Из окна напротив

На Диагон аллее, как и во всем Лондоне, стояла настолько невероятная жара, что Драко был готов собирать единомышленников, вставать с ними в кружок на пересечении улочек и создавать чары изменения погоды, чтобы мантия не липла к рубашке, а та – к коже. С утра после пробежки он долго сидел в душе, потому что даже сильная любовь к теплу не могла примирить его со знойным солнцем и духотой, пропитавшей воздух, но тот не слишком помог, и к обеду все тело вновь ощущалось слишком липким. Чем ближе было день рождения Поттера, тем аномальнее становилась погода. Конец июля, самый разгар лета. - Сириус рассказывал, что им всем приходилось по нескольку раз в день накладывать охлаждающие чары на дом родителей, чтобы мама чувствовала себя хорошо перед родами. А еще она ела много тыквенного сорбета и они опасались, как бы она не простыла, - поделился Гарри со светлой немного грустной улыбкой, когда Драко пожаловался, что больше не может терпеть солнца и уволок Поттера с торговых рядов в кафе-мороженое Фортескью. Несмотря на то, что Флориан был похищен и убит за то, что слишком много или мало знал – подробности его смерти не оглашались, - и его кафе теперь перешло в чужие руки, новые хозяева не поменяли названия в знак уважения всем погибшим во время войны. Первые послевоенные годы Драко старался не показываться в подобных местах, чувствуя себя в некоторой мере ответственным за все случившееся, как и те люди, что бросали на него косые взгляды, которыми удостаивали всех бывших, пусть и оправданных, Упивающихся. Не то чтобы сейчас взглядов стало меньше или чувство вины окончательно прошло – Драко просто научился с этим жить. Хотя шепотки и странные реакции, которыми его награждали во время прогулки с Поттером по длинной-длинной улице, были чем-то новым. Драко выбрал столик подальше от окна, чтобы, во-первых, по глазам не так ярко било солнце, а, во-вторых, чтобы каждый второй проходящий мимо кафе не пялился на них в открытую. Если задуматься, это был первый раз, когда Драко выходил с Поттером в общественные места, заполненные магами, и внимание его раздражало. Через несколько минут к ним подошла официантка, с парящим возле нее блокнотом и пером, в очень миленьком голубом платьице с белым передником. - Молодые люди, что будете… - начала было она, желая принять заказ, но затем увидела Гарри и глаза ее стали размерами с пиалы от мороженого. - ОВеликийМерлинмистерПоттер! – писк на верхних нотах переходил в ультразвук. Малфой скривился и закрыл лицо рукой, Гарри смущенно кашлянул и приветливо улыбнулся девушке. - Эм, добрый день, Шелли, - имя официантки было написано на бейдже, но та, по мнению Драко, растеряла все мозги от встречи с Героем, так что глупо захихикала и спросила, как он узнал ее имя, вместе с тем оголив руку и попросив оставить на ней автограф. - Он первоклассный легилимент, девушка, - произнес Драко холодным как все льды Антарктики голосом, пока Гарри оставлял на ее запястье собственную угловатую подпись, и та, кажется, только теперь заметив спутника Героя, сбавила обороты ликования. - О, м-м-м, простите меня, - произнесла Шелли сконфуженно. – Мистер Малфой, сэр, - вид ее был уже менее радостным. - Ничего страшного, - ответил ей Драко и улыбнулся самой фальшивой из своих улыбок. - Все нормально, - поспешил заверить девушку Поттер, всем видом излучая доброжелательность и благонадежность. – Примите наш заказ? - Да, с большим удовольствием! – подхватила Шелли, старательно не глядя в сторону Малфоя. - Мне тыквенный сорбет с шалфеем и апельсиновым ликером, пожалуйста, - попросил Гарри. – А моему спутнику… - Двойное фисташковое с взрывной карамелью и лаймовый сок, - произнес Драко чуть надменнее, чем мог бы, чувствуя в этом какое-то отмщение за собственное недовольство. - Записала. Заказ будет готов в течение пяти минут! – протараторила скороговоркой Шелли и умчалась быстрее, чем знаменитая «Молния». Поттер проводил ее взглядом, а затем все его внимание обрушилось на Драко. - Ты бесишься, - заметил он, будто бы порицая Малфоя. - Да ладно? – фыркнул тот. – Она так пищала, будто мышек-ледышек в рот набрала. Мерзкий звук, - он снова скривился и повел плечами, стараясь навсегда забыть о противном голосе. - Ты бесишься не только из-за нее, - продолжал Поттер играть в эксперта по Драко Малфою. Взгляды немногих посетителей кафе-мороженого, кажется, все как один были направлены на их столик. Ведь очень, мать его, любопытно, что это Святой Гарри Поттер делает в компании помилованного Упивающегося знойным летним днем в кафе Фортескью, да еще и один на один. Драко захотелось нагрубить Поттеру, а затем встать и уйти. Но он был взрослым, самодостаточным и не собирался просрать их выходной день только потому что некоторым очень нравилось лезть в чужую жизнь. - Это все из-за жары, - соврал Драко, ни дрогнув ни одним мускулом на лице. - Или из-за людей вокруг, - все равно додумал за него Гарри. – Знаю, что поначалу внимание жутко злит, но потом привыкаешь, - он виновато улыбнулся, словно прося прощение за то, что у других недоставало чувства такта, и Драко сокрушенно вздохнул, смягчаясь. - Нет, Поттер, жара реально меня достала, - пожаловался Драко, расстегнув мантию. - Тогда сними ее совсем и станет лучше, - предложил Гарри, улыбнувшись. - Да, чтобы люди пялились еще и на то, как это мне достало совести ходить в абсолютно магловской одежде по Диагон аллее. - Ты же со мной, - пожал плечами Гарри. – Будет кого обвинить в дурном оказываемом на тебя влиянии, - сам он был в легкой свободной футболке, джинсовых рваных шортах по колено и кедах, так что проблем с солнцем не испытывал. Драко фыркнул, но так и не решился стянуть мантию, вместо этого наложив на нее простенькие охлаждающие чары – так что жить и дышать стало гораздо легче. - Тыквенный сорбет? Правда тебе нравится? – решил он сменить тему, пока они дожидались заказ. Драко слышал, что пристрастия к некоторым блюдам бывают семейной чертой, но всегда думал, что это связано с воспитанием – когда ты живешь с родителями, а они только и делают, что едят маринованного угря с разной подливкой, ты волей не волей начинаешь любить маринованного угря, насколько бы отвратным он ни был на самом деле. С Гарри же все было, к сожалению, не так. - Да. Он менее сладкий по сравнению со многими другими, - просто ответил Поттер. – На самом деле, когда Сириус рассказал про маму, было даже странно – я полюбил его гораздо раньше, чем узнал эту историю. Малфой попытался улыбнуться, но в итоге лишь дернул уголком губ. Ему по-прежнему не хотелось жалеть Поттера, потому что они оба не были сопливыми неженками. Однако это не умаляло того сожаления, что раз за разом возникало в Драко, стоило им поговорить про родителей Гарри, его детство до Хогвартса, потери друзей во время войны. Драко тоже многое пережил - о его страданиях напоминали до сих пор до конца не восстановленный мэнор, фамильяр и метка Упивающегося, отравляющая организм. Но по крайней мере его детство было счастливым. - В детях часто живут их родители, - наконец нашелся со словами Малфой и по-настоящему тепло улыбнулся. Ему хотелось коснуться руки Гарри, но люди все еще пялились, так что пришлось довольствоваться малым. Гарри не выглядел расстроенным, хотя Драко знал, что боль, пусть и не явная, всплывала в нем вновь и вновь при подобных разговорах. Поэтому, чтобы немного отвлечь его, Драко сказал: - Помню, как вытащил отца посреди зимнего дня из его кабинета, чтобы только прийти сюда. Мне было лет восемь и я уже научился говорить о своих желаниях, - он поиграл бровями. - Так вот, отец был занят важными документами и все ворчал на меня, но я заявил, что если он сейчас же не пойдет со мной в кафе-мороженое, то я сбегу к маглам навсегда. В итоге пришлось ему меня послушать. Хорошо помню, что фисташковое тогда было с карамельными бомбами. Так что ты можешь догадаться, что было дальше... - уклончиво закончил Драко, от воспоминания разулыбавшись еще сильнее. Гарри, слушавший его историю, немного помолчал, вглядываясь в довольное лицо Малфоя, а потом его глаза засияли озарением и он неверяще уточнил: - Только не говори мне, что бомба взорвалась у твоего отца во рту?! Драко, перед которым мигом всплыл этот конфуз, с покрытым от гнева красными пятнами лицом Люциуса, ко всему прочему запачканным мороженым, тихо рассмеялся и покивал. - Мерлин, отдал бы одну десятую счета в Гринготсе лишь бы посмотреть на это, - смешливо фыркнул Поттер. - Странно, что кафе осталось цело. - Да все осталось целым. Кроме самолюбия отца, - ухмыльнулся Драко. - Ну, с тех пор в это кафе я хожу только с матерью. И вообще, кажется, отец с того дня ненавидит мороженое. Хах. - Сложно представлять твоих родителей за такими простыми вещами, - признался Поттер, отсмеявшись. Драко покивал - ему иногда тоже казалось, что его родители и люди, которыми те представали перед обществом были никак не связаны, кроме внешности. Ведь глядя на напыщенного, тщеславного Люциуса, было сложно представить, как этот человек отодвигался от жены всякий раз, стоило маленькому Драко приползти в родительскую кровать посреди ночи, потому что за окном гроза, а Нарцисса, в свою очередь, прижимала сына к груди и поглаживала его по голове, обещая, что с ним ничего не случится, потому что мама и папа очень сильно его любят и всегда защитят. Невозможно поверить, что такие, как Малфои, читали бы сыну сказки, учили его колдовству и полетам на метле, водили на концерты популярных исполнителей, всей семьей слушали каждую серию глупых, но веселых передач по магическому приемнику - "Граф Шмякула", "Проклятие оборотня" или "Загадка семьи Элдридж", наряжались в одинаковые кофты на рождество и на каждое день рождения друг друга обязательно перечисляли, за какие достижения гордятся именинником в этом году. - Они, на самом деле, отличные родители. Несмотря на ошибки, что совершали, - признался Малфой, в очередной раз с горечью отметив, что благодарностью за их старания стал его роман с Поттером. - Ага. Ведь у них вырос такой замечательный ты, - не поленился подколоть его Гарри. - Имеешь какие-то претензии по моему воспитанию, Поттер? – с ухмылкой спросил Драко. - Нет, ни в коем случае, ты просто совершенный человек, - тут же ответил Гарри, смеясь, и Малфой порадовался, что им удалось уйти с травматичной темы. Он хотел было сказать что-нибудь еще, но тут им наконец-то принесли заказ, и когда Шелли, повздыхав над Поттером совсем немного, очевидно опасаясь Драко, ушла восвояси, оба тут же принялись за мороженое, обмениваясь взглядами. Взрывная карамель пощелкивала на языке, заставляя Малфоя довольно жмуриться, в то время как Поттер медленно посасывал сорбет, то и дело облизывая ложку, выглядя так горячо, что на пару мгновений Драко даже подвис, следя за его плавными, довольно эротичными движениями. - Ты мог бы есть менее сексуально, м? К моим страданиям не хватало только стояка, - не выдержав, совсем шепотом попросил Малфой. Гарри завис с ложкой во рту, посмотрел на него недоуменно, а затем, вот же подонок, ухмыльнулся и стал есть свой сорбет еще более вызывающе, нарочно глядя Драко прямо в глаза. - Придурок, - выдохнул Драко, покачав головой, и отвернулся от Поттера, чувствуя, как горят кончики ушей. - Никто не заставляет тебя думать о пошлом, Малфой. Я просто ем мороженое, - с издевкой произнес Гарри. - Очень вкусное, да? – все еще не глядя на него, поинтересовался Драко. - Угум, - промычал Гарри. – Хочешь