Во имя науки

Три порции эспрессо – и Берта сочла себя достаточно бодрой для того, чтобы звонить бывшему мужу. Пять тридцать две – не лучшее время для звонка, он наверняка или еще спит, или недавно лег, или вовсе не ложился – так или иначе, свежим и радостным едва ли выглядит. И славно. Сидя в мягком кресле в своем кабинете и оправляя отпаренную белую блузку, Берта предвкушала приятное злорадство, какое испытает, когда Виталик нажмет "принять вызов". Разумеется, он нажмет. Это по-прежнему в его интересах. Гудок. Второй. Третий. Берта нетерпеливо постучала пальцами по столу. На шестом гудке в динамиках что-то зашипело, вздохнуло, и на экране видеофона высветилось небритое сонное лицо. – Издеваешься или по делу? – И тебе доброе утро. – Что ты хочешь? – Для начала – немного вежливости. Виталик выразительно потер переносицу, провел пальцами по глазам, поковырял в уголках, шумно вздохнул и буркнул: – Доброе утро. Так что надо? – Полноватое овальное лицо с хомячьими щеками выражало недовольное смирение. Виталик, конечно, знал, что так просто не отделается, хоть и не шумел только потому, что едва проснулся. – Ты один? – деловито поинтересовалась Берта. – Нет. – Ах. Тогда выйди куда-нибудь. – И, пока Виталик, кряхтя и мотая видеофон из стороны в сторону, заматывался в одеяло и выбирался из постели, Берта пыталась побороть любопытство, но вот на экране мелькнула какая-то рыжая медуза на белом фоне, в которой Берта опознала человеческую – вероятно и желательно, женскую – голову. И Берта все-таки поехидничала: – Кто эта несчастная? – Штампованно, дорогая. – Виталик и не подумал смутиться. – Ты могла задать и более провокационный вопрос. Теряешь хватку. Берта только хмыкнула, скрывая досаду. Ничего, она потерпит: все равно преимущество на ее стороне. – С каких пор тебе нравятся рыжие? – Молодым идет. – Судя по звуку, Виталик запустил кофемашину. Что ж, хорошо, подумала Берта. Значит, на разговор он настроился и осознает, что повод не пустяковый. – Умеренно вызывающе. Заявление, но не истерика. Смело, но не отчаянно... Мда. Берта несколько раздраженно поправила повязку, под которой вдруг зачесалось. – У меня дело, – суховато отчеканила она. – Рассчитываю на помощь. – Или не оставляешь мне выбора, как обычно. – Не я это начала. – О, избавь меня от нового круга! – Изображение на экране наконец-то стабилизировалось: Виталик сидел за столом, откинувшись на плетеное кресло, и помешивал в чашке десертной ложкой. Берта с непонятным чувством узнала столовый набор, подаренный им на свадьбу. – Я уничтожил твоего любимца, ты стала разговаривать с кофеварками и провоцировать общегалактический скандал, и я еще оказался виноват. – Милый, ты снова пропустил часть, где ты и твой отдел пытали предположительно разумных существ. – Солнышко, "существа" – не очень-то корректно по отношению к "разумным". – Предположительно. – И за четыре года вы так и не поняли, предположительны они или реальны? – Виталик закатил глаза. Он еще не распалился, но уже краснел и нагло сверкал глазами. – Чем вы вообще там занимаетесь? – Не забывайся. Я все еще могу "спровоцировать скандал". Виталик скривился и отпил из чашки, явно пряча злость. За годы их стычки перестали превращаться в скандалы, теперь они чаще иронизировали и обменивались колючими любезностями, как старые враги-аристократы. Берта терпеливо ждала, пока Виталик соберется с силами, усмирит гордыню и наконец-то продемонстрирует готовность сотрудничать. – Ладно, – наконец, ровно сказал он. – Говори, что хочешь, и я подумаю, возможно ли это. – Попытка засчитана. – Берта улыбнулась, но продолжила серьезно: – Я хочу, чтобы вы забрали одного из моих мальчиков и обеспечили ему приемлемые условия и безопасность. Учти: я проверю. Виталик недоверчиво нахмурился, ожидая продолжения, но его не последовало, и он выдохнул со смешком и покрутил пальцем у виска. – Совсем спятила. Только вашего добра нам не хватало. – Я не ждала, что ты легко согласишься, – спокойно ответила Берта. Уверенность накатила приятной волной. Берта снова была сверху. Она знала, что через три минуты он сдастся. – Проверь почту. Я кое-что тебе скинула. Ах да, познакомься заранее: это Джек. Виталик едва заметно напрягся, выругался и встал, отыскал где-то планшет, исчезнув из поля зрения видеофона, и сосредоточенно защелкал по экрану. Берта сложила руки на животе, наслаждаясь выражением смятения на нелюбимом лице. Видеозапись длилась всего тридцать восемь секунд – нарезка из разных материалов. Лучшие моменты. Экстракт будущей сенсации, которая сможет разрушить Dex-компани. Разнести в клочья. – Чудо, правда? – промурлыкала