытом вольере, как раз на смертельно опасной территории, вручила Поттеру одну из свободных метел и, чтобы тот не заплутал, послала вперед него искру-путеводитель, выразив надежду, что тому хватит ума не сбиться с пути. Всю дорогу, что Поттер летел за темно-желтой, почти оранжевой искрой, он пытался придумать, что хотел бы сказать в свое оправдание, но нужные слова как обычно не находились, а действие зелья удачи явно подошло к концу. По крайней мере разгневанный Малфой и те несколько раз, что Гарри чуть не свалился с брыкающейся метлы, пока продвигался к закрытому вольеру, намекали на это красноречивее всего. В какой-то момент Гарри и вовсе потерял путеводитель, скрывшийся из виду в пышных хвойных макушках деревьев, но услышав грохот разрушающихся камней, крики и беспомощное рычание, просто полетел на звуки. Картина, открывшаяся ему, стоило вольеру показаться из-за сопки, поражала воображение: воистину огромных размеров, черный с удивительно переливающимися фиолетовым узорами на спине, боках и крыльях, дракон был бесподобен. Огромные глаза его походили на два расплавленных, жидких солнца. Тупорылую морду украшали свисающие по бокам нитевидные усы. На голове красовались длинные завитые в спираль черные рога. Позвоночник до самого кончика мощного хвоста усеивали острые пиковидные шипы. Широкие массивные крылья, казалось, и вовсе могли покрыть собою половину вольера, стоило дракону их полностью расправить. Паря в воздухе на одном месте, Гарри таращился на волшебное существо, не веря собственным глазам, пока то вдруг не завыло и… не то чихнуло, не то попробовало извергнуть из пасти пламя насыщенно зеленого цвета, в последний момент зачем-то опустив морду вниз и тем самым взорвав под собой участок земли. Гневно зарычав, дракон помотал головой, оттряхиваясь от комков попавшего на нос и голову чернозема, а затем завозился по огороженному огромному валунами и растянутой высоко над небом сеткой из защитных чар вольеру, подыскивая, видимо, новое место для экспериментов. То ли природа наградила дракона красотой, но не дала разума, то ли ему недоставало личного примера, чтобы разобраться с собственным дыханием. Рядом с ним, на расстоянии, которое Гарри не назвал бы безопасным, мельтешили сразу несколько драконологов, в одном из которых он узнал Чарли. Они то пытались успокоить дракона, то вразумить его, то показать «как надо» с помощью чар визуализации наколдовывая миниатюрную копию огнедышащего собрата, который поднимал морду вверх и выплевывал огонь. За вольером, удобно расположившись за деревянным столом, сидели Девон и Малфой, наблюдая за происходящим без явного интереса – видимо, шоу уже успело подзатянуться. - Гарри, спускайся к нам! – заметив Поттера, позвал Чарли, помахав ему рукой. Махнув в ответ, Гарри взял резкий старт, насколько это было возможно на метле, и начал сближаться с землей. И тут у дракона пошло все как по маслу. Видимо движущийся объект проассоциировался с будущим поджаренным бифштексом, и только доведенная до автоматизма за годы тренировок ловкость не позволила Поттеру столкнуться с огромным раскаленным огненным шаром, в итоге ядовито-зеленой вспышкой пронесшимся с правого бока. Драконологи всполошились, началась паника, Забини с Драко подскочили со своих мест, а Гарри, довольно быстро успокоивший ушедшее было вскачь сердце, как ни в чем не бывало опустился на землю, целый и невредимый, и только глупо улыбнулся подбежавшему к нему, не на шутку встревоженному Чарли, тут же принявшемуся одновременно отчитывать его, извиняться и ликовать – мол месяц с этим дураком мучались, и вот наконец прогресс! - Поттер, - растягивая гласные и выплевывая согласные, будто те причинили ему личное оскорбление, материализовался возле них Малфой, и Гарри от его тона словно бы стал младше на десять лет и вернулся в Хогвартс. По спине пробежали мурашки. Для всех присутствующих выражение лица Драко оставалось равнодушно-высокомерным, но Гарри хватило лишь мельком посмотреть на него, чтобы понять - будь они сейчас одни, и Малфой с удовольствием бы его проклял, потому что успел перепугаться так сильно, что черная бездна зрачка готовилась затопить серую радужку, кончики пальцев подрагивали, а плечи не расправлялись до конца, словно их что-то сковывало. Осознание, что он, кажется, понимал Драко лучше других, заставило вновь по-дурацки улыбнуться, и в попытке извиниться за доставленное волнение, Гарри виновато опустил взгляд. - Ну ты и сумасшедший, Герой! – восхищенно выдохнула Девон и по-приятельски хлопнула его меж лопаток. Малфой закатил глаза, явно сдержавшись от едкого комментария, и Гарри