The Horror of Our Love

Голос безумия.

I'm a killer Cold and wrathful Silent sleeper I've been inside your bedroom I've murdered half the town Left you love notes on their headstones I'll fill the graveyards Until I have you Moonlight walking I smell your softness Carnivorous and lusting To track you down among the pines I want you stuffed into my mouth Hold you down and tear you open Live inside you Oh, love, I'd never hurt you But I'll grind against your bones Until our marrows mix I will eat you slowly Oh, The horror of our love Never so much blood pulled through my veins Oh, The horror of our love Never so much blood… I wake in terror Blackbirds screaming Dark cathedrals spilling Midnight on their alters I'm your servant My immortal Pale and perfect Such unholy heaving The statues close their eyes The room is changing Break my skin And drain me Ancient language Speak through fingers The awful edges Where you end and I begin Inside your mouth I cannot see There's catastrophe In everything I'm touching As I sweat and crush you And I hold your beating chambers Until they beat no more You die like angels sing You're a ghost, love Nightgown flowing Your body blue and walking Along the continental shelf You are a dream among the sharks Beautiful and terrifying Living restless We dance in dark suspension And you bury me In the ocean floor beneath you Where they'll never hear us scream Ludo. “The horror of our love”.

- Так, что у нас здесь… - протянул насмешливый Голос. – Мистеру Старку свойственно компульсивное поведение… Ммм, психические расстройства. Мой любимый вид. - Ой, ну скройся уже, а? – в притворной мольбе вторил Голосу сидящий на маленьком диванчике Тони и захлопнул папку с отчетом годичной давности, которую до этого держал в руках. – Пожалуйста? - Но как же? Кому, как не мне, доводить тебя до бешенства? Поверь, никто не справится с этим лучше, чем я, - капризный Голос звенел над самым ухом. - Чего ты хочешь? – впервые прямо спросил Старк. Голос мучил его уже несколько недель. Поначалу Тони старался его игнорировать, но вкрадчивые нотки всё чаще стали застигать его врасплох. Порой Тони подскакивал в кровати от того, что кто-то тихо смеется ему в затылок, а иногда проклятый Голос и вовсе настигал его в самые неподходящие моменты. Когда Тони посещал уборную, Голос предпочитал заводить глубоко философские беседы о смысле жизни и природе человеческих желаний. Сначала Тони страшно смущался и бесился чуть ли не до пены изо рта, потому что за такими интимными его занятиями еще никто и никогда прежде не наблюдал, но спустя десять посещений санузла Старк послал всё к чёрту и даже стал поддерживать беседу. А когда Тони решался – в последнее время с большим опасением – пригласить к себе какую-никакую даму для банального секса без обязательств, Голос принимался комментировать процесс. Пару раз таким образом напугав девушек «на одну ночь», Голос всё же добился своего, отвадив Тони от беспорядочных связей. На самом деле Старк предпочитал не задумываться над тем, для чего всё это происходит, и почему – именно с ним. Башню уже почти закончили ремонтировать, остались только минимальные доработки, поэтому Тони всё чаще оставался наедине со своими мыслями и, конечно же, с вездесущим Голосом. - Тебя, - этой интонации позавидовали бы все мартовские коты планеты Земля. - Это понятно и так, - устало выдохнул Тони. – Но в каком конкретно смысле ты меня хочешь? - Во всех, - теперь в Голосе слышались тщеславные нотки. – Предпочитаю, знаешь ли, абсолютную власть. - Ах, бедняжка! – иронично засмеялся Тони. – Ты расстроился, что в прошлый раз не удалось завербовать меня в свою армию? - Скажем, это было… досадно, - рассудительно заявил Голос. – Но есть много иных способов заполучить желаемое. В прошлый раз мы были крайне ограничены во времени. Да и я вспылил… Немного. Нарочито виноватый тон развеселил Старка, и внезапно к нему пришла идея, отчётливо попахивающая безумием. - Ты можешь показаться? – сказал он, будто уронил камень в глубокий колодец. – Всё же это странно – говорить с пустотой. Тони понимал, что между невидимым дворецким и этим Голосом имеется кардинальная разница. Джарвиса можно контролировать, он реагировал на каждое желание Тони и вполне недвусмысленно отключался, если Старк приказывал. Но Голос… Голос был всегда и неизменно внезапен, несмотря на свою завидную регулярность, и совершенно не управляем - как смена времён года или желание кому-то врезать. - Я не пустота. Я в твоей голове, а, значит, я повсюду. Но если ты хочешь..? – в Голосе вдруг проскользнула какая-то неуверенность вперемешку с надеждой. – Попроси меня. - Ты издеваешься? – почти восхищенно протянул Старк. Тони не заметил, как привык ко всему этому. Ему нравился Голос. Он дарил ощущение свободы и понимание, что безумным быть намного интересней, чем во всём подчиняться голосу разума. Этот Голос был другим – он приносил воздух. Для Тони в этом городе, в этой стране уже давно не хватало воздуха. Каждый второй боготворил Железного Человека, а каждый первый желал миллиардеру и владельцу Старк Индастриз быстрой и болезненной смерти. Среди всех этих титулов, обожателей и врагов обыкновенному человеку из плоти и крови с не самым здоровым сердцем Энтони Старку просто нечем было дышать. Когда звучал Голос, Тони чувствовал, как лёгкие раскрываются и наполняются прохладным воздухом, сладким и свежим. Больше ему ничего не было интересно. - О, я бы с удовольствием! – мечтательно произнёс Голос. – Но ты и правда должен попросить меня. Как полагается. Обратившись по имени. - То есть если я этого не сделаю, ты тоже этого не сделаешь? – с полунадеждой-полудосадой спросил Тони. – Не появишься? - Да. Но даже не мечтай, что я куда-то исчезну. С тобой весело, и пока ты развлекаешь меня, я буду здесь, - вдруг совершенно серьёзно сказал Голос. - Ага, обхохочешься просто, - саркастично кинул Старк. Он потянулся всем телом, еще ниже сползая по спинке лабораторной софы. - Ты бы удивился… - риторическое замечание упало в никуда, и на целую минуту повисла звенящая тишина. В ней отчётливо был слышен стук сердца, писк приборов и работа гениального мозга в черноволосой голове. – Ну? - Что «ну»? – Тони моргнул и посмотрел на свои руки, чтобы сосредоточиться хоть на чём-нибудь. - Я жду, - нетерпеливо ответил Голос. Тони вдохнул полной грудью и прыгнул в омут с головой. Неизвестно, что будет дальше. Неизвестно, сколько теперь вздохов ему еще осталось. Хотя, это было неизвестно и прежде. Теперь вероятность подохнуть в течение ближайших минут стремилась к максимальным показателям. - Локи, покажись… Пожалуйста.

