Другой СЛЕД. За кадром.

Утро наступило первого января, как всегда неожиданно и не вовремя. Коля проснулся от посторонних шумов в комнате и сразу же открыл глаза. От вчерашнего пира не осталось и следа, только еловые ветки своим запахом и видом напоминали о празднике. Около столика стояла Рогозина и набирала в шприц медикаменты. Видимо, она тоже только недавно поднялась, поскольку из-под пушистого флисового халата виднелась оборка ночной сорочки, а волосы были небрежно стянуты резинкой. -Проснулся?- она перевела взгляд на мужчину. -Доброе утро... -День почти.- Галя распахнула шторы и в подтверждение ее слов в комнату проник яркий свет.- Давай укол сделаю, а чуть попозже поменяем повязку. Николай Петрович предоставил ей плечо левой руку, куда обычно ему кололи лекарство по утрам. Профессиональными движениями женщина провела процедуру и зажала прокол ваткой. -Вот и хорошо, держи не отпускай! Он попытался накрыть ее руку своей, но Галина Николаевна лишь ободряюще похлопала его по плечу и сказала: -Осторожно у меня шприц. Давай мы с папой сейчас сообразим завтрак, а потом я займусь твоей повязкой, договорились? Больной молча кивнул. Николай Иванович приветствовал гостя более радушно, расспросил о самочувствие, как ему понравился вчерашний вечер, как спалось, майор смеялся, даже шутил, но неизменно поглядывал на дверь и прислушивался, когда же Галя вернется. -Ты, что ль, спешишь куда?- поинтересовался старик. -Куда ж мне теперь спешить.... Есть хочется... Галя завтрак обещала... -Ну, давай я пойду ее потороплю... -Не надо... Мне кажется она не выспалась или плохо себя чувствует,- отказался больной. -Не знаю... не заметил... -Лучше я встану... Поможете мне одеться? -Встанешь? А тебе можно? Галинка что скажет? -Так я ж не за преступником гоняться собираюсь, а до уборной и на кухню,- отшутился Николай и откинул одеяло. Рогозин несколько испуганно посмотрел на происходящее, но гость довольно бодро для своего состояния поднялся и прошелся по комнате, правда, придерживаясь за мебель. Глядя на его жизнеспособность и энтузиазм, Николай Иванович тоже взбодрился. В конце концов, главное, что он не падает духом, а телесные раны заживут. Он помог Коле натянуть одежду, некоторое затруднение вызывал свитер, поскольку поднимать руки вверх было сложновато, но и эти трудности были успешно пройдены. Когда Круглов появился на кухне, полковник несколько удивилась, но не стала протестовать. Завтрак из прошлогоднего оливье и бутербродов быстро поглощался и был запит горячим чаем. Сразу же после окончания трапезы, женщина отвела пациента в комнату и приступила к осмотру его ранений. Четко выверенные движения без какой-либо суеты говорили о ее многолетнем опыте. -Доктор,- наигранно захныкал Коля,- я буду жить? -Уже живешь!- довольно сухо отозвалась она. Осмотр вообще мало чем отличался от больничного, Галина была по-прежнему отстранена и холодна, словно кончилось волшебство новогодней ночи. Заново перебинтовав зама, она велела ему отдохнуть и покинула комнату. Спать как-то совсем не хотелось, чем себя занять Николай Петрович тоже не знал. Читать не получалось, гадать кроссворды тоже быстро надоело, по телевизору сериалы и болтовня. Хотелось, конечно, чтобы Галя пришла и посидела рядом, вместе погадать или посмотреть эту чушь, но она приходила редко, в основном с таблетками, уколами и бинтами, так же они встречались на кухне за едой и изредка, когда майор сам выходил из комнаты и сидел с Николаем Ивановичем на терасске или во дворе. Через несколько дней она вообще объявила, что ей необходимо съездить в Москву, заехать в офис на пару часиков, они тут вполне без нее справятся. На