попробовал оправдаться: - Я и не думал, что у него наконец-то получится, - имея в виду тщетные попытки дракона выдохнуть пламя как положено. - Для этого надо обладать мозгом, - все-таки дал себе волю Драко, сверля его убийственно злым взглядом. - Его мне определенно не доложили. Поделишься? – парировал Гарри довольно ласково, возможно даже слишком, при учете, что они были не одни. - О, ну хватит, выглядело круто! – прервала их Девон. - Просто невероятно, - согласился Чарли. – Но в следующий раз, пожалуйста, подлетай с безопасной стороны. Затем Чарли подвел его ближе к Каталонскому огненному шару и представил их друг другу. Почти мифическое существо звали Этамином и вблизи он показался Гарри еще огромнее и величественнее. Этамин вел себя спокойно, позволил Поттеру приблизиться и положить ладонь на горячий нос. Кожа на ощупь была шершавой и охотно передавала тепло. Большие глаза-солнца неотрывно следили за Гарри, словно дракон изучал его в ответ. У Поттера дрожали руки. Было странно касаться дракона и при этом не пытаться выжить. До этого ему доводилось так же мирно пообщаться разве что с Норбертой, и то потому, что у нее сохранилась какие-то воспоминания с детских лет и она узнала его запах. Позже, уже сидя у костра и потягивая бренди, Девон предположила, что миролюбивость Этамина выработалась просто потому, что он с рождения был окружен людьми. Но Драко, до этого молчавший, не согласился с ней, высказав мысль, что Каталонские шары в принципе не изученный вид и, могло статься, миролюбивость – особая черта, присущая всем представителям. Завязалась дискуссия, победителей в которой заведомо не было, и Гарри, воспользовавшись тайм-аутом общего разговора, спросил у Чарли про Рона. - Молчаливый и задумчивый, аж жутко, - поделился наблюдениями Чарли и сделал страшное лицо, ясно говорящее, что его младший брат не в порядке. – Даже еда и разговоры про квиддич не радуют. Торчит с больной хвосторогой днями и ночами, попросил его не трогать. Приблизительно в таком же состоянии Рон прибывал после похорон Перси. Но тогда он шел на разговоры, дружеские посиделки и путешествия. В этот же раз одному Мерлину было известно, как его расшевелить. - Еще несколько дней и близнецы устроят похищение, - добавил Чарли с усмешкой. - И я с радостью приму участие, - ответил Гарри, согласно покивав. Чем не шоковая терапия, в конце концов. Когда пришла пора отправляться домой, Поттер хотел было уговорить Драко долететь до ворот заповедника на метле, но что-то пошло не так, метла снова взбрыкнула в его руках и унеслась прочь быстрее, чем он успел недовольно выругаться. Затем примерно тем же образом от Гарри скрылся предложенный ему Чарли фестрал, так что лететь им с Драко пришлось на одном коне. И все бы ничего, но даже во время полета, когда фестрал вдруг решил чуть снизиться, Гарри досталось от сосны, колючими ветками прошедшейся по его лицу, хотя Малфоя она даже не коснулась. Неудачи продолжились и после, когда он, уже добравшись до ворот, на ровном месте встретился с единственно торчащим из-под земли камнем – радовало, что хотя бы не растянулся на траве как последний идиот, - а затем закрывающиеся ставни напоследок отхватили у него кусок кофты со спины, опять же чудом не зажевав его самого. - Ты пил мое улучшенное зелье удачи и где-то весь день шлялся, - не спрашивал, а констатировал Драко, стоя вместе с ним в темной лесной чаще, освещаемой Люмосом на конце палочки, и Гарри не знал, что ответить. Вообще-то, он боялся оставаться наедине с Малфоем с момента, когда получил его гневное сообщение на сквозном зеркале, потому что это была первая ложь, на которой поймал его Драко, имеющий огромные проблемы с доверием. - Как ты узнал? – спросил он неохотно. Драко недовольно фыркнул и холодно пояснил: - Ты, конечно, по жизни грациозен как тролль, но сегодняшние провалы слишком характерные. Улучшенный образец дольше действует, зато после того, как чары рассеиваются, несколько часов воспользовавшегося зельем настигают всякие неурядицы. - Так вот как мы теперь называем огненный драконий шар – всякая неурядица, - попытался Гарри пошутить. - Ты не убиваемый, что тебе драконий огонь, - ответил Драко даже не улыбнувшись. – Скажешь, где был? - А ты скажешь, зачем пришел в заповедник? – вырвалось у Гарри раньше, чем он успел подумать. Мерлин, может у него и правда не было мозгов? Драко скривился так, словно проглотил кактус, колющий его изнутри, пожал плечами и достал из кармана мантии нечто, что при свете палочки ярко блеснуло, уместившись у него на ладони – небольшая закругленная чешуйка Каталонского огненного шара. - Долго