попробовать? Если поделишься своим, конечно. Поттер провоцировал его. Мерлин, и куда катился мир. В отместку Малфой почти безболезненно пнул его ногу под столом, а затем, довольный коротким, но громким «ауч», пододвинул свою пиалу к Поттеру и сказал: - На, пробуй. - Чтобы ты больше не коснулся его? – с сомнением уточнил Гарри. - А вот и коснусь, - заявил довольный Драко и, идя против всего своего существа, взял ложку из рук Поттера, зачерпнул ею сорбет и положил в рот, стараясь даже не покривиться. Получилось почти идеально. По крайней мере, удивление на лице Гарри говорило о том, что у Малфоя получилось. Мурашки, конечно, пробежали по коже, и первым порывом было выплюнуть сорбет изо рта, учитывая, что на поверку тот оказался совсем-совсем не сладким, а каким-то никаким, но затем Драко удалось прочувствовать в нем апельсиновый ликер и проглотить почти с удовольствием. - Какая жертвенность! – восхитился Поттер и отщипнул от его фисташкового на самом краю шарика, очевидно пожалев чувства Малфоя. – Вкусно, но сладко, - заметил он с полуулыбкой. Вот такими они были – парадоксально сочетаемыми противоположностями, - и Драко соврал бы, сказав, что его это не устраивало. После кафе, попрощавшись с официанткой и оставив ей щедрые чаевые, Поттер потащил его во «Всевозможные вредилки», чтобы поглядеть на зачарованные прослушивающие устройства. И если маглы называли их жучками за «размер», то Уизли потому, что те действительно были жучками – скарабеями из оникса, миниатюрными и липучими. Оснащенные маленькими крыльями, те спокойно могли менять цель, и были парными – один на объекте, другой у прослушивающего. Драко задался вопросом легальности подобных товаров в широкой продаже, но потом вспомнились зелья амортенции и все вопросы отпали – видимо, легально в магическом мире можно было продавать практически все, кроме действительно нужных и редких вещей, просто потому что кто-то считал их «темными». Встретившие их близнецы Уизли вполне дружелюбно поприветствовали Драко, поинтересовавшись, все ли еще он носит татуировку с обещанием поженить их брата и Забини, и когда он скривился, красноречивее всего отвечая на их вопрос, одновременно засмеялись. Малфой не сдержался и тоже усмехнулся – пожалуй, близнецы были самыми приятными из всех Уизли. Их любили все. - Мы слышали, Малфои приобретают лицензию на малаклодов. Это правда? – спросил Джордж. Уизли было сложно отличать, пока один из них не потерял ухо. Теперь воссозданная из искусственных тканей раковина несколько отличалась формой и, хотя не бросалась в глаза, для достаточно наблюдательного Малфоя служила неким ориентиром. - Да, отец уже договорился о последней встрече с подписаниями бумаг, ищет подходящую землю для разведения, - ответил Малфой без всякого снобизма, старательно запинывая его в угол. Хотелось общаться с друзьями Поттера так же, как тот общался с его – ровно и достаточно миролюбиво. - Круто. Мы будем в списке постоянных покупателей, если с новым экспериментом все пойдет как надо, - обрадовался Фред и потер ладони, довольно улыбаясь. - Что-нибудь вызывающее сыпь, или неделя невезения? – предположил Драко, исходя из магических свойств ракообразных. - Гарри, а твой приятель шарит! – в голос воскликнули близнецы и это было так странно. Словно бы один человек в двух телах. - Пойдемте, покажем вам последние новинки, - поманил их за собой Фред. - Помимо жучков, конечно, те уже даже не в тренде! – добавил Джордж. И все, что оставалось Драко и Поттеру – следовать за ними по невероятно огромному магазину. Во время импровизированной экскурсии Поттер поинтересовался состоянием Анджелины, которой недавно пришлось переехать в Мунго, поскольку последние дни беременности проходили не слишком гладко, и близнецы заверили, что с ней все хорошо. Посещения, конечно, были ограниченны, и их частенько выгоняли из палаты, но им все-таки удавалось передавать посылки и приветы от всей многочисленной семьи. - Твои цветы и наилучшие пожелания она получает исправно, Гарри, и передает теплые поцелуи, - заверил его Джордж. - Но целовать мы тебя, конечно, не будем, - добавил Фред, состроив шутливую гримасу. Драко наблюдал за их общением, стараясь не вмешиваться, но компания Уизли нисколько его не тяготила. Вообще-то было даже немного завидно. По-доброму. В обществе, которое воспитало Драко, было непринято так открыто выражать любовь и привязанность. Включая самых близких людей. Девон Забини была редким исключением. Оставшись наедине сразу после хлопка в отделе с шипучками-летучками – будущие первокурсники Хогвартса пытались засунуть в карманы нечто, неподходящее их возрасту, - Поттер, ранее заметивший кабину с моментальными колдографиями, затащил туда Малфоя раньше, чем тот успел сказать «нет». В кабине было достаточно просторно и, по заверениям Гарри, в точности как у маглов. Разве что на заднем фоне постоянно менялась панорама – от звездного неба до единорогов у озера. И Поттер не упустил возможности воспользоваться всеми. - Улыбайся! – шикнул он уже на второй вспышке, а когда Драко не последовал совету, просто притянул его к себе и поцеловал. Упираться было бессмысленно и под конец, увлеченный больше поцелуем, чем колдографиями, Малфой уже вовсю обнимал его, поглядывая туда, где, по идеи, находился объектив. - Ты чертово совершенство, - веселился чуть позже Гарри, разглядывая снимки. На них он улыбался как идиот, а Драко был очень даже собой. Пока, ох Мерлин, не начался их поцелуй. Малфой провел пальцами по снимку, где он, раскрасневшийся и ухмылявшийся, целовал Поттера, ероша пальцами его волосы, и выглядел до чертиков счастливым. Неужели он и правда был таким счастливым? Драко на снимке оторвался от Поттера, недовольно посмотрел на свой оригинал и прижал Гарри ближе к себе, словно ревнуя. Малфой усмехнулся – да, это точно был он. - Оставлю ее себе, - решил Драко и оторвал маленькую колдографию от остальных, тут же засовывая ее в карман брюк – дома ей найдется место в альбоме. - А я, пожалуй, куплю себе камеру и проявитель, - многообещающим тоном сказал Поттер и пошел выбирать орудие пыток на ближайшую вечность. Потому что, Драко был уверен, главной моделью снимков Поттера полагалось стать ему. К тому времени, как они вышли из «Всевозможных вредилок», день плавно перетекал в вечер. На Диагон аллее появлялось все больше подозрительных личностей, загорались разноцветными огоньками до этого бледные вывески, кое-кто закрывался до следующего утра. До возвращения домой им оставалось зайти лишь в лавку «Гоблинский самородок», чтобы заказать Поттеру цепочку с полой сферой для будущего кулона-оберега, который собирался сделать сегодняшним вечером Драко, но тут у Гарри в кармане завопило сквозное зеркало и планы резко изменились. Его вызывал кузен, по лицу которого было более чем ясно – тот в шоке. - Гарри, Ивет рожает! – взволнованно воскликнул он, на взгляд Драко очень комично округлив глаза. Будто бы девять месяцев до этого парень даже не представлял, что все закончится именно родами. Кровавыми, суетливыми, похожими на оживший хоррор родами. Вспомнив собственную практику в Мунго, Драко покривился. - Что? Где?! – подхватил его взволнованность Поттер, становясь удивительно похожим на родственника. - Линдо Уингинг Святой Марии, - ответил кузен. – Приезжай скорее, родители сходят с ума! Изображение пропало, а Поттер зашарил взглядом по окружению, будто потерянный. Малфой хотел было спросить, действительно ли Поттер вручил кузену сквозное зеркало – что было против правил Статута о секретности, - но поняв, что тот паникует, решил обойтись. - Ты знаешь куда аппарировать? – вместо этого деловито уточнил он. - Нет, ни разу там не был, - ответил Гарри, устремившись к выходу с Диагон аллеи. Драко последовал за ним, переживая, как бы Поттер не застрял от волнения в кирпичной стене или не сделал еще что-нибудь настолько же глупое. Так что, когда они, распрощавшись с волшебной частичкой Лондона, оказались на шумных магловских улицах и Малфой, убежденный, что впереди у Гарри нет преград, вознамерился пойти домой, тот, ловко поймав такси, потащил его следом за собой, в душный тесный салон. Малфой никогда не ездил в автомобилях. То есть, он видел тех монстров, которые некоторые из волшебников по типу Артура Уизли заводили для развлечений, оснащая магическими штучками, но ни разу в жизни не пробовал в них сидеть. - Поттер, ты едешь к семье. Зачем я там? – чувствуя себя крайне скованным, поскольку затылок упирался в низкий обитый заменителем кожи потолок, а колени тыкались в переднее сидение, спросил Малфой. - Из семьи там разве что Дадли, Ивет и их ребенок, - нервно покусывая губы, заметил Гарри и потер переносицу. И тут Драко понял, что он нужен Поттеру для поддержки. Невероятно. Он был нужен Поттеру для поддержки при встрече с родней, испортившей ему детство. Он ведь и сам изрядно его подпортил. Местами. Не запирал, конечно, в чулане, не лишал еды и не одевал в жуткие обноски. Но все же, какая ирония. Заметив, что тот не знал, куда деть руки, и потому лихорадочно теребил края футболки, Драко взял Гарри за руку и чуть сжал ее в своей ладони, чтобы передать хотя бы немного спокойствия. В конце концов, никто не умирал. Гарри посмотрел на их соединенные руки, потом на Драко, и было в его взгляде что-то такое, без слов говорившее «спасибо», и даже больше. Что-то, чего Малфой еще не был готов услышать или принять. - Надеюсь, ты не собираешься делать каких-нибудь душераздирающих признаний? – уточнил он с опаской, когда Поттер немного успокоился. - Типа того, что я встречаюсь с парнем? – усмехнулся Гарри, и это было так громко, что водитель – пожилой мужчина, - глянул на них через зеркало заднего вида. Драко сделал страшное выражение лица, как бы говорящее, чтобы Поттер вел себя потише, но тот лишь покачал головой. - Не то чтобы их когда-либо интересовала моя жизнь, так что не вижу причин для откровений. Слова не соответствовали разочарованию в голосе, но Драко даже не стал спрашивать. Конечно, Поттеру было до сих пор обидно и жаль. Обидно за издевательства и жаль за недостаточную любовь. Обоюдную. Драко не заканчивал курсов по целительной ментальной терапии, но и без нее предполагал, что Гарри, в самых потаенных уголках души, в какой-то степени любил дядю с тетей, был благодарен, что рос не на улице и хотел быть хотя бы частично принятым ими. - Но я уверен, что ты понравишься тетушке, если снимешь мантию, - добавил Гарри, усмехнувшись. - Это еще почему? - Рубашка, брюки, туфли – сама элегантность, - пояснил тот. – Ей нравятся опрятно выглядящие молодые люди. - Что-то твой братец на такого не похож, - заметил Драко, вспомнив отражение Дадли в сквозном зеркале. - Ну, мы же все-таки родня, - хохотнул Гарри. Малфою захотелось его обнять. И еще спросить, откуда тот берет столько сил на прощение и любовь, если в его жизни, на первый взгляд, этого так не доставало. Как он, маленький мальчик-сирота, был способен проявлять столько тепла, чтобы в конце концов окружить себя огромной заботливой семьей. Как, спустя годы унижений и пакостей, нашел в себе силы забыть. «Ты замечательный», - хотелось сказать Драко, но вместо этого он лишь сильнее сжал его руку. Он был рад, что Гарри умел прощать. Такси довольно шустро передвигалось по переполненным в час-пик дорогам и в какой-то момент Драко испытал не присущий для себя интерес к магловским автомобилям. Какую скорость те максимально развивали? Каких моделей были? Проходимости? Смог бы