Верни мою любовь!

      Как там говорят? Все, что не убивает, делает нас сильнее? Это правда. Вышедший на берег парень был уже совсем другим человеком, теперь эти нежные словечки и знаки внимания перестали навсегда вызывать в моей груди трепет. Так, мальчик шестнадцати лет превратился в циника, не признающего существования такой болезни, как любовь.       В первое же утро новой жизни я отправился в парикмахерскую, где тетка со слезами на глазах обстригла мои волосы. Больше никогда не позволю использовать их для причинения мне боли, пусть теперь попробует ухватиться за них! Пусть это был первый маленький шаг, но я почувствовал облегчение, когда, шагая по дороге домой, ловил удивленные взгляды. «Что смотрите? Я странный?! Не такой, как все?! Да, я другой!» — хотела кричать моя душа. У меня теперь была в голове лишь одна мысль — уехать и никогда не возвращаться в этот поселок, никогда его больше не видеть.       Дома был ужасный скандал: даже не знаю, что больше расстроило маму — обрезанные волосы или то, что я решил бросить школу и поступить в ПТУ. Отец лишь громко хлопнул дверью со словами: «Проваливай куда хочешь!»       На следующее утро я уехал первой же электричке в Москву, хорошо, что тетка согласилась принять меня на время, пока не сдам документы и не получу койку в общаге. Так я стал студентом издательско-полиграфического училища и навсегда изменил свою жизнь.       Стоит ли углубляться и рассказывать, как мне жилось, будучи студентом? Думаю, не стоит. Учеба, учеба и еще раз учеба. Вечерние подработки — раздача листовок у метро. А личная жизнь? Ее не было. Физическое влечение появилось у меня снова к годам двадцати. И объектом его оказался мужчина, который доказал мне, что секс может быть приятным. Можно сказать, наша с ним встреча была чистым везением, а быть может, судьбой. Тогда я только устроился на первую свою постоянную работу в типографическую фирмочку, занимающуюся печатью визиток и рекламных брошюр. Одной из моих обязанностей было доставить клиенту готовую продукцию. В один из таких дней меня послали в один ночной клуб отвезти заказ. Пришлось с утра переться через весь город в час пик, чтобы полчаса стучать в закрытые двери. Открыл охранник, долго бурчал, а потом, услышав фамилию заказчика, проводил до двери кабинета, при этом сообщив, что я везунчик, что застал шефа в такое время на работе. Постучав, я открыл дверь и замер на пороге: на диване, забросив ногу на ногу, сидел мужчина в расстегнутой белоснежной рубашке.       — Заходи или закрой дверь с другой стороны, — мужчина чиркнул зажигалкой и закурил, при этом наблюдая, как я закрываю дверь, не сводя с него взгляда, — как тебя зовут? Сколько лет?       — Григорий, почти двадцать.       — С малолетками не работаю!       Я чуть не поперхнулся от злости:       — Что значит, не работаю?! Мне дали визитки, сказали найти Ромина… Вы же Ромин?       — Ромин, — мужчина встал, подошел, рассмотрел мое лицо, обошел вокруг, — мордашка у тебя смазливая, и фигура вроде ничего. Кто говоришь тебя послал?       От его смотрин мне стало не по себе. Какого ему вздумалось делать оценку моей внешности?       — Фирма «Печатка».       — Какая еще «Печатка»?..       — Визитки! Визитки заказывали?!       Мужчина застыл на секунду, словно вспоминая, и зашелся диким хохотом.       — Что вы ржете?! — уж тут я не выдержал и показал свой злостный язычок, — вы в курсе, что я два часа потратил, пока искал. А тут какой-то пьяный хмырь ржет!       Мужик продолжал ржать.       — А ты знаешь, за кого я тебя принял? За проститутку! Ха-ха-ха!       — Я что, похож на того, кто сует свой член в баб за деньги?       Мужик сделал шаг и оказался совсем рядом.       — Нет. Ты похож на того, кому бы я вставил, — теперь была моя очередь удивляться. Я чуть не выронил пачку визиток из рук.       Передо мной впервые стоял человек с такой же ориентацией как у меня.       — Вы педик? — спросив так грубо, я сразу испугался его дальнейшей реакции.       — Как грубо, Гришаня. Мы с тобой геи. Я же прав?       Знаете, стоя тогда перед ним, я хотел ответить «Нет», но… Я же обещал не опускать больше голову и не прятать глаза, стыдясь своей ориентации. Поэтому и ответил так:       — Даже если это и так, то я не готов подставлять свой зад первому встречному! И меня зовут Григорий!       Быстро сунув ему в руки коробку с визитками, развернувшись, вышел из кабинета, гордо держа голову.       Потом он не раз вспоминал нашу первую встречу и смеялся. Его звали Кирилл, он был хозяином закрытого клуба для геев. Честно говоря, я не долго сопротивлялся, где-то после двенадцатого его заказа за месяц, я поехал к нему. Этот мужчина и был тем человеком, который научил меня всему. Близость с ним приносила удовольствие. А он кайфовал от того, что был первым, думаю, не стоит даже уточнять, что я не рассказал ему о своем неудачном опыте. А еще он любил делать подарки: шмотки, рестораны, дорогие часы. Кирилл даже устроил меня помощником редактора в журнал. Это были самые интересные и сумасшедшие два года в моей жизни, но, как говорят, всему хорошему приходит конец. Однажды я застал его с другим в том же кабинете, где произошла наша первая встреча. И знаете, что я сделал? Гордо поднял голову и вышел. Собрал вещи на квартире и ушел. С утра он ждал меня под издательством в машине.       — Гриша, почему ты ушел?       — Ты нашел другого, а я освободил место.       — Мы же мужчины, между нами такое нормально. Это был одноразовый трах, а люблю я только тебя. Хочешь, поклянусь?       Наверное, он подумал, я страдаю и побегу по первому его зову.       — А я не верю в любовь, Кирилл. И считаю, ты прав, одноразовый трах, это классно. Поэтому дальше каждый сам по себе, — после моих слов он сделал еще одну ошибку, замахнулся рукой и застыл, — прощай, Кирилл.       Так просто он это не оставил, и я еще раз убедился, что никакой любви не существует. Мне звонили, угрожали, вскрыли съемную квартиру и вынесли подарки, подаренные Кириллом. Последней каплей была его пьяная попытка выломать дверь. Тогда я уже не стерпел, поднял трубку и позвонил мужчине, который подкатывал ко мне в клубе Кирилла, когда мы еще были вместе. Понаслышке я знал, что он влиятельный в узких кругах, и с ним считались.       Так у меня появился новый покровитель, за год с которым я обзавелся квартирой и машиной. С ним я мог быть просто несносным, ему нравился мой нрав. С виду грозный солидный мужик, а со мной… Есть хорошее для него определение, оно слегка женское — «Бабский угодник». Вот кто он был. Он одаривал и ограждал заботой. С ним я был, как за каменной стеной. Если бы не криминальные разборки, быть может, я бы и дальше жил с ним. Иногда я приношу ему на кладбище цветы и протираю надгробную плиту, вспоминая все хорошее, что он для меня сделал.       Больше длительных отношений до Николая я ни с кем не заводил.