размышлял над подарком к твоему дню рождения, и Милинда Боббин, с Ревейнкло, неожиданно подкинула идею. Подумал, хэй, ведь Поттер тоже в заповеднике, встречусь-ка с ним, возьму чешую и прошвырнемся вместе по Диагон аллее, докупим кое-что недостающее. Но оказалось, что я идиот, потому что обманулся еще большим идиотом, а это так унизительно, что я почти готов тебя ударить… Голос Драко был на полтона выше обычного и звучал более вкрадчиво. Он очень старался сдерживать злость, обиду и разочарование, но выглядел при этом так, будто бы стена между ними никогда не исчезала. Гарри казалось, что лучше бы он наорал на него. - Слушай, я не хотел… То есть, я… Эм, - он пытался подобрать хоть какие-то слова, но те разбегались от него будто противные докси от заклятия, и впервые Гарри так сильно бесило собственное невовремя начинавшееся косноязычие. Это было так просто - сказать, где был на самом деле. Но он был уверен, что Малфою чертовски сильно не понравится, что он отправился в одиночку неизвестно куда, даже не подумав ему рассказать. - Поттер, либо ты собираешь весь свой скудный словарный запас в кучу и говоришь, где был, либо я додумываю сам и на день рождения ты получаешь гранитную плиту, – нетерпеливо произнес Драко, судя по легкой дрожи начавший мерзнуть. Одним гриндиллоу было известно, что там мог додумать Малфой, учитывая его собственничество, ревность и легкий невроз относительно правильности их отношений, так что прозвучало заявление действительно угрожающе. - Я был в Броселианде, - наконец решился на признание Гарри. - Встречался с Озерной леди, Ниветтой. Драко посмотрел на него с подозрением, опасливо, словно не слишком хорошо поддающийся приручению дикий зверь. - Феей? - он вздернул бровь, как бы намекая, что это походит на бред. - И нахрена тебе понадобилось идти к фее?! Это что какой-то... Ты с ней... - он замолчал, с омерзением скривившись, и Гарри даже представлять не хотелось, что пришло Малфою в голову. - Что бы ты там не вообразил - нет, - поспешил переубедить его Поттер, тоже зачем-то весь скорчившись. - Фейские чары, Драко, мне нужно было понять, каким образом заключаются и аннулируются договоренности с феями. Контракты с ними похожи на непреложный обет, их практически невозможно разорвать, а за уклонение от выполнения обязательно следуют наказания, - он шептал, хотя подслушивать их было решительно некому, кроме драконьей ко всему безучастной головы, смотрящей в пустоту. Драко резко выдохнул, будто отторгал воздух навсегда, сжал губы в тонкую линию, снова обозвал Гарри идиотом одним лишь взглядом и наконец поднес руку к лицу, спрятав глаза и вскинув голову к небу. - Я выпил зелье, потому что не знал, где именно искать и понадеялся, что оно поможет, - продолжил Поттер, подобравшись к Драко чуть ближе, на расстояние вытянутой руки. - А не сказал, потому что... - Включил свой сраный комплекс Героя и решил, что принцессам в беде не рассказывают, как их будут спасать, - прервал его Малфой, выговаривая каждую согласную так, будто заколачивал ими гвозди. В гроб. Пришла очередь Гарри драматично вздыхать. - Отлично, Малфой, обвини меня в том, что я просто хотел помочь нам с решением Риддловской головоломки, - недовольно пробурчал он. - Решить чем? Своей смертью?! – наконец не выдержал и все-таки повысил голос Драко. - А, так все-таки я смертен? Давай уже как-то определимся со списком вещей, которые по твоему мнению опасны или безопасны для меня? – парировал Гарри, зачем-то тоже повысив голос, хотя изначально планировал молчать и со всем соглашаться. Малфой хотел было что-то сказать, сверля его диким взглядом, но потом закрыл рот. Снова посмотрел, простонал что-то неразборчивое, топнул ногой давая выход раздражению, обхватил себя руками, сдерживаясь от неуместных проявлений агрессии и затем выдал: - Ты меня так бесишь, Поттер! Я передумал кучу вещей, за некоторые из которых стыдно, а ты говоришь мне, что в очередной раз, сломя голову, помчался не пойми куда, рискуя собой! Придурок! - Ну прости, что предпочитаю рисковать только собой, а не другими! – вспыхнул Гарри. В конце концов, все обошлось, зачем им вообще обсуждать все это, да еще и в холодном темном лесу. Захлебнувшись возмущениями, Драко покачал головой, помолчал еще немного, насупившись, а затем, немного утихнув, спросил: - Ты вообще никому не потрудился сказать про Броселианд? Да, Поттер и вправду об этом никому не сказал. Он привык полагаться на себя и, если уж на то пошло, жертвовать только своей жизнью ему тоже нравилось больше. Так хотя бы не за кого было себя винить. А вины ему на жизнь вперед хватало. - Я не