Берта, когда Виталик тяжело опустился в кресло, невидящим взглядом уставившись перед собой. – Это один из лучших наших экземпляров, милый. К сожалению, у него есть некоторые изъяны, и ему требуются особые условия. – Так заприте его где-нибудь у себя! – зло выплюнул Виталик. – На те деньги, что ты получила, вы наверняка отстроили научный дворец! – Ну разумеется, – согласилась Берта. – И поверь, собранного нами материала хватит на десяток компаний вроде вашей. Так что ты выбираешь? – Она выждала с минуту, наблюдая, как краснеют у Виталика лицо и шея, а затем идут пятнами – о, это крайняя стадия. – Я вижу, ты принял решение. Пусть твои ребята прилетают через два-три часа. Я скину координаты. * Тед никогда не считал себя каким-то психом – в отличие от окружающих. Всю жизнь они твердили, что он непременно разобьется, сопьется, скурится, нарвется на гопоту, закончит дни за решеткой – и еще несколько драматичных сценариев ему клятвенно обещали мать, отец, всякие тетки, школьные учителя, преподаватели в академии, даже приятели. Последние, правда, не всерьез – так, шутки ради. "Разобьешься" – это обещала мать, когда узнала о его первой кобайкерской вылазке. Вылазка была далеко не первой, на самом деле, но для материнского спокойствия Тед без зазрения совести соврал. "Сопьешься к тридцати" – это слова тетки, сестры матери. Эта мымра застала его позднее возвращение – с самой обычной тусовки, между прочим, там даже никаких веществ не водилось, только пиво – и голосила так, что в конце концов отец попросил ее не сотрясать воздух. Про всякие там "нарвешься" и "кончишь в тюрьме" посмеивались уже товарищи в ответ на его приключения с первыми невинными косяками. Иногда ему льстило, что его считают этаким буйноголовым лихачем, бунтарем и человеком без тормозов – крутым, одним словом, но в последние дни это стало порядком подбешивать. Потому что капитан не сводил с Теда глаз, а Теда трясло от бездействия – а после того, как в четвертом часу ночи Камнев сообщил, что наблюдательное устройство, отправленное несколькими часами раньше на базу, вероятно сбито и сигнал утерян, терпеть стало совсем невозможно. И Тед решил действовать. Сбегать из дома ему приходилось много раз – это было легко. Из общежития – сложнее, с борта "Космического мозгоеда" раньше – еще сложнее, но терпимо, однако сегодня провернуть это дело оказалось тем еще испытанием. Тед благополучно проскользнул мимо капитанской каюты, мимо медотсека, но между пультогостиной и шлюзом ему встретилась проблема – и вопреки ожиданиям, это была не Маша. – Я иду с тобой, – заявила Полина, встрепенувшись при его появлении. До этого она дремала на диване, обхватив руками подушку. – Куда? – полюбопытствовал Тед. Полина смутилась, но не сдалась: – Не знаю. Но я иду! – Полли, отвянь, а, – вздохнул Тед. – Машка, открой шлюз. – Ай-ай-ай, – хрипло протянула Маша, появляясь и строго покачивая пальцем. Тед напрягся. – Есть приказ никого не выпускать? – Нет, сладкий, есть приказ следить за тобой. "Чтобы он не наделал глупостей". Тед мысленно выдохнул. Офигеть, вот повезло! Машка, конечно, может закозлить, но шанс выкрутиться есть. Тед приосанился, подмигнул ей и бодро предложил: – Машка, а если я скажу, что я не дурак, а герой и хочу сделать хорошее дело, прямо как... наш капитан? Жаль, нет у Машки детектора искренности – процентов восемьдесят набежало бы, подумал Тед. Но Машка и без того поддалась: томно прикрыла глаза и соблазнительно закусила губу. – О, мой милый капитан... Так, хорошо, одну женщину он урезонил. Осталась вторая. Тед обернулся к Полине – со скрещенными на груди руками и упрямым выражением лица она до ужаса напоминала собственную мать. Страшная вещь – гены. Эту крепость так просто не взять. * ххх Доброе утро. ууу Не очень-то. ххх Что? ууу Твой дружок. ххх Джек? Дэн? ууу Нет, не рыжий. Твой дружок-психопат. Можешь сказать ему "пока-пока", еще часок – и проща-а-ай. ххх Что случилось? ууу Ха-ха-ха. ххх Что. Случилось. ууу Благонадежные тоже в минусе – двоих придется латать. Твой блаженный приятель хорошо их порвал. ххх Что с ним будет? ууу Откуда я знаю? ххх Ты все знаешь. Скажи мне. ууу Ну если ты просишь. ххх Пожалуйста. ууу Через час-другой за ним прилетят. ххх Значит, нам надо начинать сейчас. Через полчаса Дэн пойдет на склад. Передай ему... ууу О, я сплю, отстань. ххх Передай ему, что капсулы нужно забрать себе. И дальше – по плану. Брут, ты нам нужен. Мы долго это готовили. Это наш шанс. И шанс Джека. ууу А, ну раз это ради психа, то конечно, я с вами. Помогать ущербным – мой конек. ххх Ты передашь? ууу Успокойся. Передам.