cicatrici

Элл вечно ставят на последнее место. Ее не любят. Конечно, та, что младше, якобы лучше. Но она просто покорней, просто вечно подлизывается ко всем. Даже имя ее соответствует - Лиз. Элл слишком устала, чтобы слушать кого-то. Она потеряла веру. Веру в себя, в свое /не-светлое будущее/, вообще — в будущее. Элл трудно дышать, ей больно. Она хочет кричать. Элл рыдает ночами. Преимущественно. Днями тоже бывает, но реже. Только никто не замечает опухших глаз, осипшего голоса. Она кричит ночами в подушки, чтобы никто не слышал. Но закричи она в живую — никто бы и внимания не обратил. Элл хочет хотя бы немного любви, тепла. И она знает — август начинает добивать ее. Осень возьмет в свои руки, если Элл доживет до зимы — хорошо, но она уже и не верит в это. Элл не понимает, чем заслужила такое отношение к себе. Она всегда старалась все делать правильно. Всегда. Но этого не замечали. А потом она изменилась. Стала другой. И вокруг — все стало жестче. Гораздо. Элл боится вдохнуть. Боится /не/выдохнуть. Она сидит под дождем, подставив лицо под холодные капли, смывающие тушь с ресниц. «От этого болят глаза», — думает. Надеется, что Вечность вскоре обнимет ее. Ждет и боится. Слезы вновь текут по щекам. Из-за дождя этого не видно. Элл любит дождь за это. Благодарит. Элл хочет и пытается жить. Но что-то упрямо тянет на дно. Элл пытается дышать. Вот-вот все должно кончится. /но…/ Вновь восходит солнце.