*** Явление.

Сначала в воздухе прямо перед лицом Тони появилась широкая белозубая улыбка, за ней – яркие зелёные глаза, и уже потом – бог хитрости и обмана целиком и собственной персоной. От такой внезапной близости Тони дернулся, прижимаясь к спинке и чуть не подпрыгивая на месте. - Вот же дьявол… - прорычал он. Красивые губы скривились в неприятной уродливо-ядовитой ухмылке, но Локи не спешил отстраняться от Старка ни на миллиметр. - И у кого из нас тут еще психические расстройства? - отдышавшись, риторически спросил Тони. – У тебя вот – целый букет. Перечислить? - Ни к чему, - отрезал бог, не переставая ухмыляться. Скулы Тони опалила морозная свежесть, и он понял, что Локи до этого не дышал. – Я ведь и не отрицал. Сказать, что Тони боялся – значит, ничего не сказать. На самом деле Тони был в панике. Его сердце сейчас позорно замерло, не в силах справится с терзаниями сознания. Но дело в том, что боялся он не Локи, который действительно представлял сейчас смертельную угрозу, а себя самого, точнее, того, что может случиться, если Тони позволит себе заразиться безумием этого слишком красивого и слишком злого существа. Старку казалось, что если Локи сию секунду не отодвинется, то бездна в изумрудных глазах воздушно-капельным путём перейдёт к нему самому. И тогда он не сможет даже притвориться, что не заражен уже которую неделю, что этому не рад. - Ну? Чего ты там хотел? – хрипло сказал Тони. Он заметил, как от его дыхания длинные смоляные пряди едва заметно колышутся, и показательно развёл руки. – Вот он я. Приступай. Локи, который до этого, изящно склонившись, всматривался в глаза Старка, медленно выпрямился и, сцепив руки за спиной, важно прошелся по мастерской. - Нет, - утвердительно заявил он. – Так не интересно. Ты должен сопротивляться, иначе игра у нас выйдет неправильная и вовсе абсурдная. Как говорят у вас в Мидгарде – в одни ворота. Оно, может, с кем-то другим и было бы приятно, но не с тобой. С тобой подобная игра – сплошная скука. - Я должен быть польщен? – скрывая растерянность за язвительностью, усмехнулся Старк. - Не должен, но можешь, - снисходительно ответил Локи. - Я скорее предпочту тебя игнорировать. - А кто сказал, что я тебе позволю? - Локи внимательно поглядывал на Тони из-под ресниц. - Я сказал, - внезапно разозлившись, выплюнул тот. – И мне не нужно твоё позволение. Я способен и сам контролировать себя и своё внимание. - Я в этом сильно сомневаюсь, - Локи иронично изогнул бровь и резко подошел к софе. – Думаю, все банальные варианты можно сразу откинуть и перейти к тяжелой артиллерии. Тони, не поняв, о чём говорит маг, хотел было спросить, что всё это значит, но когда Локи с силой толкнул его в грудь, впечатывая в спинку софы, Старк не смог выдавить ни слова. Маг одним щелчком пальцев заставил свою далеко не самую божественную одежду – Тони только теперь понял, что она больше походила на грязные лохмотья, и удивился, почему не заметил этого раньше – рассыпаться золотистой пылью и сразу же взобрался Старку на колени. Совершенно белая ледяная кожа обожгла сквозь ткань домашних штанов, и Тони зашипел от мимолётной боли. От неожиданности он расширил глаза, с переменным успехом пытаясь не выдать своего изумления. Подобного фортеля от психованного бога Тони уж точно не ожидал. Да и как вообще можно было подумать о чём-то таком? Он отчаянно старался восстановить дыхание и отстраниться от восседающего на нём существа со снежной во всех смыслах этого слова кожей. Бёдра уже начали покалывать и даже неметь, но Локи придавил его к дивану, практически лишив возможности двигаться. Отбиваться от бога в кулачном бою было чревато сломанной шеей, поэтому Тони лихорадочно думал о том, что всё это значит. Локи выглядел усталым. Впалые щеки, выступающие рёбра и глубокие тени под глазами выдавали зверский голод. Тони не знал особенностей питания богов, но прикинул, что Локи ничего не ел уже несколько недель. Слипшиеся чёрные пряди достигали хрупких ключиц, усеянных тонкими синими венками. Кровеносные сосуды под кожей казались слишком яркими и слишком болезненными. Тони сдержал брезгливо-жалостливый порыв отвернуться и лишь по-прежнему старался не задерживать дыхание. Локи всё равно был непозволительно красивым для мужчины - даже сейчас, когда он походил больше на скелет, обтянутый кожей, чем на всесильного бога из других миров. Тем не менее, именно теперь он выглядел как никогда опасным. - Если ты думаешь, что я соблазнюсь на твоё тощее, холодное и к тому же абсолютно мужское тело, - наобум выпалил Тони, - то спешу тебя расстроить – ты совершенно не в моём вкусе, - он изогнул губы в усмешке. Но Локи не спешил расстраиваться. Казалось, что всё происходящее его откровенно веселит. Впрочем, так и было. Маг заливисто рассмеялся, запрокидывая голову. От этого звука, похожего на рокот волн, разбивающихся о скалы, на крики чаек и стоны экипажа терпящего кораблекрушение судна, от вида вытянувшейся голубоватой шеи с острым скачущим под кожей кадыком у Тони перед глазами поплыли круги. Отсмеявшись, маг взял ладони дезориентированного Старка и положил к себе на бёдра, не переставая ехидно скалиться. Прижимая горячие руки к своей коже, он провёл ими вверх почти до самой талии, заставил прикоснуться большими пальцами к выступающим бедренным косточкам, перевёл ладони на ягодицы и сжал, вдавливая ногти Тони в гладкую прохладную кожу. Тони в полубредовом состоянии отметил, что тело мага постепенно теплеет в тех местах, где к нему прикасается его собственная кожа. Даже сквозь штаны тепло ног Старка согревало иссиня белые бедра, заставляя их медленно розоветь. Тони отдалённо припомнил, что подобный теплообмен свойственен хладнокровным животным, вроде змей, амфибий или аллигаторов. Глядя на широкую белоснежную улыбку Локи, Старк представил, будто сейчас к такой внезапно неудобной софе его прижимает огромное плотоядное животное. Волна мурашек пробежала по телу, и Тони почувствовал холодный пот на затылке. - Я мог бы обернуться женщиной, - склонившись и опаляя морозным дыханием ушную раковину, прошептал Локи. – Я мог бы стать змеем, волком, ледяным великаном – кем угодно… Но тебя ведь возбуждает не внешний облик, Тони, - от этого шипящего звучания своего имени Старк почувствовал, будто ему в мозг заливают серную кислоту, и сейчас стремительно и с адской болью она пожирает несчастное серое вещество. – Ни мне, ни тебе сейчас не интересно то возбуждение, что рождает внешность. Изумление, опасность и боль – вот, что нам нужно. Мне и тебе. Локи приблизил своё лицо к лицу Тони, оставляя между ними какие-то миллиметры, и внимательно всмотрелся в карие глаза, которые уже почти до краёв радужки заполнили блестящие черные зрачки. Потом Тони почувствовал, как к паху прижимается уже потеплевшая тонкая ладонь, и на глаза навернулись слёзы. Лицо напротив расплылось в пошлой ухмылке, потом изящные пальцы оставили изрядно вспотевший под тканью штанов пах. Локи оттолкнулся и поднялся на ноги, создавая вокруг себя тусклое свечение, которое постепенно превратилось в просторную черную тунику до самых пят. Он выдернул из головы Тони волос и отошел, заставляя, наконец, вернуться в реальность. Зажав волос между пальцами, Локи растянул его, и Старк увидел, как на его глазах тот утолщается, меняет структуру, превращаясь в длинную бечёвку. Потом Локи завязал на бёдрах созданный им пояс, запустил пальцы в длинные волосы, распрямляя пряди и укладывая назад, насколько это было возможно в их состоянии. Тони, наблюдая всю эту мистическую пантомиму, вдруг понял, что совершенно не представляет, как ему себя теперь вести, что делать с этим божественным доходягой, и какого чёрта вообще происходит с его жизнью. - Зачем ты здесь? – спросил Старк, поднимаясь на дрожащие ноги. Внезапное болезненное возбуждение сворачивало внутренности в тугой узел, и теперь был лишь один шанс спасти свой драгоценный орган от перенасыщения кровью. Тони подошел к передвижному бару и достал оттуда бутылку рома. Откупорив крышку, он приложился прямо к горлышку, не заботясь о том, что подобный жест выдаёт его с потрохами. Локи и так уже всё почувствовал сам - недвусмысленно потвердевший член под тонкими длинными пальцами сказал всё за Тони. - Мне так захотелось, - ответил Локи. Он стоял спиной к Старку и смотрел на медленно стекающую по стеклянной стене воду. - А если правду? Тони интуитивно чувствовал, что с магом произошло нечто не самое приятное. Иначе он не стал бы почти целый месяц тянуть из несчастного миллиардера жилы, не появился бы в таком ужасном состоянии и вообще уже давно убил бы Старка. Возможностей сделать это за прошедшие несколько минут было хоть отбавляй. - Я сбежал, - всё так же неподвижно возвышаясь посреди лаборатории, сухо сказал бог. - Я догадался, спасибо, - передразнил его Старк. – А поподробнее? - А поподробнее – не твоё собачье дело, - не меняя тона, ответил Локи. - Ладно, попробуем по-другому, - тихо пробормотал Тони, а потом громче спросил, - надолго ли вы к нам с визитом? - Это не должно тебя заботить. Я сделаю всё, чтобы ты меня больше не увидел. Тони от этого безразличного голоса, произносившего такие странные в свете прошедших событий слова, опалила обида. Он не хотел, чтобы Локи уходил. Тони привык к ядовитому холодному голосу, к их порой глупым, порой смешным, а порой страшным диалогам, и теперь перспектива потерять единственный источник воздуха в его жизни вгоняла Старка в отчаяние. Догадка о том, что Тони был нужен магу только для того, чтобы обрести физическое тело, настойчивым молоточком стучала в висок и ее не получалось игнорировать. - Оставайся, - выпалил Тони. Локи напрягся и медленно обернулся, встретившись взглядом с красивыми умными глазами Старка. Он молча смотрел на Тони, отмечая каждый порыв, каждую эмоцию, появлявшуюся на смуглом лице, он видел неспокойные пальцы сильных рук, яркий свет реактора в груди, и впервые отдалённо подумал, что мир слишком сложен, чтобы пытаться его контролировать. А порой, чтобы выжить или хотя бы прожить лишнюю минуту, нужно миру подчиниться и просто следовать знакам. Локи растянул губы в улыбке, еще раз оглядев Тони с ног до головы, развернулся и пошел к выходу из лаборатории. - Ладно, - у самой двери кинул он, - я останусь.