он, скажем, водить какую-нибудь из них сам? С виду это занятие казалось не то чтобы слишком сложным. По прибытию на место, Поттер, у которого при себе, в отличие от Драко, всегда имелись магловские деньги, рассчитался с таксистом, и они вышли на улицу, где Малфой снял с себя мантию. Чертов Поттер был прав – без нее жара казалась менее ужасной. И да, возможно, ему хотелось произвести впечатление на родственников Гарри, и, если это был вопрос одежды, так тому и быть. Они дошли до ступеней, когда Поттер вдруг замер, в нерешительности оглядывая своды родильного отделения, словно бы готовился к очередной битве со злом. Драко ощущал его волнение почти как свое собственное, и от этого его тело прошивало иголочками нервозности. - Прекрати, - прошептал он настойчиво, поравнявшись с парнем. – Тебе не идут сомнения, - добавил он и пихнул Поттера плечом в плечо. Тот сглотнул, взглянул на Драко затравленным взглядом, а затем выдохнул и будто бы резко все отпустил. - Да, вот он, человек, голышом приветствовавший моего отца, - хохотнул Малфой, взял Гарри за руку и потащил за собой в больницу. - К слову, я тогда не рассчитывал на зрителей, - пробурчал тот, но все же усмехнулся, самым уголком губ. На ресепшене приветливый медбрат направил их к нужному родильному залу и, преодолев широкий коридор, они оказались на месте. У палаты дергано петлял из стороны в сторону Дадли Дурсль, похожий на взмыленную лошадь. А чуть поодаль, с бледными встревоженными лицами Драко увидел их. Первым чувством, посетившим его при виде дяди и тети Поттера, была растерянность – сухая высокая брюнетка с длинной шеей и грузный усатый мужчина с глазками-бусинками были совсем-совсем обычными. Он никогда не видел фотографий родственников Поттера, никогда не спрашивал, как те выглядели, и складывал образ скорее из редких фраз. И может поэтому представлял их немного иначе. Более угрюмыми, высокомерными, злыми. Но все было куда хуже – родственники выглядели благонадежными, адекватными, с натяжкой милыми. И чем безобиднее они казались, тем страшнее становились их холодность и равнодушие. Завидев Поттера, Дадли поприветствовал его медвежьими объятиями, поблагодарив, что тот пришел, затем обменялся рукопожатием с Драко, заверив, что вовсе не против его присутствия, а после наступила череда неловкостей. В отличие от, как узнал Малфой мгновением позже, своего мужа Вернона, Петуния Дурсль пыталась выстраивать с племянником мостик, и хотя тот был очень хрупок, она все же нашла в себе смелость улыбнуться Поттеру и клюнуть его в щеку, а затем, не без одобрения на лице полюбопытствовать, с кем же тот пришел, и в добром смысле изумиться необычности имени Малфоя. В то же время Вернон предпочитал делать вид, что абстрагировался совершенно от всего происходящего, а потому лишь многозначительно кивнул Гарри и удостоил Драко коротким, не очень искренним «рад знакомству». Впрочем, за этим последовал разговор, а за ним еще и еще, в которых мужчине, волей неволей пришлось участвовать, и Драко, наблюдавший за всем этим общением со стороны, кое-что понимал. Например, что кузен Поттера с возрастом изменился, раскаялся в том, что был говнюком и теперь ему даже нравилось иметь брата-волшебника. Еще была Петуния, по неуверенным, но полным надежд взглядам которой, становилось ясно, что она не была совсем уж равнодушна к племяннику. Скорее, ей понадобилось очень много времени, чтобы его принять, но она не отказывалась от него совсем – растила под своей крышей, потому что признавала частью семьи, оберегала, как могла, борясь с собственными обидами на погибшую сестру. И теперь, став старше и прожив жизнь, она определенно хотела наладить отношения с Поттером, но мешало чувство вины перед ним. Единственным, кому Гарри мозолил глаза, был дядюшка Вернон. Ему племянник жены всегда был неприятным довеском и оставался таковым по сей день. Это чувствовалось во всех его фразах, во всем поведении. Глупый, самодовольный, напыщенный магл, не признававший ничего, что нельзя было бы объяснить «рационализмом» в его понимании. Слепой и глухой. Ненавидевший все то, чего не понимал. От таких-то и пытались отгородиться маги. В какой-то момент Драко попросту дистанцировался от происходящего и сосредоточился на Гарри. В конце концов, тот был единственным, в ком он действительно заинтересован. Поттер переживал, не находил себе места, подскакивал с кресла всякий раз, стоило кому-нибудь из медперсонала выйти из залы, и сжимал кулаки, как только слышал шум или стоны. Малфой, сидевший рядом, заверял и Поттера, и его родню, что все это нормальное протекание деторождения и поводов для волнений нет. Нестерпимо хотелось взять Гарри за руку, обнять или даже поцеловать, но он не делал ничего из этого. А потом все резко изменилось. В течение года, что Драко провел на практике в Мунго, ассистируя действующим целителям, ему довелось побывать по крайней мере на пятидесяти принятиях родов. И потому, наверное, он хорошо запомнил ощущения, возникавшие всякий раз, стоило новорожденному проявить больше магического потенциала, чем обычно. Походило на взрывную волну без радиуса поражения, рождавшуюся из импульса и настигавшую всех волшебников, находившихся поблизости. Некоторые, чуть менее восприимчивые к магии, улавливали ее немного или не чувствовали совсем. Но Драко был в числе тех, кого волна успевала настичь в полной мере – добраться и разбиться о его собственный магический барьер, - словно бы приветствуя и тут же растворяясь в воздухе. То же самое случилось и в этот раз: он сидел рядом с Гарри, думая, как бы подбодрить его и Дадли, пока их бледные лица не стекли на пол от волнения, как вдруг ощутил мощный энергетический поток, ударивший по всем его микроклеткам и вмиг рассеявшийся. Брови его непроизвольно поползли вверх от удивления и этим он выдал себя перед наблюдавшим за ним какое-то время Поттером. - Что? – тихо прошептал тот, стараясь не привлекать внимания присутствовавших. - Ты не почувствовал? – ответил Драко, полностью сосредоточившись на дверях, ведущих в родильную залу. - Что именно? – не понял Гарри, в этот момент явно перебирая в своей голове самые худшие варианты. - Кажется, у твоего брата родится волшебник, - изо всех сил стараясь быть как можно тише, пояснил Драко. Выглядел Гарри так, словно новость ударила его по голове и утащила в лес, пересчитывая им камни. Видимо, если они с кузеном и допускали нечто возможное, то только как слишком маловероятное. - Как покалывание на коже? Это оно? – отойдя от ступора, предположил, нахмурившись и сосредоточившись, Поттер, который, с его-то магическим потенциалом, просто не мог не почувствовать. Драко кивнул. И тут из палаты выбежала медсестра, кинувшись в ординаторскую, очевидно за еще одним врачом, потому что дела стали обстоять неважно. - Мам, почему она выбежала? – забеспокоился Дадли, подорвавшись со своего места. – Что происходит? - Дадли, милый, подожди, - попыталась успокоить его Петуния, перехватывая сына, вознамерившегося зайти в родильную залу. - Мистер Дурсль, входить не положено, - подбежала к нему все та же медсестра уже в компании врача. - Просто объясните нам, что происходит? – вмешался встревоженный Вернон. Судя по тому, какой силы был магический всплеск, малыш попросту упрямился. Ему явно не нравилось то, что с ним творилось – отошедшие околоплодные воды, гарантировавшие безопасность, неизвестный мир, в который ему предстояло выйти, окружавшие со всех сторон незнакомые люди. Такое и вправду бывало с детьми-волшебниками во время родов, и все, что обычно требовалось в подобных ситуациях – несколько простеньких чар и поддерживающие заклинания для новоиспеченной матери. Вот только в палату бы Драко вряд ли пустили, а промедление могло привести к фатальным последствиям. - Поттер, наложи на нас дезиллюминационные чары, придется вмешаться, - скомандовал он Гарри. Палочками светить было нельзя, и развитая невербальная магия Поттера оказалась как нельзя кстати. Гарри, слава Мерлину, не стал ничего спрашивать и, воспользовавшись уже вовсю разраставшимся конфликтом Дурслей и медперсонала, выполнил просьбу Драко. Как только оба они стали хамелеонами, почувствовав растекающуюся по коже прохладу, то вместе вошли в родильную. Зрелище было неважным, но терпимым. По крайней мере, крови не было слишком много, а молодая симпатичная женщина – Ивет – выглядела вполне живой, только измученной. Малфой решительно вытащил палочку и наложил на дверь запирающее заклинание, после чего применил временные дезориентирующие чары на присутствовавших в комнате медиках и снял с себя и Поттера дезиллюминационку. - Гарри?! – воскликнула Ивет, чьи затуманенные поволокой боли глаза распахнулись от удивления. – Боже, что ты… вы… тут делаете? - Привет, - подбежав к ней, Гарри чмокнул женщину в наморщенный лоб, покрытый испариной, и, стараясь не смотреть ни на ее оголенное снизу тело, ни вообще куда-то кроме лица, затараторил: - Это Драко, мы с ним вместе, у вас с Дадли будет волшебный ребенок, мы хотим помочь. На доли секунды Драко завис, ощущая легкое смущение по поводу того, что Поттер вроде бы как только что признался своей невестке, что они вместе, вот так просто. Но потом напомнил себе, что у слова вместе есть множество значений, да и ситуация настолько неподходящая, что вряд ли после того, как все успокоятся, хоть кто-нибудь вспомнит об этом. Кроме Драко, конечно. - Так, надо действовать очень быстро, - сказал Малфой, собравшись и отключив абсолютно все мешавшие в этот момент эмоции. – Главное, не бойтесь магии. Примите ее. Все будет хорошо, - предупредил он Ивет, прежде чем наставил на нее палочку. Потрясенная, женщина покивала в знак согласия и сжала руку Гарри, находя в нем поддержку. Вычерчивая магические формулы, Малфой нараспев произносил слова поддерживающих и успокаивающих заклинаний, и когда палочка, на конце которой светились теплые желтые искры, устремлялась вверх, Ивет собиралась с силами и делала то, чего от нее ждали - тужилась. Все, о чем думал Драко, начисто игнорируя собственную брезгливость, было связано с положительным исходом и, так или иначе, Поттером, чьи взгляды он ловил на себе, полные затаившейся надежды и восторга. Мерлин, когда-нибудь он, может, и привыкнет к таким взглядам от Гарри, но пока они все еще воспринимались странно. Ивет расслабилась, больше не ощущая боли, и перестала сдавливать кисть Поттера до побелевших костяшек. Драко закончил с последним заклинанием, подошел к женщине чуть ближе и, не касаясь ее, провел ладонями над животом, чувствуя еле ощутимое тепло. Час спустя, после того, как Драко с Поттером сняли с магловских врачей дезориентирующие чары и отперли дверь, вышли и долго объясняли Дурслям, зачем вообще проникли в родильную залу (Вернон с Петунией были огорошены новостью про еще одну волшебницу в их семье, но благодарили Драко за помощь), а доктора доделали свою часть работы до конца, в палате, окружив мамочку с новорожденной малышкой, стояла вся семья, на время забывшая обо всех межличностных дрязгах. - Надо же, ее глаза такие же зеленые, как у моей матери и… - начала было Петуния, вглядываясь в личико миниатюрной внучки, завернутой в разноцветное одеяльце, но замолчала, быстро и будто немного испуганно взглянув на Поттера. – И Лили, - все же закончила она, чуть улыбнувшись, и Малфой заметил, с какой благодарностью посмотрел на нее Поттер. - Так вот откуда у Гарри эти прожекторы, - хохотнул Дадли, находящийся, на взгляд Драко, в легкой эйфории