следующее утро такая необходимость появилась снова, опять и опять, каждый раз она возвращалась все позже, а уезжала иногда с утра, мужчина тяжко вздыхал, но продолжал коротать время в компании Рогозина, благо тот был приятным и интересным собеседником. С каждым днем Николаю становилось заметно лучше, он уже совершал небольшие пешие прогулки по территории, а затем стал выходить и за пределы участка. Ребра уже не ныли от каждого движения, руки поднимались вверх, он с нетерпением ждал момента, когда полностью сможет обходиться самостоятельно и вернется к себе домой, а затем и на работу выйдет... ...А вот весь рабочий коллектив ФЭС наоборот мечтал о дополнительных каникулах, тем более, что в дежурном режиме офис работал все праздники. Амелина недовольно кинула сумку и пробубнила: -Вот, конечно, кто-то танцует! Кто-то отдыхает! А мы опять, как рабы на галерах! Иван обернулся к ней и загоготал: -Тебе-то что?! Не надоело дома одной сидеть? -А с чего ты, Ванечка, взял, что я одна?! Тем более дома сижу? -Так избранник твой укатил с семьей к тестю генералу на дачу! А ты сиди и жди у моря погоды!- съязвил Тихонов. -Если он объявил это тебе и всем остальным, это еще не значит, что все именно так! -А че он уже вернулся? Или не уезжал?! -Не твоего ума дело! Работай!- в компьютерщика полетела ручка. -Э-э! Ты там поосторожнее! Теперь понятно, чего ты такая злая! Оторвали тебя от любовника! -Тихонов!- в него полетели другие мелкие предметы.- Я сейчас в тебя микроскопом запущу! Настроение программиста тоже было изрядно испорчено. Он так надеялся, что Оксана одумается и прекратит эту нелепую связь, а она по-видимому, даже думать об этом не хочет! В утренних сумерках предметы еще расплывались в причудливых очертаниях. Нужно было включать свет, чтобы хоть что-то понять, но Круглов предпочитал сидеть в полной темноте, разглядывая на стекле причудливые узоры. Чайник монотонно дребезжал на плите, показывая свою готовность закипеть. -Ты чего в темноте?- послышался голос Николая Ивановича.- А Галинка где? Опять уже умчалась? -Да... Поехала на работу! -А ты чай пить хочешь? -Мне таблетки после еды пить... Надо позавтракать! -Ясно! Ну давай позавтракаем,- хозяин полез в холодильник.- Я тут что подумал... Тебе ж уже получше? Может, через несколько деньков на рыбалку, а? Пруд совсем замерз, а летом знаешь какие там рыбина плавали... -Спасибо, Николай Иванович, но через несколько дней я уже домой поеду! -Чего ж так? -Сами говорите, мне уже получше! Надо врачу показаться, да и вообще... праздники уже закончились... -Может, мы тебе чем не угодили? Или с дочкой поссорились? -Нет, ну что вы! Мне надо возвращаться к привычной жизни! Я же уже здоров... У меня тоже там и друзья, и родственники! -А Галя как же? -А что Галя?- майор обвел глазами кухню.- Она продолжает работать... Я поговорю с ней, мой приезд был на праздники, а не на всю жизнь... Да и ей сюда мотаться каждый день... Проще в Москве жить.... -Это да... А я думал, мы с тобой еще радиолу послушаем... А теперь... -Так мы можем ее сейчас, после завтрака, и послушать!- рассмеялся Коля. Оба допили чай и последовали в комнату. Николай Иванович взялся за устройство, с любовью протирал с него пыль, чистил иголку, вставлял пластинку. Легкую грусть навевало воспоминание, как Николаю пришлось тащиться за ней через всю Москву, как Галя возмущалась и недовольствовала по поводу этой бандуры. Да и вообще... Несмотря на загруженность и плотный рабочий график, Рогозина часто возвращалась мыслями домой. Пусть она сама бежала оттуда, но обратно ее тянуло постоянно. Она знала, что ее там ждут... и Коля очень ждет, смотрит на нее нежным взглядом, но все произошедшее... и главное, чем и как удержать его? При каждой серьезной ссоре бежит в объятия какой-нибудь! Хоть какой! Да, Кузина пыталась удержать женатого мужика, как могла, тем, что имела... Валентина тяжко вздохнула. -Да... сложно это все!