*** Тайны и ритуалы.

Всё-таки не зря он тогда пытался впустить в сознание Старка свою магию. Локи сидел в темнице Асгарда в ожидании казни и чувствовал только одно – едва уловимую связь с человеком, которого однажды он не смог себе подчинить. Энтони Старк, гениальный смертный из Мидгарда, с проклятым сердцем и скучающим разумом, мечтал о том, что мог дать ему только он, Локи. Это чувство, почти невесомое, как взмах крыльев бабочки, было для бога единственным мостом к надежде. Локи не привык надеяться, но теперь, когда перед ним оставался лишь выбор между смертью и ожиданием смерти, надежда была сродни манны небесной. За нее хотелось ухватиться и не отпускать. Локи понимал, что процесс запущен. Лишь один земной год – вот и всё, что ему даровали перед казнью. Казнь произойдёт спустя отведенное ему время, где бы маг ни оказался. Локи с каким-то мазохистским наслаждением думал о том, что подаренные ему считанные месяцы перед смертью были самым изысканным и извращённым из наказаний, которые только можно было себе вообразить. Этот год на полотне вечности, которую он мог бы еще прожить, больше походил на прощальный плевок в лицо, чем на какую-то милость. Если бы асы знали, что их ждёт, скорее всего, они бы не стали так исхитряться и убили бы мага сразу. Накопив достаточно сил для рывка, Локи сплёл заклинание и сбежал в Мидгард – по этому мосту, приведшему его в башню Старка. Сил не хватило. По крайней мере, их не хватило на то, чтобы полностью переместиться. Его сознание оказалось оторванным от физического тела – одно витало в коридорах башни, а другое зависло где-то между мирами, не в состоянии ни продвинуться дальше, ни вернуться назад в темницу. Единственным шансом было – добиться приглашения от Тони. Кроме того, просто сказать слова призыва вслух было мало – Старк должен был действительно хотеть, чтобы Локи появился. Целый месяц Тони даже не намекал на подобные желания, а сам Локи не пытался его натолкнуть на мысль. Это было опасно, потому что люди – слишком честолюбивые создания. Любое их решение должно было быть только их решением. Люди в большинстве своём были глупы и не понимали, что за тысячи лет никогда не были полностью независимы, но предпочитали обманываться в своём всесилии, в своей свободе выбора. Тони был другим. Он жил так, как Локи всегда мечтал жить. Старк был королём – высокомерным, опасным и яростным, и жил он так, как хотел. Азарт, страсть, порыв – всё это казалось привычным распорядком чрезвычайно сильного супергероя, а на самом деле было отчаянной необходимостью слишком хрупкого смертного существа. Тони пробовал свой мир на прочность каждую отведенную ему секунду такой короткой жизни. Локи понял, что этот мидгардец совсем не похож на обычных людей. С ним было… интересно. И он один действительно принимал решения сам. Когда Локи приговорили к смертной казни, он даже не удивился. Он вообще ничего не почувствовал, потому что уже тогда у него был этот мост. Оказавшись в башне, маг понял, что Старк похож на него даже больше, чем ему казалось прежде. Тони был истощенным, уставшим, разбитым существом под личиной суперсильного Железного Человека, богатейшего мужчины и самого завидного из женихов. Маг смотрел на него как на отражение в зеркале. Локи хотел всего, что было маской Тони, и мечтал избавиться от чувства нездорового удовлетворения от надвигающейся смерти. Он отчаянно хотел перестать ждать ее, как избавления, как какой-то благодати, но не мог. Локи ненавидел себя за то, что сдался, но изменить этого был уже не в силах. Смерть струилась в его венах, заменяя собой кровь. Сидя в темнице, Локи считал секунды до момента, когда его сердце остановится, но, собравшись духом, всё же решился на побег. Увлечься чужой жизнью до конца, до самого стержня было единственным шансом удержаться на краю пропасти. Локи не был бы собой, если бы не разработал план, едва почувствовав твёрдый пол под ногами. Что было самым удивительным, так это то, что он не хотел врать Старку. Вообще. Глядя в янтарные глаза, он терялся и готов был говорить всё, как есть. Локи старался вообще не обсуждать с Тони свои планы, а когда замечал в его взгляде назревающие вопросы, быстро менял темы, заводил свою шарманку о психических расстройствах или переводил разговор в шуточное русло. Тони скрывал его в своей башне уже несколько дней. Маг слышал, как приходят и уходят люди, как стучат отбойные молотки за стенами его комнаты. Он ждал. Когда все уходили, и они с Тони вновь оставались в башне одни, Локи выходил из своей комнаты. Шелестя тяжелыми полами своих многочисленных туник – всегда разных, но неизменно длинных, он входил в лабораторию Старка и говорил ему, что хочет прикосновений, хочет согреться, потому что слишком холодно. В разгар лета Тони приказывал Джарвису топить комнаты башни как зимой. Он сам изнывал от зноя и духоты, но когда к нему прикасался Локи, Старк забывал о том, что еще секунду назад ему было жарко. Всё это произошло само собой. Тони не задумывался о причинах, по которым позволяет этому существу занимать всё пространство его жизни. Даже секс между ними случился непроизвольно, стихийно и абсолютно внезапно. В первый раз Локи пришел ночью к нему в спальню, взобрался на кровать и уселся на бёдра. Тони проснулся от прикосновения ледяной кожи к ногам. Он ничего не сказал, только смотрел в зелёные глаза. Локи без предупреждения склонился и полностью заглотил полувставший член Тони. Холодный язык от контакта с горячей кожей быстро потеплел и даже начал доставлять удовольствие. Тони был не против, а об остальном он старался не думать. Когда Старк был уже полностью возбуждён, Локи просто приподнялся над ним и, не снимая туники, на этот раз тёмно-синей с тонкой серебристой вышивкой вдоль глубокого ворота, а только подтянув ее слегка, чтобы было удобнее, медленно насадился на твёрдый член. Локи двигался очень плавно, без единого стона и хрипа, лишь шумно дышал сквозь зубы, изредка закидывая голову назад, и всё время шептал непонятные слова на неизвестном Тони языке. Иногда он проводил руками по груди и реактору Старка, тогда его пальцы начинали светиться и с них лился какой-то призрачный туман, который сразу же впитывался в горячую смуглую кожу. Локи совсем не был возбужден. Когда Тони, придерживая бога за талию, случайно приподнимал тяжелую ткань одеяния мага, оголяя безволосый пах, то думал, что Локи в данный момент совершенно не заботит собственное удовольствие. Пока Тони чувствовал, что контролирует себя, он позволял магу делать всё, что угодно. Локи превратил то, что обычно называют половым актом, в какой-то магический ритуал. Это продолжалось непозволительно долго. Размеренное движение Локи, сосредоточенное внимание Тони и почти целый час тихого монолога, сложенного из холодных переливов мелодичных фраз. Тони кончил совершенно внезапно. Он даже не понял, как и когда его накрыл оргазм. Это и оргазмом в обычном смысле слова было трудно назвать. Один единственный раз он вскинул бёдра сам, после чего задрожал и заполнил разгоряченную тесноту вокруг себя тёплой спермой. Локи в ту же секунду быстро поднялся и откинулся на спину. Его худые ноги всё еще лежали на бёдрах Тони, и маг не спешил менять странную позу. Старк через несколько минут после столь непонятного манёвра прикоснулся ладонью к щиколотке у своего плеча и аккуратно погладил. Локи тут же встрепенулся и подскочил с кровати, больно заехав пяткой Старку под рёбра. Он, всё так же ничего не говоря и даже не глядя на Тони, вышел из комнаты и аккуратно прикрыл дверь. Пожалуй, ничего более странного в своей жизни Тони не видел, не делал и не чувствовал. Он сходил в душ и вернулся в постель с отчётливым ощущением, будто сейчас произошло нечто значительно большее, чем изначально могло показаться. Да, Локи был больным на всю голову, но даже он не смог бы так мастерски изображать полнейшего шизофреника. Тем не менее, когда Локи читал заклинания – теперь Тони был полностью уверен, что это именно они – в изумрудных глазах плескалась лишь бездна – безумная, отчаянная, разрушительно прекрасная. Тони боялся её, как никогда не боялся ничего другого. Всё-таки людей с психическими отклонениями недаром называли душевнобольными. Локи был именно таким – он жил в каком-то другом мире, мире боли и смертельных тайн, и бездна в его глазах выливалась, заполняя собой и мир Тони тоже. В тот первый раз он еще не жалел о своём решении позвать Локи к себе в башню, но спустя несколько недель, когда весь его и до этого не слишком прочный мир разлетелся на куски, Тони осознал свою ошибку.