от долгожданной встречи с дочерью. - И вовсе не прожекторы, самые обычные глаза, - пробурчал Поттер, чуть смешавшись, и пихнул брата в плечо. - Зато нос явно в мою породу, – горделиво заявил Вернон, который, кажется, еще не понимал, что через одиннадцать лет девчушка отправится в ненавистную школу Чародейства и Волшебства. - Надеюсь, что от меня у нее будет ангельский характер и густые волосы, - хохотнула Ивет. – Кто-нибудь хочет подержать? – предложила она, отрывая кроху от собственной груди. - Можно? – вызвалась Петуния, немного нервничая. Драко, следивший за семейством со стороны, был готов признать, что выглядели они все крайне трогательно. Хотя и не видел ничего особенного в том, что в мир пришла еще одна маглорожденная волшебница. С другой стороны, говорили, что Лили Эванс была весьма талантлива, как заучка Грейнджер или даже круче. Да и Поттер, несмотря на свое разгильдяйство, вышел одаренным. Могло ли быть, что и эта маленькая девочка когда-нибудь станет отличной ведьмой? Возможно. Главное, что теперь у нее был выбор. Малышку передавали по кругу, бережно, из рук в руки, и так она оказалась на руках Поттера, склонившегося над ней близко-близко. - Ты чудесна, - прошептал ей Гарри, гладя пальцем пухленькую щечку, а потом поднял голову и встретился взглядом с Малфоем. У Драко защемило сердце. Поттер выглядел таким ранимым и беззащитным, что его хотелось до дрожи, поднимавшейся из самых глубин души хтоническим монстром и осыпающейся с кончиков пальцев. Хотелось во всех ведомых и неведомых смыслах. Хотелось так, чтобы навсегда. - Спасибо, что помог. Ты был просто невероятен! – сияя, выдал Поттер, стоило им оставить Дурслей наедине с их радостью и выйти в коридор больницы. Малфой смотрел на него. Долго, внимательно, с интересом. Смотрел и не мог насмотреться. Непонятное Драко счастье, в котором ты глух и слеп, маячило перед ним, словно заряженное осязаемой энергией солнце. Поттер был буквально пропитан им, и Драко чувствовал себя идущим на свет. - Хочу тебя, - признался он и, нисколько не стесняясь снующих по больнице людей, привлек Гарри к себе, крепко обнимая. - Тогда возьми, - просто ответил Поттер и, ох Мерлин, куснул его в шею, в открытый легкодоступный участок кожи под ухом. И учитывая странное состояние нервной взвинченности, повторять для Драко не пришлось.

***

Оба начали раздеваться, покидав пакеты с покупками как попало, стоило им аппарировать в прихожую Малфоя, задернуть шторы по всей квартире и заблокировать камин от нежелательных посетителей. Перемежая ласки с поцелуями, дразнясь и играясь, они добрели до спальни, на ручке двери которой осталась футболка Поттера и ремень Драко, и бухнулись на кровать, запутавшись в ногах друг друга. Нависнув над ним, Гарри вылизывал его рот и лицо, гладя теплыми ладонями грудь и плоский, сокращавшийся от бесхитростных ласк живот, в то время как Драко, пытаясь подавить дрожь в руках, расправлялся с болтами на его шортах и пуговицей на собственных штанах. - Дай я, - заметив его неудачи, хотел было помочь Поттер, но Драко шлепнул его по протянутой руке и вернул ее на место – мучить свой твердеющий сосок. - Без тебя разберусь, - прошипел он в поцелуй, вытянул пуговицу из петли и был тут же вознагражден Поттером, горячим влажным языком прошедшимся по его шее и оставившим засос у кадыка. Тихонько промычав и нечленораздельно выругавшись, Драко приподнялся, стягивая с Гарри и с себя оставшуюся одежду, хотя выпутаться из штанин было тем еще испытанием, когда буквально все, каждая крупица их тел неистовствовала от нежелания отлипать друг от друга хотя бы на доли секунд. - Я хотел тебя трахнуть еще с кафе Фортескью и этой дурацкой ложки, ты, придурок, - признался Малфой, притягивая Гарри для очередного поцелуя и, стиснув его коленями, юркнул рукой меж их тел. Полутвердый налившийся тяжестью член Поттера лег в ладонь, и он пару раз провел по нему, оглаживая большим пальцем головку. Этого хватило для задушенного стона, сорвавшегося с покрасневших от поцелуев губ Гарри и тот, подавшись вслед за рукой Драко, прижался к нему плотнее. - Надо было закрыться в туалете… - с присвистом выдохнул он, потерся о Малфоя всем телом, боднул его в плечо и куснул, тут же с охотой зализывая оставленный зубами след. - Фу, Поттер, какая… аморальщина… - сбивчиво дыша, проговорил Драко, слишком увлеченный размазыванием выступавшей смазки по головке члена Поттера и зелеными глазами, неотрывно наблюдавшими за ним. Гарри фыркнул, подавился воздухом на очередном круговом движении его руки и, все еще разглядывая Малфоя, прильнул губами к его груди, принявшись очерчивать языком каждый белесый шрам от Сектумсемпры и вылизывать ожог от Финдфайера. Ласки Поттера, нежные и возбуждающие одновременно, так откровенно показывали его желание, что там, где билось сердце Драко, открывалась черная утягивающая в бездну, требовавшая еще и еще, дыра. Мерзкие заслуженные шрамы, полученные в нелегких испытаниях, были для Гарри не большим, чем собственные отметины, и он принимал их, с любовным упоением вылизывая вновь и вновь, выцеловывая их, будто смывая. - Ты был настолько классным в больнице, - признал Гарри, чмокнув его в пупок и заставив поморщиться от щекотки. – Смотрел и понял, что пропал… - продолжал он свои глупости, чуть отстранившись и замерев, снова глядя на него внимательно, открытым, осознанным взглядом, и Драко тоже замер, почувствовав в этот момент что-то такое особое, чему не находилось объяснений. Он не думал, как выглядел, помогая невестке Поттера, только делал то, что хорошо умел и любил, собравшись и сосредоточившись. Но он ловил восхищенные взгляды Гарри, полные самых разных эмоций, и удивлялся, что Поттер может так смотреть на него. - Ты пропал еще в одиннадцать, но из-за низких когнитивных способностей тебе понадобилась куча времени, чтобы это понять, - почувствовав неловкость от их общего замешательства, Драко высвободил член Поттера из плена своей руки и, обхватив ладонями его лицо, утянул парня в очередной влажный горячий поцелуй, оставив мокрый след на его щеке. Неохотно отстранившись от него немного погодя, Гарри, улыбнувшись одной из своих самых дурацких улыбок, означавших, что у него есть очередной хитромудрый план, сел на колени, упираясь пятками в каркас кровати, и раздвинул ноги чуть шире, открывая Драко совершенно ошеломительные виды на все свое замечательно сложенное тело. - Хорошо, что я понял это в самом рассвете лет, пока мы еще можем заниматься сексом и моя задница не похожа на сморщенную курагу, - хохотнул Поттер и сделал то, что заставило Малфоя поперхнуться слюной от вожделения – собрал на пальцы сочившуюся с набухшей головки члена смазку и, закинув руку за спину, ввел в себя сразу несколько пальцев, немного подаваясь им навстречу. Сглотнув, Драко прикованным к Гарри взглядом следил за тем, как плавно тот оглаживал свой член, то и дело надавливая большим пальцем на головку, и как медленно растягивал себя, проникая с каждым разом все глубже. Следил за капельками пота, выступившими у висков и скатившимися по шее, к груди. Наслаждался четко проступающими, напрягающимися и перекатывающимися мышцами рук, живота и бедер под лоснящейся золотистой кожей. Вдыхал густой терпкий запах, проступающий сквозь травинистые и древесные нотки туалетной воды. И чувствовал, как, пробегая по позвоночнику, дрожь рассеивается, раздражая чувственные нервные окончания, опаляя острым глубоким желанием все тело. - Нравится? – довольно усмехнулся Поттер и специально провел свободной рукой по своей груди, коснувшись шрама под сердцем и цепляясь пальцами за шею, путаясь ими в растрепанных волосах. - Ты распутнее всех героев, которых знавала Британия, - фыркнул Малфой, завороженно наблюдая за ним. В паху болезненно тянуло. Собственный член, подергиваясь, лежал на животе, обильно пачкая его смазкой, и когда Поттер, на мгновение закрыв глаза, вновь опустился на пальцы и сладко выдохнул, сведя брови у переносицы, Драко привстал и потянулся к нему, чтобы поцеловать, поскольку смотреть и не трогать было явно выше его моральных сил. Посасывая нижнюю губу Гарри, он чуть оттянул ее, прикусывая, а затем углубил поцелуй и сжал в ладонях задницу Поттера, накрыв его пальцы своими и чуть надавив, чтобы те проникли еще глубже. Гарри застонал прямо в поцелуй и на секунду Драко оглох, потеряв связь с реальностью. Резкий толчок в грудь заставил его потерять равновесие и вновь упасть на спину, в ворох из одеяла и подушек. - Никогда никого так не хотел... - горячо прошептал Поттер, нависший над ним и, уткнувшись ему лицом в грудь, спустился в низ, пройдясь легкими поцелуями от солнечного сплетения до лобка. По-хозяйски раздвинув его ноги и начав их поглаживать, Гарри ласково куснул его колено, от чего побежавшие по коже мурашки заставили Драко зажмуриться и неровно вздохнуть, а затем коснулся губами внутренней поверхности бедра, и принялся водить ими вверх и вниз, лаская нежную кожу покрытую светлыми тонкими волосками. Не в меру чувствительный, Малфой выругался и весь выгнулся, подаваясь на встречу Гарри, с поглощающим удовольствиям глядя на темноволосую макушку меж собственных ног. Затем Поттер, явно продолжая дразниться, искусал и вылизал его выступающие тазовые косточки, посжимал и пооттягивал напряженные тугие яйца, потерся щекой об изнывающий твердый член, но будто нарочно не заходил дальше, лукаво поглядывая на Малфоя исподлобья. - Если ты сейчас же не возьмешь его в рот, я умру, - драматично заявил Драко и позволил себе, запустив пальцы в волосы Гарри и сжав их, направить его упертую глупую голову к своему члену. - Оу, кто-то у нас совсем мокрый? – забавляясь, «удивился» Поттер, имея ввиду бедственное положение с залитым смазкой животом. - Издеваешься? – прошипел Драко, сильнее сжав черные вихры в непослушно дрожащих пальцах. - Немножко, - признался Гарри почти мурча и вдруг, слизнув потеки с разгоряченной кожи, опустился ртом на его член. Драко не совсем понимал, что за новую сторону открывал сейчас в Поттере, но ему чертовски нравилось, каким соблазнительным и одновременно поддатливым тот мог быть, и как остро от него веяло похотью. На пробу толкнувшись в горячий влажный рот Гарри, он не встретил сопротивления, и сделал это еще раз, чувствуя, как распухшие от поцелуев, красные губы сомкнулись у самого основания плотным кольцом. Поттер застонал, послав легкую вибрацию по его члену, а затем чуть сжал горло, в которое упиралась головка. - Проклятые сиськи Морганы… - проскулил Малфой, которого дернуло на кровати с такой силой, что он приподнялся над ней, упираясь в подушки лопатками, и невидяще уставился в потолок, ощушая, как Поттер проделывает все то же самое вновь и вновь, отчего тяжесть, наливающаяся внизу его живота переместилась пульсирующими толчками к члену. - Избирательные же у Мерлина проклятия, - усмехнулся довольный своими непотребствами Гарри, выпустивший член из плена своего рта, и Драко тут же притянул парня к себе, с благодарностью целуя. - Ты гребанный бог минетов, Поттер, - поделился он своими впечатлениями, ощущая приятный вес тела Гарри, и вжался пахом в его пах, ловя губами слетевшие с губ стоны. - За придуманную молитву в мою честь обещаю ежедневную награду, - посмеялся тот, а затем, чуть привстав, оседлал его, упираясь ладонями в хаотично вздымавшуюся от сбитого напрочь дыхания грудь. Светильник, висевший на стене за спиной Поттера, отбрасывал кривые лучи, обволакивая его силуэт и заставляя