Грани

На следущее утро Эмили в который раз приносит пленнику завтрак, на этот раз захватив пару книжек из библиотеки. Девушке интересно, как Мэтью себя чувствует, и она действительно надеется, что он скоро поправится. Служанка открывает дверь и подходит к кровати больного, поставив поднос и книги на стол, после чего садится на край постели и осторожно трясет спящего канадца за плечо. Мэтью медленно просыпается и, нацепив на себя очки, садится на кровати, смотря на девушку немного заспанными глазами. - Доброе утро... - юноше с трудом удается подавить зевок. Канада и не помнит, когда в последний раз ему удавалось нормально выспаться, без внезапных криков посреди ночи и страшных кошмаров, поэтому отпускать сон не хотелось, но, судя по лучам солнца, падающим через решетку на пол комнаты, уже достаточно поздно и необходимо вставать. - Доброе утро. Я принесла вам завтрак и кое-что почитать... Как вы себя чувствуете? - Эмили присаживается на край кровати, с участием заглядывая в сиреневые глаза. Сегодня пленник кажется не таким бледным, как вчера, хотя травмы только-только начали заживать, а служанке еще предстоит помогать Канаде с перевязкой. Девушка надеется, что не упадет в обморок в процессе, не выдержав вида ожогов и многочисленных ранок. - Ох... Спасибо... - Канада буквально сияет, разглядывая книги в руках девушки, - вы просто не представляете, как давно я не брал в руки книгу... Но, как бы не была сильна радость, о второй части слов девушки тут же напоминает неприятная тяжесть во всем теле, этакая совсем слабая, но отвратительно ноющая боль, хотя, в целом, юноша чувствует себя уже намного лучше, чем вчера, о чем тут же сообщает Эми. - Благодаря вам и вашей подруге, я чувствую себя куда лучше, чем вечером... Служанка обрадовано улыбается, отдавая пленнику литературу. - Я рада, что вам уже лучше! Давайте вечером сделаем вам опять перевязку, ладно? - помолчав, Эмили уже тише добавляет. - Может, когда-нибудь вы, Мэтью, расскажите мне, что с вами приключилось? Девушка жалеет канадца, но ей все равно не дает покоя интерес к его прошлому. Как этот милый, тихий юноша, явно когда-то знавший лучшую чем эта жизнь, стал пленником когда-то доброго и совсем не мрачного "Героя"?.. Мэтью резко грустнеет и пожимает плечами, тихо произнося: - Я могу рассказать, что со мной случилось хоть сейчас, но вряд ли вы найдете в моей истории ответы на свои вопросы. Я сам многого не знаю... Да что там "многого"... Я не знаю практически ничего. Юноша горько вздыхает и, тихо поблагодарив, берет в руки тарелку, с грустью думая, что и сам многое бы отдал, чтобы узнать, что случилось с его когда-то вечно веселым братиком. Куда исчез тот Альфред?.. Но, увы, на этот вопрос у Мэтью нет ответа. Как и на многие другие. - Простите, что напомнила... - Эми виновато отводит взгляд, разглядывая свою обувь. - А вы знали прежнего мистера Джонса? Тот Альфред, к которому девушка нанималась на работу, вызывал у служанки симпатию, первое время она даже была немного в него влюблена, хотя это быстро прошло. Теперь американец внушал Эми лишь отвращение и страх из-за непонятной жестокости и бессердечия. Мэтью медленно кивает и, вздохнув, тихо сообщает: - Да, Альфред, он... Он мой брат. Канада даже немного теряется от внезапного удивления девушки, ведь он всегда считал, что они с Америкой очень похожи. Не зря же канадца постоянно путали с ним другие страны. Да что там, даже Англия, и тот иногда не узнавал своего воспитанника, а вот Франция, пожалуй, наоборот всегда мог различить братьев... Мэтью трясет головой, отгоняя ненужные воспоминания. - Б-брат??? - Эми удивленно хлопает ресницами. - Вы, конечно, похожи, но мало ли похожих людей на свете... Я и подумать не могла, что мистер Джонс - ваш брат! Как можно делать такое... такие ужасные вещи с родным братом??? Мнение девушки о хозяине дома тут же ухудшилось с "монстра" чуть ли не до "Дьявола". В голове служанки, у которой и у самой есть старший брат, всегда ее поддерживавший, просто не укладывается, как можно причинять вред или боль родному человеку. Юноша снова пожимает плечами. - Я не знаю... Альфред, он, очень