*** Начало конца.

Всё началось на исходе лета. Их неясные отношения, наполненные подозрениями и опасениями, чувством недоверия и болезненного удовольствия, граничащего с отчаянием, больше напоминали игру в шахматы. Каждый вздох, каждое слово были тщательно выверенными манёврами. Тони казалось, что Локи знает о нём всё до последней мысли, а сам маг старался никогда не заводить разговор на тему, которая раскрыла бы тайну его появления в башне. Их физические контакты – по-другому это сложно было назвать – стали более страстными, порой даже слишком. Это был не тот секс, к которому Тони привык, находясь в обществе молодых особ женского пола, и уж точно это нельзя было назвать занятиями любовью. В них не было нежности и заботы, только горький порыв на грани дозволенного – и за гранью. По-звериному, с протяжным рыком они впивались друг в друга, едва стоило их взглядам пересечься. Все царапины и многочисленные разрывы на Локи заживали с молниеносной скоростью, а Тони приходилось пользоваться иглой и медицинской ниткой, чтобы зашить глубокие порезы от ногтей на своих плечах. Когда Локи царапал его спину в местах, до которых было не дотянуться, то сам принимался лечить Тони. Тогда он применял магию, но Старк не хотел спрашивать, почему Локи не может делать этого всегда, чаще позволяя Тони самому штопать длинные кровоточащие раны. Ногти у мага были неизменно острыми. Этого нельзя было никак изменить, а сам Локи никогда даже не заикался о том, что хотел бы попробовать сменить роли. Старка часто посещали эти мысли, но он ни разу не озвучил их перед магом. Уже несколько дней Тони не мог покинуть башню. Он искал причину войти в лифт и спуститься на нулевой этаж или сесть в машину и уехать куда-нибудь, но не находил. Даже сообщения от Фьюри о каких-то операциях Тони, сам не зная почему, отвергал, придумывая какие-то отговорки, вроде «занят», «заболел», «мне там делать нечего» или «нужно уезжать по делам компании». На самом деле ничего из этого даже отдалённо не напоминало правду. Пеппер несколько раз звонила и грозилась приехать, но так и не приезжала, а Тони и сам не стремился к встрече. Костюмы пылились на своих местах, и Старк всё никак не находил в себе сил и желания надеть один из них и улететь прочь. Он действительно хотел уйти, но не мог. Физически. И тогда он заподозрил, что это дело рук его психически неуравновешенного бога. Локи, по всей видимости, каким-то магическим образом запер его в башне. Тони целый день спрашивал Джарвиса о том, что всё это могло значить, но механический голос либо игнорировал хозяина, либо говорил какую-то несвязную белиберду. К ночи Тони полез-таки проверить микросхемы дворецкого, но в этот момент его застал Локи. Сколько бы Старк ни упирался, настойчивое желание мага немедленно заняться сексом было удовлетворено прямо на кухонном полу. Они лежали так уже полчаса – в душной тишине. Тони вспоминал, как трение их спин о гладкий кафель создавало смешные и неприличные звуки, и рассеяно улыбался, водя пальцами по металлической ножке барного стула. - Ты умрёшь, Тони, - вдруг тихо заговорил маг. – Ты ведь понимаешь, что рано или поздно я убью тебя. Однажды ночью я приду и достану из груди твоё механическое сердце. А наутро ты не проснёшься. Абсолютно серьёзный тон мага, лишенный привычной язвительности и ироничной насмешки, поверг Тони в недоумение. Он тупо моргал, глядя в тёмный потолок. Локи лежал где-то рядом. Они не касались друг друга, но чувствовали близость: один – ледяную, другой – обжигающую. - Зачем тебе это? – спросил Старк. - Мне? Незачем. Но ты мой враг. Разве ты забыл? Ты всегда им будешь. Так устроен мир, Тони. Ты убиваешь меня – я убиваю тебя, - спокойно ответил Локи. - И что, я, выходит, в любом случае обречён? – хмыкнул Тони. - Мне что, просто сесть и ждать, когда же ты соизволишь снизойти и убить меня? - Боюсь, что так. - По-моему, это бред, - размеренная речь в темноте кухни начала раздражать, и Тони захотелось, чтобы Локи немедленно ушел. - У тебя всё еще есть твоё сейчас. И ты можешь прожить его так, как хочешь. - Слабое утешение. Не находишь? - Это самое лучшее, что у тебя может быть. Тони вспомнил, от чего именно его недавно оторвал Локи, и всё понял. Недели опасений, недоверия и смутного ожидания чего-то вели его именно к этому моменту, в это место. Он развернулся на бок и всмотрелся в будто светящийся фосфором тонкий профиль. - Для тебя ведь это ничего не значит? Ни я, ни моя жизнь. Почему бы тебе не отпустить меня? – уже слабо надеясь на то, что Локи согласится, спросил Тони. - Ты ошибаешься, - Старк увидел, как в темноте шевелятся бледные губы. - Но вопрос в другом... Хочешь ли ты этого сам? - Мои желания порой не слишком рациональны и вполне могут угрожать моей жизни. Я приучаю себя больше прислушиваться к разуму, чем к желаниям, - Тони теперь подпёр рукой голову, нависая над Локи и глядя на его подрагивающие закрытые веки. - Тони, ты говоришь чушь. Ты никогда этого не умел и никогда не научишься. Ты слишком… другой, - Локи изогнул губы в насмешливой улыбке. - Слишком умён, чтобы слушать свой разум. Ведь это скучно. А ты… Бояться смерти вовсе не в твоём стиле. - Я не боюсь смерти, - сказал Старк, - но и не стремлюсь ее приблизить. - Если бы это было так, ты вообще не позвал бы меня сюда. И не говори, что ты не знал, как всё будет. Опять же, ты слишком умён, чтобы обманывать себя. - Локи, ты, мать твою, гений, - вдруг развеселился Тони. - Тебе почти удалось убедить меня в том, что я сам хочу собственной смерти. Ты прав почти во всём, но не учёл одного момента. - Какого? – Локи всё еще лежал с закрытыми глазами. - Ты, - сказал Тони. - Что я? – маг, наконец, разлепил веки и встретил внимательный взгляд Тони. - Знаешь, я человек исключительно страстный, и мои привязанности, проникая в самую суть меня, определяют мои жизненные приоритеты. Локи, ты, конечно, дьявол, но почему-то я не хочу тебя терять.