волосы на макушке причудливым образом сиять, из темных превращая в иссиня-черные, как спелая черника или смородина. На коже, покрытой испариной, уже проявлялись все отметины, что успел оставить на парне Драко. Кривая не в меру довольная улыбка озаряло лицо, делая Гарри еще моложе, чем он был. И все, о чем думал Малфой, было связано с Поттером и мгновениями, что они переживали. Набухшая головка с вновь выступившей смазкой упиралась в растянутую задницу Поттера, его член лежал на животе Драко, налитый кровью и поддергивающийся от нетерпения. Но проходила секунда, две, три, а они так и не двигались, глядя друг на друга. - Трахнешь меня? – предложил Гарри спустя вечность, а затем, не дождавшись ответа, сам опустился на его член, закусив губу и состроив такое серьезное выражение лица, что Малфой даже улыбнулся бы, не будь полностью поглощён новыми впечатлениями. Внутри Поттера было узко и горячо, и то, как он раскрывался, принимая Драко, плавило мозг и заставляло сердце бешено трепыхаться, болезненно ухая о грудную клетку. Сладкие спазмы, родившиеся внизу живота, растеклись по мышцам, заставив Малфоя дернуться, и вернулись обратно, словно приливные волны. Предлагая себя, Гарри все равно вел, брал, выигрывая снова и снова, и это было все, чего когда-либо хотелось Драко в постели и чего он, в конечном счете, не получал ни от кого, кроме Поттера. - Внутри ты кажешься еще больше, чем снаружи… - с придыханием поделился ощущениями Гарри, сжимая его в себе. – Не то чтобы я… хн… жаловался… - добавил он, в очередной раз приподнимая бедра и вновь опуская их. - Мерлин, Поттер, а ты можешь выглядеть еще непринужденнее с членом в заднице? – усмехнулся Драко и толкнулся в парня, дурея от приятного давления. - Ммм… - промычал тот, нагнулся и опалил своим дыханием ухо Малфоя, лизнув мочку. – Могу припомнить, как долго не был в такой позиции… Или рассказать, как сильно мне нравится, что ты внутри… Или снова подумать, как ласково мне тебя… Он шептал бесстыдные возбуждающие вещи срывающимся на загнанные вздохи голосом, пока Драко не решил, что пора бы заткнуть его до того, как он вспомнит все свои ласкательне выражения, вроде тыковки, и зашевелился в нем, задавая темп. Гарри, толкаясь навстречу его движениям, замолчал, издавая лишь громкие волнительные звуки вроде сопения, вздохов, стонов и обрывчатого мычания, и когда они вместе поймали ритм, опрокинулся назад, в последний момент упершись руками в разворошенную постель. Открывая для себя нового Поттера – еще более поддатливого, но в то же время и более требовательного, Драко, обычно хорошо формулировавший мысли в своей голове, на этот раз пасовал. Гарри был всегда искренним, особенно во время секса, но отдаваясь, казался таким обезоруженным и беззащитным, во всех смыслах нагим, что Малфою хотелось выть от чувства абсолютного единения и глубокого доверия, которые они оба испытывали. Целый выстроенный ими мир, в который не хотелось никого пускать. От быстрых, жадных толчков под нужным углом Гарри очень скоро начало по-настоящему сильно трясти, потому что, Драко знал, внутри него, от ощущения заполненности и трения по возбужденному чувственному месту, расползался жидкий огонь, опоясывающий и копчик, и поясницу с манящими ямочками на ней, и позвоночник, вплоть до самого основания шеи. Хлюпающие, мокрые звуки и шлепки заводили Драко не меньше, чем вид обжигающе горячего, расхристанного, наслаждающегося Поттера и его члена, от напряжения прижимавшегося головкой к его же животу. Драко водил руками по телу Гарри, гладил его спину, бока, живот и грудь, то и дело сжимал пальцами упругие ягодицы, мял их, отдаваясь тактильным ощущениям. И в какой-то момент, когда Поттер меньше всего этого ожидал, Драко выскользнул из его тела и подтянул к себе, обхватив за поясницу, чтобы тут же вобрать в рот красноватую крупную головку его члена, потому что ему просто необходимо было сделать это. - Твою мать, наргла мне в жены… - прошипел Гарри, с силой цепляясь за изголовье кровати. Пальцами Драко продолжил ласкать его растянутую дырку, обводя кольцо мышц и пропуская их внутрь. Ему хотелось сделать Поттеру настолько хорошо, чтобы этот момент, как и многие другие, остались в памяти навсегда. До самой глубокой старости, смерти и всего, что ждало за гранью. Выразить, насколько сильно тот желанен, насколько сильно… любим. Промычав что-то нечленораздельное, Гарри сполз обратно к его бедрам и без предупреждения перевернул их так, чтобы Драко оказался сверху. Скулы его горели огнем и губы были истерзаны и Драко взял его лицо в своим ладони, провел ими по волосам, зачесывая те назад, убирая налипшие ко лбу пряди. Шрам на лбу, шрам на переносице и на щеке, а еще родинки, и густые брови, и зеленые-зеленые глаза, кажущиеся темнее из-за экзальтированности. Гарри Поттер. Всегда разный и одновременно одинаковый. Никому не принадлежавший, но выбравший Драко Малфоя. Мерлин спаси. - Когда ты так смотришь на меня, я теряюсь, - признался Гарри с неуверенной усмешкой и потерся членом о его член, видимо проверяя, все ли в порядке. – Если не нравится, то можем… - Я хочу тебя сзади, - признался Малфой и огладил его бедра, сжимая кожу почти до синяков. Поттер тихо охнул, кивнул и перевернулся, вставая на четвереньки и создавая еще один развратный образ, на который Драко предстояло еще очень долго фантазировать и дрочить. Слава квиддичу, генам и молодости – задница, спина и плечи Поттера были убийственно совершенны, особенно в той позе, в которой он был сейчас. Прильнув к нему, Драко прижался грудью к мокрой от пота спине, поцеловал Гарри в шею, прикусив выступающий позвонок, спустился поцелуями вдоль позвоночника под одобрительные вздохи, смял руками ягодицы, раздвинув их, и лизнул покрасневшую припухшую дырку, наслаждаясь стоном, изданным Поттером, а потом уперся в нее членом. Гарри подался ему навстречу и Драко, не в силах сдерживаться, вошел в него, придерживая за бедра и поглаживая ладонями тазовые кости. Все ощущения спутались и смешались. Навалившись на Гарри, он, не чувствуя особого ритма, вбивался в тело Поттера, как тот и просил, подмахивая задницей – быстрее и глубже. Их общие движения навстречу друг другу и их возбуждение, с пронизывающими тело острыми судорогами удовольствия были похожи на затянувшуюся агонию. Обхватив рукой член Поттера, он сжал его в кулак, и каждый раз, когда Гарри толкался ему в ладонь, Драко проводил пальцами по мокрой, капавшей смазкой на постель головке. Загнанно дыша и видя лишь черные пятна перед глазами, Драко излился внутрь Поттера, подрагивая и утыкаясь лицом в его спину, на мгновение или чуть больше выпадая из пространства. Но член Гарри в его руке все еще пульсировал и был напряжен, поэтому Малфой, немного отойдя от охватившей его беззаботной радости, прижал Гарри к себе и заставил сесть, лаская ладонью и двигаясь внутри все еще твердым, но уже не таким возбужденным членом. По коже Гарри вновь пробежало легкое, едва уловимое глазом сияние, и мелкие предметы, вроде настенных часов, книг, их волшебных палочек и много другого поднялись в воздух словно по команде – всплеск стихийной магии, чтоб ее. - Пиздец… - проскулил Поттер, подойдя к самой грани, повернул голову через плечо, поцеловал Драко, простонав прямо ему в рот, и крупно задрожал, изливаясь в сомкнутую на головке ладонь. Сперма потекла по пальцам, каплями падая с запястья на измочаленные простыни. Они замерли так – Драко, сидя на согнутых ногах и Гарри на нем, - тяжело дыша и приходя в себя. В комнате стоял дурманящий запах пота, диких трав и апельсина. Мерлин, даже их запахи чудесным образом совпадали. Парящие предметы, один за другим, возвращались на положенные места. Оправившись от пережитого наваждения и все еще испытывая приятную легкую истому, они скинули с кровати постельное белье и улеглись рядом друг с другом. Гарри при этом как всегда положил голову на плечо Драко и тот лениво перебирал пальцами его волосы, чувствуя себя непозволительно хорошо. Кожу на животе, руках и бедрах стягивало коркой подсыхающей спермы. - Не уверен даже, хочу ли знать, что на тебя нашло, Поттер, - с замешательством в голосе признался Малфой. Тот фыркнул и провел носом по его шее, вдыхая запах кожи. - Не знаю, просто весь день чувствовал себя… - он ненадолго замолчал, подбирая слова. – Как будто ты один в силах со всем разобраться и меня спасти? – предположил он вдруг и снова затих. Надо же. Драко думал, что он единственный из них двоих чувствовал подобное. В конце концов, ведь именно ему посчастливилось закрутиться в омуте отношений с национальным героем, с вероятностью в девяносто девять процентов бессмертным, к тому же. Если уж и Поттеру не под силу избавить Драко от недуга и заодно от бессмысленно пролетавшей жизни, то другим и подавно не справиться. - С чего бы вдруг? – осторожно спросил он, действительно не понимая. - Это просто внутреннее чутье, - как всегда не внося ясности пояснил Поттер, а потом отстранился от него, встал и ушел из спальни с довольной улыбкой. Впрочем, не успел Драко задаться вопросом, куда Гарри понесла нелегкая, как тот вернулся, держа в руках новоприобретенную колдокамеру, и сколько бы Драко не уворачивался, лениво ползая по кровати, потому что вставать категорически не хотелось, скрыться от объектива не вышло. - Ты извращенец, Поттер, - заметил он, когда Гарри сделал уже четвертый снимок его возлежания на постели, с лицом, наполовину скрытым подушкой. - Мне нужен материал на случай, если… Если вдруг нам придется расстаться больше, чем на один день. Какая-нибудь полевая командировка или прочая чушь! – заявил Поттер, крупным планом фотографируя родинки на его спине и шее, а затем скрещенные в лодыжках ступни, что, на взгляд Драко, все еще походило на фетишизм. - Может, мне тебе еще и подрочить на камеру тогда? – фыркнул Драко, закатывая глаза. – Или хоум фотосессию устроим? Раз уж с нюдом уже разобрались. - Признайся, тебе это нравится, - усмехнулся Гарри, подбирая новый ракурс для снимка. - Очень, - «согласился» Малфой. – Надеюсь только, моя спина не будет красоваться рядом с сиськами Уизлетты. - Фу, - Гарри встряхнул головой. – Нахрена мне грудь Джинни? - Хочешь сказать, что я единственная жертва твоей любви к фотоискусству? – Драко даже бровь не поленился поднять, выражая весь свой скептицизм. - Представь себе. Затем он сел за спину Драко, наклонился и поцеловал его порозовевшую ягодицу, увлеченно прошептав «здравствуй, моя сладкая» и Малфой услышал очередной щелчок затвора. - Мерлин, ты с моей задницей разговариваешь? – уточнил он, поворачиваясь к Гарри лицом. - Угум, - тот довольно покивал, и все, терпение Драко лопнуло. Резко потянувшись, он попытался выхватить из рук Поттера колдокамеру, но тот раскусил его маневр за несколько секунд до этого, и увернулся, тут же подскакивая с кровати. Драко, впрочем, уже было не остановить, и он вскочил следом, намеренный во что бы то ни стало одержать победу. Они носились по квартире, словно придурошные маленькие дети, пока Драко не вспомнил, что он вообще-то взрослый волшебник и не применил Акцио, под возгласы Гарри о том, что так не честно и Малфой – гребанный слизеринец. - Давай, Поттер, камеры тебя любят, - смеясь, сказал Малфой, и сам навел объектив на обнаженного Гарри, решив, что раз уж тому приспичило делать альбом восемнадцать плюс, то у него просто обязан быть точно такой же. Мысль о том, что он, Драко, стал первым, кого Поттер желал бы фотографировать, приятно грела.