сильно изменился... Я не понимаю, что с ним произошло... Раньше он просто не смог бы так себя вести... Ни то, что со мной - ни с одним живым существом... Мэтью не договаривает всей правды. Да, он действительно не понимает, что произошло с его братом, но догадывается и надеется, что тот Альфред еще когда-нибудь вернется, хотя вряд ли Канада сможет относиться к нему так, как раньше... Слишком ненавидит его теперь. Впрочем, пожелай он объяснить и рассказать доброй девушке всю правду, едва ли она смогла бы его понять. - Да, раньше он совсем другим был: постоянно закатывал крутые вечеринки, звезд приглашал, пытался осуществить свои немного странные, но забавные идеи... Представляете, он один раз пытался собрать бэт-мобиль! И ведь почти получилось... - девушка невольно улыбается, вспоминая свое не такое уж далекое прошлое. - О... Более чем представляю, - Мэтью тоже улыбается, вспоминая прошлое, - а еще с ним всегда было весело смотреть фильмы ужасов. Правда, всегда существовал риск быть задушенным в процессе из-за приступа паники. Канада невольно смеется, вспоминая о том, как когда-то согласился посмотреть с братом фильм, а особенно, как потом пришлось отдирать от себя дрожащую тушку американца. Без помощи медведя тогда не обошлось. Вспомнив о Кумадзиро, Мэтью снова едва заметно грустнеет, стараясь не думать о том, где он сейчас может быть, лишь надеясь, что с ним все хорошо. - Что же с ним все-таки случилось?.. Слушайте, а может его пришельцы похитили и перепрограммировали ему мозг? - девушка говорит это всерьез, даже не подозревая о том, что сейчас напомнила канадцу его брата. - Может там, под всей этой мерзостью и жестокостью еще остался прежний, хороший мистер Джонс? И он непременно борется со злом! Надо ему помочь. - Эмили... - Мэтью мнется, не зная, как объяснить девушке, - помочь здесь может только время, если конечно, есть чему помогать... Канада с теплотой смотрит на девушку, не зная, как объяснить ей причину такого ответа. Она слишком многого не знает о своем нанимателе и, наверное, будет лучше, если и не узнает никогда, поэтому юноша только тихо просит: - Пожалуйста... Лучше оставить эту тему. Я не хочу сейчас вспоминать об Альфреде... Даже о том, каким он был раньше... Это слишком... Неприятно. - Угу, - девушка кивает, сразу растеряв свое воодушевление. Она пытается представить, как выглядело прошлое этих двух братьев. Дрались или ссорились ли они в детстве? Или, может, были дружны и хорошо проводили время вместе? Эми хочется расспросить канадца обо всем, но она останавливается, ведь Мэтью просил не напоминать ему про мистера Джонса. - Альфред... Он всегда был веселым, хотя и немного сумасшедшим... И почти всегда втягивал меня в свои проделки. Не сказав больше ничего, Канада утыкается в тарелку, вяло перебирая вилкой предложенный салат. Есть, честно говоря, совсем не хочется, но юноша вовсе не собирается расстраивать Эмили, поэтому он быстро съедает все, что было на тарелке и, отставив ее на тумбочке, снова тихо благодарит девушку: - Спасибо - Не за что. Ну, я побегу, скоро мистер Джонс проснется... - служанка забирает тарелку и уходит, закрыв железную дверь. Она спешит на кухню, ведь ей еще надо отнести завтрак хозяину дома. Альфред, впрочем, действительно скоро просыпается и, закончив с утренними процедурами, идет "навестить" своего пленника. Мэтью вздрагивает, заслышав лязг ключа в замке, и боязливо забивается в угол, подсознательно понимая, что вряд ли Эмили решила вернуться, а кроме нее это мог быть лишь один единственный человек, видеть которого юноше совсем не хотелось. Канада медленно закрывает недочитанную книжку и, поправив очки, напряженно и испуганно смотрит перед собой. Американец распахивает дверь, с удовольствием отмечая, что Мэтью дрожит от ужаса, даже когда он, Америка, ничего не делает. - Читаешь, значит? - Альфред усмехается, заметив книжку в руках пленника, садится на кровать рядом с канадцем, положив руки тому на шею, не исключая возможности немного попридушить беднягу. Мэтью невольно задерживает дыхание, со страхам глядя на брата и отчетливо содрогается от его