*** Бездна дьявола.

Тони всегда знал, что ходит по лезвию бритвы. Он делал это на протяжении всей своей жизни, но только теперь ощутил, как острый край режет его ступни. Он жалел. Бесконечно и непрерывно, но теперь это не имело значения. Локи никогда не говорил, что изменился. Он не дал ни единого повода думать, что будет послушным и добрым. Наоборот, с каждым днём он все больше убеждал Тони в том, что данное ему звание бога зла было заслуженным и оправданным. Теперь Локи взялся просветить на этот счёт не только Старка, но и весь мир. В ту ночь, сразу после того, как между ними случился разговор о грядущей смерти, Локи окончательно уничтожил систему Джарвиса. Теперь он уже не скрывал, что Тони – его пленник. Зачем он всё это делал, Старк не понимал. Мерить сумасшедшего мага стандартными нормами добра и зла получалось плохо, но то, что за несколько месяцев Локи окончательно потерял рассудок, было очевидно. Во всяком случае, Тони перестал улавливать хоть какую-то логику в его поступках. Самым ужасным было понимание, что где-то в глубине своего сознания он всегда знал, чем всё обернётся - не только для него самого, но и для его города. Это было ясно с того самого момента, когда Тони впервые попросил бога появиться. Локи начал убивать. Первым делом он разрушил башню Старка, представив миру тело Железного Человека в одном из безобразно измятых некогда блистательных красно-золотых костюмов. Маг даже показал своё творение Тони, прежде чем сбросить доспехи с запертым в них трупом, с помощью магии измененным под облик миллиардера, на крышу штаб-квартиры Щ.И.Т.а. Потом началось и вовсе какое-то кровавое месиво. Локи рушил здания, взрывал целые кварталы. И смеялся. О нём трубили все новостные каналы мира, все передовицы газет были посвящены объявленному в Нью-Йорке военному положению. А Тони был бессилен. Он никогда прежде не чувствовал себя настолько бесполезным. Все его изобретения Локи уничтожил уже давно, башня превратилась в руины, уродливым монстром возвышавшимися над Манхэттеном. Он держал Старка подальше от всего, что могло позволить тому изобрести оружие, и продолжал свой театр хаоса. Уйти Тони всё еще не мог. - Объясни мне, зачем всё это бессмысленное, беспощадное разрушение, - спросил он Локи, когда они сидели в продуваемом насквозь помещении, которое некогда именовалось кухней, среди осколков ламп и обвалившейся штукатурки. Желание Локи в моменты, свободные от убийств и взрывов, вести нормальную жизнь с обычными ужинами за просмотром новостей уже давно перестало удивлять Старка. Теперь он отчетливо хотел только одного - убить бога. Тони думал об этом каждую секунду своего бодрствования, но почему-то до сих пор не решился собрать из обломков многочисленных приборов хоть какое-то подобие оружия. - Ты красуешься перед всем миром, но окружают тебя отнюдь не лучи любви и всенародного обожания. Ты утопил этот город в крови и сам теперь тонешь в ней. Зачем ты держишь меня здесь? Какой в этом смысл? - Эмоции, Тони. Яркие и горячие, - с едва уловимой страстью в голосе ответил Локи. - Много эмоций. Не важно, что они несут – любовь или ненависть – эмоции способны на многое. - Ты убьешь меня? – в очередной раз спросил Тони. - Конечно. Это неизбежно. Я уже говорил тебе, - Локи размеренно жевал какую-то отбивную, наверняка принесённую из очередного разорённого ресторана. - Когда? – Старк нервно стучал пальцами по столешнице, будто в нетерпении. - Скоро, Тони. Подожди еще чуть-чуть – и все твои мечты сбудутся. - Сейчас я мечтаю только об одном – чтобы ты сгинул, - выплюнул Тони и зло уставился в лицо мага. - Не лги богу обмана, Тони. Это совершенно бесполезно, - снисходительно усмехнулся тот. - Я не понимаю, Локи. Я всё равно не понимаю. Что происходит? Между нами – что это? Что ты чувствуешь? Зачем я тебе? Что ты от меня хочешь? – Тони уже привык к этим своим резким перепадам настроения. Наверное, постепенно он обезумел вместе с Локи. Теперь в его голосе звучала мольба. - Жизнь, Тони. От тебя я хочу жизнь. - Я не понимаю… - сокрушенно проговорил Старк. - Блять! Я не понимаю! Ты любишь меня? - Нет… Да… - неоднозначно сказал Локи, покрутив в руке серебристую вилку. Тони захотелось сию же секунду вырвать столовый прибор из тонких пальцев и всадить острые зубья в блестящий глаз. - Какая разница? Моя любовь тебе уже не поможет. Важно другое – любишь ли ты меня. - Иди к чёрту, Локи, - Тони проводил глазами головку вилки с нанизанным на ней сочным куском говядины, исчезнувшую за порозовевшими губами, и покачал головой. - Ты грёбаный маньяк, ты держишь меня в этом полуразрушенном склепе, когда там за стенами мой город уже захлебнулся кровью. - Это не твой город, Тони. Весь этот мир – не твой, - Локи перестал есть и, расправив складки на тунике, поднялся из-за стола. - Теперь уже нет. Ни одному богу до него нет дела, кроме меня. Тор занят царскими делами и войной с Ётунхеймом, Один безмятежно спит сладким сном, а все другие боги умерли. Уже давно. Для этого мира и для тебя остался только я. И разрушение – единственное, что вам сейчас действительно нужно. Этот мир умрёт вместе с нами. Но мы отвлеклись. Ты не ответил на вопрос. Ты любишь меня? - Нет! О Боже, Нет! Ты совсем больной… - Старк зажмурился и запустил пальцы в свои и без того вздыбленные отросшие волосы. Тони снова вспомнил о боге грома, сводном брате Локи, с которым когда-то давно они сражались плечом к плечу против армии читаури. То, что Тор не появился, означало лишь одно – было что-то более важное, что отвлекало его от земных проблем. Конечно, Тони не мог знать, что Танос, с которым маг заключил сделку, некогда к большому удивлению Локи, сдержал своё обещание, несмотря на полный провал вторжения в Мидгард. Война с ледяными великанами вспыхнула совершенно внезапно. Ярость ётунов в этот раз была неукротимой, поэтому битва за битвой исход противостояния оставался таким же неизвестным, как в самый первый день. Наверное, именно благодаря разгоревшейся уже почти год назад войне и панике, которую она породила, Локи вообще удалось сбежать. В какой-то момент надзор над ним ослаб, и маг поспешил ускользнуть. Времени на размышления тогда не оставалось. - И снова ошибка, Тони, - покачал головой Локи. - Ты всё время забываешь, с кем разговариваешь. Я эффективней любого вашего детектора лжи, любой сыворотки правды. До тех пор, пока сам не поверишь в свои слова, ты не сможешь меня обмануть. - Пожалуйста, уйди, - устало прошептал Тони. - Или просто отпусти меня. Локи, я устал. Ты слышишь – даже моё чувство юмора мне отказало. Когда-то ты мне говорил, что я нужен тебе, потому что со мной весело. Теперь я не могу больше веселить и развлекать тебя. Я так устал. - Уже скоро, мой огненный мальчик. Совсем скоро солнце в твоей груди погаснет навсегда.