понимаю, чего ты так бесишься, - признался Гарри и, чувствуя, как злость медленно отпускает Драко, коснулся его пальцев своими, совсем чуть-чуть, желая проверить, разрешено ли ему по-прежнему касаться Малфоя. Тот не отдернул руку, только судорожно сглотнул, перестал хмуриться и ответил уже обычным тоном: - Поттер, феи прокляли Броселианд множество веков назад, после конфликта с Артуром, Мерлином и рыцарями круглого стола. Считается, что отныне маг, вошедший в лес с дурными намерениями, будет смертельно проклят и никогда уже не вернется обратно. Гарри удивленно моргнул и завис – ему доводилось бывать в Броселианде несколько раз за жизнь, но никаких проклятий он там не встречал, разве что погода все время портилась, да по густым чащам блуждать надоедало. - Ты даже не знал, верно? – догадался Малфой, всем видом спрашивающий у Вселенной, за какие грехи она связала его с пустоголовым кретином. - Нет, - признался Поттер, представляя на секунду, что было бы, столкнись он с проклятием в самом деле. - Отлично, - фыркнул Драко. – Все магическое сообщество, твоя семья и друзья, пойди все из рук вон плохо, возможно никогда бы не узнали, куда ты неожиданно исчез, хотя многие из них готовы отдать за тебя жизнь не задумываясь. Гарри поморщился. - Именно поэтому я и промолчал. Достаточно ради меня жертв, - он хотел было отпрянуть, но Драко перехватил его руку и притянул ближе к себе, обхватил лицо ладонями и заглянул прямо в глаза, словно в бездну – с отчаянием и верой. - Я не говорю тебе жертвовать другими, дурак, а всего лишь хочу сказать, чтобы ты уважал ту любовь, которую к тебе испытывают люди, и хотя бы считался с нею, - его голос был тверд, а тон бескомпромиссен. – Просто переставай валять идиота и обращайся хотя бы иногда за помощью. И раз уж ты решил освободить меня, а заодно и некоторых других от проклятия Темного лорда, то, будь добр, ставь в известность о своих планах, не ври и не пытайся от всего защитить. Это уничтожает мое эго. А затем Малфой, не дав сказать Гарри и слова, просто поцеловал его, хотя ни на что подобное Поттер уже и не рассчитывал. Поцеловал жадно, горячо, властно, будто заявляя на него права и давая обещания. Гарри расслабился и обнял Драко, проведя пальцами по открытому участку шеи, принимая Малфоя и его возможную правоту.

***

Они аппарировали из леса сразу после того, как оторвались друг от друга, прервав поцелуй. Но даже когда Драко оказался в тепле квартиры Гарри, холод не ушел до конца. День выдался долгим и богатым на события, и хотя он перестал злиться на Поттера, какая-то часть его все еще негодовала. С самого детства, с первой не пожатой руки Драко хотелось быть равным. Не бежать впереди, не стоять в стороне и не волочиться позади, а быть плечом к плечу – протяни руку и достанешь. И вот, казалось бы, когда он должен был в полной мере насладиться этим равенством, что-то будто тянуло назад вновь и вновь. Но самым ужасным стала мысль, что Поттер был с кем-то другим. И, Мерлин, как же Драко был рад, что не высказал этого вслух. Стыд, он уверен, раздавил бы его, а вместе с ним и чувство собственной неполноценности. Пройдя в гостиную раньше Поттера и хлопком включив свет, Драко замер на месте, с удивлением оглядывая завалившие комнату коробки в праздничной обертке, письма, открытки и цветы. Их было так много, что даже бесформенная куча, в которую те были свалены, при долгом разглядывании приобретала очертания медленно подползавшего к ногам монстра, желавшего поглотить все, абсолютно все в этой квартире. - Это еще что за памятник ненужному барахлу? - скривившись, спросил Драко у появившегося в комнате Поттера. - О, - озадаченно выдохнул Гарри, потерянно разглядывая склад, в который превратилась гостиная. - Сразу стало яснее, - съязвил Драко. - Это вроде как к моему дню рождения, - испытывая неловкость, пояснил Поттер. - Только не говори, что все они от Уизли, - ужаснулся Малфой. Гарри хохотнул, помотал головой и, присев на корточки, взял лежавшую ближе других открытку - стоило открыть ее и наружу вырвалось по меньшей мере полдюжины светящихся воздушных шаров самых разных форм, а вылетевшие вслед за ними крохотные купидоны принялись распевать "Happy Birthday" звонкими, проникновенными голосками. - Мордред великий, мне такую же Октавия Гринграсс на десять лет прислала, - пытаясь перебить хор голожопых миниатюрных младенчиков, с отвращением в голосе сказал Драко. - И с тех самых пор ты ненавидишь детей, праздники и открытки? - подколол его Поттер, улыбаясь по-дурацки. - Нет, только открытки и праздники. Детей я стал ненавидеть, познакомившись с тобой, - парировал