- в голосе патологоанатома звучала обреченность. -Тоже не представляю... Своего мужа... толкнуть на измену! -Ну... тут вопрос приоритетов был! Она хотела спасти сына! Она же не знала, что он не виновен,- резюмировала Антонова.- Но да! Простить измену... это совсем не легко... Начальница ФЭС задумчиво покачала головой. -Надо идти по домам,- произнесла она, наконец. -А ты что Николая Петровича с папой оставила? -Ну да, а что? Он же не лежачий больной! -И не боишься?- хитро прищурилась Валя.- Ты же сама говорила, что навещает его какая-то.... -Да ну! Он же ее к папе на дачу не пригласит! Это было бы уже слишком! -Может, и не пригласит, но раз он поправляется, то скоро вернется к себе, а там уж... Мужики гуляют, как паразиты! Галя закусила нижнюю губу. Сколько раз она сама уже думала об этом. -Я все равно ничего не смогу изменить... Если он захочет... уйти... встретиться с ней... Не буду же я его караулить сутками?! -Ой, Галя! Не знаю... После сорока, действительно, все уже так не просто... И с ними трудно, и одной тоже... -Это все лирика,- Галя поднялась,- давай-ка пойдем по домам, выспимся, а там все и разрешиться... Подруги распрощались и разошлись в разные стороны коридора. Валентина отправилась за пальто и сумочкой. Дома ждали дети, нужно еще ужин приготовить. Может, еще и Степан явится. Последнее время он вообще стал часто захаживать, мол, детей навещает. Но что-то тут не так, думалось Антоновой. Он пока еще напрямую не говорил о том, чтобы вернуться, но намеки уже прозвучали, и Валя была не уверена сможет ли принять его обратно. Николай Иванович видел, что с дочкой происходит, что-то странное. Когда она приехала сюда с Колей, то была, кажется, даже более рада, а теперь, когда Круглов почти здоров, ходит хмурая, старается побыстрее уехать на работу. Все разговоры Рогозина наталкивались на глухую стену отчуждения. Галя отнекивалась усталостью и большим количеством работы. Николай тоже не понимал этих перемен, стыдится она, что ли, собственных слабостей. Она же сама обнимала его, говорила всякие нежности, никто ж ее не заставлял, а теперь холодна и неприступна, не отвечает ни на какие его попытки. Ухаживает за ним, как заправская медсестра, мази, уколы, перевязки... Закончив возиться с бинтами в очередной раз, Галина Николаевна встала перед ним и натянуто улыбнулась: -Вроде бы все! -Туговато, как-то,- ее зам заерзал на табурете и пытался потянуть руки в разные стороны. -Где жмет? Он указал на шею, где обхватывал плотный слой бинта. Полковник снова склонилась над ним и чуть ослабила перевязь. -Так лучше? -Пожалуй, спасибо,- мужчина поймал ее за талию и потянул на себя. -Коля! Что ты делаешь?! Я упаду! -Я же тебя поймаю... Она все же рухнула к нему на колени, инстинктивно обвивая шею руками. -Мне кажется, ты уже совсем выздоровел, раз балуешься! -Угу... Николай Петрович и не пытался спорить, его ладони легли ей на спину и сильнее прижали к себе, усы коснулись открытого участка кожи на шее, у ворота свитера. Затем поднялись выше к подбородку и защекотали нижнюю губку. Женщина не вырывалась, но и не расслаблялась. Все ее тело было напряжено, спина словно застыла, ноги с силой упирались в пол. -Не... надо,- прошептала она наконец и поднялась. Круглов молчал. Что было сказать? Да и зачем? Не применять же к ней силу? Галина покинула его комнату, а он продолжал сидеть, молча глядя в одну