*** Откровение.

Локи сам понимал, что с ним происходит нечто ужасное. То, что зрело в его теле, разрывало сознание на куски, а ощущение неумолимо приближающейся смерти повергало в пучину отчаяния. Но даже, несмотря на бродившего как призрак по коридорам Старка, совершенно разбитого и подавленного смертью своих товарищей, невозможностью сделать хоть что-нибудь, маг смотрел на Тони и, наконец, не хотел умирать. В нём он нашел то, что давало силы, надежду. Понимание, что всё это через считанные дни канет в бездну, сводило с ума. Локи придерживался плана, методично сея хаос среди жителей Мидгарда, рождая в их душах несокрушимое чувство ненависти, отпечатываясь у них на подкорке во всём своём божественном облике. Презрение Тони было неизбежным последствием, но Локи знал, интуитивно он чувствовал, что Тони любит его страшной, бессмысленной любовью. И даже его желание убить мага, как только подвернётся случай, не меняло того факта, что сердце Старка безраздельно принадлежит Локи. Он предчувствовал, что рано или поздно этот день наступит. Локи стоял в спальне, приподняв подол своего одеяния, и, сбросив иллюзию, смотрел на живот. Десятый месяц беременности подходил к концу, и через два-три дня маг должен был родить. Локи чувствовал, как маленькое сердце бьется под его собственным, разгоняя по сосудам непривычно горячую кровь. Это была девочка. Локи уже выбрал ей имя. Реджинлейв Тира – Богиня-наследница власти. Имя было красивым и нежным, но в то же время оно несло в себе силу и магию Локи, а так же гениальность обоих родителей. Девочка должна стать преемницей Старка и править его технологичным царством. А потом… Локи не успел додумать свою мысль, как за спиной раздался тихий выдох, и следом за ним стук упавшего на пол металлического предмета. Он резко обернулся, пряча живот под тканью, и встретился с ошарашенным взглядом карих глаз. На их дне плескалась паника, ужас и полнейшее отчаяние. «Бездна», - подумал Локи. – «Как моя». - Что это? – не своим голосом с трудом выдавил Тони. В этот день он, наконец, решился покончить со всем этим. Почти не надеясь на то, что успеет до прихода Локи, он взялся за дело. Ему всё же удалось быстро соорудить небольшой пистолет из найденного в лаборатории металлолома, а когда маг вернулся и, ничего не сказав, направился в свою комнату, Старк, выждал несколько минут и отправился следом. Тони не был уверен ни в чём. Возможно, Локи услышит его шаги еще в коридоре, возможно, он будет смотреть на дверь, когда Тони войдёт, возможно, пуля в висок для бога окажется не больнее комариного укуса. Тони не рассчитывал ни на что. Он просто больше не мог ничего не делать, поэтому шел, зажав в руке пистолет, как на свою собственную казнь. Подобной дерзости маг ему точно не спустит с рук, если выживет. Бесшумно войдя в комнату, Тони увидел Локи, стоящего спиной к двери и разглядывающего в зеркале что-то под своей туникой. Зеркало располагалось таким образом, что от входа не было видно изображения, а сам маг не спешил поворачиваться. Тони медленно пошел к нему, стараясь не отразиться в зеркале, но, сделав лишь пару шагов, остановился, как вкопанный. То, что теперь стоящий к Тони в вполоборота бог разглядывал в отражении, открылось во всём своём ужасающем величии. Огромный живот, усеянный крупным вздувшимися венами, оттягивал посиневшую кожу и располагался так низко, что будь Локи женщиной, Тони уже вёз бы его в родильную палату. Внезапно онемевшие пальцы выпустили пистолет, и он с глухим стуком упал на пол. Понимание мерзкими щупальцами сжало мозг, и Тони захотелось вырвать свои глаза, забыть всё это, немедленно выпрыгнуть с высоты тридцатого этажа. Локи резко обернулся на звук, скрывая под полами туники ужасное зрелище, но живот никуда не исчез. Он всё так же выпирал под тяжелым черным бархатом, а его обладатель только моргал расширившимися глазами, аккуратно поддерживая спину. - Это наша дочь, - странно склонив голову на бок, пробормотал Локи. Тони моргнул и на деревянных ногах отступил к двери. Пистолет, валявшийся где-то на полу, был забыт, и то, что Тони хотел этим пистолетом сделать, тоже. - Твоя и моя? – зачем-то спросил он. - Да. Наша. Твоя и моя, - ответил Локи. - Но как…? Какого..? Откуда? – Тони начало трясти, кожа покрылась мурашками, и он малодушно подумал, что сейчас было бы неплохо потерять сознание. - Наш первый раз. Мы зачали ее в наш первый раз, - смутно пояснил маг. - Локи, - как к умственно отсталому обратился Старк к богу, - ты мужчина, я мужчина. У двух мужчин не может быть ребенка. Вот так, - он ткнул пальцем в направлении живота Локи, - не может. - Я ледяной великан и очень сильный маг. Я могу понести дитя, если для этого создать необходимые условия, - маг положил одну руку на округлость под тканью, другой всё еще поддерживая спину. - И ты их, конечно же, создал, - выдохнул Тони. - Не только я. Мы оба. Без твоего согласия ничего бы не получилось, как и во всех иных случаях. - Что? – Старк снова моргнул. – Иных? Сколько еще было таких случаев? - Сначала твоё желание видеть меня, потом – твоя просьба остаться, наше первое сношение, твоё нежелание покидать меня, когда я запер тебя в башне – всё это произошло с твоего согласия, Тони. - Я ни на что из этого согласия не давал! – воскликнул Старк, отступая еще на шаг. - Ты лжёшь, Тони. Снова. - Вот на это, - он опять указал на живот, - я точно не соглашался. - Ты хотел быть со мной, - сказал Локи и сделал шаг по направлению к Тони. – Тебе нравилось. Я говорил слова заклинаний, а ты не остановил меня. Ты всё видел, всё понимал. - Я не знал! – закричал Тони и, подойдя вплотную к двери, прижался к ней спиной. Колени дрожали, пальцы судорожно сжимались, а глаза заволакивала пелена страха и ярости. - Тебе и не нужно было. Когда мидгардцы зачинают детей, почти в ста процентах случаев это происходит случайно. Твоё знание было несущественным. Ты хотел излиться в меня – ты это сделал. В этот момент ты дал своё согласие быть отцом этого ребёнка. - Локи! – рыкнул Тони. Собравшись с силой, он напрягся всем телом, сам не зная, что будет делать дальше. – Немедленно убери это! Уничтожь! Ты не можешь! О боже, уже прошло сколько? Почти десять месяцев? С тех пор, как мы впервые… Это монстр! - Это не монстр, Тони, - маг продолжал медленно подходить. Сейчас он почему-то почувствовал иррациональный страх, будто Старк может причинить вред их ребёнку. На всякий случай Локи сосредоточил свою магию в руках. – Это девочка. Она совершенно здорова, красива и сильна, как ее родители. - Её родители определённо нездоровы, - выплюнул Тони. – Иначе они давно уже перерезали бы свои глотки, чтобы избавить этот мир от их слишком ярких персон. - Ты не убьешь себя, – опасно прошипел маг. – Только я могу это сделать. - Опять твои хитроумные планы? Локи, зачем это тебе? Зачем тебе ребёнок? От меня? Зачем? - Я уже говорил тебе. Но ты никогда меня не слушаешь, - покачал головой Локи, подойдя к Старку вплотную. - Я слушаю. Я всегда слушаю. Но тот бесконечный поток бреда, который льётся с твоих губ, опасно воспринимать всерьёз. - Тони, выгляни в окно. Вот то, что случается, когда мой, как ты выразился, бред не воспринимают всерьёз, - Локи скривился и постучал ногтем по замерцавшему в груди Тони реактору. - Это ты во всём виноват. Если бы ты подчинился моей магии еще тогда, в первый раз, когда я пробовал тебя заворожить, сейчас всё было бы по-другому. - Зачем..? Зачем ребенок, Локи? – Тони вновь растерял все свои силы и опять прижался спиной к двери. - Жизнь. Здесь, - маг погладил живот, - жизнь. Мы будем жить снова. - На философию потянуло? – саркастично выдавил Старк. – Спешу тебя расстроить – не проняло. - Ты хотел убить меня? – вдруг резко сменил тему Локи. – Ты всё еще можешь попытаться, - он растянул губы в злой усмешке. - Ты совершенно больной… - риторически отметил Тони, вглядываясь в безумную, ослепительную бездну в глубине зелёных глаз. Локи отошел от Старка, чтобы поднять пистолет, и сразу же вернулся. - Вот, - протянул он оружие, свободно лежащее на ладони. Не заметив в Тони никакой реакции, он сам взял кисть Старка, вложил в нее рукоятку, сжимая смуглые пальцы своими, и приставил дуло к своему виску. – Ты можешь выстрелить и попытать удачу. Может, мой череп не выдержит и пропустит твою самодельную пулю. Тони почувствовал, как у него земля уходит из-под ног. Желание убивать Локи улетучилось окончательно, а огромный живот, упиравшийся теперь в его собственный, не давал думать ни о чем другом, кроме как о том, что там, под тканью, кожей и мышцами, в жидком плену околоплодных вод живёт его плоть и кровь. Локи заметил, куда смотрит Старк, и улыбнулся еще шире. - Может, так будет легче, - маг начертил в воздухе какой-то невидимый символ, и ткань на животе опала, облегая стройное и теперь совершенно не беременное тело Локи. Тони понимал, что это лишь иллюзия. Перед глазами, как на яву, всё еще стоял образ огромного белого живота с набухшими венами. Он зажмурился и помахал головой. - Нет… Нет! – выкрикнул он магу в лицо. – Я не могу! - Не можешь? – ехидно переспросил Локи. - Не хочу… - сдавленно выдавил Старк. - То-то же. Локи перестал улыбаться, в раз посерьёзнев, отпустил руку Тони, и та безвольно повисла вдоль тела. Потом он вынул пистолет из непослушных пальцев и отбросил его куда-то в угол. - Я вернусь за тобой через неделю. Ничего не планируй, потому что в этот день ты умрёшь. Маг отстранил словно окаменевшее тело с прохода и вышел за дверь, а Тони медленно осел на пол, понимая, что плачет.