Драко, натянув на лицо слащавую улыбку с просьбой "сдохни или умри". - Прости за травму, - разулыбался еще сильнее Поттер. - Пришлось походить на терапию, - выделив особо брезгливой интонацией последнее слово, ответил Малфой. Купидоны тем временем закончили свое шоу, выпустили в Гарри сотню стрел с наконечниками-сердечками, растворившимися в воздухе, и испарились до тех пор, пока кто-нибудь вновь не откроет открытку. - В местном отделении совиной почты у меня ячейка с расширяющими чарами. Но, похоже, даже она переполнилась и посылки переправили по адресу, - Гарри копался в горе конвертов, выбирая менее опасные на вид. Драко, к своему сожалению и потере зрения, заметил здоровый трехуровневый торт, покрытый золотисто-красной глазурью, украшенный сверху фигурками гриффиндорского льва и Волдеморта в длинной черной мантии. И ладно, если бы этот лев просто его ел. И хорошо, если бы при этом не двигался. За тортом, возвышаясь над ним словно Бигбен над площадью, громоздились коробки со всевозможными сладостями формами очень смутно напоминающими снитчи, молнии, очки, метлы, волшебные палочки и лицо Поттера, и запах от них, смешиваясь, создавал настолько тошнотворно сладкую вонь, что Малфой впервые пожалел о наличии обоняния. Угол комнаты заняли три плюшевых коричневых медведя в балетных пачках, ростом примерно по бедро Драко и, соответственно, почти по талию Поттера, которые оживали каждые три минуты, и то по очереди, подхватывая друг за другом, произносили поздравительную речь, желая имениннику мужского крепкого здоровья, то синхронно поворачивались, наклонялись, являя миру плюшевые задницы, и предлагали их отшлепать. Еще Драко увидел картину в раме из дорогого эбенового дерева, на которой Поттер, с обнаженным торсом, восседал на гиппогрифе, а за ним, в чем мать родила, крепко обнимая парня за талию, вскрикивая, улюлюкая и то и дело пытаясь забраться руками в его штаны, сидела сморщенная старостью похожая на урюк колдунья. - М, твои фанаты просто чокнутые, - уже догадавшись, что на такое не способны даже Уизли, заметил Малфой. - Предлагаю повесить картину в спальню, чтобы мы хотя бы иногда давали друг другу высыпаться. Хотя... Ты тут даже лучше, чем в жизни. За себя не ручаюсь, - и он бессовестно засмеялся, больше не в силах сдерживаться. Гарри, одарив его нечитабельным взглядом, вытащил из кармана палочку и скомандовал подаркам рассортироваться - письма к письмам, открытки к открыткам, съедобное в одну кучу, несъедобное - в другую. - Почему не применить Инсендио или Эванеско? - предложил все еще веселящийся Малфой. - Потому что я обычно все это читаю, смотрю, иногда даже ем. Проследив за меняющимся выражением лица Поттера - с веселья на тихую грусть и совершенно непонятную легкую признательность, - Драко кое о чем подумал. - Мерлин, Поттер, во сколько ты получил свой первый подарок? И я сейчас не про сломанные игрушки и разношенную одежду твоего кузена. Гарри несколько смутился, взъерошил волосы на затылке, неловко пожал плечами и очень тихо сказал, будто признавался в чем-то ужасном: - В одиннадцать. Хагрид подарил мне торт, - по его лицу Драко понял, что торт тот был явно не из лучших, но важным в нем было другое - он предназначался именно Поттеру, не его родственникам, знакомым, случайным прохожим, а именно ему. В очередной раз мысленно прокляв Дамблодора с его светлыми побуждениями - даже на том свете Драко не перестанет думать, что старый манипулятор сделал это только для того, чтобы затем было легче добиться преданности и любви Поттера, - он вздохнул, ободряюще погладил Гарри по спине, чтобы тот перестал сутулиться от ощущения скованности и прошел в самую гущу презентов. - Ладно, закажи нам пиццы и бутылку вина, вечер с разбором всех посланий будет долгим, - сказал он самую чуточку снисходительно, хотя по правде любопытство уже подгрызало его внутренности. - Ты мне поможешь? - удивился Поттер, как будто думал, что Драко обсмеет его и уйдет спать. - Конечно, - кивнул Драко, улыбаясь. - Должен же я найти еще две-три вещи, навроде торта, на котором лев трахает Темного лорда, чтобы затем напоминать тебе об этом снова, и снова, и снова... - Мудак, - хохотнул Гарри и запустил в него диванной подушкой. Ловко поймав ее, Драко забрался с ногами на диван и сказал: - Ты мне еще историю про фею задолжал. И кстати, где Змейка? - он огляделся по сторонам, но хоря нигде не было видно. Поттер тут же принялся расхаживать по квартире - что-то похожее происходило уже не раз, - Драко же, уверенный, что джарви где-то поблизости, начал звать его по имени до тех пор, пока в одной из многочисленных коробок не