точку. Обдумывать происходящее было мучительно неприятно, хотелось как-то расставить все точки, выяснить и при необходимости уйти. Однако, полковник не была настроена ни на какие разговоры. Она закрылась у себя в комнате и больше не появилась оттуда. На утро же снова умчалась "по делам", перехватывая бутерброд на ходу. Когда она вернулась, ни в одном из окон дома уже не было света, что даже несколько обрадовало, все спят, значит, и она доберется до кровати незамеченной. Руководитель службы устало бросила ключи на тумбочку и собиралась уже пройти к себе, когда в глубине коридора раздались шаги, затем зажегся свет и и в дверном проеме появился ее зам. -Коля? А ты чего не спишь? -Тебя жду! Ты завтра едешь на работу? Она несколько удивленно окинула его взглядом, он что собирается ей сейчас морали читать? -Да... Может, не так рано, но... -Да не важно, во сколько,- небрежно кинул майор.- Подбросишь меня в город? -В смысле? -Я сегодня в клинику звонил, мне надо на осмотр съездить, да и вообще загостился я уже! Пора бы и честь знать! -Ну что ты говоришь? Никто тебя не выгоняет! И папа очень рад!- несколько растерянно проговорила Рогозина. -Да шучу я! Так что, во сколько мне быть готовым? -А... к врачу тебе во сколько? -Я на послезавтра договорился, на всякий случай! Так что, как тебе надо!- сухо проговорил он. -Да... но... может, часов в десять, ладно? -Договорились! Мужчина кивнул и повернул обратно в сторону комнаты, давая понять, что разговор окончен. -Коля! Постой! А папа? Знает? -Конечно! Мы днем с ним говорили. -Когда ты вернешься?- продолжались вопросы. -Сюда? Не знаю... ну, заеду как-нибудь, я и Николаю Ивановичу обещал... -То есть, ты... собираешься остаться в Москве? -Да. Я еще с генералом говорил... Мне надо в министерство появиться, дела закончить.... Ну, и подумать насчет работы,- подытожил Николай. Растерянность все больше одолевала Галю, новости сыпались одна за другой, и на них надо было как-то реагировать. -Подумать? Мне кажется, ты еще недостаточно здоров.... Тебя же не выписали, и... -Сейчас не выписали, но пару недель, максимум месяц, и я буду в строю! А пока что я мог бы выполнять какую- нибудь рутинно-бумажную волокиту. Генерал предложил, и я думаю... -Нет, постой! И в ФЭС ты тоже не вернешься?! Новости потрясали до глубины души, ее лицо раскраснелось. -Галя, ты права, что сейчас я не могу за преступниками бегать и через заборы лазить! Поэтому мне кажется.... -Нет-нет!- запротестовала она.- Мне так не кажется! Дабы растянуть время и собраться с мыслями, начальница свернула в кухню и включила чайник. Не то чтобы хотелось чая, хотелось больше запить, пропустить это событие через себя. -Давай... как-то по-порядку обсудим,- предложила она, наливая чай.- Сперва твой отъезд. -С отъездом все просто. Мне надо поделать эти дела, а каждый раз на электричке ехать долго и сложно. Водить я пока не уверен... В Москве проще... Там куча общественного транспорта - доберусь! -Хорошо! Но как ты собираешься жить один? В магазин ходить и вообще... -Галя, ты многое упустила,- рассмеялся он,- я уже все это спокойно делаю тут. Мы ходим вместе с Николаем Ивановичем в местный магазин, готовим еду, я сам в состоянии одеться! А если мне понадобятся перевязки, я могу и до поликлиники добраться! Галина Николаевна закусила губу. Да, она приходит лишь спать домой, сбежала. -Угу... Пожалуй, ты прав. Так будет лучше. А что с работой... Я бы предложила остаться тебе на больничном, пока... ну, врачи не выпишут, а потом уж будешь и по заборам лазить, и за преступниками гоняться! -Ты все же настаиваешь на моем возвращение в ФЭС? -Да. Ты же хороший оперативник, да и ты сам от этой бумажной волокиты с ума сойдешь... Зачем тебе? -А тебе?