*** Любовь и смерть.

Всю неделю он провёл в полупьяном бреду. Впервые за много месяцев беспрепятственно выйдя из башни, он бродил по разрушенным улицам острова. Повсюду процветали мародёрство и нищета. Одними из немногочисленных заведений, которые всё еще работали, были третьесортные бары. В них продавали вонючий виски, наверняка перемешанный с самогоном, но Тони было всё равно. Он затарился бутылками под завязку и вернулся в башню. Делать было нечего. Спасательные и миротворческие миссии где-то там, должно быть, регулярно прибывали на Манхэттен, но башню Старка, а точнее то, что от нее осталось, обходили за несколько кварталов. Казалось, даже крысы опасались рыскать вокруг полуразрушенного здания. Тони не нашел себе лучшего занятия, чем сварить несколько микросхем и чипов, воспроизводя примитивную систему Джарвиса. На материке, в Нью-Йорке, чуть менее разрушенном, чем остров, всё еще располагалась его компания. Локи почему-то не тронул ни одного здания, принадлежавшего Старк Индастриз, и ни одного банка, в котором хранился капитал Тони. Теперь такая избирательность бога стала очевидной – он заранее всё предусмотрел и оставил наследство их дочери нетронутым, за исключением, конечно, башни. При большом желании ее тоже можно было восстановить, но Тони не видел в этом смысла. Теперь самое высокое здание на Манхеттене представлялось ему источником зла из недр самой преисподней. Он с удовольствием разрушил бы остатки башни сам, но опасался, что под обломками может кто-то пострадать. Даже самая плешивая нью-йоркская дворняга сейчас представлялась ему священнейшей из жизней. За прошедшие месяцы Локи отнял их слишком много. Однако мысли взорвать башню к чертям Старка так и не оставили. Неделя, отведённая ему магом, подходила к концу, и наутро последнего дня Тони обнаружил у себя в лаборатории большую красивую корзину, украшенную позолотой и витиеватым узором. В корзине, укутанная в белоснежные пелёнки, спала новорожденная девочка, а к высокой ручке, сплетённой из тонких металлических прутьев, была привязана записка. Тони быстро пробежал ее глазами, потом еще раз, сжал зубы и отбросил скомканную в руках бумагу куда-то в тёмный угол. Он взглянул на мирно посапывающее черноволосое и розовощекое создание перед собой, и пошел искать опрометчиво выброшенное письмо. Когда Тони поднял корзину, чтобы поставить ее на стол, ребёнок проснулся и пронзительно заорал. Мужчина испугался и взял завёрнутую в кокон пелёнок девочку на руки. Он аккуратно поддерживал крошечную головку своей широкой ладонью, и ему казалось, что сейчас, после месяцев непрекращающейся боли, отчаяния и бессилия, он впервые видит прекрасный сон или попал в рай. Малышка моментально успокоилась и посмотрела абсолютно осмысленным взглядом в глаза Тони. Его сердце пропустило удар, и тогда он понял, что быть счастливым – это не что-то продолжительное, а вот так, как сейчас. Держать на руках своего ребёнка, улыбаться ему и видеть в каре-зелёных глазах совершенство – это было самым лучшим. - Твоя мама поработала на славу, - прошептал Тони, чтобы громким голосом не спугнуть девочку. – Реджи, - протянул он. – Так лучше… Ты будешь восхитительной, я в этом уверен. Тони покачал ребенка в руках, и тот едва заметно улыбнулся. Старку вдруг стало невыносимо больно. Он понял, что именно сейчас, в эту секунду, нужно везти его дочь в детский дом, отдавать чужим людям и искать нотариуса, чтобы составить завещание. Потом нужно будет вернуться в башню и записать видеообращение, которое станет частью этого завещания, отправить его бандеролью в нотариальную контору, и ждать, когда придёт Локи. В том, что бог придёт, Тони не сомневался. Он даже ждал этого. Знание о моменте своей смерти с точностью чуть ли не до минуты почему-то совсем не страшило. Наоборот, какое-то извращенное нетерпение заставляло волоски на коже вставать дыбом, и Тони улыбнулся самой счастливой из улыбок. Возможно, это Локи вложил в голову Старка мысль о неизбежном финале, возможно, он сам хотел его, как единственного шанса убежать. Не важно, от чего – людей или монстров, врагов или обожателей, от славы или поношения, от бесконечной игры в добродетель или от самого себя, но то, что Тони смирился и даже видел теперь в этом какую-то странную, болезненную красоту, было ясным, как солнце в его груди. Он был пьян, но не на столько, чтобы не понимать происходящего и всех последствий. Тони никогда не был фаталистом или романтиком, но теперь умереть вот так – бесславно, в неизвестности и одиночестве – казалось ему до смешного символичным. И это почему-то его особенно радовало. Старк вышел из башни и отправился на стоянку такси. Немногочисленные желтые машины выстроились неровной линией вдоль тротуара в десяти кварталах, и Тони пришлось потратить немало времени, чтобы дойти туда с корзиной в руках, не потревожив вновь уснувшую девочку. Таксист заломил непомерно высокую цену, но Старку было плевать. Спустя полтора часа он уже передавал медсестре своего ребёнка, назвав имя, дату и время рождения, которые Локи указал в записке. Когда девушка спросила о фамилии, Тони сказал, что сейчас она не имеет значения. - Пусть у ребёнка будет нормальное детство, без единого напоминания об этом хаосе. Старк покинул детдом, желая немедленно вырвать из груди своё сердце. По иронии судьбы именно это и должен был сделать Локи всего через несколько часов. Тони не знал, почему все происходит именно так, но по какой-то неясной причине чувствовал, что это лучший вариант. Спасать себя он уже не хотел, да и незачем это было делать. Официально, Энтони Эдвард Старк был мёртв уже несколько месяцев. Надгробие с его именем возвышалось среди многочисленных каменных плит на городском кладбище рядом с именами его соратников, выбитыми в мёртвом камне, и Тони пожалел, что не сходил туда в отведённую ему неделю. Теперь на это уже не оставалось времени, так что он поспешил в ближайшую нотариальную контору. Нотариус оказался на удивление понимающим немногословным типом. Даже если он и удивился, узнав, кто к нему пожаловал, то никак себя не выдал. Еще за полтора часа они написали секретное завещание на десяток страниц мелким шрифтом, которое нотариус упаковал в соответствующий пакет и запер в сейфе. Тони пообещал, что в течение трёх-четырёх часов отправит