***

Весь следующий день Поттер провел на вечеринке по случаю дня рождения Лонгботтома, в то время как Драко, пару раз связавшись с Боббин по сквозному зеркалу, создал обережный амулет, вплетя в драконью чешуйку нити заклинаний и вставив ее в маленький кулон из гоблинского серебра. Предполагалось, что Поттер будет носить тонкую цепочку с ним на шее, оберегом – на спине. Так защитные чары охранялись от посторонних глаз и на них было трудно воздействовать. Результатом своих трудов Драко был более чем доволен, а вот ввалившимся в квартиру в два часа ночи пьяным Поттером – не особо. Малфоя приглашали на праздник, и он бы даже не был белой вороной среди гостей, но ему было важно подготовить Гарри подарок, и он отказался, послав открытку с поздравлениями и редкий вид Африканской зубастой герани вместе с Поттером. Стоя в коридоре и наблюдая за тем, как не вяжущий лыко нынешний именинник, звезда мирового квиддича и все еще подающий большие надежды маг, путаясь в собственных ногах, пытался безуспешно раздеться, Драко сдерживал злую усмешку и едкие комментарии до последнего, пока от Поттера не начал убегать пол и тот не попытался его догнать. - Мерлин, кому начинать молиться, чтобы твой бодрый алкоголизм вылился в полное отвращение к спиртосодержащим? – подхватив Гарри, страдальчески вздохнул Драко, и поволок его в спальню, решив, что на кровати парня будет легче раздеть. - Я почти… Не хотел… - обреченно признался Поттер. – Но потом Пэнси пришла с несколькими бутылками джина, изготовленного утрехтскими отшельниками-чернокнижниками, и я сдался. Выражение его лица преисполнилось скорби и Драко почти проникся сочувствием, вспомнив, что всего через несколько часов Поттеру еще предстояло проснуться и отправиться на тренировку – на середину сентября был запланирован новый матч и «Паддлмир Юнайтед» преступали к выработке игровой тактики, с изучением противника и отработкой маневров. - Надо же, и ты еще не ослеп после подобного пойла, - притворно восхитился Малфой, стаскивая с Гарри рубашку. Ему доводилось пробовать этот чудесный утрехтский джин, положительным моментом которого было то, что он вызывал эйфорию и заставлял переживать самые яркие события из жизни, а отрицательным – все остальное. Отвратный вкус, высокий градус, жуткое похмелье и чугунная голова. Вот тебе и мудрость о том, что за хорошее всегда нужно платить. - Невиллу очень понравился твой подарок… - бормотал Гарри, послушно подставляясь под руки Драко. - Классно, - без выражения радости ответил тот. – Надеюсь, его пальцы останутся целы. - А еще Пэнси, Миллисент, Тео и Гойл обещали заглянуть в Нору вечером, - уже зевая под теплым одеялом, сообщил Гарри, до последнего не оставлявший надежды, что уж на его-то день рождения Драко явится. И неважно, что вечеринка организовывалась семейством Уизли, в доме Уизли, где должны были собраться все Уизли, кроме самой младшей, да и та была вечно полна сюрпризов. - Я знаю, пьяница, - вздохнул Малфой и лег рядом, но не слишком близко – выпитый джин очень сильно пах можжевельником. На самом деле, в течение всего вечера, Пэнси то и дело связывалась с ним по каминной сети, то с просьбами придти к ним, потому что «ты не поверишь, их дом похож на оранжерею с полосой испытаний!», то с рассказами с места событий, то с проклятиями и обвинениями в стиле «я напилась, мне грустно, а ты скучный мудак!». Поэтому Драко знал, что и она, и другие его друзья уже приглашены на вечеринку Поттера. Но это не делало Малфоя решительнее. На утро голова Поттера предсказуемо трещала по швам, и Малфой, с толикой злорадного мстительного удовольствия, вытолкнул именинника в камин, даже не дав ему как следует примириться с ужасающе негуманной реальностью. Впрочем, уже к началу тренировки, когда Гарри, заняв кушетку в его кабинете, порядком размотал нервы своим бесконечно страдальческим лицом и нудятиной о том, как важно, чтобы Малфой проявил к нему сочувствие, понимание и дал какого-нибудь зелья, Драко и вправду сжалился. После выпитого антипохмельного Поттер засиял счастьем так, что Малфою даже пришлось принюхаться к собственной колбе – точно ли в ней было антипохмельное, а не какое-нибудь веселящее. Но Гарри убедил его, что все как надо, чмокнул в нос и удалился, абсолютно довольный жизнью. Сидя за столом в своем кабинете и занимаясь бумажной волокитой с отчетами по здоровью игроков и графиком осмотров, Драко то и дело поднимал взгляд, через окно наблюдая за тренировкой команды. В этом сезоне к ним наконец-то присоединился Оливер Вуд, так что причин для радости Поттера стало больше – он как раз стоял рядом с ним и охотницей Джоселинд Вэдкок, о чем-то оживленно беседуя, пока тренер вещал об основах тактики с левитирующей по воздуху доской. Терпению тренера можно было лишь позавидовать. Затем игроки, один за другим, начали взмывать в небо, тренируясь каждый над своим и Драко постарался больше не следить за Поттером, потому что всякий раз, как тот исполнял очередной безумный кульбит, сердце Малфоя опускалось куда-то в пятки, обещая попросить остановку в любой момент. Но не смотреть совсем все равно не получалось – Гарри был слишком хорош, хоть и выпендривался, придурок. Окончательно оторваться от квиддичного поля и разглядывания Поттера помог случай, а точнее – бесцеремонно ворвавшийся в его кабинет Блейз, аппарировавший к нему будто в собственный дом. - Тебя магловские модельеры в заложниках держали? – уставившись на друга, позабыл все свои возмущения Драко, сильно надеясь, что челюсть осталась на месте. Блейз был во всем белом – белые приталенные брюки, белоснежная полупрозрачная туника до колен с высоким горлом и такой же светло-белый небрежно накинутый на плечи плащ. В белых тонах было все, кроме некогда каштановых волос – те, длинные и густые, теперь были выкрашены в радужные цвета, заплетены в мелкие косички и собраны пучком на затылке. И не сказать, конечно, что Блейзу не шло – он был настолько красивым, что его не испортил бы даже мусорный мешок, - но резкие перемены вводили в ступор. - Я решил отдаться на волю экспериментам, - махнул рукой тот. – Раз уж больше отдаваться все равно некому, - добавил он немного погодя и скорчил такую кислую мину, что Драко поморщился. Со стола по взмаху палочки тут же испарились все документы и сами собой образовались чашка зеленого чая, кружка кофе, эклеры, миска фисташкового мороженого, яблочный штрудель и брауни. Не спрашивая разрешения, Блейз плюхнулся в кресло напротив Драко и тяжело вздохнул. Что ж, по всей видимости, другу была необходима срочная моральная поддержка и его, естественно, нисколько не волновало, что Драко вроде как находился на работе и чисто теоретически у него могли быть совершенно другие, очень срочные дела. Как всегда. - Мы идем на вечеринку Поттера и это не обсуждается, - заявил Блейз бескомпромиссным тоном, едва отхлебнув немного кофе из своей кружки, и Драко, все еще наблюдавший за другом с вежливым любопытством, нахмурился. - Поттер пообещал вложиться в твой виноградник или что? – недовольно спросил он, все же пододвигая к себе тарелку с брауни. - Нет, но это классная мысль! – расцвел Забини. - Тогда в чем причина воодушевления? Я думал, ты не собираешься встречаться с Уизелом ближайшее столетие, - заметил он, не поведя и бровью. - Не собирался, - согласился Блейз. – Но вчера разговаривал с Пэнси, которая скадрила Финиганна и, бесподобные бубенцы Мордреда, будь я проклят, если не посмотрю на эту драму лично, - по выражению его лица Драко понял что, во-первых, Забини очень хочется позлорадствовать, а, во-вторых, он полон надежды. - Думаешь, сердце маленького бедного Рональда разобьется при виде этого счастливого и одновременно ужасного союза, и ты будешь в тему, весь в белом и с утешениями? – предположил Драко, как всегда верно угадав мотивацию друга. В конце концов, они дружили с детства. Достаточно, чтобы смотреть на человека будто в зеркало. Блейз одарил его очень холодным взглядом, как бы говорящим, что Драко плохой мальчик и не получит подарка на Рождество, но затем смягчился, повел плечами и произнес: - А почему бы и да? К тому же, помимо этого, из развлечений вновь связавшаяся с Дином Томасом мелкая девчонка Уизли, которая, может быть, и заглянет на праздник жизни к человеку, посмевшему променять само веснушчатое очарование на угловатое бледнолицее недоразумение с острым подбородком, - метнув на Драко хитрый, испытующий взгляд, он спрятал улыбку за кружкой кофе, и Драко, очень стараясь показать, что его нисколько не задели пустые, ничем не подкрепленные слова, сжал ложку с десертом чуть сильнее. - Откуда ты знаешь, что она теперь с Томасом? - Был на днях в магазине Уизли и видел эту парочку голубков. Джиневра выглядела весьма счастливой. Даже странно, что до сих пор никаких разоблачающих статей в периодике. В голове Драко со скрипом прокручивались шестеренки из гадких, не имеющих рационального зерна мыслей. Знал ли Гарри, что его бывшая невеста уже с кем-то другим? И если да, то почему не сказал ему? А если нет, то как к этому отнесется? И что, если мерзкая рыжая стерва действительно заявится на его день рождения, да еще с плюс один? - Что, уже хочешь пойти вместе со мной, а? – Блейз выглядел коварнее, чем змей-искуситель, предлагавший сексуально необразованной женщине свой гнилой плод. Драко хотел сказать нет. Очень сильно хотел. Но дурацкие сомнения, порождаемые собственной неуверенностью и ревность ответили за него. Так что, когда Поттер, взбудораженный игрой, зашел к нему в кабинет после окончания тренировки и, горячо поцеловав, в очередной раз предложил отправиться на вечеринку, Драко согласился. Малфою не доводилось бывать в обители Уизли и о том, как выглядела Нора, Драко судил в основном по рассказам отца, которые, конечно, носили