- усмехнулся тот. -Мне? Конечно, я не могу тебя заставить, решение за тобой... Если ты совсем не хочешь возвращаться... Полковник умолкла с неким страхом ожидая ответа. Сейчас он может встать уйти из ее жизни, покинуть и дом, и офис... Снова связаться с Вероникой или любой другой! Все ее надежды снова рухнут... Едва месяц прошел, как она просила его сходить с ней к врачу, и теперь... К горлу подступил неприятный, горьковатый ком. -Да отчего ж... Круглов изо всех сил пытался понять, что же происходит у нее внутри. И отпускать не хочет, и близко не подпускает... Для длинных игр в слова было слишком поздно, и он спросил: -Я бы хотел вернуться, но я не очень понимаю, что ты сама хочешь... -Я? Я бы тоже хотела, чтобы ты вернулся! -Я не только про работу! Я вообще... Ты же... приходила тогда ко мне, чтобы про детей поговорить, помнишь? -Помню,- глухо откликнулась женщина. -Тогда... все по-другому было... Я испугалась очень... -Я понимаю... Ситуация тогда была такая, допустим... Потом в больнице, наверно, тебе тоже было страшно за меня... Но ты же давно уже решила, не в тот вечер, а намного раньше! Ее лицо становилось все мрачнее, разговор заходил в области, которые не хотелось обсуждать. -Коля! Это очень долгий и сложный разговор! Я не могу тебе всего объяснить за чашкой чая! Все чего я ждала, на что надеялась, как себе представляла.... Мы с тобой завтра ни то что к десяти - к двенадцати не проснемся! Ее слова веяли такой отчужденностью, будто она просто хотела поскорее закончить надоевший разговор. -Ладно... Я тебя понял, Галь! Оставим эту тему раз и навсегда... -Да, пожалуй... Забудь, что я тогда наговорила... Не знаю, что на меня нашло... -Давай тогда спать ложиться и завтра в десять выезжаем, да? -Да, давай так,- осторожно кивнула она. -Оставь чашки, я завтра помою. Спокойной ночи! Круглов быстро покинул кухню. Да он стал ходить совсем ровно, не придерживаясь за стены, даже бодрость появилась. Галина подошла к мойке и включила воду. Посуды было немного, но она мыла ее настолько тщательно, словно после прокаженных. Задумчиво глядела на мыльную губку в своих руках и продолжала тереть. Она думала, что Коля прожил тут более двух недель, и пролетели они ужасно быстро, а вспомнить нечего. Дни тянулись за днями бессмысленно и однообразно: бинты, работа, бесконечное хождение по комнате, бессонные ночи и тоска, которая стала привычным состоянием. Разве так представлялось ей это время? Она же хотела забрать Колю сюда, не только из-за Вероники, которая имела свободный доступ в больницу и к нему домой, но и чтобы как-то сблизиться, поговорить.... А между тем, уже прошло много времени, завтра снова разойдутся по своим квартирам, и нет больше ничего впереди. Ни яркой радости, ни разнообразия, ни счастья... Спалось плохо, сквозь сон все время приходилось о чем-то думать, что-то решать, а на утро даже не получилось вспомнить, о чем же думалось, но в душе щемило, а в голове всплывали обрывки вчерашнего разговора. Выехать, как намечалось в десять, не удалось, хотя Коля собрался вовремя, и в назначенный час уже сидел с Рогозиным на кухни пил чай. Женщина появилась заспанная, хмурая, в небрежно на тянутом халате. Как и все последние дни холодная и равнодушная, только в глазах что-то мелькнуло. Мужчины бурно что-то обсуждали, лицо ее заместителя было добродушно и весело, лишь глаза смотрели как-то растерянно и натянуто. Наконец, машина выехала за ворота, оставив одинокую фигуру Николая Ивановича позади. После долгих прощаний и наставлений, в салоне повисла тишина. Николай Петрович молча смотрел в окно, затем