послышалось шуршание. Поднявшись, Малфой почти бесшумно подошел к обмотанной ядовито-зеленой оберткой коробке и увидел торчащие оттуда задние лапы и поддергивающийся в напряжении хвост. Забавляясь, он начал поглаживать мягкие розовые подушечки на лапах, и Змейка, задергавшись активнее, принялся истошно ругаться. Поттер, появившийся в комнате чуть позже, застал хоря, выбравшегося из коробки, в которой оказалось сахарное печенье с кремом, так что и морда, и усы джарви были перепачканы сладким. - Бессовестный сладкоежка, - пожурил зверька Гарри и наложил на него очищающие чары. - Да уж, я бы и сам не отказался от сахарного печенья, - посетовал Драко, глядя на то, что осталось от лакомства. - О, уверен, мы еще не то найдем, - тут же утешил его Поттер, чью ногу в носке уже приняли за вражеский объект и истязали мягкими покусываниями в отместку за прерванное пиршество. Драко прервал кровавую месть и, взяв Змейку на руки, вернулся на диван, поглаживая зверька по носу, чтобы тот успокоился. Гарри в это время призвал буклет итальянского ресторанчика "Диаз и сыновья", откуда им уже ни раз доводилось заказывать еду, сел рядом с Драко, положил голову ему на плечо и принялся выискивать что-нибудь, сочетающее в себе морепродукты для Малфоя и мясо для себя. - Моргана меня забери, маринованный угорь и четыре вида сыра, - скривился Драко на очередном варианте. - А как тебе кальмары с вяленой икрой под брынзой? - уточнил Гарри, прекрасно зная нелюбовь Малфоя вообще ко всему вяленному, не говоря про икру. Драко дернул плечом, заставив голову Поттера качнуться - нечего издеваться, - но тот лишь прижался щекой посильнее и вдруг сказал: - Прости меня за то, что я идиот. Это было настолько неожиданно, что Драко, по ощущениям, подавился воздухом, застыв прямо на выдохе. Он покосился на Поттера, гадая, последуют ли за его извинением еще какие-нибудь признания, но тот молчал. На самом деле, Малфой почти перестал думать о случившемся. В конце концов, у всех бывают трудности с взаимопониманием, и было бы странно, обойди их эта проблема стороной. В то же время, что-то в голове Драко словно бы щелкнуло и грудь затеплило нежностью. В былые времена они бы уже кинули друг в друга парочкой боевых заклинаний, или бы вовсе обменялись тумаками и разошлись по углам зализывать раны. Но вот он, повзрослевший Драко, справившийся с уязвленной гордостью. И вот он Поттер, наконец-то понявший, что он и вправду идиот. Мерлин, Драко половину жизни потратил, чтобы только донести до него эту истину! - О, чудо, ты наконец-то признал это! - ответил он и, усмехнувшись, позволил себе поцеловать Поттера в самую макушку. - Твой героический поход в проклятые земли хотя бы того стоил? Гарри кивнул и, когда они определились с пиццей и наконец сделали заказ, все-таки рассказал Драко, что случилось в Броселианде. Самым странным, помимо фейского королевства, показался только брегди - монстр считался вымершим. С другой стороны, сегодня один такой вымерший монстр почти подпалил Поттеру задницу. - Надеюсь, ты предупредил ее о своих талантах в приготовлении зелий? - поинтересовался Драко, уплетая уже третий кусок пиццы с креветками, доставленной по каминной сети. - Я подумал, что под Фелицис шансы на успех увеличены, - признался Гарри, поведя плечами. - Будем верить, что монстр не проснется раньше времени и фея останется жива, - хотя, по правде, Драко было вроде как плевать, главное, что сражаться с брегди не вызвался сам Поттер. - И когда мы намерены отправиться в затопленный Кер-Ис? Гарри подавился едой, закашлялся и одарил Драко умоляюще-неверящим взглядом, который не удалось истолковать однозначно. - Если ты скажешь, что не думал брать меня с собой, я точно тебя ударю, - предупредил Малфой прежде, чем тот успел отдышаться и заговорить. - Я просто не думал, что мы будем это планировать, - произнес Гарри так, будто слово планирование было у него в списке запрещенных. - Ты в курсе, что не все подчиняется хаосу? - Но все самое плохое и самое хорошее в моей жизни случилось именно из-за него, - ответил Гарри, улыбнувшись и посмотрев на него с явным намеком, и Драко даже не стал спорить. Только хаосом можно было объяснить возникшую между ними связь, да и то, что Поттеру удалось дожить до двадцати пяти лет, тоже. - Окей, будем руководствоваться фазами луны? Сатурном в Юпитере? Мизинцем левой ступни и правой пяткой? Или ждать божественного откровения о бесконечно-вечном, благодаря которому откроем тайны бытия и получим озарение? - принялся подтрунивать над Поттером Малфой, очень серьезным, заговорщическим тоном. Тот покачал головой и задорно