прикосновений, пытаясь отползти еще дальше. Собрав остатки воли в кулак, юноша через силу заставляет себя остаться на месте и, закрыв глаза, напряженно замирает в одной позе, словно превратившись в безжизненную статую. Альфред сжимает руки, не давая пленнику дышать, наслаждаясь его мучениями. - Слушай сюда, тварь. Ты здесь никто, мусор. Знай свое место! Еще раз ты выкажешь наглость, я тебе колени прострелю и заставлю бежать кросс, а потом я пожгу твои ноги автогеном, чтобы ты никогда не смог ходить. Ты меня понял!? Канада хрипит, задыхаясь, едва ли улавливая смысл угроз американца, но менее страшно от этого не становится. Юноша неосознанно вцепляется пальцами в руку Альфреда, пытаясь хоть немножечко ослабить хватку, чтобы сделать пусть даже маленький глоточек воздуха, но отстраненно понимает, что Америка гораздо сильнее его, и дышать он сможет только тогда, когда тот ему позволит. Посчитав, что убивать Канаду таким способом совсем не интересно, Альфред отпускает горло юноши. - Не слышу ответа, - произносит мучитель с угрозой, хватая брата за волосы и оттягивая его голову назад, с интересом наблюдая, как Мэтью хватает ртом воздух. Мэтью кашляет, жадно дыша, и с трудом находит в себе силы едва слышно прохрипеть: - Д-да... Больше всего на свете хочется, чтобы Америка отпустил его волосы и ушел из комнаты, ведь он одним лишь своим присутствие стирает все осознанные мысли в голове канадца, заставляя захлебываться паническим ужасом и отвращением к себе от осознания того, что все равно ничего может противопоставить ненавистному насильнику. - Будешь прилежной шлюхой - разрешу гулять, - сообщает американец, извлекая из кармана альпинистский карабин и прицепляя пленника за ошейник к одному из железных прутьев, из которых состоит спинка кровати. - Раздевайся. Америка выпрямляется, выпуская волосы канадца, получая удовольствие от зрелища беспомощного, трепещущего от ужаса братца, пытающегося нормально вдохнуть, но полоска кожи, сдавливающая горло юноши, едва позволяет ему вообще не умереть от кислородного голодания. Мэтью дергается, пытаясь освободиться, и тут же снова врезается в спинку кровати, судорожно вздрагивая от боли в ожоге и жадно глотая ртом воздух. Из одежды на юноше всего ничего, рубашка да белье, но дрожащие руки донельзя замедляют выполнение приказа, а попытки нащупать пуговицы раз за разом заканчиваются провалом, но Канада упорно пытается расстегнуть рубашку, до невозможности боясь заставлять американца ждать слишком долго. А ведь так хочется просто проигнорировать приказ. Огрызнуться... Но Мэтью молчит, слишком хорошо понимая, к чему может привести подобное поведение. Вот только быть покорным просто до жути унижает, заставляя невольно ощущать себя рабом. А Канада вовсе не желает им становиться. Альфред на миг замирает и, разглядывая синяки, царапины на теле пленника и бинты, которыми затянуты его тощие лодыжки, так хищно облизывается, что Канада сжимается от ужаса, еще сильнее вжимаясь в изголовье. Американец широко раздвигает колени жертвы, фыркая, когда канадец прикрывается руками. Мэтью пытается вновь сдвинуть ноги, но сильные пальцы Альфреда, до синяков впивающиеся в бедра, не дают этого сделать, поэтому юноша только зажмуривается, пытаясь абстрагироваться от происходящего и хоть немного успокоиться, прекратив сходить с ума от раздирающего на части ужаса. Если бы Канада мог, то, наверное, уже начал бы отбиваться, но вместо этого лишь тихо шепчет: - Н-не трогай меня... П-пожалуйста... Американец не слушает, лишь закидывает ногу пленника себе на плечо, разжимая свою вторую руку и расстегивая брюки. Ему абсолютно все равно, что чувствует брат. Альфред думает только о том, как удовлетворить свои потребности в чужом ужасе и боли. Не уделив времени даже элементарной подготовке, Америка в который раз насилует своего несчастного пленника, который, сжимаясь от ужаса и боли, невольно ухудшает свои муки и доставляет мучителю еще больше приятных ощущений. Насильник бессовестно лапает тело жертвы, принуждая Канаду получать удовольствие от процесса, даже несмотря на отвращение и боль. Юноша едва дышит, побелевшими