видеозапись, которую следует приложить к завещанию. Государственный служащий поскрипел зубами, но всё же разрешил нарушить процедуру скрепления такого вида документа. Теперь в Нью-Йорке было два типа чиновников: одни – крайне дотошные бюрократы, с которыми практически невозможно было договориться, а другие – такие вот, как этот, попустительствующие и сочувствующие. Тони повезло, и он, поблагодарив нотариуса плотной пачкой свеженьких банкнот, специально захваченной на этот случай из сейфа в башне, отправился назад на остров. Дальше всё произошло, как он и предполагал. Записав обращение и аккуратно упаковав, Тони опустил его в почтовый ящик. Он вернулся в башню и налил себе еще обжигающего пойла. Локи не заставил себя долго ждать. С тихим хлопком он материализовался прямо перед Тони и отобрал у него стакан. Залпом осушив почти до краёв наполненную ёмкость, он подошел к Старку и внезапно крепко обнял. - Будет больно, - прошептал маг ему на ухо. От холодного дыхания и ледяных рук на шее, Тони вздрогнул и покрылся мурашками. - Я знаю, - так же тихо ответил он. Локи на секунду отстранился и прижался губами к губам Старка. Они и раньше целовались. Нечасто, но так – никогда прежде. Так целуют влюбленные, прижимаясь друг к другу в падающем самолёте, так целуют уходящих на войну мужей их любящие жены. Так целуют те, кому не суждено прожить ни одного лишнего дня. Локи, приподняв свитер, вынул из груди Тони реактор. - Ты всегда будешь со мной. Всегда – только моим, - он прикоснулся губами к высокопрочному стеклу и, выпустив мужчину из объятий, быстро отошел. - Она такая красивая, - заворожено сказал Тони. Локи посмотрел в его глаза и улыбнулся. - Как ты. - Прости… - вдруг прошептал Старк. Сначала маг не понял, за что тот извиняется, но потом прикрыл глаза и кивнул. Тони вдруг показался ему целым миром, который раньше лишь угнетал, презирал, ненавидел и никогда не понимал. Но теперь в одном этом умирающем человеке он нашел избавление, а Тони нашел его в Локи. Старк до сих пор не мог сказать этого вслух. Признание оказалось бы слишком болезненным, особенно сейчас. Оно было не нужно, оно было очевидно. Только теперь Тони до конца осознал, что никогда не смог бы понять Локи. Он был богом – самым настоящим и действительно сильным. Просто оказалось, что боги – не всегда заботливые любящие дедушки с седой бородой. Иногда они бывают и вот такими – безумными и беспощадным, но неизменно непостижимыми, как законы Вселенной. Сейчас для Тони всё закончится, но он почему-то не чувствовал, что это финал. - Ты ведь тоже умрёшь, так? – спросил он. Локи уселся на стол и положил реактор к себе на колени. - Так, - кивнул он. - Когда? – почему-то мысль, что маг знает точно, когда именно умрёт, казалась очевидной. - Сегодня. Тони саркастично улыбнулся и тоже присел рядом с Локи. - Ты как никогда пунктуален, - шутливо толкнул он мага в плечо. Вдруг пробившееся веселье принесло какое-то особое тихое удовольствие. – Всё успел: шухер на всю страну навести, мужика заарканить, ребёнка родить, теперь вот меня убил, ну, уже почти. Наш пострел везде поспел! Локи звонко засмеялся, и Тони подумал, что сегодня всё происходит как-то иначе. Совсем по-новому, будто мир встал с ног на голову, и то, что раньше было тьмой, обернулось светом. Смех разлился по комнате, отразился от стен и растворился в прохладном воздухе, переплетаясь с завываниями весеннего ветра за разбитыми окнами. Локи никогда не смеялся так – беззаботно и счастливо, как ребенок. Старк усмехнулся и посмотрел на мага. Локи теперь мечтательно улыбался и смотрел куда-то перед собой, словно видел намного больше, чем эта разрушенная пыльная лаборатория с неприятно мерцавшими лампами. - Когда впервые после родов я держал Реджинлейв в руках, то окончательно убедился, что мир слишком сложен, чтобы пытаться его контролировать. И порой, чтобы выжить или хотя бы прожить лишнюю минуту, нужно миру подчиниться и просто следовать знакам. Ты был этим знаком, Тони. Потом им стала наша дочь, а теперь я, как никогда прежде, ясно вижу твои чувства. Ты знал меня лучше всех, ты единственный, кто пытался понять. И даже не сумев, всё равно не отказался, - Локи перевёл улыбчивый взгляд на ошеломлённого Тони. – А еще, несмотря ни на что, ты не потерял себя. Во всей той мясорубке, что я устроил, ты остался собой. Ты очень сильный, Тони. Я бесконечно рад, что именно с тобой я создал самое лучшее из своих творений. Я, бог зла и разрушения, коварства и лжи, породил нечто настолько доброе и бескорыстное… Я чувствую это в ней – каждым уголком своей умирающей души. Наверное, в этом и заключается хитроумный мировой баланс – на смену отчаянию приходит надежда. Реджинлейв – наша с тобой надежда. Я обещаю тебе, Тони, что эта смерть не станет чем-то безысходным, - Локи поднялся и отошел от стола. Уже окруженный светящейся магической дымкой перемещения, он произнёс свои последние слова. – Я знаю, что сейчас в тебе вьются самые противоречивые чувства по отношению ко мне – от страха и презрения до непонятного тебе восхищения. Я достаточно потрудился, чтобы их вызвать к жизни. Но самое главное среди них – то, что спасёт нас обоих – это то, в чём ты так и не смог мне признаться. Прощай. И знай, что мои последние слова в записке – не правда. Хотя, ты и так знаешь… Последняя фраза отдалённым эхом прокатилась по лаборатории. Тони остался один. Он посмотрел на часы и почувствовал первую пронизывающую боль в сердце. Она была почти невыносимой, но отпечатавшийся в памяти монолог Локи до самого своего последнего звука наполнил Тони внезапным сомнением вперемешку с радостью. Острые осколки разрывного снаряда стремительно впивались во всё еще бьющуюся мышцу в груди, а Старк думал о том, что сказал маг. Спасение… Неужели..? Сердце сделало еще один удар и Тони, схватившись за грудь, кубарем повалился со стола на пол. Он больно ударился локтем и челюстью, но мучительная боль под рёбрами затмевала собой всё. - Джарвис, давай! - с хриплым стоном выкрикнул мужчина. Последний вздох, последний взгляд, последняя улыбка, искривлённая судорогой, потонули в оглушительном взрыве и взметнувшемся вокруг огненном вихре. Тони Старк, всё же разрушив, как и мечтал, ненавистную башню – последнюю связь с прошлым, наконец, перестал быть частью этого мира.