рассмеялся, спрашивая: - Бесконечно-вечное? Мерлин, Драко, алхимия учит тебя духовности? - Должен же хотя бы кто-нибудь из нас обладать достаточным уровнем саморазвития, для гармонии друг с другом и всего такого, - отмахнулся от его смешков Малфой, доел пятый кусок и откинулся на диванные подушки, чувствуя себя более, чем сытым. - И не поспоришь, - смешливо фыркнул Гарри. - А если серьезно, то мы выберем день, когда никто из нас не занят и просто... Отправимся туда? - предположил он немного погодя, заваливаясь рядом с Драко. - Ох, гениально, - согласился он с Поттером, всем своим видом показывая, что думает об этом на самом деле. Скажи ему кто-нибудь еще несколько месяцев назад, что он будет готов сломя голову нестись с Поттером в проклятый город, повелительницей которого считалась отдавшая душу дьяволу сирена и Малфой рассмеялся бы шутнику в лицо. Только это была правда. С пробудившемся в груди страхом Драко осознал, что, наверное, пошел бы за Поттером куда угодно, как ходил ни раз и ни два, когда они еще считали друг друга врагами. Теперь он иногда задумывался, что было бы, прими Гарри в детстве его предложение дружить. Пошел бы он учиться на Слизерин? Смог бы противостоять Волдеморту? Убил бы его, в конце концов? Смогла бы их дружба выстоять все испытания, дружил бы Поттер с Грейнджер и Уизли? Смог бы Драко справиться с задачей сохранить Гарри жизнь, как это делали многие годы его друзья? Сможет ли он теперь? Было столько вопросов, на которые Малфой не мог ответить с уверенностью, даже сейчас, когда, казалось бы, они ближе, чем кто-нибудь предполагал. Вспомнился разговор с Пуассоном о доме Поттеров. Малфой знал, что не стоит просить, учитывая все, что было связано у Гарри с этим местом. Так же, как и интуитивно чувствовал, что алхимика интересовала не только бескорыстная помощь в исследованиях. Черная визитка лежала в кармане мантии, висевшей в прихожей, но Драко не мог ни сжечь ее, ни показать Гарри. На короткий миг он стал сам себе отвратителен. - Миссис Хоггарт с семью крапами из Северного Йоркшира желает мне счастья и благодарит за подаренный ее четвероногой семье мир, - оторвал его от мыслей Поттер, читавший очередное письмо, и показал колдографию пожилой колдуньи, окруженной семью упитанными собаками разного окраса и возраста. К карточке и письму прилагался венок из ирисов насыщенного темно-фиолетового цвета, на которые были наложены чары неувядаемости и морозостойкости. - Трогательно, - искренне заметил Драко, любуясь нежными бутонами. Но тут Поттер призвал самопишущие перья, заколдованные легкими чарами легилименции и бумагу, чтобы те строчили ответы, и Малфой не веря глазам спросил: - Ты что, отвечаешь всем? - Ну да, - не понял удивления Гарри. - Тебе не говорили, что отвечать незнакомым людям нехорошо? Вдруг кто-то из них поехавший. Решит, что между вами дружба, отыщет и психанет в случае, если ты не ответишь взаимностью при встрече. А учитывая, что все они - маги, - вычислить по письму местонахождение не сложно. - Отдает паранойей, - не согласился Поттер. - Даже не думал о таком. - Ты вообще редко думаешь, - закатив глаза, сказал Драко. - Мне неловко принимать подарки и не отвечать... - признался Гарри, потупив взгляд и вмиг становясь сопливым одиннадцатилеткой. Чертов манипулятор. Малфой вздохнул чуть более осуждающе, чем хотел, но не стал говорить, что не будет мстить за смерть Поттера, если та вдруг наступит в результате выражения его признательности, и принялся, как и обещал, помогать. Писем, открыток и подарков было невероятно много. Больше, чем Драко получал когда-либо на свои дни рождения. Однако безумия им было не занимать. Даже ужасный сервиз его троюродной бабули, который по единогласному решению семьи Малфоев теперь пылился на чердаке мэнора, или комплект ночных рубашек для благовоспитанных мальчиков, полученный им на десятилетний юбилей от какой-то из подруг матери были не настолько кошмарны, как ночной горшок из золота или аляповатый плед с неоновыми огоньками. К слову, разнообразных пледов, покрывал и подушек – поющих колыбельные, отпугивающих кошмары, записывающих сны и даже сигнализирующих о наступающей опасности, - было так много, что по мере распаковки Драко, буквально, свил себе гнездо прямо на полу, и в нем было так тепло, что пришлось снять носки, закатать рукава рубашки и расстегнуть на ней пару пуговиц. Попивая шардоне, порой он, из вредности, цитировал самые сочные фразы из посланий, навроде: «Желаю послушной жены и милых детишек», «Пусть все ловцы мира померкнут на твоем фоне, ведь ты идеален!», «Долгих лет стойкости твоей шикарной заднице» и «Мое сердце бьется ради тебя». На каждое такое выступление Гарри реагировал одинаково забавно – морщился, покрывался румянцем и отводил взгляд, бурча что-то про то, что люди искренны и это главное, а Драко просто чёрствый и ничего не понимает. Драко и вправду не понимал. В основном людей. Даже в самом ужасном сне он не мог представить себя на их месте – пишущим что-то такое совершенно чужому человеку, пусть и с орденом Мерлина первой степени, горячим телом, красивыми плечами и взглядом, просящим позаботиться о нем, ведь он ничегошеньки не знает. Ладно, возможно, если бы все не случилось так, как случилось, в какой-нибудь альтернативной вселенной, где Драко не был бы до конца собой и отчаялся, он был бы в числе этих несчастных, пишущих своему кумиру людей, хорошо. Но, спасибо Моргане, он был в лучшей из всех реальностей, и мог, прогуливаясь от кухни до гостиной с очередным бокалом вина, расхристанный и абсолютно довольный, дразнить Поттера, у которого имелись все признаки футфетишиста, видом своих обнаженных ступней, наслаждаться его вниманием и обмениваться колкостями сколько душе угодно. И для этого ему не пришлось писать ни единого письма. Разве что кроме одного очень давнишнего, Санта Клаусу, с просьбой одарить Поттера обсыпным лишаем – на середине первого курса Драко чувствовал себя очень расстроенным. Стрелки часов перевалили далеко за полночь, когда им двоим наконец удалось разобраться со всем бедламом. Все съедобное и вполне адекватное было решено направить в адрес благотворительных организаций. Кое-что они вместе оставили в квартире. А некоторое пришлось переместить на склад, давно арендуемый Поттером специально для таких вот нужд. - И почему я никогда не задумывался, сколько ерунды ты получаешь из раза в раз? – задумчиво спросил Драко, лежа на горе подушек в самом центре импровизированного гнезда, ощущая себя и измотанным, и легким одновременно. - Это сложно представить, пока не увидишь сам, - заметил Поттер, подползая к нему и ложась напротив, подпихивая под голову подушку с изменяющимся цветочным ароматом. - Раньше бы я тебе позавидовал, Золотой мальчик, - признался Драко с кривой усмешкой на губах. - А сейчас? – Гарри положил руку на его лицо, очертил линию бровей, погладил щеку, коснулся мочки уха и наконец оставил ладонь на его шее, там, где чувствовался пульс. - Сочувствую. Очень много внимания. Меня бы бесило, - ответил Драко, поерзал немного, просунул ногу меж коленями Поттера и, тоже погладив его по щеке, нежно, ни к чему не призывая поцеловал. Чуть потрескавшиеся, но все равно мягкие губы. Сбивчивое, громкое дыхание. Тепло тела. Знакомый древесный запах с примесью полевых диких трав. Непослушные жестковатые волосы меж пальцев. Легкая дрожь от прикосновений. Они не начали того, что не смогли бы продолжить, слишком измотанные этим днем, но просто целовать друг друга, гладить и обниматься тоже было очень неплохо. Успокаивающе. Настолько, что оба даже не заметили, как уснули с последней погасшей свечой, также присланной в подарок. Драко, заснувшему с рукой в руке Поттера, снился сон. Глупый и слишком цветной. Похожий на те, что приходили в детстве, до всех случившихся ужасов и перемен. Но не такой жизнерадостный. Во сне он добился всего, о чем когда-либо мечтал – известности, доброй славы, успеха в своих научных трудах, признания почтенных профессоров-целителей, конференций с поклонниками, одобрения родителей. Мерлин, он даже жил в ослепительно сияющем мэноре с Асторией и сыном, названным Скорпиусом Гиперионом, что как нельзя лучше вписывалось в семейные традиции. Но все это ощущалось таким чужим и ненастоящим, что Драко хотелось выть. Счастье, каким оно представлялось когда-то давно, на поверку было совершенно пустым. И в какой-то момент он из сна обнаружил себя тонущим в ледяных водах живописного озера Сторхеда, не предпринимающим ни одной попытки к спасению. На миг Драко захотелось закричать, но он вспомнил жизнь, в которой у него было все и в то же время ничего, и просто позволил воде забрать себя. Кажется, на берегу стояли его жена и сын, друзья, коллеги. Но никто ничего не говорил и не делал. Они просто стояли, будто им было все равно. Проснувшись и придя в себя настолько, чтобы ясно мыслить, он увидел Поттера. Тот отполз на самый край сваленных в кучу покрывал, укрывшись одним из них, и крепко спал, все еще касаясь пальцами руки Драко. Все еще не желая его отпускать. Будто бы говорил, что рядом и никому не отдаст. Малфой стер выступивший холодный пот со лба, придвинулся чуть ближе к Поттеру и снова закрыл глаза. Пустота, что он почувствовал во сне, рассеялась.