пальцами цепляясь за столбики кровати, и, содрогаясь от грубых прикосновений Америки, пытается как-то отстраниться, с отчаянием понимая, что это невозможно. Глаза жжет, но Мэтью только отворачивается и, до крови прикусив губу, сдерживает слезы, не желая доставлять еще больше удовольствия своему мучителю, даже несмотря на то, что боль раздирает тело на части, оставляя в голове лишь одну разумную мысль: поскорее бы кончилась эта пытка. Но Альфред желает заставить жертву рыдать, крича от боли, поэтому, тихо рыча от удовольствия, увеличивает темп, не замечая, как одежда пачкается в крови, которая сочится из вновь открывшихся ран на теле бедняги, оставляя следы на простынях, и так не особо чистых. Протянув руку, американец хватает Мэтью за подбородок, принуждая повернуть голову и смотреть в глаза насильника. Через некоторое время Америка достигает пика, с хриплым стоном выгибаясь до хруста в позвоночнике. Мэтью безжизненно смотрит в глаза Альфреда ничего не выражающим взглядом. Тщательно сдерживаемые стоны боли то и дело вырываются из груди, но слез больше нет. Остается только какое-то непонятное желание просто покориться, но, испугавшись собственных мыслей, Канада гонит его прочь, тут же снова ощущая, как в горле комом встают слезы, но вместе с ними приходит и упрямое нежелание показывать мучителю всю глубину собственной боли и отчаяния, поэтому юноша не плачет, только закрывает глаза, терпя пытку. Придя в себя после оргазма, мучитель в который раз извлекает из кармана наручники и, выйдя из жертвы, сковывает руки Мэтью у того за спиной, сразу вставая с кровати и направляясь в ванну. Быстро приняв душ, Альфред одевается и возвращается в комнату, присаживаясь на край постели. - Открой глаза и внимательно слушай, шлюха. Канада приподнимает веки, напряженно смотря на брата. Одинокая слезинка медленно скатывается по щеке и капает на испачканную в крови простынь, а сам юноша пытается пошевелиться, но снова замирает, оглушенный болью во всем теле. Глаза резко темнеют, наполняясь отголосками ощущений Канады, а он сам резко бледнеет, изо всех сил пытаясь прийти в себя. - Значит так. Объясняю правила поведения. Один раз, повторять не буду. Какое наказание за нарушение - ты уже испытал, - Альфред усмехается, проводя рукой по наполовину размотавшимся бинтам на лодыжках пленника, - на конференциях ты молча стоишь на коленях возле моего кресла, не пытаясь куда-то уползти, не шевелясь. Пока я веду тебя куда-нибудь, идешь на шаг впереди меня. Попытаешься бежать - прострелю колени. Еду, которую тебе приносят, ты есть обязан, в противном случае - овсянка. Ясно? Мэтью судорожно вздрагивает от прикосновений к обожженным лодыжкам и едва заметно кивает, не найдя в себе силы выдавить что-то кроме с трудом сдерживаемого стона боли. Юноша ерзает, пытаясь отодвинуться еще дальше от американца, но не смеет опускать затравленный взгляд, слишком боясь возможных последствий, молча смотря куда-то сквозь Америку, даже не думая о том, чтобы возразить. А ведь хочется. Очень хочется. Высказать, наконец, Альфреду все наболевшее, огрызнуться, отказаться. Но юноше до невозможности страшно ни то что говорить вслух - даже думать об этом, слишком свяжи воспоминание о перенесенных пытках. Насильник сильно сжимает руку, давя на фиолетовые синяки, причиняя брату еще больше страданий, которые донельзя приятно видеть американцу, упивающемуся безграничной властью над бедным юношей, государством и его народом. - Ну и отлично, - Америка, встав, кладет ключ от наручников на стол, после чего уходит, бросив, - Твоя подружка придет - освободит. Мэтью вскидывается, желая возразить и тут же снова поникает, пытаясь как-нибудь прикрыться одеялом. Юноше не хочется, чтобы Эмили застала его в таком виде, но едва ли он способен что-нибудь сделать с этим, поэтому, кое-как прикрывшись одеялом, помогая себе ногами, Канада отворачивается, прижимаясь лбом к железным прутьям кровати, судорожно пытаясь не расплакаться от ощущения собственного бессилия. Вечером служанка, даже не подозревавшая о визите Джонса к Мэтью, спокойно приносит последнему ужин и аптечку. Эмили