определенный эмоциональный окрас. И еще по тому странному сну-воспоминанию, который увидел, забравшись в голову Гарри. Он представлял увидеть нечто ветхое, безвкусное и с натяжкой достойное называться домом. Однако стоя посреди тех самых бескрайних полей с взошедшей рожью, по которым когда-то давно, будто в другой жизни, Поттер носился за забавляющейся, мерзко визжащей Беллатрикс, и повернувшись лицом к дому, Малфой понял, что заблуждался. По крайней мере, отчасти. Нора, конечно, не могла сравниться с великолепием мэноров чистокровных богатых семей и выглядела довольно причудливо - с пятью надстроенными над домиком этажами и полукруглым сараем, со стоящим рядом с ним магмобилем, - но видимо реставрация, про которую как-то раз обмолвился Поттер, проделанная семейством Уизли после окончания войны, пошла жилищу на пользу и теперь то не казалось аварийным и требующим немедленного сноса. Черепичная темно красная крыша, ровные стены, выкрашенные темно-синей краской, новые оконные рамы из красного дерева, небольшой балкон на верхнем этаже. Довольно мило. - Я знаю, что это не те особняки, которые ты привык посещать... - начал было Поттер, держа его за руку и поглаживая большим пальцем ладонь. - Но это дом, - закончил за него Драко, кивнув. Конечно, будь у него выбор, и Малфой бы не появлялся здесь никогда. А он прошлый еще бы обсмеял эту смехотворную постройку и ретировался бы со скривившимся от омерзения лицом. Но теперь он вроде как повзрослел и стал более терпеливым. К тому же Поттер, несомненно, провел множество счастливых дней в этой лисьей норе, и у Драко не поворачивался язык как-нибудь обозвать ее. - Ага, дом, - согласился довольный Поттер и толкнул его плечом в плечо, счастливо улыбаясь. - Пойдем. И он потащил Драко за собой, а тот и не думал противиться. Уж точно не когда Гарри улыбался. Серьезно, эти трогательные ямочки на щеках и маленькие едва заметные морщинки в уголках лучащихся теплотой глаз стоило бы запретить, как смертельное оружие. Позади дома раскинулся небольшой довольно ухоженный сад с цветущими деревьями, в котором был растянут огромный полупрозрачный шатер, украшенный праздничными шарами и лентами, парящими по воздуху и выписывающими причудливые фигуры. Внутри шатра разместились обеденные столики, барка, инструменты для живой музыки, площадка для танцев и отдельная подставка с внушительного размера тортом, утыканным свечами будто нарл иголками. - Вечеринка будет на улице? - удивился Малфой. - Да. Дом не в силах вместить приглашенных и не очень гостей, - Гарри покивал и, к сожалению Драко, отпустил его руку, потому что они уже подходили к Норе. - Как это - не очень приглашенные гости? - не совсем понял Драко, вскинув бровь. Поттер замялся, явно чувствуя себя неловко, взъерошил волосы, которые до этого, стараниями Драко, были приведены в относительный порядок, и пояснил: - Ну, мы обычно накладываем антиаппарационные и закрываем камин, но некоторые, вроде самых настойчивых репортеров и простых людей, желающих поздравить меня лично, все равно проскальзывают, - он вздохнул. - В прошлом году целая группа дошла до Норы пешком и, эм-м... - И ты не смог их прогнать. Все понятно, - снова закончил за него мысль Малфой. - Знаешь, говорят, что есть такие чары, которые, вроде, называются отводящими. Может, слышал? По слухам уберегают от нежеланных гостей и лишнего внимания. - Ой, не издевайся, Малфой, - толкнув его плечом в плечо, фыркнул Гарри смешливо. - И не думал. За кого ты меня принимаешь? - сдерживая улыбку, парировал Драко. Стоило им сделать еще несколько шагов, чтобы наконец зайти в дом, как оттуда гурьбой вывалилась целая галдящая толпа, в разнобой распевая "Улыбайся словно под Эйфорийным" - новый популярный трек группы "Первые после Мерлина" о дне рождении, солнечных днях и прочей сладкой ерунде. Гарри выдавил изумленное "о" глядя на то, как его близкие и друзья выпускают из палочек разноцветные конфетти, горланя на все лады: - Ведь сегодня твой день, милашка, так что улыбайся словно под Эйфорийным, чтобы улыбнулся мир! А потом все полезли с объятиями и Драко пришлось отстраниться, чтобы уберечь свою жизнь, потому что, серьезно, если натиск семейства Уизли, Грейнджер-Крамов и Блэка с Люпиным он еще мог пережить, то Хагрида - очень вряд ли. Но как бы он ни старался улизнуть, руки-ковши полувеликана загребли его в общую кучу людского месива, и Драко со внутренним возмущением вжался лицом в затылок с густыми пышными волосами Гермионы, что было еще более неловко, чем его рука, плотно зажатая между непонятно чьими телами. Так что затем, по мере того, как шатер и Нора наполнялись постепенно пребывающими гостями, Драко все дальше ускользал от Поттера и окружавшей его компании, чтобы не попасть в один и тот же просак дважды - как знать, кому еще приспичило бы обниматься, - и наблюдал за происходящем со стороны, с некоторым удовольствием то и дело ловя на себе внимательные взгляды Гарри, который, где бы ни находился и с кем бы ни говорил, все равно находил его среди общей толпы гостей. Впрочем, это не спасало Драко от ревности. Нисколько. Потому что лицо Поттера, с живой мимикой, цепким взглядом и яркой улыбкой, появлявшейся каждый раз, стоило кому-нибудь заговорить с ним или, того хуже, обнять, делало его слишком открытым, счастливым, беззащитным. Хотелось надеть на него мешок и выволочь прочь, забрать ото всех и не подпускать к нему ни единую живую душу. Приказать ни на кого не смотреть и ни с кем не разговаривать. Ни с кем им таким не делиться. Убеждая себя, что ревность безосновательна и Поттера никто не украдет, Драко даже не заметил, как выпил бокалов пять шампанского, и чувство легкого опьянения застигло его врасплох. Одним мантикорам было известно, что бы он мог наговорить и наделать, если бы продолжил в таком состоянии концентрироваться на своих алчущих чувствах, однако словно поняв его настроение, все время наблюдавший за ним Поттер подошел ближе, встал так, чтобы незаметно провести пальцами по его открытой ладони и спросил почти шепотом: - Все хорошо? Вынырнув из оцепенения, Драко смерил его взглядом и кивнул: - Да, Поттер, все отлично. А у тебя? – он улыбнулся против воли. - Хотел бы сбежать отсюда, вместе с тобой, и уже получить обещанный подарок, над которым ты так долго карпел, - честно признался Гарри, улыбаясь в ответ так, как еще никому за целый вечер, и огонь в груди Драко погас. - Что? – очевидно заметив на себе странный взгляд, спросил Поттер. - Ничего, - Малфой мотнул головой. - И все-таки? - Да говорю же ничего, Поттер, отстань. - Но я хочу… - А, вот ты где, - прервал Гарри возникший словно из ниоткуда Сириус в компании Люпина, и Драко был им на удивление благодарен. Иначе бы Поттер не успокоился и Малфою пришлось бы говорить слишком сопливые, непростительные вещи. Пока Блэк разговаривал с крестником на счет уникальной организованной отделом Тайн экспедиции куда-то к Северному полюсу, в которой необходимо участие целого отряда опытных авроров, Ремус, учтиво поприветствовав Драко, предложил ему лавандовый пунш, получавшийся у миссис Уизли лучше, чем у кого-либо еще. Охотно приняв протянутый стакан и искренне поблагодарив за него, Драко неожиданно для себя вступил с Люпином в довольно странный диалог о настойках и способах их приготовления, параллельно с этим подмечая некоторые детали во внешности мужчины – темные круги под глазами, общий уставший вид, некоторая заторможенность. - Вы все еще собираете подписи на продвижение законопроекта о равных возможностях в Министерстве? – аккуратно уточнил Драко, когда речь о вересковой настойке с добавлением полыни изжила себя взаимным согласием о том, что лучше, чем друиды в Румынии ее не готовит никто. - О да, - немного стушевавшись и стараясь замаскировать реакцию, ответил Ремус. – На самом деле, осталась всего одна акция и около ста пятидесяти голосов, после чего редакция законопроекта уйдет в парламент, а я и мой отдел вздохнем спокойно, - мужчина неловко улыбнулся, словно бы готовясь оправдываться, и Драко вдруг посмотрел на себя его глазами. Ну конечно. Чистокровный, аристократ, бывший Упивающийся, крестник Снейпа, Малфой. Список можно было продолжать вечно. С такими, как он, неплохо поговорить про напитки, даже посмеяться и поспорить на их счет, но политика, права меньшинств, толерантность – слишком скользкая и кривая дорожка. - Идеи, изложенные в законопроекте, при ознакомлении показались мне новаторскими, но вовсе не лишенными смысла, - подавив в себе глухое разочарование, нашелся со словами Драко. – И хотя многие знакомые моей семьи, конечно, всерьез обеспокоены новыми веяниями свободы, есть и те, кто проголосовал за рассмотрение. Ремус посмотрел на него как-то странно – со смесью недоверия и понимания. Потом он взглянул на Поттера, все ещё отвлеченного Блэком. Затем вновь на Драко. И вдруг улыбнулся. - Смею предположить, что смог бы найти в списках подписавшихся ваше имя, мистер Малфой? – догадался Люпин. - Пожалуй, что так, - Драко кивнул. - Приятно знать, - заметил Ремус и отхлебнул еще лавандового пунша. – Жаль лишь, что с появлением радикально настроенной группы консерваторов, не желающих открыть свои имена, дело пошло еще медленнее, чем раньше, - он вздохнул и покачал головой. Драко напрягся. Ему доводилось слышать, между прочим от отца, о некоем движении ярых противников идеологии равноправия, что сорвали несколько акций в защиту законопроекта, буквально вломившись в места, где те проходили, и наведя шороху с помощью простенькой, но все-таки темной магии. И по этому поводу в Малфой-мэнор и еще к нескольким семьям чистокровных даже приходили авроры с расспросами и неявными, но все-таки подозрениями. - Тем не менее, судя по тому, что осталось совсем немного, их попытки тщетны, - пожал