сказал: -Тут с дороги живописно выглядит лесополоса. Мы с твоим папой гулять сюда ходили. Полковник быстро глянула в правое окно, где в снегу чернела лесополоса, сверху тоже припорошенная снегом. -Далеко вы, однако... гуляли... Он несколько натянуто рассмеялся. В подобных разговорах пройдет весь путь, оба смутно предчувствовали скуку и бесполезность. Но не молчать же?! А о чем говорить? Заговори сейчас о чем-то стоящем и это будет воспринято со скрытою улыбкой, ведь все, что не скажешь, уже было известно и пройдено... Майор принялся расспрашивать о коллегах, как они, какие сейчас дела ведут, чем заняты. Галина Николаевна терпеливо отвечала на эти безобидные вопросы, хотя понимала, что ему это не суть важно. Это было скучно, но достаточно вежливо, словно какое-то у них моральное обязательство друг перед другом разговаривать. Он внимательно слушал, вникал в детали, задавал вопросы, словно пытаясь успокоить этим свою больную совесть. Оба замолчали, стараясь скрыть нечто, что и так все знали... -Заправимся,- коротко отозвалась начальница ФЭС, увидев впереди АЗС. Он вызвался сам заправить, и Галя осталась сидеть за рулем, пока мужчина колдовал у бензобака и ходил к кассе. Он вернулся с двумя пластиковыми стаканами чая, один протянул ей. Взгляд был по- прежнему намерено чужд, но на мгновение на губах появилась улыбка, а в глазах что-то блеснуло, повеяло весной, но улыбка погасла и опять стало холодно и пусто. В салоне негромко играло радио, которое включила Рогозина, пока ждала. Из динамиков лилась приятная мелодия, слов особо никто не пытался разобрать, горячий чай приятно согревал изнутри. -Я подержу,- Николай забрал у нее пустой стакан и вставил один в один. Она благодарно улыбнулась. Что-то внутри сближало и ютило, будто они переживали одно и тоже. Неловкость несколько рассеялась, и не хотелось затевать новый никчемный разговор. Руководитель службы глянула на часы: немного опаздывает. Снова вспомнились эти последние недели, проведенные без пользы и мыслей. Так хотелось раскрыть душу, объяснить, да ведь заранее и так известно, что будет сказано и какие ответы последуют. "Было, а теперь нет, а могло бы быть..." В двух словах исчерпать то, что говорилось длинными спорами. Все были несчастны, и как-то одиноко несчастны, и молча продолжали нести это горе. Даже не нести с чувством выполненного долга и уважением, а тащить его за собой. Дрябло и бездеятельно. Нет этому чувству оправдания и говорить о нем нечего, ворошить... Оба поднялись в квартиру Круглова. К оставленному беспорядку, прибавился слой пыли. Он ходил по собственным комната, словно не узнавая их. Потоптавшись на пороге, Галя сказала: -Мне надо в офис... Сам справишься? -Вполне,- вдохнул он спертый воздух. -Папа тут еду с собой завернул... На первое время... -Макароны-тушенка есть... Прорвемся... Она растерянно огляделась. -Лекарства не забывай принимать... Ну, если что звони... -Ты тоже!- ее зам стал напротив нее.- Заходи... -Да? Ладно... Зайду... как-нибудь... -У меня ключи есть запасные, если хочешь,- он начал быстро шарить на полках.- Вдруг меня не будет... -Ты собираешься уходить? -Сегодня вряд ли... устал... Но завтра к врачу, потом в министерство. Во! Нашел!- в руках забряцала связка.- Возьмешь? -Если доверяешь,- натянутая улыбка скользнула по ее губам.- Мне правда пора... -Конечно! Спасибо за гостеприимство! Последние слова неприятно резанули слух. Учитывая, что почти все время Коля провел с ее отцом, это походило на насмешку. Вряд ли, конечно, он хотел ее обидеть... Так обычная вежливость: "До свидания! Спасибо! И вы к нам!" Хотя именно от этой отстраненной вежливости и коробило...