открывает дверь и, пока не взглянув на канадца, ставит ужин и аптечку на стол. Заметив ключ, девушка берет его в руки и, недоуменно рассматривая, поворачивается к юноше, тут же замерев от ужаса, к которому девушка не привыкнет никогда. Ключ с тихим звоном падает на пол из рук обомлевшей служанки. Канада, встрепенувшись, поворачивает голову к девушке и тихо просит: - Вы не могли бы помочь мне освободиться?.. Юноша старательно давит в себе стыд за свой внешний вид, но все равно старается не смотреть на девушку, заметно напрягаясь от того, что та может догадаться, что с ним сделал брат. По крайней мере, Мэтью надеется, что еще не догадалась. - Да, конечно, сейчас. Эмили нагибается, подбирая оброненную вещь, и подбегает к кровати, не без усилия расстегивая наручники, от которых руки бедняги уже жутко отекли. Игнорируя надпись на ошейнике, девушка отцепляет карабин, сожалея, что не может снять мерзкую полоску черной кожи из-за кодового замка. Действия начальника вызывают у служанки отвращение к нему и гнев, желание защитить Мэтью, несмотря на страх перед этим чудовищем, не знающим ни человечности, ни совести. - Спасибо... - Мэтью благодарно смотрит на девушку, разминая затекшую шею и жутко саднящие запястья. Кое-где содрана кожа, ясно подсказывающая, что пленник безуспешно пытался освободиться без посторонней помощи. Более или менее вернув рукам былую чувствительность, Канада обессиленно падает на подушку, натягивая одеяло до подбородка. Больше всего хочется просто закрыть глаза и уснуть, да и желание принять душ не менее сильно, но несчастный юноша снова приподнимается, помня распоряжение Америки, хотя его и явственно подташнивает от запаха еды. - Не за что, - девушка поднимает с пола книгу с несколькими измятыми страницами, которая, видимо, упала в процессе изнасилования, и кладет ее на стол, отдавая юноше тарелку с едой, приготовленной ею самой, так как кухарка приболела и оставила на Эми готовку.4 Затем служанка убегает наполнить водой графин и, вернувшись, дает Мэтью полный стакан и таблетку обезболивающего. - Спасибо, - снова с искренней благодарностью повторяет Мэтью, беря в руку таблетку, и тут же проглатывает ее, запивая чуть прохладной, приятной на вкус водой, после чего снова берет в руки тарелку и начинает сосредоточенно и чересчур привычно колупаться в предложенной еде, пытаясь впихнуть в себя еще одну порцию, к которой все еще никак не мог привыкнуть после нескольких месяцев голода. - Я поменяю вам простынь, хорошо? - девушка садится на стул, ожидая, когда Мэтью поест, и можно будет сделать ему перевязку. От вида крови служанка бледнеет и отворачивается, смаргивая слезинку. Юноша в который раз благодарит служанку и, вернув тарелку, напряженно отворачивается, закусив губу и совсем тихо попросив: - Извините, но, может быть, вы согласитесь помочь мне с перевязкой чуть попозже?.. - и совсем тихо добавляет, - сначала мне бы хотелось принять душ... - Да, конечно. Пока пленник хромает в душ и моется, служанка забирает постельное белье, стараясь не задумываться, в чем, таком белом оно испачкано. Отнеся все в прачечную, девушка возвращается со стопкой чистых вещей. Когда Мэтью выходит из душа, Эмили уже застилает его постель. Канада забирает одежду и, пока девушка отворачивается, быстро одевает белье, после чего садится на кровать, осторожно разматывая бинты на лодыжках, стараясь не морщиться от болезненного жжения, с которым марля отдирается от кожи. Сложив использованные бинты, покрытые желтовато-коричневатыми разводами в кучу, Мэтью забирает из рук Эмили мазь, осторожно обрабатывая свои ожоги. Девушка помогает канадцу, отдавая тому новые бинты для перевязки ожогов и израненных предплечий, стараясь не смотреть на травмы бедняги. Закончив с перевязкой, служанка уходит, закрыв дверь и забрав с собой тарелку и аптечку, а Мэтью лишь устало смотрит на лежащие на тумбочке наручники и карабин, усиленно давя в себе желание выбросить их в окно. Но... Наверняка Альфред еще придет, чтобы забрать свои... вещи, поэтому юноша только убирает их в ящик и устало растягивается на кровати, бездумно глядя в потолок.