плечами Драко, желая приободрить Люпина. В конце концов, тот был частью странной семьи Поттера, и хотя Драко вполне спокойно мог бы прожить остаток жизни, не имея никаких дел ни с кем, кроме самого Гарри, предпочитал построить со всеми хотя бы просто нейтральные отношения. Вдруг судьба окажется достаточно благосклонна и то, что происходило у них с Поттером, подзатянется на несколько лет. - Что, стоило мне отвлечься, и ты снова нашел жертву, с которой можно обсудить свою работу? – хохотнул Сириус, бесцеремонно ворвавшись в их диалог. - Ну, не тебе одному в сотый раз рассказывать про чертовски героическую миссию во льдах, - поддел того Ремус с игривой хитрой улыбкой. - У меня есть веская причина – я все еще надеюсь переманить Гарри в свои ряды, - пожал плечами Сириус, подмигнув Поттеру, на что тот картинно вздохнув закатил глаза. - А я, если тебе угодно, нашел поддержку в лице мистера Малфоя, так что один-один, Бродяга. И пошли-ка найдем Тедди и проверим, все ли в порядке. - Ты правда поддерживаешь проект Рема? – спросил Гарри, когда мужчины отошли от них на приличное расстояние, чтобы уже не услышать его. Драко допил остатки воистину отличного пунша и глянул на Поттера, подумав, действительно ли услышал нотки удивления в его голосе. - Что тебя поразило? – уточнил он немного погодя, выдержав приличную паузу. - Эм… - Поттер выглядел растерянно. – Просто… Мы, кажется, не говорили об этом, так что я… Мерлин, я идиот, - вздохнул он и Драко усмехнулся появившемуся на его скулах румянцу. - То, что я Малфой, ничего не значит, - заметил Драко заносчивее, чем хотел, и поморщился от собственного тона. - Я не это имел ввиду, - поник Гарри. - Тогда что? Вообще-то меньше всего Драко хотелось развивать эту тему. Как и многие другие, относящиеся к его семье и положению в обществе. Он быстро заводился, раздражался, и приходилось тратить очень много сил, чтобы контролировать собственные эмоции. Но он думал, что с Поттером они вроде как негласно определились с тем, что Драко не имеет ничего общего со взглядами своих родителей, в особенности отца, и потому еще неприятнее было осознавать, что Гарри действительно удивился, узнав, что ему по душе законопроект о равноправии. Превеликий Мерлин. - Слушай, я… - начал было Поттер, но тут, словно из ниоткуда возник Блейз, и вмиг отвлек все внимание на себя, в сияющих одеждах выглядя по меньшей мере как звезда, случайно упавшая с неба. - Не хотелось бы прерывать вас, голубки, но без вмешательства конфликт Уизли и Финигана грозит срыву вечеринки и мордобою, потому что Пэнси очень не любит, когда ее отвлекают во время танцев. - Что? – не понял Гарри, но затем, проследив взглядом за взмахом руки Забини, ринулся в гущу событий, где Финиган уже на очень повышенных тонах советовал Рону свалить куда подальше и больше не портить ему жизнь, а стоявшая за его спиной Паркинсон, чьи припухшие от поцелуев губы были измазаны сливовой помадой, сверлила Уизли злыми глазами. - Что произошло? – последовав за Блейзом, не слишком-то торопящемся на место разборок, уточнил растерянный Драко. - Ну, Пэнси притащила с собой Шеймуса и они начали вытворять такое, что Уизли, чье сердце, очевидно, повторно разбито, не выдержал уровня провокаций. Малфой фыркнул, подумав, какие же все вокруг идиоты. Нет, в самом деле, если хочется выяснить отношения на вечеринке по случаю дня рождения общего друга, почему бы не покинуть ее пределы и не разобраться тихонечко в стороне, при этом не портя никому настроение. А еще лучше – научиться говорить, словами через рот, как взрослые люди. Драко слышал, что это куда продуктивнее пустых истерик и скандалов. Глянув на затылок друга, идущего чуть впереди, он вдруг заметил, что под забранными в пучок разноцветными волосами, открывшими длинную шею с выступающим позвонком, очень хорошо видно родимое пятно, которое обычно Блейз старался скрывать – едва заметное, темное, вблизи оно напоминало трикветр, и вроде как являлось единственным, что досталось Блейзу от неизвестного отца, если не считать талант к эмпатии. - Остановись-ка на секунду, - скомандовал он Забини и тот обернулся, с непониманием глядя на него. - Что? – спросил он, покусывая губы, которые, в купе со сведенными к переносице бровями выдавали его нервозность. - Отметину твою видно, вот что, - шикнул Драко, поравнявшись с ним, и ловкими движениями пальцев приподнял оттопырившийся воротник рубашки, исправляя недоразумение. - Твою ж мышь, - выругался Блейз, тут же машинально проводя рукой по поправленному воротнику. – Спасибо. - Не за что, - парировал Малфой. – И не торопись так, сейчас Поттер все разрулит и из всех частей Уизела пострадает разве что тонкая душевная организация. Хотя, учитывая его эмоциональный диапазон, об организации, пожалуй, говорить излишне… Блейз зыркнул на него возмущенно и, по всей вероятности, хотел что-то возразить, но под конец передумал, и они остановились чуть в стороне от развернувшейся драмы, поскольку дальше Драко все равно бы друга не пустил. Для слишком чувствительного к чужим эмоциям, Блейзу, по-хорошему, вообще полагалось идти в диаметрально противоположную от ссоры сторону. Финиган орал что-то про предательство, гнусь и то, что Рон не имеет права даже смотреть теперь в его сторону. В то время как тот изрыгал самые грязные из когда-либо слышанных Драко выражений, объясняя, как он невероятно счастлив, что теперь ему не нужно терпеть истерик Шеймуса, и благодарен Мерлину за сделанную им ошибку в виде измены, ведь она привела к их разрыву и это лучшее, о чем Уизли смел просить у судьбы. Поттер, держа Рона за руку, говорил ему что-то, что мог услышать только он, потому что ни Драко, ни все остальные слов Гарри разобрать не могли. Грейнджер-Крам, держась за живот, с болезненно взволнованным лицом наблюдала за руганью, изо всех сил прося Рона прекратить это и успокоиться. Виктор, крепко сжимавший ее руку, недовольно щурился. А потом ни на шутку распаленный Финиган кинулся к Уизли и прописал ему неплохой хук справа, и все, кто стоял близко к развязавшим драку бывшим возлюбленным, кинулись их разнимать. Поттер, пытавшийся оттащить Рона от схватившего того за футболку Шеймуса, схлопотал по лицу дернувшимся в сторону локтем друга, и Драко вздрогнул, заметив, что Гарри, кажется, разбили губу. А потом Уизли, воспользовавшись временной дезориентацией Гарри, вывернулся из его захвата и двинул Финигану поддых. Стоявший рядом с Драко Блейз судорожно вздохнул, с силой сжав спинку стоявшего неподалеку стула, очевидно перехватив чужую неконтролируемую ярость, и Малфой, больше не в силах на это смотреть, двинулся было вперед, намереваясь помочь Гарри и остальным разнять дерущихся, поскольку скандал перешел все допустимые границы, но тут к Финигану подлетел Дин Томас и, что хуже всего, Джиневра Уизли, и пока они тянули Шеймуса в свою сторону, Поттер и Крам за шкирку оттащили от них Рона, и в итоге им удалось развести парней по разным углам шатра, под шумные вздохи и одобряющие крики наблюдавших. - Какого черта ты делаешь?! – принялся возмущенно орать Томас, встряхнув едва пришедшего в себя Финигана. - Ты в порядке? – вместе с тем поинтересовался Поттер у Рона, сплюнув заполнившую рот кровь. - Рональд Билиус Уизли, потрудись-ка мне объяснить, что ты тут устроил?! – подоспели невесть где пропадавшие старшие члены Ордена Феникса во главе с заглушавшей все остальные звуки миссис Уизли, и Драко впервые посочувствовал всем ее детям, представляя, какие, должно быть, взбучки они претерпевали после своих проказ. Воцарился хаос, во время которого Драко, еле сдерживая себя от порыва подойти к Поттеру и посмотреть, что там с его разбитой губой, успокаивал Блейза, гладя его по доверчиво открытой ладони, и лишь наблюдал за гляделками Поттера и Уизлетты, в которых было столько всего, что в какой-то миг даже тошно стало. Несмотря на взвинченность, от Поттера не ускользнуло, с кем именно пришла мерзкая девчонка Уизли, как и не составило труда сложить два плюс два и получить истину. И та, судя по выражению лица Золотого мальчика, ему совсем не понравилась. Драко не мог утверждать, что не принимает желаемое за действительное, но, по его убеждению, на бывших, которые тебе безразличны, не смотрят такими глазами. Или он чего-то не понимал, что было практически невозможно, потому что умнее него в этой сваре была разве что Грейнджер-Крам. Молли Уизли отчитывала драчунов как проказливых щенков, в то время как мистер Уизли и Блэк разбирались с последствиями устроенного погрома. А остальные члены семьи Уизли предпринимали активные попытки локализовать семейный конфликт и сместить его в дом, подальше от гостей, которых пытались отвлечь всеми силами – вновь попросив музыкантов играть, официантов обслуживать, а визуальные украшения – поражать воображение. И тут случилась еще одна вещь, которая, сколько бы Драко не вспоминал о ней впоследствии, действительно подняла эту вечеринку сразу на несколько позиций в топе самых наихудших и наилучших одновременно, сделав ее несомненным лидером: Гермиона, все это время стоявшая в эпицентре бури, вдруг громко вскрикнула, схватившись за живот, а затем, явно очень сильно паникуя, возвестила: - У меня воды отошли, идиоты вы редкостные! И Малфой, в этот момент вдруг почувствовавший весь необъяснимый абсурд ситуации, очень глупо, непозволительно бесцеремонно и даже как-то кощунственно грубо засмеялся. - Мерлин, да вы издеваетесь! – воскликнул он, продолжая по-дурацки ржать, и так как был, пожалуй, единственным, кто соображал, что нужно делать, кинулся на помощь к Гермионе, от души проклиная и Поттера, и его день рождения, и весь тот бэби-бум вокруг него, который был слишком странным даже для Вселенной, вмещавшей в себя это шрамоголовое чудовищное недоразумение.